XXIII. КРЫСА

Онлайн чтение книги Петербургские трущобы
XXIII. КРЫСА

Вот между ними одна, небольшого роста, очень худощавая на вид девочка; лет ей может быть около тринадцати, но во всей ее маленькой, болезненной фигурке сказывается уже нечто старческое, немощное, нечто отжившее даже не живя. Какое-то ситцевое лохмотьишко, грязное, оборванное и штопанное-перештопанное, кое-как прикрывает ее худенькое тельце; сбоку вырван, очевидно в драке, значительный клок этого лохмотья и волочится по полу, а подол обтрепался до последней возможности и драными космами бьется по голым голеням; сверху у рукава – большая прореха и сквозь нее выставляется наружу бледное костлявое плечико; ворот разорван и расстегнут, так что позволяет видеть часть плоской, болезненно впалой детской груди; спутанные и бог весть от когда нерасчесанные темно-каштановые волосы липнут к влажному лбу и спадают слабо вьющимися недлинными космами на плечи, еще более выдавая худобу вытянутой шеи; а лицо – боже мой, на него и взглянуть невозможно без сжимающего душу сострадания! – лицо это в очертаниях своих носит следы некоторой красоты; но какая голодная алчность светится в этих лихорадочно горящих запалых глазах, обведенных темными, синеватыми кругами – явный признак неестественного истощения; каким наглым, вызывающим бесстыдством подернуты углы этих сжатых и сухо воспаленных детских губок; какой след беспутных дней и ночей лег на этих выдавшихся скулах, на этих впалых щеках, и сколько, наконец, беспощадной озлобленности – озлобленности вполне ненормальной, неестественной в столь раннем возрасте – сказывается в общем выражении всей ее физиономии! И здесь уже разврат успел наложить свое неизгладимое клеймо на это детское личико, которое можно бы было назвать прекрасным, если бы не это выражение. И это дитя цинично сидит на коленях какого-то огромного, дюжего атлета, куря предложенную им трубку кисловато-горькой, крепчайшей махорки, и залпом, стакан за стаканом, с небольшими промежутками пьет его водку.

Эта девочка – дитя Малинника и Вяземского дома. Там она растет, там и родилась. От кого? Неизвестно. И как успела дорасти до этого возраста – тоже один только бог святой знает. Ни разу в жизни не встретила еще она материнской ласки, ни разу в жизни не слышала ни от кого из посторонних людей доброго слова, приветливого взгляда, и только холодала да голодала до последней минуты своей жизни. Это было какое-то отверженное и всем ненавистное существо. С тех самых пор как только стала она себя помнить, ее везде и повсюду встречали одни только щедро и с избытком сыпавшиеся колотушки. Колотушки да брань, пренебрежение да общий посмех являлись ее обыденным уделом – и бил ее всякий, кто и когда, бывало, захочет. Особенно не любили ее женщины, и им доставляло истинное удовольствие дразнить ее, щипать, дергать за волосья и колоть булавками. Это подчас была их пьяная потеха, доходившая до своего апогея, особенно в те минуты, когда приведенная в кошачью ярость девочка, без слез, со стиснутыми, скрежещущими зубами, со сверкающими кровавой злобой взорами, дикой кошкой, с визгом начинала кидаться на первую попавшуюся из своих мучительниц, вскакивала ей на плечи, цепко обхватывала ножонками и старалась укусить и исцарапать лицо своими острыми ногтями. Это был какой-то звереныш, да ее и звали по-звериному: кто-то, где-то и когда-то назвал ее крысой, так она крысой и пошла на всю жизнь свою, и, должно полагать, эта кличка была присвоена ей еще в раннем детстве, так как никому из трущобных обитателей не было известно ее настоящее имя. В ней уже не осталось ничего детского, ничего такого, чтобы хотя мало-мальски нравственно напоминало ее пол и возраст, – ни одного кроткого взгляда, ни одного нежного движения – одно только вечно хмурое недовольство и одичалая нервная озлобленность. С языка ее срывались только звуки площадных ругательств, наглых песен да цинические речи наглого разгула. Странное и почти невозможное, немыслимое существование! Да оно и казалось бы вполне невозможным, если бы, к прискорбию, не довелось воочию видеть и наблюдать его.

