Много женщин раньше
Мне нравилось: их голоса нередко
Пленяли слух мой……
…………………..Но вы —
Вы несравненны, бесподобны вы
И сотканы из лучших совершенств. [503]Перевод Т. Щепкиной-Куперник («Буря» Шекспира).
Шекспир
Тебе, любезный мой читатель, кому я в этом повествовании поверяю все свои тайны; тебе, кого я уже полюбил и считаю своим близким другом, тогда как ты пока что имеешь основания не слишком меня уважать, — тебе легко вообразить мое изумление при столь неожиданной встрече с бывшим героем событий в игорном доме. Я был ошеломлен странными переменами, наступившими в его жизни с тех пор, как я видел его в последний раз. Мои мысли тотчас вернулись к той сцене и к таинственной нити, соединявшей Тиррела и Гленвила. Как примет Гленвил весть о благоденствии его врага? Удовлетворится ли он тем возмездием, и если нет, то какими способами сможет он теперь достичь своей заветной цели?
Эти мысли и множество других, сходных с ними, занимали и тревожили меня всю ночь напролет. Под утро я, наконец, позвал Бедо и велел ему читать мне вслух, покуда я не засну. Он раскрыл пьесу месье Делавиня,[504]Делавинь, Казимир (1793–1843) — французский писатель, автор ряда пьес, из которых наиболее известна «Марино Фальери». и в начале второй сцены я уже перенесся в страну сновидений.
Я проснулся около двух часов пополудни, оделся, неспешно выпил свой шоколад и только начал прикидывать, как бы поэффектнее надеть шляпу, как мне принесли записку следующего содержания:
Дорогой Пелэм, me tibi commendo.[505]Препоручаю себя тебе (лат.). Сегодня утром я услыхал в вашей гостинице, что вы там проживаете. При этом известии мое сердце превратилось в храм радости. Я зашел к вам часа два назад, но, подобно Антонию у Шекспира,[506]…подобно Антонию у Шекспира… — Подразумевается герой из трагедии «Антоний и Клеопатра». вы «заполночь пируете с друзьями». О, если б я мог, вместе с Шекспиром, прибавить, что вы «однако ж рано утром — на ногах». Я только что из Парижа, этого umbilicus terrae,[507]Пупа земли (лат.). и единственно ради вашего личного удовольствия, «по нежной к вам любви хочу поведать вам» мои похождения, начиная с того дня, как мы расстались, но вы должны осчастливить меня свиданием. До той поры «да хранят вас всемогущие боги».
Винсент.
Гостиница, название которой Винсент указывал в записке, находилась на той же улице, что и мой караван-сарай, и я тотчас направился туда. Я застал моего друга склоненным над увесистым фолиантом. Он принялся горячо, но тщетно убеждать меня, что намерен прочесть его. Оба мы были от души рады встрече.
— Но как же, — сказал Винсент после первых сердечных приветствий, — как же мне достойным образом поздравить вас с вашим новым, столь почетным титулом? Вот уж не ожидал, что вы из rouй превратитесь в сенатора!
Ты быстро голоса собрал!
Смотри, чтоб курс ты не менял,
А то получится скандал,
И смех и грех…
Пусть речь твоя несется в зал,
Волнуя всех!
Так говорит Берне;[508]Берне, Роберт (1759–1796) — шотландский народный поэт, крестьянин-самоучка, развивавший в своей лирике мотивы народных песен и критиковавший несправедливое общественное устройство с точки зрения простого труженика. в правильном истолковании этот совет означает, что вам надлежит изумить крыс церкви святого Стефана.[509]…изумить крыс церкви святого Стефана. — Крысы (англ. rats) — члены парламента, ради карьеры меняющие партию, — вообще перебежчики. Церковь святого Стефана—здание, где раньше заседала палата — общин. После пожара 1834 года, уничтожившего церковь, в 1840–1857 годах было выстроено новое здание парламента.
— Увы! — сказал я. — Во все западни этого учреждения нужно положить приманки.
— Верно! Но крыса соблазняется любым сыром, от глостера до пармезана, и вам нетрудно будет раздобыть какой-нибудь огрызок. Раз уж мы заговорили о Палате, вы видели в здешней газетке сообщение, что сенатор-купец олдермэн[510]Олдермен — член совета графства в Англии. У. находится в Челтенхеме?
— Я этого не знал. По всей вероятности, он пополняет запас речей и черепах для предстоящей сессии.
— Удивительно, — заметил Винсент, — как ваше высокое звание развязывает язык! Стоит только человеку стать мэром,[511]Мэр — выборное должностное лицо, возглавляющее городское самоуправление. и он уже воображает себя по меньшей мере Туллием.[512]…воображает себя по меньшей мере Туллием — то есть великим оратором (Марком Туллием Цицероном, 106—44 до н. э.). Представьте, Венэбл однажды спросил меня, как по-латыни «публичная речь», и я сказал ему: hippomanes [513]Выделения при течке у кобылы (лат.). —или неистовство мэров.[514]hippomanes — или неистовство мэров. — Игра слов: marcs (англ.) — кобылы; mayors (англ.) — мэры (произносится одинаково). Raging humour (англ.) — неистовство, неистовое настроение; humour (англ.) — также «сок, жидкость». (В старину считали, что в организме имеются «основные соки» — кровь, флегма, желчь и т. п. От преобладания того или иного сока зависел темперамент человека: сангвиник, флегматик, холерик и т. п.) Винсент уподобляет речи мэров hippomanes — выделениям лошади.
После того как я, приведя в движение мускулы, ведающие смехом, отдал должное остроумию лорда Винсента, он захлопнул фолиант, велел подать свою шляпу, и мы отправились погулять. Проходя мимо книжной лавки, мы увидели, что на скамейках перед ней удобно расположились денди, накануне блиставшие на балу.
— Прошу вас, Винсент, — сказал я, — обратите внимание на этих достойных молодых людей, в частности на тощего юношу в синем фраке и жилете цвета буйволовой кожи. Это мистер Ритсон, de Rous, иными словами — самый подлинный джентльмен во всем Челтенхеме.
— Вижу, — ответил Винсент. — Мне думается, он весьма удачная помесь врожденной грубости и благоприобретенного изящества. Он напоминает мне изображение огромного вола, вставленное в золоченую раму.
— Или состряпанное в Блумсбери-сквере[515]Блумсбери-сквер находится в одном из центральных районов Лондона — Блумсбери. заливное, красоты ради обложенное кусочками моркови.
— Или бумазейную нижнюю юбку под роскошным шелковым платьем, — добавил Винсент. — Ну что ж, в конце концов эти подражатели не хуже своих образцов. Когда вы возвращаетесь в Лондон?
— Не раньше чем этого потребуют мои сенаторские обязанности.
— А до того времени вы останетесь здесь?
— Это уж как угодно будет богам. Но, силы небесные! Что за красавица, Винсент!
Винсент обернулся и, пробормотав: «O,Dea certe»,[516]О, несомненно богиня! (лат.). умолк.
Предмет нашего восторженного изумления стоял на углу улицы подле лавки, видимо дожидаясь кого-то, кто находился внутри. Когда я ее заметил, ее лицо было обращено ко мне. Никогда еще я не видел женщины, которая хоть отдаленно могла бы сравниться с ней по красоте. Ей было лет двадцать: волосы у нее были дивного каштанового цвета с золотистым отливом — словно солнечный луч запутался в этих пышных кудрях и искрился там, тщетно пытаясь ускользнуть. Блеск больших глубоких карих глаз затемняли и смягчали (как теперь принято выражаться) длинные темные ресницы. Уже цвет ее лица вызывал восхищение— кровь, пульсировавшая под нежной, прозрачной кожей, придавала ей розоватый оттенок. Нос был той прекрасной строгой формы, которую мы редко видим в жизни, но хорошо знаем по греческим статуям — сочетание четкого, смелого контура с утонченнейшей женственной прелестью, а линия, идущая от носа к устам, была так мила и воздушна, что, казалось, не кто иной, как бог Амур перебросил мост к самому чудесному и благоуханному из его островов.
На правой щеке виднелась ямочка, игравшая в ответ на каждую улыбку, каждое движение губ; можно было поклясться, что тень этих улыбок, этих движений скользит по ней, подобно тому, как все причуды апрельского неба мгновенно отражаются в долине. Она была несколько выше среднего роста, а ее стан, в котором стройность и хрупкость нежной юности сочетались с теми чарами, что дивно расцветают в сложившейся женщине, был столь безупречен, столь совершенен даже в мелочах, что взгляд мог долго покоиться на нем и не подметить ни малейшего изъяна, ничего, | что хотя бы на йоту следовало дополнить или убавить. Но прекраснее всего был тот свет, тот блеск, то внутреннее сияние, которое невозможно передать словами. Явись она вам в солнечный летний день под сенью деревьев, у прозрачного ручья, среди сладостных звуков и цветов, — и вы сочли бы ее феей — покровительницей воды и цветов. Но пора кончать это поэтическое описание, ведь поэзия — не моя forte.
— Что вы о ней скажете, Винсент? — спросил я.
— Скажу, как Феокрит[517]Феокрит (род. около 300 г. до н. э.) — древнегреческий поэт александрийской школы, создатель жанра идиллии. в его эпиталаме[518]Эпиталама (греч.) — свадебная песнь. Елене…[519]Елена (Прекрасная) — согласно греческой мифологии дочь Зевса и Леды. В качестве прекраснейшей из смертных женщин была отдана Афродитой, богиней любви, троянскому царевичу Парису, который увез Елену от ее мужа, спартанского царя Менелая. Это послужило поводом к Троянской войне
— Не говорите таких вещей, — прервал я его, — не хочу, чтобы вы цитатами оскверняли, ее присутствие.
В эту минуту девушка быстро повернулась и вошла в лавку, у двери которой она стояла. Там торговали духами.,
— Хвала небесам, — сказал я, — за то, что она употребляет духи. На каких же ароматах она остановит свой выбор? Будет ли это изысканный bouquet du roi,[520]Букет короля (франц.). или же освежающе нежная esprit de Portugal,[521]Португальская эссенция (франц.). или благоуханная смесь, называемая mille fleurs,[522]Тысяча цветов (франц.). или менее тонкий, но приятный для обоняния miel,[523]Медовый дух (франц.). а быть может, навевающая майские грезы esprit des violettes,[524]Фиалковая эссенция (франц.). если не…
— Omnis copia narium,[525]Все изобилие благовоний (франц.) —прервал меня Винсент. — Зайдем, мне нужно купить флакон одеколона.
Я не заставил себя просить. Мы вошли в лавку. Моя Армида[526]Армида — героиня поэмы итальянского поэта Торквато Тассо (1544–1595) «Освобожденный Иерусалим» (1580–1581). Бульвер-Литтон намекает на то место в поэме, где Армида завлекает рыцаря Ринальдо в свои волшебные сады. стояла там возле пожилой дамы, опиравшейся на ее руку. Увидав нас, она залилась краской. Как нарочно, пожилая дама спустя минуту закончила свои покупки, и обе они ушли.
Кто б знал, что в этом небе мог
Таиться самый высший бог!
весьма уместно процитировал мой спутник.
Я ничего не сказал в ответ. Весь остаток дня я был молчалив и рассеян, а Винсент, увидев, что я уже не смеюсь в ответ на его остроты и не улыбаюсь, слушая его цитаты, заявил мне, что я заметно изменился к худшему, и сослался на какое-то полученное им приглашение, чтобы поскорее избавиться от такого глупого собеседника.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления