Онлайн чтение книги Пятая колонна
Сцена 3

Номера 109 и 110 в отеле «Флорида». Окна раскрыты, и в них льется солнечный свет. В середине стены, разделяющей оба номера, — дверь, завешанная с одной стороны большим военным плакатом, так что, когда она отворяется, проход остается закрытым. Но отворять дверь плакат не мешает. Сейчас она отворена, и плакат образует нечто вроде бумажного щита между обеими комнатами. Он фута на два не доходит до полу. На кровати в номере 109 спит Дороти Бриджес. На кровати в номере 110 сидит Филип Ролингс и смотрит в окно. С улицы доносится голос газетчика, выкрикивающего названия утренних выпусков: «El Sol»! Libertad»! «El ABC de Hoy»! Слышен гудок проезжающей машины, затем где-то вдалеке тарахтит пулемет. Филип снимает телефонную трубку.

ФИЛИП

Пришлите, пожалуйста, утренние газеты. Да. Все, какие есть.

Он смотрит по сторонам, потом в окно. Потом оглядывается на висящий на дверях плакат, сквозь который просвечивает утреннее солнце.

Нет. (Качает головой.) Не стоит. В такую рань.

В дверь стучат.

Adelante.

Снова стучат.

Войдите. Войдите!

Дверь отворяется. На пороге управляющий с пачкой газет.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Доброе утро, мистер Филип. Чувствительно благодарен. Доброе утро, доброе, доброе утро. Страшный вечер — вчера, не правда ли?

ФИЛИП

Теперь все вечера страшные.

Он улыбается.

Дайте-ка мне газеты.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Скверные вести из Астурии. Там очень плохо.

ФИЛИП

(просматривая газеты) . Здесь об этом ничего нет.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Да, но я знаю, что вы знаете.

ФИЛИП

Допустим. Кстати, когда я переехал в эту комнату?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вы не помните, мистер Филип? Вы не помните вчерашний вечер?

ФИЛИП

Нет. Представьте себе — нет. Подскажите мне что-нибудь, может быть, я и вспомню.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

(с искренним ужасом) . Вы в самом деле ничего не помните?

ФИЛИП

(весело) . Решительно ничего. В начале вечера как будто легкий обстрел. Потом Чикоте. Да. Привел сюда Аниту, просто так, для смеху. Она ничего не натворила, надеюсь?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

(качая головой) . Нет, нет. Тут не Анита. Мистер Филип, вы совсем ничего не помните про мистера Престона?

ФИЛИП

Нет. А что случилось с этим мрачным идиотом? Уж не пустил ли он себе пулю в лоб?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Не помните, как вы его выбросили на улицу?

ФИЛИП

Отсюда? (Не вставая, поворачивается к окну.) И что же — он и сейчас там?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Не отсюда, а из парадного, вчера очень поздно, — по возвращении из Ministerio, после вечерней сводки.

ФИЛИП

Есть увечья?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Наложили несколько швов.

ФИЛИП

А вы почему не вмешались? Почему вы допускаете такое безобразие в приличном отеле?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Потом вы заняли его комнату. (Грустно и укоризненно.) Мистер Филип, мистер Филип.

ФИЛИП

(очень веселым тоном, но несколько смущенный) . Сегодня как будто очень хороший день?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

О да, день прекрасный. Можно сказать — день для загородных прогулок.

ФИЛИП

Ну, а Престон что? Знаете, он ведь мужчина довольно солидный. Да еще такой мрачный. Должно быть, отбивался вовсю?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Он теперь в другом номере.

ФИЛИП

В каком?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

В сто тринадцатом. Где вы раньше жили.

ФИЛИП

А я тут?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Да, мистер Филип.

ФИЛИП

А это что за гадость? (Глядя на просвечивающий плакат в дверях.)

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Это патриотический плакат, мистер Филип. Очень красивый плакат, — написан с большим чувством, только это его изнанка.

ФИЛИП

А лицо где? Куда ведет эта дверь?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

В комнату леди, мистер Филип. Вы теперь в двойном апартаменте, как новобрачная парочка в медовый месяц. В настоящий момент — пришел посмотреть, все ли у вас в порядке, не нужно ли чего. Если что нужно — звоните в любое время. Примите поздравления, мистер Филип. Безусловно, поздравления и даже больше.

ФИЛИП

Эта дверь отсюда запирается?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Безусловно, мистер Филип.

ФИЛИП

Так заприте ее и уходите, а мне велите принести кофе.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Слушаю, сэр, мистер Филип. Не нужно сердиться в такой чудный день. (Торопливо и отрывисто.) Буду очень просить, мистер Филип, не забывайте — Мадрид, продовольственные затруднения; если случайно лишние продукты — все равно что: банка консервов, любой пустяк, — дома, знаете, всегда недостаток. Вы не поверите, мистер Филип, в такое время — семья из семи человек — позволяю себе роскошь держать тещу. Заметьте — ест все, что угодно. Все годится. Затем еще сын — семнадцать лет — бывший чемпион по плаванью. Как это называется — брасс. Сложение — вот (жестом показывает исполинскую ширину груди и плеч) . Аппетит? Вы просто не поверите, мистер Филип. И тут чемпион. Стоит посмотреть. Это только двое — а ведь всех семеро.

ФИЛИП

Посмотрю, что там есть. Надо еще перенести все из моего номера. Если кто-нибудь будет меня спрашивать, пусть позвонят сюда.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Чувствительно благодарен, мистер Филип. У вас душа широкая, как улица. В вестибюле вас ждут два товарища.

ФИЛИП

Зовите их.

Все это время Дороти Бриджес в соседней комнате крепко спит. Она не проснулась во время разговора Филипа с управляющим, только раз или два пошевелилась во сне. Сейчас, когда дверь затворена и заперта, из одной комнаты в другую ничего не слышно.

Входят двое бойцов в форме Интернациональной бригады.

1-Й БОЕЦ

Ну вот. Он ушел.

ФИЛИП

Как это — ушел?

1-Й БОЕЦ

Ушел от нас, вот и все.

ФИЛИП

(быстро) . Каким образом?

1-Й БОЕЦ

Я вас спрашиваю — каким образом?

ФИЛИП

Вы что, шутки шутить сюда пришли? (Поворачиваясь ко второму бойцу, очень сухим тоном.) Что это значит?

2-Й БОЕЦ

Он ушел.

ФИЛИП

А вы где были?

2-Й БОЕЦ

Между лифтом и лестницей.

ФИЛИП

(1-му бойцу) . А вы?

1-Й БОЕЦ

На улице у парадного, всю ночь.

ФИЛИП

А в котором часу вы покинули пост?

1-Й БОЕЦ

Я не покидал поста.

ФИЛИП

Обдумайте свои слова. Вы знаете, чем вы рискуете?

1-Й БОЕЦ

Мне очень жаль, но тут ничего не поделаешь. Он ушел, вот и все.

ФИЛИП

Нет, милый друг, далеко не все.

Он снимает телефонную трубку и называет номер.

Novente siete zero zero zero. Да. Антонио? Попросите его. Да. Еще не приходил? Нет. Пришлите взять двоих, отель «Флорида», номер сто десять. Да. Пожалуйста. Да. (Вешает трубку.)

1-Й БОЕЦ

Но мы только…

ФИЛИП

Не торопитесь. Вам еще пригодится ваше воображение, когда придет время рассказывать.

1-Й БОЕЦ

Мне нечего рассказывать. Я вам все сказал.

ФИЛИП

Не торопитесь. Постарайтесь собраться с мыслями. Садитесь и обдумайте все хорошенько. Помните: он был здесь, в отеле. Он не мог выйти, не пройдя мимо вас. (Берется за газету.)

Оба бойца понуро стоят перед ним.

(Не глядя на них.) Садитесь. Вон кресла.

2-Й БОЕЦ

Товарищ, мы…

ФИЛИП

(не глядя на него) . Не произносите этого слова.

1-й и 2-й бойцы переглядываются.

1-Й БОЕЦ

Товарищ…

ФИЛИП

(откладывая газету и придвигая к себе другую) . Я запретил вам произносить это слово. Оно у вас нехорошо звучит.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар, мы хотим сказать…

ФИЛИП

Не стоит.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар, вы должны меня выслушать.

ФИЛИП

Я вас выслушаю потом. Не беспокойтесь, друг мой. Я вас все время слушаю. Когда вы вошли сюда, вы говорили другим тоном.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар, пожалуйста, выслушайте меня. Я хочу сказать вам…

ФИЛИП

Вы дали уйти человеку, который мне был нужен. Вы дали уйти человеку, который мне был необходим. Вы дали уйти человеку, который пошел убивать.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар, пожалуйста…

ФИЛИП

Пожалуйста — неподходящее слово для солдата.

1-Й БОЕЦ

Я не настоящий солдат.

ФИЛИП

Раз на вас военная форма, значит, вы солдат.

1-Й БОЕЦ

Я приехал сюда, чтобы сражаться во имя идеала.

ФИЛИП

Все это очень мило. Но послушайте, что я вам скажу. Вы приезжаете сражаться во имя идеала, но при первой атаке вам становится страшно. Не нравится грохот или еще что-нибудь, а потом вокруг много убитых, — и на них неприятно смотреть, — и вы начинаете бояться смерти — и рады прострелить себе руку или ногу, чтобы только выбраться, потому что выдержать не можете. Так вот — за это полагается расстрел, и ваш идеал не спасет вас, друг мой.

1-Й БОЕЦ

Но я честно сражался. Я не наносил себе никаких умышленных ранений.

ФИЛИП

Я этого и не говорил. Я только старался кое-что объяснить вам. Но, по-видимому, я недостаточно ясно выражаюсь. Я, понимаете, все время думаю о том, что будет сейчас делать человек, которому вы дали уйти, и как мне опять залучить его в надежное, верное место вроде этого отеля, прежде чем он успеет убить кого-нибудь. Понимаете, он мне был непременно нужен, и непременно живой. А вы дали ему уйти.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар, если вы мне не верите…

ФИЛИП

Да, я вам не верю, и я не комиссар. Я полицейский. Я не верю ничему из того, что слышу, и почти ничему из того, что вижу. С какой стати я буду верить вам? Слушайте. Вы не выполнили задания. Я должен установить, с умыслом вы это сделали или нет. Ничего хорошего я от этого не жду. (Наливает себе виски.) И если вы не дурак, то поймете, что и вам ничего хорошего ждать не приходится. Но пусть вы это и без умысла сделали, все равно. Долг есть долг. Его нужно исполнять. А приказ есть приказ. И ему нужно повиноваться. Будь у нас время, я бы вам разъяснил, что, в сущности, дисциплина — это проявление доброты; впрочем, как показал опыт, я не очень хорошо умею разъяснять.

1-Й БОЕЦ

Пожалуйста, товарищ комиссар…

ФИЛИП

Если вы еще раз это скажете, я рассержусь.

1-Й БОЕЦ

Товарищ комиссар…

ФИЛИП

Молчать! Мне не до вежливости — понятно? Мне так часто приходится быть вежливым, что я устал. И мне надоело. Я буду допрашивать вас в присутствии моего начальника. И не называйте меня комиссаром. Я полицейский. То, что вы говорите мне сейчас, не имеет никакого значения. Я ведь отвечаю за вас. Если вы сделали это без умысла, тем лучше. Все дело в том, что я должен это знать. Я вам вот что скажу. Если вы сделали это без умысла, я беру половину вины на себя.

В дверь стучат.

Adelante.

Дверь отворяется, и показываются два штурмгвардейца в синих комбинезонах и плоских шапочках, с винтовками за спиной.

1-Й ШТУРМГВАРДЕЕЦ

A sus ordenes, mi comandante[11].

ФИЛИП

Этих двух людей отвести в Сегуридад[12]. Я приду потом допросить их.

1-Й ШТУРМГВАРДЕЕЦ

A sus ordenes[13].

2-й боец идет к двери, 2-й штурмгвардеец ощупывает его, чтобы проверить, есть ли при нем оружие.

ФИЛИП

Они оба вооружены. Возьмите у них оружие и уведите их. (1-му и 2-му бойцам.) Счастливого пути. (С иронией.) Желаю вам, чтобы все обошлось.

Все четверо выходят, слышно, как шаги удаляются по коридору. В соседней комнате Дороти Бриджес ворочается в постели, просыпается, зевая и потягиваясь, достает грушу висячего звонка у кровати. Слышен звонок. Его слышит и Филип. В это время в его дверь стучат.

ФИЛИП

Adelante.

Входит управляющий, он очень взволнован.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Арестовали двух camaradas.

ФИЛИП

Это очень плохие camaradas. Один, во всяком случае. Другой, может быть, и нет.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Мистер Филип, вокруг вас слишком много случается. Говорю как друг. Мой совет — постарайтесь, чтоб было потише. Нехорошо, когда все время так много случается.

ФИЛИП

Да. Я тоже так думаю. А что, сегодня действительно хороший день? Или не очень?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Я вам говорю, что нужно делать. В такой день нужно ехать за город и устроить маленький пикник.

В соседней комнате Дороти Бриджес уже надела халат и домашние туфли. Она скрывается в ванной, потом выходит оттуда, расчесывая волосы. Волосы у нее очень красивые, и она присаживается на край постели, поближе к рефлектору, продолжая расчесывать их. Без грима она кажется совсем молодой. Она снова звонит, и в дверях показывается горничная. Это маленькая старушка лет шестидесяти, в синей кофте и в переднике.

ГОРНИЧНАЯ

Se puede?[14]

ДОРОТИ

Доброе утро, Петра.

ПЕТРА

Buenos dias[15], сеньорита.

Дороти снова ложится, и Петра ставит на постель поднос с завтраком.

ДОРОТИ

Яиц нет, Петра?

ПЕТРА

Нет, сеньорита.

ДОРОТИ

Вашей матери лучше, Петра?

ПЕТРА

Нет, сеньорита.

ДОРОТИ

Вы уже завтракали, Петра?

ПЕТРА

Нет, сеньорита.

ДОРОТИ

Принесите себе чашку и выпейте со мной кофе. Ну, скорей.

ПЕТРА

Я выпью после вас, сеньорита. Очень было здесь страшно вчера во время обстрела?

ДОРОТИ

Вчера? Вчера было чудесно.

ПЕТРА

Сеньорита, что вы говорите?

ДОРОТИ

Ну, право же, Петра, было чудесно.

ПЕТРА

На улице Прогрессе, там, где я живу, в одной квартире убило шестерых. Утром их выносили. И по всей улице не осталось ни одного целого стекла. Теперь так и зимовать, без стекол.

ДОРОТИ

А здесь у нас никого не убило.

ПЕТРА

Сеньору можно уже подавать завтрак?

ДОРОТИ

Сеньора больше нет здесь.

ПЕТРА

Он уехал на фронт?

ДОРОТИ

Ну, нет. Он никогда не ездит на фронт. Он только пишет о нем. Здесь теперь другой сеньор.

ПЕТРА

(грустно) . Кто же это, сеньорита?

ДОРОТИ

(радостно) . Мистер Филип.

ПЕТРА

О сеньорита. Это ужасно! (Выходит в слезах.)

ДОРОТИ

(кричит ей вслед) . Петра! Петра!

ПЕТРА

(покорно) . Да, сеньорита?

ДОРОТИ

(радостно) . Посмотрите, мистер Филип встал?

ПЕТРА

Хорошо, сеньорита.

Петра подходит к двери Филипа и стучит.

ФИЛИП

Войдите.

ПЕТРА

Сеньорита просит узнать, — вы встали?

ФИЛИП

Нет.

ПЕТРА

(у двери номера 109) . Сеньор говорит, что он еще не встал.

ДОРОТИ

Пожалуйста, Петра, скажите ему, чтобы он шел завтракать.

ПЕТРА

(у двери номера 110) . Сеньорита просит вас прийти позавтракать, но только там почти нечего есть.

ФИЛИП

Передайте сеньорите, что я никогда не завтракаю.

ПЕТРА

(у двери номера 109) . Он говорит, что никогда не завтракает. Но я-то знаю, что он завтракает за троих.

ДОРОТИ

Петра, с ним так трудно. Скажите ему, пусть не упрямится и сейчас же приходит, я его жду.

ПЕТРА

(у двери номера 110) . Она вас ждет.

ФИЛИП

Какое слово! Какое слово! (Надевает халат и туфли.) Маловаты немного. Должно быть, это Престона. А халат симпатичный. Нужно предложить ему, может, продаст. (Складывает газеты, открывает дверь, подходит к двери номера 109, стучит и, не дождавшись ответа, входит.)

ДОРОТИ

Войдите. Ну, наконец-то!

ФИЛИП

Тебе не кажется, что мы несколько нарушаем приличия?

ДОРОТИ

Филип, ты милый и ужасно глупый. Где ты был?

ФИЛИП

В какой-то чужой комнате.

ДОРОТИ

Как ты туда попал?

ФИЛИП

Понятия не имею.

ДОРОТИ

Неужели ты совсем ничего не помнишь?

ФИЛИП

Припоминается какая-то дичь, будто я кого-то выставил за дверь.

ДОРОТИ

Престона.

ФИЛИП

Не может быть.

ДОРОТИ

Очень может быть.

ФИЛИП

Нужно его водворить обратно. Я против подобных грубостей.

ДОРОТИ

Ах, нет, Филип. Нет. Он ушел навсегда.

ФИЛИП

Страшное слово — навсегда.

ДОРОТИ

(решительно) . Навсегда и безвозвратно.

ФИЛИП

Еще страшнее слово. У меня от него мурмурашки.

ДОРОТИ

Это что за мурмурашки?

ФИЛИП

Все равно, что мурашки, только хуже. Понимаешь? Когда мерещится что-нибудь очень страшное. То появляется, то исчезает. Ждешь его из-за каждого угла.

ДОРОТИ

И с тобой это бывало?

ФИЛИП

Еще бы. Со мной все бывало. Самое скверное, что я помню, была шеренга морской пехоты. Вдруг все разом входили в комнату.

ДОРОТИ

Филип, сядь вот здесь.

Филип очень осторожно присаживается на кровать.

Филип, ты должен мне кое-что обещать. Мне не нравится, что ты столько пьешь, и не имеешь никакой цели в жизни, и ничего не делаешь по-настоящему. Я хочу, чтоб ты покончил с этой жизнью мадридского шалопая, — хорошо?

ФИЛИП

Мадридского шалопая?

ДОРОТИ

Да. Да. И с Чикоте. И с Майами. И с посольствами, и с Misterio, и с Верноном Роджерсом, и с этой ужасной Анитой. Хотя посольства, кажется, хуже всего. Ты больше не будешь, Филип, — хорошо?

ФИЛИП

А что ж тогда делать?

ДОРОТИ

Все, что угодно. Ты мог бы делать что-нибудь серьезное и приличное. Ты мог бы делать что-нибудь смелое, достойное и хорошее. Знаешь, чем это кончится, если ты будешь слоняться из бара в бар и водить компанию со всеми этими ужасными людьми? Тебя просто пристрелят. На днях одного пристрелили у Чикоте. Это было ужасно.

ФИЛИП

Кто-нибудь из наших знакомых?

ДОРОТИ

Нет. Просто какой-то несчастный оборванец, который ходил с пульверизатором и всем брызгал в лицо. Он никого не хотел обидеть. Но кто-то рассердился и пристрелил его. Я видела все, и это было очень неприятно. Это случилось так неожиданно, и он лежал на спине, и лицо у него было совсем серое, а еще минуту назад он был такой веселый. Потом два часа оттуда никого не выпускали, и полицейские у всех нюхали револьверы и не разрешали официантам подавать спиртное. Его ничем не прикрыли, и нам пришлось показывать свои документы человеку, который сидел за столиком как раз возле того места, где он лежал, и это было очень неприятно, Филип. Носки у него были такие грязные, и башмаки стоптаны до дыр, а рубашки совсем не было.

ФИЛИП

Бедняга. Ведь то, что там теперь пьют, это самый настоящий яд. Совершенно теряешь рассудок.

ДОРОТИ

Но, Филип, тебе-то незачем быть таким. И тебе незачем ходить туда, еще пристрелят когда-нибудь. Ты мог бы заняться политикой или какими-нибудь военными делами, — вообще чем-нибудь достойным.

ФИЛИП

Не искушай меня. Не буди мое честолюбие.

Пауза.

Не рисуй мне радужных перспектив.

ДОРОТИ

А что это еще за выходка с плевательницей у Чикоте? Ты просто нарывался на скандал. Именно нарывался, все говорят.

ФИЛИП

А с кем скандал?

ДОРОТИ

Я не знаю с кем. Не все ли равно с кем. Ты вообще не должен скандалить.

ФИЛИП

Я тоже так думаю. Вероятно, и так долго ждать не придется.

ДОРОТИ

Зачем такой пессимизм, милый, сейчас, когда мы только начинаем нашу совместную жизнь.

ФИЛИП

Нашу… что?

ДОРОТИ

Нашу совместную жизнь. Филип, неужели тебе не хотелось бы поселиться в каком-нибудь местечке вроде Сен-Тропез[16], — то есть вроде прежнего Сен-Тропез, — и жить там долго-долго мирной счастливой жизнью, — много гулять, и купаться, и иметь детей, и наслаждаться счастьем, и все такое? Я серьезно говорю. Неужели тебе не хочется, чтобы все это кончилось? Война; и революция, и все прочее?

ФИЛИП

А будет у нас «Континентал дейли мейл» к завтраку? И бриоши, и свежее клубничное варенье?

ДОРОТИ

Милый, у нас будет даже яичница с ветчиной, а ты, если хочешь, можешь выписать «Морнинг пост». И все будут говорить нам Messieur-Dame[17].

ФИЛИП

«Морнинг пост» только что перестала выходить.

ДОРОТИ

Ах, Филип, как с тобой трудно. Мне хотелось, чтоб у нас была такая счастливая жизнь. Разве ты не хочешь иметь детей? Они будут играть в Люксембургском саду, и гонять обруч и пускать кораблики.

ФИЛИП

И ты будешь им показывать карту. Или нет: лучше даже глобус. «Видите, детки»; мальчика мы назовем Дерек, это самое безобразное имя, какое я только знаю. Ты скажешь: «Видишь, Дерек? Вот это Вампу. Следи за моим пальцем, и я покажу тебе, где теперь папочка». А Дерек скажет: «Да, мамочка. А я когда-нибудь видел папочку?»

ДОРОТИ

Нет, нет. Вовсе так не будет. Просто мы будем жить в каком-нибудь красивом уголке, и ты будешь писать.

ФИЛИП

Что?

ДОРОТИ

Что угодно. Романы и статьи, а может быть, книгу об этой войне.

ФИЛИП

Приятная будет книга. Особенно если издать ее с иллюстрациями.

ДОРОТИ

Или ты бы мог подучиться и написать книгу о политике. Я слышала, что книги о политике всегда нарасхват.

ФИЛИП

(звонит) . Не сомневаюсь.

ДОРОТИ

Или ты бы мог подучиться и написать книгу о диалектике. Всякая новая книга о диалектике отлично расходится.

ФИЛИП

Неужели?

ДОРОТИ

Но, Филип, милый, ты должен прежде всего еще здесь найти какое-нибудь приличное занятие и бросить это невозможное, бессмысленное времяпрепровождение.

ФИЛИП

Я где-то читал, но до сих пор не имел случая проверить: скажи, правда ли, что, когда американке понравится мужчина, она прежде всего заставляет его от чего-нибудь отказаться? От привычки пить виски, или курить виргинский табак, или носить гетры, или охотиться, или еще что-нибудь.

ДОРОТИ

Нет, Филип. Дело просто в том, что ты — очень серьезная проблема для любой женщины.

ФИЛИП

Надеюсь.

ДОРОТИ

И я вовсе не хочу, чтобы ты от чего-нибудь отказывался. Напротив, я хочу, чтоб ты за что-нибудь взялся.

ФИЛИП

Хорошо. (Целует ее.) Я так и сделаю. Ну, а теперь завтракай. Я пойду к себе, мне нужно позвонить по телефону.

ДОРОТИ

Филип, не уходи…

ФИЛИП

Я сейчас же вернусь, милая. И буду страшно серьезным.

ДОРОТИ

Ты знаешь, что ты сказал?

ФИЛИП

Конечно.

ДОРОТИ

(очень радостно) . Ты сказал — милая.

ФИЛИП

Я знал, что это заразительно, но не думал, что до такой степени. Прости, дорогая.

ДОРОТИ

Дорогая — тоже неплохое слово.

ФИЛИП

Ну тогда до свидания, — мм — любимая.

ДОРОТИ

Любимая, — ах ты, милый!

ФИЛИП

До свидания, товарищ.

ДОРОТИ

Товарищ? А раньше ты сказал «милая».

ФИЛИП

Товарищ — хорошее слово. Пожалуй, не следует швыряться им по-пустому, — беру его обратно.

ДОРОТИ

(восторженно) . О Филип! ты начинаешь политически развиваться.

ФИЛИП

Упаси бог — черт, — все равно кто, но упаси.

ДОРОТИ

Не богохульствуй. Это приносит несчастье.

ФИЛИП

(торопливо и довольно мрачно) . До свидания, милая — дорогая — любимая.

ДОРОТИ

Ты больше не называешь меня «товарищ»?

ФИЛИП

(выходя) . Нет. Я, видишь ли, начинаю политически развиваться. (Выходит в соседнюю комнату.)

ДОРОТИ

(звонком вызывает Петру. Говорит, удобно откинувшись на подушки) . Ах, Петра, какой он живой, и какой — кипучий, что ли, и какой веселый. Но он ничего не хочет делать. Он считается корреспондентом какой-то дурацкой лондонской газеты, но в цензуре говорят, что он за все время послал ровно две с половиной телеграммы. С ним как-то легче дышится после Престона с его вечными разговорами о жене и детях. Вот пусть и убирается к своей жене и детям, раз они ему так нравятся. Держу пари, что он этого не сделает. Знаем мы эти мужские разговоры о жене и детях во время войны. Удобное начало, чтобы лечь с женщиной в постель, а потом, не успеешь прийти в себя, как тебя сразу огорошат теми же разговорами. Вот именно огорошат. Не знаю, как это я вообще так долго терпела Престона. А какой он мрачный — все твердит, что город вот-вот должен пасть, и вечно смотрит на карту. Вечно смотреть на карту — одна из самых отвратительных привычек, какие только могут быть у мужчины. Правда, Петра?

ПЕТРА

Я не понимаю, сеньорита.

ДОРОТИ

Ах, Петра, хотелось бы мне знать, что он сейчас делает.

ПЕТРА

Ничего хорошего.

ДОРОТИ

Петра, не говорите так. Вы — пораженка, Петра.

ПЕТРА

Сеньорита, я не разбираюсь в политике. Я знаю только свою работу.

ДОРОТИ

Ну, хорошо, вы можете идти. Я, пожалуй, посплю еще немножко. Мне сегодня так хороню и так хочется спать.

ПЕТРА

Отдыхайте на здоровье, сеньорита. (Выходит и затворяет за собой дверь.)

В соседней комнате телефонный звонок. Филип снимает трубку.

ФИЛИП

Да. Хорошо. Пусть идет сюда.

Стук в дверь, и на пороге появляется боец в форме Интернациональной бригады. Он отдает честь поднятым кулаком. Это смуглый, красивый юноша лет двадцати трех.

Salud, товарищ. Входите.

БОЕЦ

Я прислан к вам из бригады. Мне сказали явиться в номер сто тринадцатый.

ФИЛИП

Я переменил комнату. Приказ у вас при себе?

БОЕЦ

Приказ был дан устно.

Филип берет телефонную трубку и называет номер.

ФИЛИП

Ochenta-dos cero uno cinco[18]. Алло, Хэддок? Нет. Дайте Хэддока. Говорит Хэйк. Да. Хэйк. Хорошо. Хэддок? (Оборачивается к бойцу.) Ваша фамилия, товарищ?

БОЕЦ

Уилкинсон.

ФИЛИП

Алло, Хэддок. Вы посылали товарища по фамилии Уилкинсон в рыботорговлю Бута? Отлично. Спасибо. Salud. (Вешает трубку. Потом поворачивается к Уилкинсону и протягивает ему руку.) Рад видеть вас, товарищ. Что скажете?

УИЛКИНСОН

Я прислан в ваше распоряжение.

ФИЛИП

А!

Он колеблется, видимо, обеспокоенный какой-то мыслью.

Сколько вам лет, товарищ?

УИЛКИНСОН

Двадцать.

ФИЛИП

Вам все это доставляет удовольствие?

УИЛКИНСОН

Я здесь не ради удовольствия.

ФИЛИП

Нет. Конечно, нет. Я просто так спросил.

Пауза. Затем, отбросив колебания, он продолжает решительно, по-военному.

Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии, для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?

УИЛКИНСОН

Даже для самозащиты?

ФИЛИП

Ни при каких обстоятельствах.

УИЛКИНСОН

Понятно. Каково будет задание?

ФИЛИП

Вы спуститесь вниз и погуляете по улице. Потом вернетесь в отель, возьмете номер и зарегистрируетесь у портье. Когда получите номер, зайдите сюда и сообщите мне какой, а я вам скажу, что делать дальше. Сегодня вам почти все время придется провести у себя в номере.

Пауза.

Особенно не торопитесь. Можете выпить кружку пива. В «Агвилар» есть пиво сегодня.

УИЛКИНСОН

Я не пью, товарищ.

ФИЛИП

Правильно. Очень хорошо. Мы, люди старшего поколения, еще заражены известными гибельными пороками, которые теперь, пожалуй, поздно искоренять. Но вы должны служить нам примером. Ну, ступайте.

УИЛКИНСОН

Слушаю, товарищ. (Отдает честь и выходит из комнаты.)

ФИЛИП

(после его ухода) . Очень жаль. Да. Очень, очень жаль.

Телефонный звонок.

Да. Я слушаю. Хорошо. Нет. К сожалению, не могу. Попозже. (Кладет трубку.)

Снова звонок.

Алло! Да. Мне очень совестно, но я не могу. Просто свинство. Непременно. Да. Только попозже. (Кладет трубку.)

Снова звонок.

Алло! Ох, слушайте, честное слово, мне очень совестно. Но, может быть, немного попозже? Не хотите? Ну ладно. Идите сюда, и мы покончим с этим делом.

В дверь стучат.

Да, да, войдите.

Входит Престон. У него повязка на глазу и вообще вид неважный.

Слушайте, мне очень совестно.

ПРЕСТОН

От этого никому не легче. Вы вели себя возмутительно.

ФИЛИП

Согласен. Но что мне теперь делать? (Говорит без всякого выражения.) Я же сказал, что мне очень совестно.

ПРЕСТОН

Вы бы, по крайней мере, сняли мой халат и туфли.

ФИЛИП

(снимая) . Сейчас. (Подает вещи Престону. С сожалением.) Слушайте, вы не продадите халат? Очень приятная материя.

ПРЕСТОН

Нет. А теперь убирайтесь вон из моей комнаты.

ФИЛИП

Вы хотите, чтоб мы опять начали все сначала?

ПРЕСТОН

Если вы сейчас же не уберетесь, я позвоню, чтоб вас вывели.

ФИЛИП

Вот как. Ну, звоните.

Престон звонит. Филип уходит в ванную. Слышен плеск воды. В дверь стучат, и вслед за этим входит управляющий.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Что-либо не в порядке?

ПРЕСТОН

Потрудитесь вызвать полицию и удалить этого человека из моей комнаты.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Мистер Престон, я уже распорядился, чтобы горничная собрала ваши вещи. Вам будет очень удобно в сто четырнадцатом. Мистер Престон, вы человек разумный — неужели вы будете вызывать полицию в отель? Полиция с чего начнет? А чьи это тут банки сгущенного молока? А чьи это тут мясные консервы? А чьи это тут запасы жареного кофе? А зачем это тут полный шкаф сахару? А откуда это тут три бутылки виски? А что это тут вообще делается? Мистер Престон, никогда не надо вмешивать полицию в частные дела. Мистер Престон, прошу вас.

ФИЛИП

(из ванной) . А чьи это тут три куска мыла?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вот видите, мистер Престон. Власти всегда дают частным делам неправильное истолкование. Есть закон, что все эти вещи нельзя держать. Есть строгий закон, что нельзя запасать продукты. С полицией всегда что-нибудь не так.

ФИЛИП

(из ванной) . А откуда это тут три флакона одеколона?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вот видите, мистер Престон. Как ни желательно, я не мог бы вызвать сюда полицию.

ПРЕСТОН

А, да подите вы оба к… черту. Пусть несут вещи в сто четырнадцатый. Ролингс, вы просто хам. Помните, что я вам об этом сказал.

ФИЛИП

(из ванной) . А чьи это тут четыре тюбика-крема для бритья?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Мистер Престон! Четыре тюбика? Мистер Престон!

ПРЕСТОН

Вы только и знаете, что клянчить провизию. Кажется, вам от меня достаточно перепало. Соберите вещи, и пусть несут в сто четырнадцатый.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Сию минуту, мистер Престон, но разрешите одно только слово. Когда я, против собственного желания, обращался к вам со скромной просьбой относительно провизии, имея при этом в виду исключительно избыточные количества…

ФИЛИП

(из ванной, давясь от смеха) . Что, что такое?

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Я говорю мистеру Престону, что обращался с просьбой только относительно излишних запасов, и то лишь ввиду семейства из семи человек. Учтите, мистер Престон, у моей тещи — роскошь по нашим временам — остался всего один зуб. Вы меня понимаете? Всего один зуб. С его помощью — ест все, что может, и даже с удовольствием. Однако в случае выпадения буду вынужден приобрести полный протез для обеих челюстей, верхней и нижней, приспособленный для прожевывания любой пищи. И бифштекса, и бараньей котлетки, и — как это называется? — salomilio. Каждый вечер — уверяю вас, мистер Престон, — я спрашиваю: ну, как зуб у старушки? Каждый вечер я ложусь с мыслью — что мы будем делать, если он выпадет? При полном комплекте верхних и нижних зубов в Мадриде не останется лошадей для армии. Уверяю вас, мистер Престон, вы никогда не видели подобной женщины. Истинно роскошь по нашим временам. Хочу надеяться, мистер Престон, что у вас найдется ненужная баночка консервов, которую вы могли бы уделить.

ПРЕСТОН

Просите у вашего друга Ролингса.

ФИЛИП

(выходя из ванной) . Camarada филателист, у меня как раз имеется излишек мясных консервов в количестве одной банки.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

О мистер Филип! У вас душа больше этого отеля.

ПРЕСТОН

И вдвое грязнее. (Выходит.)

ФИЛИП

Он очень обиделся.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вы отняли у него молодую леди. Он ревнует. Он полон ярости.

ФИЛИП

Вот, вот. Он прямо-таки набит яростью. Я вчера попробовал выбить из него немного. Никакого впечатления.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Послушайте, мистер Филип. Скажите мне правду. Скоро кончится эта война?

ФИЛИП

Боюсь, что не очень.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Мистер Филип, мне очень неприятно слышать это от вас. Уже целый год. Это ведь не шутка, мистер Филип.

ФИЛИП

А вы не думайте об этом. Держитесь, и все будет хорошо.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вы тоже держитесь и будьте поосторожнее. Мистер Филип, будьте поосторожнее. Я знаю. Вы не думайте, что я не знаю.

ФИЛИП

Не советую вам знать слишком много. А если что и знаете, держите язык за зубами, ладно? Так у нас с вами дело и пойдет.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Но вы будьте осторожнее, мистер Филип.

ФИЛИП

Я держусь, не беспокойтесь. Выпьем? (Наливает шотландского виски и разбавляет его водой.)

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Спиртных напитков не потребляю. Слушайте меня, мистер Филип. Будьте осторожнее. Сто пятый — очень нехорошо. Сто седьмой — тоже очень нехорошо.

ФИЛИП

Спасибо. Я знаю. Только сто седьмой уже ускользнул от меня. Ему дали уйти.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Сто четырнадцатый — просто дурак.

ФИЛИП

Согласен.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Вчера вечером пытался войти в сто тринадцатый, ваш, как будто по ошибке. Я знаю.

ФИЛИП

Потому я и не вернулся туда. За дураком было наблюдение.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Мистер Филип, будьте осторожны. Хотите, я поставлю на дверь французский замок? Крепкий французский замок. Самого крупного размера.

ФИЛИП

Нет. Крепкий замок тут не поможет. В таких, делах крепкие замки ни при чем.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Может быть, какие-нибудь особые поручения, мистер Филип? Чем-нибудь могу быть полезен?

ФИЛИП

Нет. Никаких поручений. Спасибо, что отшили этого дурака-журналиста из Валенсии, который хотел снять номер. У нас тут и так дураков довольно, считая вас и меня.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Если он вам нужен, его можно устроить. Я обещал ему дать знать, если освободится номер. Когда все успокоится, можно его устроить. Мистер Филип, вы только будьте поосторожнее. Прошу вас. Вы знаете.

ФИЛИП

Я держусь, не беспокойтесь. Просто иногда на меня находит скверное настроение.

В течение этого разговора Дороти Бриджес успела встать с постели, пройти в ванную, одеться и снова вернуться в комнату. Она садится за пишущую машинку, потом заводит патефон. Филип у себя в номере слышит музыку. Это — баллада Шопена As-dur op. 47.

(Управляющему.) Извините — одну минутку. Вы сейчас будете переносить его вещи? Если кто-нибудь меня спросит, попросите, пожалуйста, подождать.

УПРАВЛЯЮЩИЙ

Я скажу горничной, которая будет собирать вещи.

Филип подходит к двери Дороти и стучит.

ДОРОТИ

Войди, Филип.

ФИЛИП

Можно мне выпить здесь стакан виски?

ДОРОТИ

Конечно. Пожалуйста.

ФИЛИП

У меня к тебе две просьбы.

Пластинка кончилась. Видно, как из номера 110 выходит управляющий, потом входит горничная и начинает собирать вещи Престона, складывая их на кровать.

ДОРОТИ

Какие, Филип?

ФИЛИП

Во-первых, уехать из этого отеля, а во-вторых, вернуться в Америку.

ДОРОТИ

Филип, ты просто нахал. Ты еще хуже Престона.

ФИЛИП

Я не шучу. Тебе сейчас не место в этом отеле. Я говорю серьезно.

ДОРОТИ

Мне было так хорошо с тобой, Филип, перестань. Пожалуйста, милый, я тебя очень прошу, перестань.

Видно, как на пороге соседней комнаты показывается Уилкинсон в форме бойца Интернациональной бригады.

УИЛКИНСОН

(горничной) . Товарища Ролингса нет?

ГОРНИЧНАЯ

Войдите и посидите здесь. Он вас просил подождать.

Уилкинсон садится в кресло, спиной к двери. В соседней комнате Дороти поставила новую пластинку. Филип поднимает иголку, и пластинка продолжает впустую вертеться на диске.

ДОРОТИ

Ты, кажется, хотел выпить. Вот, пей.

ФИЛИП

Я уже расхотел.

ДОРОТИ

Милый, что с тобой?

ФИЛИП

Слушай, я вовсе не шучу. Ты должна отсюда уехать.

ДОРОТИ

Я не боюсь обстрела. Ты это знаешь.

ФИЛИП

Дело не в обстреле.

ДОРОТИ

А тогда в чем же дело, милый? Я тебе не нравлюсь? А я так хотела, чтоб тебе было хорошо со мной.

ФИЛИП

Как мне заставить тебя уехать?

ДОРОТИ

Никак. Я не уеду.

ФИЛИП

Я тебя перевезу в «Викторию».

ДОРОТИ

Ты меня не перевезешь в «Викторию».

ФИЛИП

Если б я только мог разговаривать с тобой.

ДОРОТИ

А почему ты не можешь?

ФИЛИП

Я ни с кем не могу разговаривать.

ДОРОТИ

Милый, это у тебя просто торможение. Тебе нужно пойти к специалисту по психоанализу, и он тебя мигом приведет в норму. Это очень просто и даже увлекательно.

ФИЛИП

Ты безнадежна. Но ты очень красива. Я заставлю тебя уехать.

Он ставит иголку на пластинку и подкручивает завод.

Если я сегодня скучный, извини.

Патефон играет. В это время у двери номер 110, где горничная продолжает собирать вещи, а Уилкинсон сидит на прежнем месте, остановился человек. На нем берет и плащ, и, прислонившись к косяку, чтобы удобнее было целиться, он стреляет Уилкинсону в затылок из длинноствольного маузера. Горничная вскрикивает: «Ай!» — затем начинает плакать, закрыв лицо передником. Филип, услышав выстрел, толкает Дороти на постель и с револьвером в правой руке идет к двери и, пользуясь ею как прикрытием, смотрит в одну, потом в другую сторону; затем выходит в коридор и входит в соседнюю комнату. Увидев у него в руке револьвер, горничная снова вскрикивает.

Перестаньте.

Он подходит к Уилкинсону и приподнимает его голову; голова тотчас же снова падает.

Сволочи. А, сволочи.

Дороти вышла за ним в коридор и остановилась в дверях. Он вталкивает ее обратно в комнату.

Уходи отсюда.

ДОРОТИ

Филип, что это?

ФИЛИП

Не смотри туда. Этот человек мертв. Его застрелили.

ДОРОТИ

Кто застрелил?

ФИЛИП

Может быть, он сам застрелился. Тебя это не касается. Уходи отсюда. Ты что, никогда не видела мертвое тело? Ты же все-таки военная корреспондентка. Уходи отсюда и садись писать статью. Это все тебя не касается. (Обращается к горничной.) Эти банки и бутылки заберите тоже, и поскорее. (Начинает выбрасывать вещи из шкафа на кровать.) Все сгущенное молоко. Все мясные консервы. Весь сахар. Всю лососину в томате. Весь одеколон. Все мыло. Уберите это отсюда. Придется вызвать полицию.

Занавес

Конец первого акта