Никогда не замечал я слез на глазах этой девочки, хотя она была очень нервна. И эта болезненная нервность поминутно проявлялась у нее в странных, порывистых и быстрых движениях, в гримасах и подергиваньях вялого, поблекшего лица. Она кашляла кровью и страдала падучей болезнью. Часто, бывало, после того, когда задирчивые щипки с тумаками да поддразнивающее приставанье приводили ее в исступленное остервенение, с нею вдруг делался припадок. Несчастная падала на пол, с клокочущей пеной у рта, и начинало ее бить и коробить. Тогда ее лицо накрывали какой-нибудь тряпицей и оставляли в покое до тех пор, пока нервный припадок не переходил в состояние изнуренного, обморочного сна.

Я никогда не забуду одной маленькой, совсем ничтожной сценки, в которой отчасти самому довелось мне быть действующим лицом и которая с тех самых пор болезненно врезалась в мою память.

Это было часу в первом ночи. Захожу я в малинникское «заведение» с одним из моих тогдашних трущобных приятелей. Спросили мы себе по порции селянки и уселись к одному свободному столишке. Подле этого же самого стола, с другого конца, сидела Крыса. Я знал, что она Крыса и видел ее здесь неоднократно, но знаком с ней не был и ни в какие разговоры доселе вступать мне с ней не доводилось. Подали нам по мисочке жидкой бурды, носившей имя селянки; но есть мне нисколько не хотелось, а спросил я этого яства только «ради компании»; да оно, признаться, несколько и мудрено есть произведения малинникской кухни, при всей окружающей обстановке и атмосфере; разве уж надо быть для этого очень голодным или по крайней мере иметь неприхотливый, неразборчивый вкус и большую привычку.

В то самое время как собеседник мой с видимым аппетитом уплетал свою порцию, я заметил, что Крыса, со своего места, искоса кидает на него, и особенно в его миску, нетерпеливые, алчные взоры, то и дело нервно поводя мускулами своих щек. Очевидно, Крыса была голодна, верно, потому, что на сей день ей не довелось ничего заработать себе на насущный кусок хлеба.

– Хочешь есть? – неожиданно спросил я девочку, но она даже и внимания не обратила на мой вопрос, по-видимому, никак не предполагая, что он мог именно к ней относиться.

Я снова, и притом яснее, повторил его. Крысу нервно передернуло, и она с величайшим изумлением молча повела на меня своими глазами.

Молчание.

Пришлось в третий раз повторить то же самое предложение.

– Есть? – недоумело проговорила она.

– Ну, да, есть!.. Мне сдается, словно бы тебе очень хочется.

– А хоть бы и хотелось, тебе-то что?

Видно было, что Крыса подозревает во мне намерение дразнить и издеваться. Голос ее сипел и дыхание было хриплое, короткое, перерывчатое.

– А коли хочешь, так ешь вот, – сказал я и подвинул к ней свою миску; но девочка не решалась до нее дотронуться, несмотря на свое смертельное желание, и все продолжала глядеть на меня недоверчивыми, изумленными глазами. Ей было непривычно, а потому дико и странно слушать такое предложение, делаемое не в шутку.

– Да ты это как? – спросила она, наконец, после значительного колебания, – ты как это? На смех ведешь, или взаправду?

– Чего тут на смех? Просто есть не хочется.

Крыса еще раз поглядела, колеблясь, затем недоверчиво протянула руку и робко подвинула к себе мою порцию. Еще робче сделала она первый глоток и, несмотря на сильный аппетит, приостановилась на минуту и глянула на меня искоса, исподлобья, желая поверней удостовериться, не намерен ли я тотчас же выкинуть над ней какую-нибудь скверную штуку. Так точно, с такими же приемами и почти с таким же выражением берут голодные, бездомные и запуганные собаки кусок пищи, брошенный рукой близко стоящего, незнакомого им человека. Еще два-три таких движения, два-три таких взгляда – и Крыса, наконец, удостоверилась, что я скверной шутки над ней выкидывать, кажись, не намерен. И, боже мой, с какой жадностью, с какой голодной быстротой в тот же миг принялась она пожирать эту селянку! Мне казалось, и вероятно не без основания, что она нарочно ест с такой быстротой, торопясь поскорей очистить миску, из боязни, чтобы я, ради злостной штуки, не отнял бы вдруг от нее пищи. Было жалко и больно глядеть на это несчастное созданье. Миска очень скоро оказалась пустой; но Крыса далеко еще не насытилась.

– Хочешь еще чего-нибудь? – обратился я к ней. – Коли хочешь, так скажи, я закажу тебе.

– Битка хочу, – отрывисто и не глядя на меня ответил ребенок.

Пока там готовили биток, я захотел поближе рассмотреть этого дикого зверька.

– Как тебя зовут? – спросил я, к новому ее удивлению, лишь бы завязать разговор.

– Зовут? – повторила она. – Крысой зовут.

– Нет, это, стало быть, тебя только дразнят Крысой, а имя… Есть же у тебя имя какое?

– Имя – имя есть.

– Какое ж?

– Да Крыса же, говорят тебе!

Очевидно, она даже не знала своего имени или, быть может, с детства забыла его.

– А мать у тебя есть? – продолжал я.

– Как это мать?.. Какая мать?

– Ну, как обыкновенно бывает.

Крыса поглядела на меня пристальным и совсем недоумелым взглядом. Ей казался диким и странным этот естественный вопрос, потому что доселе едва ли ей кто предлагал его.

– Может, есть… Не знаю… не слыхала, – задумчиво проговорила она после некоторого размышления.

Но в то же время, показалось мне, будто в этом лице появилось что-то тихо-грустное, задумчиво-тоскливое, одним словом, что-то человеческое; как будто слово «мать», показавшееся ей сначала диким, инстинктивно хватило ее за какую-то чуткую струнку души и пробудило минутный оттенок нового сознания: словно бы ей стало жалко и больно, что она никогда не знала своей матери, не знала, что такое мать.

– А сколько тебе лет-то? – спросил я.

– Да кто ж его знает, сколько?! Разве я считала! – вырвалось у нее с нервно-досадливым раздражением. – Чего ты пристал ко мне?.. Эка, чертомелит, леший!

Вероятно, среди охватившего ее нового чувства и сознания, ее болезненно раздражил этот вопрос, естественно соединявшийся с мыслью о прожитых годах, о начале ее существования, о дне рождения и, стало быть, опять-таки о матери – и ни о том, ни о другом, ни о третьем она не имела понятия. Казалось, Крыса была бы рада, если бы что-нибудь постороннее, хоть бы новый вопрос в другом тоне, отвлекло ее от этого чувства и мысли.

Вокруг худощавой шейки ее обвивалось убогое украшение – алая бархатная ленточка, которая своей свежестью сильно рознилась со всей остальной внешностью Крысы.

– Ишь ты, еще и бархатку нацепила! – заметил мой собеседник, ткнув на нее пальцем. – Откуда у тебя бархатка-то? Кто дал?

– Украла, – совершенно просто, естественно и нисколько не стесняясь ответила Крыса. – На Сенной у лоскутницы стырила! – похвалилась она, очень нагло улыбаясь, и с новой жадностью принялась за принесенный биток. Когда же и это яство было истреблено, девочка выждала с минутку и, поднявшись, обратилась ко мне с необыкновенно наглым, циничным выражением физиономии.

– Ну, идем, что ли? – вызывающим тоном предложила она.

– Куда?.. Зачем? – удивился я в свою очередь. – Я никуда не пойду… Ступай, куда тебе надо.

Крыса остановилась в величайшем недоумении и поглядела на меня долгим, изумленным взором.

– Как! Так ты это, стало быть, даром кормил меня? – как-то странно протянула она, продолжая оглядывать.

– А то как же еще?

– Хм… Нет, взаправду даром?

– Да я ж тебе говорю.

– Дурак! – отрывисто, с пренебрежительным презрением буркнула Крыса и быстро удалилась от нашего столишка.

Жалкое существо! Она даже не могла и представить себе возможности, чтобы кто-либо решился, без задней мысли, без преднамеренной цели накормить ее! Может ли быть что-либо горше подобного сознания? У меня невольно сжалось сердце за этого ребенка, за эту жизнь. «Пошли тебе, господи, поскорее смерть!» – подумалось мне в ту минуту. И, кажется, что Крыса действительно умерла; по крайней мере в последнее время я не встречал ее больше ни в одной трущобе, и у кого ни спрашивал – никто не мог мне сообщить о ней никакого ответа. Даже и память исчезла об этой девочке.


Читать далее

ОТ АВТОРА К ЧИТАТЕЛЮ 14.04.13
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СТАРЫЕ ГОДЫ И СТАРЫЕ ГРЕХИ 14.04.13
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НОВЫЕ ОТПРЫСКИ СТАРЫХ КОРНЕЙ
I. ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ 14.04.13
II. СТАРЫЙ ДРУГ — ЛУЧШЕ НОВЫХ ДВУХ 14.04.13
III. ПРОМЕЖУТОК 14.04.13
IV. КНЯЗЬ ВЛАДИМИР ШАДУРСКИЙ 14.04.13
V. РАУТ У ШИНШЕЕВА 14.04.13
VI. КЛЮЧИ СТАРОЙ КНЯГИНИ 14.04.13
VII. «НА ЧАШКУ КОФИЮ» 14.04.13
VIII. НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ 14.04.13
IX. ВЫИГРАННОЕ ПАРИ 14.04.13
X. СЧАСТЛИВЫЙ ИСХОД 14.04.13
XI. ДВА НЕВИННЫХ ПОДАРКА 14.04.13
XII. ПРАКТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ 14.04.13
XIII. ИСПОВЕДНИК 14.04.13
XIV. НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ 14.04.13
XV. ИСКУШЕНИЕ 14.04.13
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДВА УГОЛОВНЫХ ДЕЛА 14.04.13
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЗАКЛЮЧЕННИКИ 14.04.13
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЗАКЛЮЧЕННИКИ 12.04.13
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ГОЛОДНЫЕ И ХОЛОДНЫЕ
I. ПЕТЕРБУРГСКАЯ ТРИХИНА 12.04.13
II. В ЧУЖИХ ЛЮДЯХ 12.04.13
III. МАЛЕНЬКОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ИМЕВШЕЕ БОЛЬШИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ 12.04.13
IV. ПЕРВОЕ НАЧАЛО БОЛЬШИХ ПОСЛЕДСТВИЙ 12.04.13
V. В БОЛЬНИЦЕ 12.04.13
VI. ПОСЛЕДНИЙ РАСЧЕТ С ГОСПОДАМИ ШИММЕЛЬПФЕНИГАМИ 12.04.13
VII. ГОЛОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК 12.04.13
VIII. НОЧЛЕЖНИКИ В ПУСТОЙ БАРКЕ 12.04.13
IX. ВСТРЕЧА ЗА РАННЕЙ ОБЕДНЕЙ 12.04.13
X. УДАР НЕ ПО ЧЕСТИ, А ПО КАРМАНУ 12.04.13
XI. КНЯГИНЯ ИЗЫСКИВАЕТ СРЕДСТВА 12.04.13
XII. МОРДEHКО ОЧНУЛСЯ 12.04.13
XIII. ЛИСИЙ ХВОСТ 12.04.13
XIV. БЕССОННИЦА 12.04.13
XV. КАИНСКИЕ МУКИ 12.04.13
XVI. КАК ЛОМАЛОСЬ КНЯЖЕСКОЕ САМОЛЮБИЕ 12.04.13
XVII. «НЫНЕ ОТПУЩАЕШИ, ВЛАДЫКО!..» 12.04.13
XVIII. ПОХОРОНЫ ГУЛЬКИ 12.04.13
XIX. СОВЕСТЬ ЗАГОВОРИЛА 12.04.13
XX. КЛИНОМ СОШЛОСЬ 12.04.13
XXI. ОПЯТЬ НАД ПРОРУБЬЮ 12.04.13
XXII. МАЛИННИК 12.04.13
XXIII. КРЫСА 12.04.13
XXIV. КАПЕЛЬНИК 12.04.13
XXV. ЧУХА 12.04.13
XXVI. МАЛИННИКСКИЙ САМОСУД 12.04.13
XXVII. СИБИРКА 12.04.13
XXVIII. НОВАЯ ВСТРЕЧА С ОТЦОМ 12.04.13
XXIX. КЛЯТВА 12.04.13
XXX. СМЕРТЬ МОРДЕНКИ 12.04.13
XXXI. ПЕРЕД ГРОБОМ 12.04.13
XXXII. РАЗЛАД С САМИМ СОБОЙ 12.04.13
XXXIII. МЫШЕЛОВКА СТРОИТСЯ 12.04.13
XXXIV. ДЕЛО ДВИНУЛОСЬ 12.04.13
XXXV. «ЛИКУЙ НЫНЕ И ВЕСЕЛИСЯ, СИОНЕ!» 12.04.13
XXXVI. «НЕ ПРИНИМАЮТ!» 12.04.13
XXXVII. НОВОЕ ГОРЕ И НОВЫЕ ГРЕЗЫ 12.04.13
XXXVIII. ВЯЗЕМСКАЯ ЛАВРА 12.04.13
XXXIX. ОБИТАТЕЛИ ВЯЗЕМСКОЙ ЛАВРЫ 12.04.13
XL. НОЧЛЕЖНЫЕ 12.04.13
XLI. ЧТО КАЗАЛОСЬ СТРАННОЙ СЛУЧАЙНОСТЬЮ ДЛЯ МАШИ И ДЛЯ ЧУХИ 12.04.13
XLII. СВАДЬБА ИДИОТОВ 12.04.13
XLIII. КЛОПОВНИК ТАИРОВСКОГО ПЕРЕУЛКА 12.04.13
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ПАДШИЕ
I. НОЧНЫЕ СОВЫ 12.04.13
II. СОВИНЫЙ АРЕОПАГ В ПОЛНОМ БЛЕСКЕ 12.04.13
III. ДИАНЫ О ФРИНАХ 12.04.13
IV. ТЬМА ЕГИПЕТСКАЯ 12.04.13
V. ПЕРВАЯ ПАНСИОНЕРКА 12.04.13
VI. ПТИЦЫ РАЗОЧАРОВЫВАЮТСЯ В МАШЕ И МАША В ПТИЦАХ 12.04.13
VII. ФОМУШКА ИЗМЫШЛЯЕТ 12.04.13
VIII. ТЬМА ЕГИПЕТСКАЯ РАСТОЧИЛАСЬ 12.04.13
IX. «БОЖЬЯ ДА ПОДЗАБОРНАЯ» 12.04.13
X. КТО БЫЛ ГРАФ КАЛЛАШ 12.04.13
XI. КТО БЫЛА ЧУХА 12.04.13
XII. КАКИМ ОБРАЗОМ КНЯЖНА АННА СДЕЛАЛАСЬ ЧУХОЮ 12.04.13
XIII. НАЧАЛО ТОГО, ЧТО УЗНАЕТСЯ ИЗ СЛЕДУЮЩИХ ГЛАВ РОМАНА 12.04.13
XIV. БЕДНЫЙ, НО ЧЕСТНЫЙ МАЙОР, МНОГОЧИСЛЕННЫМ СЕМЕЙСТВОМ ОБРЕМЕНЕННЫЙ 12.04.13
XV. ГОЛЬ, ШМОЛЬ, НОЛЬ И К° 12.04.13
XVI. ВСЕ УГЛЫ ЗАНЯТЫ 12.04.13
XVII. ШВЕЯ 12.04.13
XVIII. ЗА РУБИКОН 12.04.13
XIX. ЦАРЬ ОТ МИРА СЕГО 12.04.13
XX. ПАНИХИДА ПО ПРЕЖНЕМУ ИМЕНИ 12.04.13
XXI. ВЕСЕЛЫЙ ДОМ 12.04.13
XXII. ПРОМЕЖ ЧЕТЫРЕХ ГЛАЗ 12.04.13
XXIII. ЛИСЬИ РЕЧИ, ДА ВОЛЧЬИ ЗУБЫ 12.04.13
XXIV. ЛОТЕРЕЯ НЕВИННОСТИ 12.04.13
XXV. ЖЕРТВА ВЕЧЕРНЯЯ 12.04.13
XXVI. ФОТОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТОЧКА 12.04.13
XXVII. ВОЛЬНАЯ ПТАШКА НАЧИНАЕТ ПЕТЬ ПОД ЧУЖУЮ ДУДКУ 12.04.13
XXVIII. РЫЦАРИ ЗЕЛЕНОГО ПОЛЯ 12.04.13
XXIX. ИНТИМНЫЙ ВЕЧЕР БАРОНЕССЫ 12.04.13
XXX. ПАУКИ И МУХИ 12.04.13
XXXI. ПРОЕКТ «ОБЩЕСТВА ПЕТЕРБУРГСКИХ ЗОЛОТОПРОМЫШЛЕННИКОВ» 12.04.13
XXXII. РЫБА ИДЕТ В ВЕРШУ 12.04.13
XXXIII. ЗОЛОТОЙ ПЕСОК 12.04.13
XXXIV. ДВЕ НЕПРИЯТНОСТИ И ОДНО УТЕШЕНИЕ 12.04.13
XXXV. НЕОЖИДАННОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ И ЕЩЕ БОЛЕЕ НЕОЖИДАННЫЙ ДЛЯ ГАМЕНА ИСХОД ЕГО 12.04.13
XXXVI. СВАДЬБА СТАРОГО КНЯЗЯ 12.04.13
XXXVII. ВСЕ, ЧТО НАКИПЕЛО В ДВАДЦАТЬ ТРИ ГОДА 12.04.13
XXXVIII. ЧУХА ДОВЕДАЛАСЬ, КТО ЕЕ ДОЧЬ 12.04.13
XXXIX. ПОСЛЕДНЕЕ БРЕВНО ДОЛОЙ С ДОРОГИ 12.04.13
XL. ЧАХОТКА 12.04.13
XLI. ПЕРЕД КОНЦОМ 12.04.13
XLII. ИСПОВЕДЬ 12.04.13
XLIII. СМЕРТЬ МАШИ 12.04.13
XLIV. ПОТЕШНЫЕ ПРОВОДЫ 12.04.13
XLV. «ИДЕЖЕ НЕСТЬ БОЛЕЗНЬ, НИ ПЕЧАЛЬ, НИ ВОЗДЫХАНИЕ» 12.04.13
XLVI. КАК ИНОГДА МОЖНО ЛОВКО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ СОВРЕМЕННЫМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ 12.04.13
XLVII. ЗА ТУ И ЗА ДРУГУЮ 12.04.13
XLVIII. РЕЗУЛЬТАТЫ ПРИЗНАНИЯ ЗЕЛЕНЬКОВА 12.04.13
XLIX. СОН НАЯВУ 12.04.13
L. ЧТО БЫЛО С БЕРОЕВОЙ 12.04.13
LI. ПОЛЮБОВНЫЙ РАСЧЕТ 12.04.13
LII. ПОДЗЕМНЫЕ КАНАЛЫ В ПЕТЕРБУРГЕ 12.04.13
LIII. ТОЧНО ЛИ КОЕМУЖДО ВОЗДАЛОСЬ ПО ДЕЛОМ ЕГО 12.04.13
LIV. НА ВЛАДИМИРКУ 12.04.13
LV. В МОРЕ 12.04.13
XXIII. КРЫСА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть