Онлайн чтение книги Печальный урожай
2 Тёплая копания 

После обеда все расположились в гостиной. В камине весело потрескивали поленья; холодная, промозглая ночь осталась за тяжёлыми, наглухо задёрнутыми шторами.

Зоя в предвкушении завтрашних радостей беспрекословно отправилась в «китайскую» комнату и вскоре заснула на своей раскладушке, хотя и неплохо выспалась в машине. Оказалось, что с прошлого и позапрошлого года она помнит этот заброшенный дом даже лучше, чем Кэт. Всё здесь казалось ей странным и волшебным, начиная от каминных часов, отбивающих каждую четверть часа, до замшелых камней у старого резервуара для воды.

Кэт обычно успокаивалась и позволяла себе расслабиться на новом месте только после того, как засыпала Зоя. У неё в эти минуты появлялось такое чувство, будто она удачно взяла очередной барьер. А вот сегодня, несмотря на уютное кресло, на сытный обед — суп и яблочный пирог, приготовленные Бетси, были просто отменными, — на вышивание, которым Кэт занималась только на отдыхе, она не могла избавиться от непонятно тревоги. Странно всё, нелепо как-то, хотя, наверно, этого следовало ожидать. Уже седьмой год они приезжают к Алисе собирать яблоки, и за это время Кэт успела хорошо изучить всех этих людей.

Старая хозяйка дома по своему обыкновению сидела у камина всё в том же плетёном кресле, на сиденье и на спинке всё те же выцветшие подушки. Алиса как будто ничуть не изменилась, но, как только они приехали, Кэт сразу подметила, что вид у неё непривычно усталый и угрюмый. При встрече она только кивнула и улыбнулась им, предоставив всю дальнейшую церемонию Бетси. Это было совсем на неё не похоже.

Кэт вздохнула. Да, всё-таки годы берут своё. Может, гости теперь слишком утомляют Алису, или просто ей стало трудно сосредоточиться. Она немного поговорила с Зоей, пока Бетси устраивала Криса и Сонси, но даже разговор с ребёнком, казалось, давался ей с трудом. Когда Кэт, разложив вещи, вновь вышла в гостиную, она увидела, как они, склонившись, рассматривают гравюры в старом издании «Пути паломника» (Роман английского писателя Джона Баньяна (1628–1688)). Зоя как зачарованная водила пальчиком по нарисованному блюду, на котором во всех отвратительных деталях были изображены грехи юных правдоискателей.

— «Эльфов и фей» мы не нашли, зато тётя Алиса разрешила мне посмотреть вот эту, она даже лучше. И ещё тётя Алиса обещала поискать свой старый игрушечный поезд и Ноев ковчег. Видишь, мам, а ты не верила, что у детей тоже бывают грехи. Так мистер Блейк говорил, а вот здесь как раз всё нарисовано, — торжествующе выпалила Зоя.

— Ну почему не верила… просто на вещи можно смотреть по-разному, — запинаясь, проговорила Кэт.

Она чувствовала, что слова её совсем не убедительны: не объяснять же дочери на ночь глядя сложные проблемы жизни, смерти, бесконечности, тем более что девочка явно предпочитает простые решения своего учителя, мистера Блейка (он умеет обыкновение поощрять учеников леденцами за правильные ответы) и безвестного иллюстратора книги «Путь паломника».

— Спорим, что самый большой грешник в нашем классе — это Джейми Нетсби, — очень серьёзно сказала Зоя. — Правда-правда, мама, ведь он бьёт девочек!

— Кто знает, может, и не самый, — возразила Кэт; её одновременно и смущал и забавлял религиозный характер этой неожиданной дискуссии.

— Смотря что считать грехом, — проговорила Алиса, снова повернувшись к огню. — Бывает, самые мерзкие грехи совершает тот, на кого никогда и не подумаешь. С виду не яблоко, а загляденье, а сердцевина вся чёрная, прогнившая. Как тут угадаешь?

С каким-то недобрым предчувствием Кэт поспешила отвлечь дочку от столь заинтересовавшего её разговора. Алиса, безусловно, личность незаурядная, но, пожалуй, её фантазия чересчур богата для семилетнего ребёнка.

К счастью, у Зои уже слипались глаза, и никакие рассуждения о скрытых грехах и прогнивших яблоках не могли развеять этой сонливости. Поэтому Кэт, надев на неё пижаму и уложив, осталась наедине со своими мыслями о странной женщине, которая так неподвижно сидит у огня. Как разительно отличается от всех своих гостей эта старуха с окаменелым, изрезанным морщинами лицом и длинной седой косой, одетая в бесформенный, видавший виды балахон.

А вот и Бетси: безукоризненно уложенные блестящие волосы, искусная, почти незаметная косметика, ясные и проницательные карие глаза, цвет лица и фигура всё ещё великолепны. На ней прекрасного покроя бежевые брюки, явно очень дорогой свитер из ангорской шерсти и коротенькие замшевые сапожки. Немолодая, но весьма привлекательная мать семейства на отдыхе. Она оживлённо заговорили с Крисом и Джереми, вспомнила их студенческие годы, выразила надежду, что и для Родни, когда он станет студентом, это время станет самой чудесной порой в жизни.

Чуть позади Бетси, как бы в её тени, сидел Уилфрид Тендер — пессимист в той же степени, в какой Бетси была оптимисткой. Если сравнить их с птицами, то Бетси, пожалуй, синица — вечно занятая, яркая, постоянно выискивающая какого-нибудь жирненького червячка, чтобы вонзить в него свой острый клюв; а Уилф, седой, взъерошенный и мрачный, напоминал филина. Он невысок, полноват, бледно-голубые глаза, редкие волосёнки; и голос всегда такой неуверенный. Какие они непохожие, в который раз подумала Кэт, однако как будто неплохо уживаются вместе.

Все дети, бесспорно, пошли в мать. Красавица Анна, подогнув под себя длинные ноги, обтянутые застиранными джинсами, сидела в дальнем углу комнаты под неуклюжим торшером. Открытый джемпер цвета густого красного вина бросал розоватый отблеск на нежное, очаровательное лицо. Этот джемпер подарила ей мать. Счастливая — он, наверно, стоит кучу денег. Но Кэт про себя отметила, что при всей своей неотразимости Анна сегодня как-то напряжена и растеряна. Ничего не замечая вокруг, она машинально вертит тонкими пальцами ножку пустого бокала.

Крис подсел к матери, положив руку на спинку дивана. Они обмениваются с Джереми воспоминаниями, смеются. Крису тридцать четыре, и Кэт находит, что с возрастом он стал более привлекателен. В ранней молодости его густые брови, нависшие над глубоко посаженными глазами, крупный нос и мягкий, безвольный рот, казалось, не умещались на этом смуглом худощавом лице, придавали ему несколько шутовское выражение. И Крис, известный остряк, всегда этим пользовался. Теперь же он раздобрел, и некогда тяжеловесные черты сделались более гармоничными. Жаль только, что одновременно он утратил и донкихотские замашки, благодаря которым всегда был душой студенческого общества. Ныне Крис воспринимает себя всерьёз, это ясно. Может, виной тому его учительская карьера: одно слово — начальник над лягушками в болоте.

Кэт невольно подвинулась и положила руку на колено Джереми. Уж он-то совсем не переменился. Всё тот же вспыльчивый, весёлый и умный человек, за которого она двенадцать лет назад вышла замуж.

Вот он смеется какой-то плоской остроте этого балбеса Родни. Джереми в приливе великодушия покровительствует ему. Лицо Родни, ещё по-детски расплывчатое, с пухлыми щеками, так и сияет. Ему приятно, что эти взрослые, умудрённые опытом люди держатся с ним на равных. Он разрумянился и пытается говорить с хрипотцой, как настоящий мужчина.

В другом углу комнаты сидит Сонси, жена Криса. Она прекрасно сознаёт, что доступ в этот волшебный и блестящий круг для неё закрыт. Кэт взглянула на Сонси с лёгким раздражением. Крис с женой приехали сразу после них, и поначалу Сонси вела себя игриво и кокетливо, но мало-помалу впала в уныние, оттого что Крисом полностью завладела Бетси. О господи! Девочка ревнует мужа к его собственной матери. Очень трогательно! Но если уж она так это переживает, то почему, вместо того чтобы бороться, покорно отодвинулась в тень?

Сонси, словно почувствовав её взгляд, подняла глаза, и Кэт была потрясена, увидев, как она несчастна. Раздражение сразу исчезло, сменившись сочувствием. Ну конечно, куда этой глупышке до закалённой в битвах Бетси, с её светской язвительностью и мастерски рассчитанными ударами в спину? Не надо было Крису так спешить с женитьбой. Поразмысли он хорошенько, понял бы, что жена не сможет вписаться в его окружение.

Голос Бетси, возвысившись почти до визга, помешал Кэт спокойно достроить свою пирамиду ярости.

— Ах, Родни, они были такие сорванцы — Кристофер, Джереми и Ник. Ужасная троица! Как вспомню ночи, проведённые в ожидании Кристофера, — прямо мороз по коже, честное слово! Я всякий раз вздрагивала, как только подъезжала машина. Помнишь, Уилф?

Уилфрид Тендер аж подскочил от неожиданности, услышав своё имя. Да и все остальные вдруг резко повернулись к нему: они совсем забыли о его существовании. Серый костюм Уилфрида совершенно сливался с выцветшими гардинами в полутёмном углу гостиной.

— Извини, я задумался.

— Я говорю, дорогой, что я безумно волновалась, когда Кристофер в студенческие годы поздно возвращался домой, — терпеливо и с улыбкой объяснила Бетси.

— А-а… да- пробормотал Уилф. — А что, собственно, могло с ним случиться? Думаю, ты напрасно волновалась.

— Иными словами, жить по принципу «будь что будет»! — вдруг резко оборвала его Бетси. — Но кто-то же должен отдавать себе отчёт в том, что происходит. — Она мгновенно взяла себя в руки и, снисходительно улыбаясь, добавила:- Впрочем, мальчики есть мальчики! А что прикажете делать бедной старой маме?

— Мама найдёт, что делать… — горько усмехнулась Анна. — По себе знаю.

— Но ведь ты не мальчик, дорогуша. Девочек приходится защищать для их же блага. Я думаю, ты, Кэт, непременно со мной согласишься, поскольку у тебя тоже растёт дочь.

— Да-да, — отозвалась Кэт, — я думаю, девочки больше нуждаются в защите, чем мальчики.

— Вот видишь, Анна, — закивала Бетси. — Кэт меня понимает.

— Впрочем, — продолжила Кэт свою мысль, — мне бы не хотелось, чтобы мы с Джереми переусердствовали и стали защищать Зою от неё самой. Я хочу сказать, что и в защите должна быть мера…

Кэт вдруг почувствовала вокруг себя какое-то напряжение. Бетси выжидала, склонив голову набок и снисходительно улыбаясь.

— По-моему… — запинаясь, проговорила Кэт, — то есть я надеюсь, что она будет решать сама за себя, а мы, воспитывая её, не станем навязывать свою волю и обращаться с ней как с каким-то недоумком, не способный шагу ступить без посторонней помощи.

По наступившей тишине Кэт поняла, что язык опять подвёл её.

Бетси поджала губы.

— Но ты же не хочешь сказать, что мы с Уилфом не уважаем самостоятельность Анны?

— Нет-нет, я вовсе не имела в виду… — поспешно пробормотала Кэт и мысленно обругала себя дурой.

— Нет, имела, именно это ты имела в виду, — отрезала Анна, вытягивая свои длинные стройные ноги. — Потому что это чистая правда! — И она насуплено уставилась на носки своих начищенных сапог.

— Что ты говоришь, Анна! Мы с отцом всегда…

— Теперь это уже неважно, мама. Вот если бы тогда, но тогда я этого не понимала. Ведь я о жизни понятия не имела. В двадцать один год я была совершенным ребёнком, за что и поплатилась.

— Ты и сейчас ещё ребёнок, — сердито бросил Родни. Он весь вспыхнул и сжал кулаки. — И нечего обвинять маму в том, что тебе в мужья попался такой прохвост, как Дамьен.

— Родни, прекрати!

— Заткнись, Родни, ты-то что в этом понимаешь?! — Анна поднялась и пошла к двери. Она отыскала свою куртку в куче других, лежавших на столе, и натянула её. — Пойду прогуляюсь.

Дверь захлопнулась, и все услышали её удаляющиеся шаги по ступеням чёрного хода.

— Извините, Бетси, — начала Кэт, — я действительно не хотела никого обидеть…

— Ничего-ничего, Кэт. — Бетси мягко и грустно улыбнулась. Это была улыбка женщины, много выстрадавшей на своём веку. — Откуда тебе было знать? Анна сама не своя после истории с Дамьеном. Этот человек должен за многое ответить.

— Не огорчайся, Кэт, — добавил Крис. — В последнее время Анна как натянутая струна. По-моему, она до сих пор его любит.

— Не выдумывай, Кристофер! — резко оборвала его мать. — Анна давно поняла, что это за тип. — Она снова повернулась к Кэт. — Единственное, чего она не может понять, так это почему мы с отцом вмешиваемся в её жизнь… Вообще-то, Кэт, у тебя были основания обвинить нас в этом. Но что же было делать? Анна красива и очень эмоциональна, потому часто оказывается незащищённой. Большинству молодых женщин с менее… с менее тонкой душевной организацией трудно это понять.

Кэт ничего не оставалось, как согласно кивнуть и выдавить улыбку. Она зашла слишком далеко и теперь за это расплачивается.

— Ладно, — Бетси тряхнула головой, как бы разделываясь с неприятной темой, — не будем в первый же вечер говорить друг другу колкости. — Она слегка повысила голос:- Ну вот, тётя Алиса, ежегодное вторжение состоялось. Кроме Ника и Джилл, которых мы ожидаем завтра, старая тёплая компания в сборе и готова к подвигам!

Бетси обвела взглядом присутствующих: все закивали, заулыбались, выражая ей своё одобрение.

— Спасибо, что приехала, Бет, — проговорила Алиса, — но, ей-богу, в этом году не стоило беспокоиться. — Мерцающие блики от камина освещали только нижнюю часть её лица — прямой нос и тонкогубый рот, — а глубоко посаженные глаза оставались в тени. — Яблоки не уродились, и собирать-то нечего. Деревья уже слишком старые, как я. Так что не стоит и возиться.

— Ты говоришь так каждый год, тётя Алиса, — засмеялся Крис. — Урожай хорош, и фабрика, наверно, опять весь его заберёт, так ведь?

— Не знаю, обещали. — Теперь вместо губ была лишь еле заметная полоска с опущенными вниз уголками. — И всё же, хочешь не хочешь, пока я здесь, собирать надо. Не оставлять же их гнить, если целый год за ними ухаживали, окучивали, опрыскивали.

— Конечно, нельзя, тётя, — с готовностью подхватила Бетси. — Ты не беспокойся, мы всё сделаем сами. Предоставь нам эти хлопоты. — Бетси слегка запнулась и как бы невзначай прибавила:- А пока мы здесь, нам с тобой надо серьёзно обсудить планы на будущее. Ты согласна?

Старуха ещё больше сгорбилась и промолчала, неотрывно глядя в огонь.

На лице Бетси отразилось разочарование. Она снова тряхнула головой и вымученно улыбнулась. Возникла неловкая заминка. В тишине пробили часы на камине. Девять раз! Не может быть, сейчас наверняка больше. Кэт почувствовала на себе пристальный взгляд Джереми, но не ответила на него, а продолжала внимательно разглядывать свои руки.

Сонси из своего угла сверлила глазами Криса, но тот никого не замечал, кроме матери. Он понял её состояние и сочувствовал ей. Сонси — нисколечко. Она была полностью на стороне Алисы. Ну почему Бетси не оставит старуху в покое? Почему она никогда никого не оставляет в покое? Всеми руководит, во всё вмешивается — и при этом неизменно тактична. «Сью, милочка, по-моему, Крис немного пообносился. Мужчина никогда сам о себе не позаботится, а ты так занята. Вот это мне попалось под руку на распродаже, и я не смогла удержаться… Сью, душечка, у меня есть отличный рецепт жареного барашка, я переписала для тебя. Готовится быстро и очень питательно, Крис ведь такой привередливый. Мне кажется, он выглядит не очень… Знаешь, Крис, я бы на вашем месте поставила сервант к той стене… смотри, я нарисую тебе план… возможно, у Сьюзен другие… но я бы…» И самое ужасное — что возразить нечего, с тоской подумала Сонси, всё равно будешь не права. Она такая любезная, и тонкая, и тактичная, что поневоле чувствуешь себя упрямой дурой, не умеющей отблагодарить за добро. То же самое чувствует сейчас и старая сгорбленная Алиса. Всякое её сопротивление, в сущности, служит доказательством того, что она теряет почву под ногами, выживает из ума, нуждается в посторонней помощи. А значит, надо переезжать в Сидней, в какую-нибудь уютную квартирку района, где живут в основном пенсионеры и где Бетси могла бы за ней присматривать. Сонси содрогнулась.

— Сью, душечка, может быть, дать тебе ещё один свитер? Подвигайся поближе к огню.

Бетси взглядом хищной птицы впилась в неё. Сонси покраснела, улыбнулась, замотала головой.

— Вот этот новый из ангорки, такой уютный, обожаю его. Хоть это и расточительство с моей стороны, но уж очень хорош, — благодушно проговорила Бетси, поглаживая пушистый рукав свитера. — Сью, ты вся дрожишь, я вижу, тебе, должно быть… послушай, Кристофер, мне кажется, Сью озябла. Перенеси её кресло поближе к огню. Сью, ты не стесняйся, говори прямо. У нас здесь запросто, правда, Крис? Вы, мужчины, когда собираетесь своей тёплой компанией, сразу забываете про женщин. — Бетси хихикнула.

Кэт не могла этого больше выносить. Она поднялась, зацепившись о подлокотник старого кресла.

— Пойдём мыть посуду, Сонси, — сказала она.

Сонси с готовностью вскочила и благодарно посмотрела на Кэт. Что угодно — только бы не чувствовать на себе взгляд Бетси.

— Так я и знал, — вздохнул Крис, потягиваясь. — Хорошенького понемножку. Пошли, Джереми.

— Нет-нет, мальчики не трогаются с места! — игриво воскликнула Бетси. — Я помогу девочкам. — Она легко встала и подтолкнула сына обратно в кресло. — У тебя был трудный день, и ты заслужил отдых. Посуду мыть — женское дело. — А потом, не снимая руки с плеча сына, с виноватой улыбкой обратилась к Кэт:- Ужасная женщина эта Бетси! Наши эмансипированные девочки могут не меня рассердиться. Ты не рассердишься, а, Кэт? Мы, старое поколение, привыкли оберегать своих мужчин. И тем самым, наверно, их испортили. — И она похлопала Криса по плечу.

— Нет, мама, ваше поколение было совершенно право.

Крис со своего дивана послал жене самодовольную улыбку. Сонси вспыхнула. Ну вот, обычная история: Крис с матерью по одну сторону баррикады, а она по другую. В присутствии Бетси Крис преображается до неузнаваемости.

Кэт тоже глядела на Криса. Он, поймав её взгляд, ухмыльнулся: ну, мол, что ты теперь скажешь? Кэт мило улыбнулась Бетси.

— Да, Бетси, вы умеете найти подход к своему сыну. Но не тревожьтесь, мы с Сонси вполне справимся вдвоём. А вы оставайтесь здесь у камина. Кухонную дверь мы прикроем, чтобы вам было тепло и уютно.

Она взяла Сонси за руку и увела в кухню, плотно закрыв дверь. Здесь было совсем холодно. За окном клубился туман. Кэт повернула кран с горячей водой, и вскоре окно затуманилось изнутри. Сквозь этот пар Кэт посмотрела на Сонси и улыбнулась.

— То-то она сейчас бесится. Чего Бетси никогда не могла пережить, так это чтобы кто-то другой, кроме неё, распоряжался. Я буду мыть, а ты вытирай.

Сонси почувствовала громадное облегчение, напряжение, сковывавшее её весь вечер, наконец-то отпустило. С полотенцем в руках она облокотилась о край раковины, глядя на взбитую пузырьками мыльную пену.

Вдруг хлопнула дверь, ведущая в сад, и кто-то, немного постояв, спустился по ступенькам. Сонси наклонилась и потёрла запотевшее окно.

— Кто это? — спросила Кэт, тоже выглядывая через плечо Сонси.

— Бетси. Пошла в сад. С чего бы это?

— О! Тут наверняка моя вина: ведь это я пожелала ей отдыхать в тепле и уюте. А может, она всё ещё переживает из-за Анны. У Бетси такая привычка: как разнервничается, обязательно выходит в сад, чтобы прийти в себя. Я не помню, Сонси, ты бывала здесь раньше или нет? У Бетси даже есть заветное местечко в саду. Гляди, во-он под тем старым деревом с раскидистым ветками. Там есть бревно специально для сидения. Это с детства её убежище. Смотри-ка, уселась — вон её куртка светится в тумане. Это называется единение с природой. Бедняжка! У неё двойная задача: во-первых, ей действительно нравится там сидеть, во-вторых, она всем покажет, как её обидели. Чтобы каждый почувствовал себя виноватым и в другой раз придержал язычок.

Сонси с любопытством взглянула на Кэт.

— А ты ведь всех их давно знаешь, верно?

— Ещё бы. Лет пятнадцать по крайней мере. Крис и Джереми подружились ещё на первом курсе.

— Знаю. А вот я никак не могу поладить с Бетси, — нерешительно начала Сонси.

— Ясное дело, ведь ты отняла у неё любимого мальчика. Ну ничего, привыкнет, — ободряюще заметила Кэт.

— Может быть. Если я выдержу… — угрюмо отозвалась Сонси.

— Послушай, Сонси, конечно, характер у неё не ангельский, но, даже когда она меня страшно раздражает, мне всё-таки в глубине души её жаль. Думаю, ты тоже к этому придёшь, если, конечно…

— Жалеть? Её?

— Да, Сонси, если вдуматься, ей не позавидуешь. Вечные проблемы, всё на себе тащит. Взять хотя бы беднягу Уилфа… Ну какой из него менеджер? Да и дети повырастали, обзавелись семьями — разве не грустно?

— Так она же тащит их обратно. Вон Анна, например, полутора лет не продержалась, мамочка снова взяла её под крылышко. — Сонси насупилась и принялась с ожесточением надраивать вилку полотенцем. — Всё-таки, Кэт, ты до конца её не знаешь, ведь к тебе у неё претензий нет. А браку Анны она сопротивлялась изо всех сил, и нашему с Крисом — тоже.

— Сонси, не дури… — начала было Кэт, но, подняв глаза от раковины, запнулась.

Сонси дрожала как в лихорадке. Её милое личико с детской чёлкой на лбу пылало, большие синие глаза наполнились слезами.

— Сонси, но ты же не думаешь, что Крис может…

— А ты сама не видишь? Не видишь, как он…

— Да, но ведь это просто…

— Знаю, это мелочи… Со стороны я, наверное, выгляжу дико… Но она меня подавляет. Мне так и слышится, что она внушает Крису: «Твоя жена ничего не умеет, она тебе не пара. Она глупа, примитивна и вообще не нашего круга…»

Кэт почувствовала угрызения совести. Внешне она всегда дружелюбно относилась к хорошенькой Сонси, но в глубине души не раз удивлялась выбору Криса. Как он, ставший теперь таким важным господином, мог жениться на этой простушке!

— Даже если в том, что ты говоришь, есть доля истины, я всё же думаю, что Крис не придаёт уж такого… — Кэт вынула из раковины руку в огромной резиновой перчатке, покрытой мыльной пеной, схватила Сонси за рукав, но тут же отдёрнула руку, опомнившись. — Ой, прости!

— В том-то всё и дело, что придаёт! Это всем заметно, И чем дальше, тем хуже. А когда мы остаёмся вдвоём, требуется всё больше времени, чтобы он вновь стал самим собой. Она всё нам портит. Вот и сегодня… Просто не знаю, как мне быть… — Слёзы текли по щекам Сонси, и она вытирала их посудным полотенцем.

— Хочешь, я попрошу Джереми поговорить с Крисом?

— Нет-нет, прошу тебя! — в ужасе вскрикнула Сонси. — Мне не надо было этого говорить, не надо было. Крис страшно рассердится, и я этого не вынесу… Пожалуйста, не говори ничего.

— Хорошо, хорошо, успокойся. Если не хочешь, я ничего никому не скажу.

И опять, забыв про свои мокрые руки, Кэт ласково обняла худенькие плечи Сонси. Господи, как это всё мерзко, подумала она. Она чувствовала, как маленькая Сонси вздрагивает всем телом, и в эту минуту люто ненавидела самовлюблённого болвана Криса. Сперва приручил девочку, а теперь отшвыривает от себя да ещё смеётся над её растерянностью.

— Крису следовало бы подумать… — начала было она, но Сонси снова её перебила:

— Нет-нет, он тут ни при чём. Это я во всём виновата. Если бы только она, Бетси, оставила нас в покое! Она приходит к нам в дом, когда ей вздумается, даже когда я бываю на дежурстве. Приходит и начинает убираться. Вот бы она куда-нибудь провалилась… умерла, что ли!..

Они стояли бок о бок, глядя друг на друга, возле раковины с остывающей водой.

Ветер скрипел в оконных рамах и заворачивал клубами туман вокруг старых яблонь.

В дверь просунулась голова Джереми.

— Вам не помочь? Может, чайку поставить? — Он с любопытством поглядел на лица обеих женщин, потом вошёл в кухню и закрыл за собой дверь.

Кэт всё смотрела на Сонси: маленькое нежное личико как-то сразу потухло. Опустив глаза, Сонси молча, рассеянно вытирала тарелки.

— Что это с Тутси?

Они в потёмках раздевались, стараясь не задеть раскладушку, на которой в спальном мешке, как розовая гусеница, крепко спала Зоя.

— Она, кажется, плакалась тебе в жилетку? — шёпотом спросил Джереми.

— Она очень несчастна, бедняжка…

— Ох, ну и кровать! Значит, ты расчувствовалась из-за этой дурочки… О-ох, чёрт возьми!..

— Так тебе и надо. Тихо, Зою разбудишь.

— Ох, как больно ударился! А ты тоже, Кэт, нашла место для раскладушки! Здесь же не повернёшься…

— Другого не было… А Сонси вовсе не дурочка. Просто она ещё молода, а Крис ведёт себя по отношению к ней безобразно, и в этом ему помогает лучшая в мире мамочка.

— Да, его мамочка — клинический случай, я всегда это говорил. Но для чего ему понадобилось жениться на Сонси — не понимаю. Спору нет, она безобидная и довольно хорошенькая, но уж очень примитивна.

Джереми стал укладываться, кровать отчаянно заскрипела.

— О боги, за год она совсем рассохлась. Всё, Кэт, больше я сюда ни ногой. Хватит с меня этих удовольствий.

— Ты прав, не стоило приезжать, — ответила Кэт, неловко взбираясь на кровать рядом с мужем. — Всё это так неприятно. Бедная малышка… Бетси окончательно её затравила. Играет с ней, как кошка с мышкой. Знаешь, что Сонси мне сказала?..

— Да бог с ним… Сонси, Бетси… А как тебе Алиса? По-моему, она совсем из ума выжила. Говорит только о яблонях да об опрыскивателях. У неё это прямо пунктик. Да и Анна не лучше — на людей кидается. Я её спросил, когда она в последний раз видела Дамьена, так она меня чуть на куски не разорвала.

— А ты чего хотел? Они ведь только что разошлись.

— Тут Бетси руку приложила, даже Крис это понимает, хотя Дамьена никогда не жаловал. Говорит, что мать не успокоилась, пока не вынудила Анну уйти от него. Я, честно говоря, тоже никак в толк не возьму, что такая красавица могла найти в этом проходимце.

— Сонси тоже сказала, что во всём виновата Бетси. Но как она могла, это же…

— Очень даже просто, ты пораскинь мозгами… Анна никогда не отличалась твёрдым характером. Всю жизнь держалась за мамину юбку. Все они такие. Взять хоть Родни — идёт по стопам старших. А Бетси того и добивается. Только и твердит им, как плохо все с ними обходятся, разжигает в них обиду, а потом стрижёт купоны. Клинический случай!

— Это ты уже говорил. Съешь яблочко? Она оставила нам по одному, как всегда.

— Боже сохрани! И ты, пожалуйста, не ешь. Ненавижу, когда рядом со мной жуют.

— Да я и не хочу.

Они помолчали, лёжа в темноте.

— Интересно, что думает обо всём этом Уилф? Он никогда не был разговорчивым, а теперь и вовсе стал тише воды, ниже травы. Как же ему удаётся хоть что-то продать, ведь он агент по продаже недвижимости?..

— Да чего там он продаёт! Если верить Крису, они всё время сидят на мели. Он тут хотел немного у них призанять, но ничего не выгорело, потому что Бетси якобы опять собралась делать ремонт. Представляешь себе, что значит иметь такую жену, как Бетси…

Уже засыпая, Кэт вспомнила, что так и не рассказала Джереми про вспышку Сонси на кухне. Пожалуй, это к лучшему… Пусть никто об этом не знает, тем более такая сцена вряд ли может повториться…