Глава VII

Онлайн чтение книги Певерил Пик
Глава VII

Фенг. На помощь! На помощь!

Хозяйка. Люди добрые, дайте сюда пару помочей![10]Перевод Е. Бируковой.

«Генрих IV», ч. II

Люди Певерила так привыкли к команде «Седлать коней!», что все всадники мгновенно выстроились в боевой порядок и с достоинством, приличествующим опасности, отправились провожать графиню Дерби по пустынной холмистой части Дербишира, которая граничит с соседним графством Чешир. Кавалькада продвигалась вперёд со всевозможными предосторожностями — привычка, приобретенная во время гражданских войн. Один надёжный, вооруженный до зубов всадник ехал в двухстах ярдах впереди; за ним следовали двое других с карабинами наизготовку. Примерно в сотне ярдов от авангарда двигались главные силы — три ряда крепких, испытанных всадников во главе с сэром Джефри, они охраняли графиню Дерби, ехавшую на лошади леди Певерил (ее собственная была измучена скачкой из Лондона в замок Мартиндейл) в сопровождении верного конюшего и служанки. Арьергард составляли Уитекер и Ланс Утрем — облечённые особым доверием слуги, которым было поручено прикрывать отступление. Как говорится в испанской пословице, они ехали, «закинув бороду за плечо», то есть время от времени оглядывались по сторонам, чтобы сразу же обнаружить преследователей. Однако, несмотря на опытность в военном деле, Певерил и его соратники были не слишком искушены в дипломатических тонкостях. Рыцарь без всякой к тому надобности подробно посвятил Уитекера в цель их похода, а тот, в свою очередь, был равным образом откровенен со своим товарищем, лесничим Лансом.


— Чудно мне что-то, мистер Уитекер, — проговорил последний, узнав, в чём дело. — Вы человек учёный, так растолкуйте же мне: почему мы лет двадцать только и делали, что мечтали о возвращении короля, молились за короля, сражались за короля и умирали за короля, а теперь, чуть только он воротился, тут же напяливаем на себя доспехи, чтобы помешать исполнению его приказа?

— Эх ты, дурень, — отвечал Уитекер, — видать, ты вовсе не понял, в чём тут суть. Ведь мы же всё время, с самого начала, сражались за короля против его воли, потому что, помнится, все прокламации и прочие бумаги этих злодеев всегда были писаны от имени короля и парламента.

— Да неужто? — удивился Ланс. — Ну, коль они снова взялись за старое и начинают от имени короля рассылать предписания на арест его вернейших подданных, то дай бог здоровья нашему доблестному рыцарю, который готов сразу же сбить с них спесь. А если Бриджнорт вздумает за нами погнаться, я буду рад ему всыпать.

— А за что? Он, правда, мерзкий круглоголовый и пуританин, но сосед он хороший. Что он тебе сделал? — спросил Уитекер.

— Да ничего, только незаконно охотился в поместье, — отвечал лесничий.

— Ещё чего придумаешь? Шутник ты, Ланс. Бриджнорт не охотится ни с собаками, ни с соколами; такие подвиги не по нём.

— Да, как же! Вы ещё не знаете, за какой он дичыо гоняется, этот самый Бриджнорт, со своею постной рожей, от которой испуг берет младенцев и киснет молоко у кормилиц.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он бегает за девицами? Да ведь он чуть не помешался с горя после смерти жены. Ты же знаешь, что наша госпожа для того и взяла к себе девочку, чтобы Бриджнорт не задушил её, когда вспомнит про её мать и разум у него вдруг помутится. По правде говоря, есть много бедных кавалерских детей, которые больше заслуживают забот миледи — не в обиду ей будь сказано… Но продолжай, что за историю имел ты в виду?

— Дело вот в чем, — промолвил Ланс. — Вы, мистер Уитекер, быть может, заметили, что некая мисс Дебора оказывала некоторую благосклонность некоему молодому человеку в некотором доме.

— Уж не тебе ли, Ланс Утрем? Ты самый большой хвастун…

— Хвастун? — удивился Ланс. — Да ведь только вчера вечером она при всех вешалась мне на шею.

— Жаль, что она не петля и не задушила тебя за твою дерзость и похвальбу, — заметил управляющий.

— Нет, вы сперва послушайте. На другое утро, то есть нынче утром, я собрался в парк подстрелить оленя, рассудив, что после вчерашней пирушки не мешало бы иметь на кухне кусок оленины. Проходя под окнами детской, я поглядел наверх, чтобы узнать, чем занята госпожа гувернантка. Только она меня заметила, как сразу же кинулась надевать шаль и капор. Тотчас вслед за этим отворилась дверь кладовой, и я увидел, как она вышла в сад, перелезла через пролом и спустилась в парк, и тут я подумал: «Ну, мисс Дебора, если вам так не терпится плясать под мою дудку, то уж я заставлю вас за мной побегать!» И тогда я повернул к Айви-Тод-Дингду, где густой кустарник и болото, и пошел кружить по дну ущелья Хэксли, а сам всё время думаю, что она идет за мной, да смеюсь про себя, что завел её в такую даль.

— За это тебя следовало бы утопить в луже, как глупого щенка; но только я не пойму, что общего между Риджиортом и этой сказкой о Джеке с фонарем.

— В том-то и дело, что из-за него, то есть из-за Бриджнорта, она за мной вовсе и не шла. Я плелся еле-еле, потом остановился, потихоньку повернул назад, никак не мог взять в толк, куда она девалась, и наконец решил, что вёл себя в этом деле как настоящий осёл.

— Не согласен, — перебил его Уитекер. — Ни один осёл никогда не поступил бы так, как ты… Ну да ладно, продолжай.

— Я повернул обратно к замку и зашагал так быстро, как будто у меня пошла кровь из носу; и вдруг у зарослей терновника, не дальше, чем на выстрел из лука от подземного хода, увидел, как мисс Дебора беседует с неприятелем.

— С каким неприятелем? — спросил дворецкий.

— С каким? С каким же ещё, кроме как с Бриджнортом? Они прятались в чаще. Ну, постойте, думаю я, мне не впервой вспугнуть оленя, и если я не смогу вспугнуть вас, то, значит, мои стрелы годятся лишь на то, чтобы замешивать пудинг. И вот я обошел вокруг зарослей, чтобы застать их врасплох, и пусть мне никогда не натягивать тетивы, если я не видел, как он давал ей золото и жал руку!

— А больше между ними ничего не было? — спросил дворецкий.

— Честно говоря, ничего, но и этого было довольно, чтобы я сразу протрезвился, — отвечал Ланс. — Я-то думал, что самая хорошенькая девушка в замке пляшет под мою дудку, а тут вдруг выходит, что она обвела меня вокруг пальца и торгуется по углам со старым богачом-пуританином!

— Уж поверь мне, Ланс, что тут всё не так, как тебе мнится, — сказал Уитекер. — Бриджнорту не до любовных приключений, а у тебя только они одни на уме. Впрочем, нашему рыцарю не мешало бы узнать, что сосед тайно встретился с Деборой и дал ей золотой — ведь ещё ни один пуританин не давал никому золота, кроме как в награду за всякие чёрные дела или для того, чтобы подбить на них кого-нибудь.

— Нет уж, не такой я подлец, чтобы доносить на девушку хозяину. Она вправе делать что ей вздумается, как сказала та старуха, которая целовалась со своею коровой: только я не очень-то одобряю её выбор, вот и всё. Ему наверняка под пятьдесят, а постная рожа под нахлобученной шляпой да мешок тощих, сухих костей, завернутый и чёрный плащ, по мне, не очень-то соблазнительны.

— Ещё раз говорю тебе, что ты ошибаешься, — возразил Уитекер. — Между ними нет и не может быть никаких любовных шашней; а скорее всего тут какие-то козни, и, может быть, даже и против самой благородной графини Дерби. Говорю тебе, что хозяин должен об этом знать, и я сей же час всё ему расскажу.

С этими словами дворецкий, несмотря на старания Ланса защитить Дебору, подъехал к главным силам маленького отряда и сообщил рыцарю и графине Дерби о рассказе лесничего, а также о своих подозрениях насчет того, что майор Бриджнорт хочет завести в замке Мартиндеил шпионов — то ли намереваясь исполнить свою угрозу и отомстить графине Дерби, виновнице смерти его шурина, то ли с другою, неизвестной, но зловещей целью.

Рассказ Уитекера привел сэра Джефри в страшную ярость. Разделяя предубеждения своей партии, он был уверен, что противная сторона хочет восполнить недостаток силы хитростью и интригами, и сразу решил, что сосед его, чье благоразумие всегда внушало ему почтение, а порою даже страх, зачем-то вступил в тайную сделку с одним из его домочадцев. Если это злой умысел против его благородной гостьи, значит, тут кроется гнусная измена; если же прав Ланс, то всё равно преступная связь с женщиною, приближенной леди Певерил, уже сама по себе — верх наглости и неприличия со стороны такого человека, как Бриджнорт, — и естественно, что сэр Джефри воспылал против него гневом.

Едва Уитекер успел вернуться на своё место в арьергарде, как он уже опять поскакал во весь опор к главным силам отряда с неприятным известием, что за ними гонится не меньше десятка всадников.

— Скачите в ущелье Хартли, и там с божьей помощью мы перехватим этих мошенников, — сказал рыцарь. — Прощайте, графиня Дерби! Для разговоров нет времени. Поезжайте вперёд с Уитекером и ещё одним надёжным человеком, а я уж постараюсь, чтобы никто не наступал вам на пятки.

— Я останусь с вами и встречу их лицом к лицу, — отвечала графиня. — Ведь вам давно известно, что меня не пугает зрелище боя.

— Вы должны ехать вперёд, сударыня, — повторил рыцарь, — ради молодого графа и других родственников моего благородного друга. Это дело недостойно вашего внимания; схватка с этими негодяями — просто детская игра.

Графиня с большою неохотой согласилась бежать от преследователей. В это время отряд очутился на дне крутого каменистого ущелья Хартли, где дорога, или, вернее, тропинка, до сих пор проходившая по довольно открытой местности, вдруг суживалась, стесненная густыми зарослями кустарника с одной стороны и обрывистым берегом горной речки с другой.

Графиня Дерби дружески простилась с сэром Джефри и, попросив передать поклон своему будущему пажу и его матери, вместе со своим провожатым галопом поскакала по ущелью и вскоре скрылась из виду. Тотчас вслед за этим преследователи поравнялись с Певерилом, который разместил свой отряд таким образом, чтобы с трёх сторон совершенно отрезать им дорогу.

Как и ожидал сэр Джефри, неприятельский отряд возглавлял майор Бриджнорт. Рядом с ним ехал человек в чёрной одежде с серебряною бляхой в виде борзой собаки на рукаве; позади следовало человек десять жителей деревни Мартиндейл-Моултрэсси; двое или трое из них были констеблями, а прочих сэр Джефри знал как сторонников свергнутого правительства.

Когда всадники приблизились, сэр Джефри велел им остановиться, но они продолжали скакать вперёд, и тогда рыцарь приказал своим людям взять на изготовку пистолеты и карабины. Заняв эту позицию, он громовым голосом повторил:

— Стой, или мы будем стрелять!

Неприятели остановились, и майор Бриджнорт выехал вперёд, как бы желая вступить в переговоры.

— Что это значит, сосед? — промолвил сэр Джефри, притворяясь, будто только сейчас узнал Бриджнорта. — Куда вы скачете в такую рань? Разве вы не боитесь загнать своего копя или притупить шпоры?

— Сэр Джефри, — отвечал майор, — мне не до шуток. Я исполняю приказ короля.

— Уверены ли вы, что это не приказ старого Нола? Ведь прежде вы предпочитали его приказы, — с улыбкою промолвил рыцарь, вызвав громкий хохот своего отряда.

— Покажите ему предписание, — обратился Бриджнорт к упомянутому выше человеку в чёрном, который был королевским курьером. Затем, взяв у этого должностного лица бумагу, он подал её сэру Джефри. — Надеюсь, вы хоть этому документу окажете уважение.

— Ровно столько, сколько оказали бы вы месяц тому назад, — отвечал рыцарь, разрывая предписание в клочки.

На что это вы так уставились? Вы воображаете, что вам дано исключительное право устраивать мятежи, а что мы, в свою очередь, не можем показать пример неповиновения?

— С дороги, сэр Джефри Певерил! — воскликнул Бриджнорт. — Иначе вы заставите меня пустить в ход средства, коих я хотел бы избежать. В этом деле я отмщаю за кровь одного из святых мучеников и буду продолжать погоню, пока небо не лишит меня сил.

— Берегитесь, — отвечал сэр Джефри, — это моя земля, и последние двадцать лет мне достаточно докучали святые, как вы изволите себя величать. Говорю вам, мистер Бриджнорт, что я не позволю безнаказанно покушаться на безопасность моего дома, преследовать моих друзей на моей земле или, как вы уже пытались, подкупать моих слуг. Я вас уважаю за добрые дела, которых не забуду и не стану отрицать, и вам трудно будет заставить меня поднять на вас саблю или навести пистолет, но если вы осмелитесь сделать хоть одно враждебное движение или продвинуться хоть на шаг, я тотчас же пресеку эту попытку. Что же до этих мерзавцев, которые явились в мои владения досаждать благородной даме, то если вы не прикажете им отступить, я отправлю кой-кого из них к дьяволу раньше, чем наступит его срок.

— Посторонитесь, если жизнь вам дорога, — сказал майор Бриджнорт, положив правую руку на чехол своего пистолета.

Сэр Джефри тотчас поравнялся с ним, схватил его за шиворот и, пришпорив Чёрного Гастингса, в то же время натянул поводья так, что конь сделал прыжок и всею своей тяжестью обрушился на лошадь противника. Будь на месте Бриджнорта расторопный воин, он мог бы всадить неприятелю пулю в лоб. Но Бриджнорт, хоть и служил некоторое время в армии парламента, отличался скорее гражданской, нежели воинской, доблестью и уступал своему противнику не только в силе и искусстве верховой езды, но главным образом в решимости и отваге, которые заставили сэра Джефри не раздумывая ринуться в бой. Поэтому немудрено, что в схватке, столь мало сообразной с их старинным знакомством и близким соседством, Бриджнорт был сброшен со своего коня. Сэр Джефри тотчас же спешился, и его отряд кинулся на всадников Бриджнорта, которые ринулись на помощь своему начальнику. Засверкали сабли, защелкали курки пистолетов, но сэр Джефри громовым голосом приказал обоим отрядам остановиться и опустить оружие.


Курьер воспользовался предлогом и тут же нашел повод не упорствовать долее в исполнении своего опасного долга.

— Предписание уничтожено, — объявил он. — Виновники будут отвечать перед Тайным советом, я же, со своей стороны, не могу следовать дальше без этой бумаги.

— Славно сказано! Сразу видно миролюбивого человека! — воскликнул сэр Джефри. — Его надо угостить в замке, да и кляча его совсем выбилась из сил. Вставайте, сосед Бриджнорт, надеюсь, вы не ушиблись в этой дурацкой потасовке? Я бы ни за что не поднял на вас руку, если б вы не схватились за пистолет.

С этими словами он помог майору подняться. Курьер тем временем отъехал в сторону вместе с констеблем и его помощником, которые втайне подозревали, что, хоть Певерил и нарушил закон, судьи будут снисходительны к его проступку, и потому ради собственной пользы и безопасности им лучше не вступать с ним в пререкания. Однако прочие спутники Бриджнорта, его друзья и единомышленники, несмотря на ослабление своих рядов, не трогались с места и, судя по их виду, твердо решили во что бы то ни стало поддерживать своего начальника.

Между тем Бриджнорт вовсе не намеревался продолжать спор. Он довольно грубо оттолкнул сэра Джефри, но не обнажил свою шпагу. Напротив, он с мрачным и угрюмым видом вскочил в седло и, дав знак своим спутникам, двинулся в обратный путь. Сэр Джефри несколько минут смотрел ему вслед, а потом сказал:

— Не будь он пресвитерианином, он был бы честным человеком. Но в них нет добродушия, они никогда вам не простят, ежели вы сбросили их на землю; они злопамятны, а это мне противно не меньше, чем чёрный плащ и женевская ермолка, из-под которой торчит пара длинных ушей, словно две трубы по бокам соломенной крыши. Вдобавок они ещё хитры как черти, и потому, Ланс Утрем, возьми с собой двоих всадников и поезжай за ними вслед, чтобы им не вздумалось обойти нас с фланга и снова погнаться за графиней.

— Я скорей позволю им затравить собаками ручную белую лань миледи, — отвечал Ланс совершенно в духе своего ремесла. Исполняя приказ хозяина, он отправился вслед за майором Бриджнортом, держась в некотором отдалении от последнего и наблюдая за его передвижениями с высоких холмов, господствующих над местностью. Вскоре обнаружилось, что майор не замышляет никаких маневров, а держит путь прямо к дому. Убедившись в этом, сэр Джефри отпустил бо̀льшую часть своего отряда и, оставив при себе лишь слуг, поспешил вдогонку за графиней.

Остается лишь добавить, что он исполнил своё намерение и проводил графиню Дерби до Вейл-Ройяла, не встретив больше никаких препятствий. Владелец этого поместья охотно взялся довезти благородную даму до Ливерпуля, откуда она благополучно отплыла на корабле в наследственные владения своего сына, где, без сомнения, могла жить в безопасности, пока не прекратится дело по обвинению её в том, что, казнив Кристиана, она нарушила королевский закон об амнистии.

Довольно долгое время добиться этого никак не удавалось. Кларендон, стоявший тогда во главе правительства Карла, почитал её опрометчивый поступок (хоть а внушенный чувствами, которые человеческое сердце может до некоторой степени извинить) предумышленным нарушением восстановленного в Англии мира и спокойствия, ибо он возбудил сомнения и страхи людей, которые должны были опасаться последствий того, что в наше время называется реакцией. Но, с другой стороны, важные заслуги знаменитого рода Дерби, достоинства самой графини, память о её доблестном супруге, а также весьма своеобразные обстоятельства, выводившие этот случай за пределы обычного судопроизводства, — всё это говорило в её пользу. Кончилось тем, что в наказание за смерть Кристиана был определен большой штраф, исчислявшийся, как мы полагаем, несколькими тысячами фунтов, — сумма, которую с большим трудом взыскали с разоренных поместий молодого графа Дерби.


Читать далее

Глава VII

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть