Онлайн чтение книги Пир мудрецов
Приложения

Афиней и его книга

I. Об авторе

Об Афинее мы знаем немного: родился в Египте, в городе Навкратисе; {1} был автором еще двух сочинений - о сирийских царях и о комедии Архиппа под названием "Рыбы". {2} Больше ничего он о себе не сообщает, даже время его жизни устанавливается лишь по косвенным данным. Во-первых, поэт второй половины II в. н. э. Оппиан упомянут в "Пире мудрецов" как "живший незадолго" до самого Афинея. {3} Следовательно, время жизни нашего автора сдвигается к самому концу II в. Это подтверждается еще одной деталью: императора Коммода, умершего в 192 г., Афиней называет своим современником. {4} Во-вторых, среди участников афинеевского диалога есть некий Ульпиан из Тира. Человек с таким именем действительно существовал - это был знаменитый правовед, погибший в 228 г. В книге XV Афиней сообщает, что Ульпиан умер через несколько дней после пира. {5} Следовательно, если Ульпиан исторический и Ульпиан афинеевский - одно и то же лицо, то время написания "Пира мудрецов" отодвигается к 228 г. {6} По данным словаря Суды, Афиней жил при Марке (ε̉πί τών χρόνων Μάρκου). Эти сведения не противоречат нашей хронологической раскладке, если под Марком подразумевается не Марк Аврелий (правил в 161-180 гг.), а Марк Аврелий Антонин (Каракалла) (правил в 211-217 гг.). Сопоставление всех данных приводит к выводу, что Афиней жил на рубеже II и III вв.

{1  Афиней. «Пир мудрецов» (далее: Афиней) III.73а; VII.301c; XI.480d.}

{2  Афиней. V.211a; VII.329c.}

{3  Афиней. I.13с.}

{4  Афиней. XII.537f.}

{5  Там же. 686а сл.}

{6  См., однако, ниже, раздел V «О действующих лицах».}

II. О заглавии

По-гречески книга Афинея называется одним словом - Δειπνοσοφιςταί. Это слово придумал, скорее всего, сам Афиней, присоединив корень δειπν- (ср. δει̃πνον "еда, трапеза") к слову σοφιστής. Буквально это слово означает "знаток, сведущий человек", иногда даже "мудрец", и такое - вполне нейтральное - значение сохранялось на протяжении всей античности. Вместе с тем, некоторые события греческой интеллектуальной жизни придали ему еще одно, специальное значение. Это произошло во второй половине V в. до н. э., когда в Афинах появились люди, которые за деньги стали учить красноречию. Эти люди объясняли афинянам: всякий, кто хочет добиться успехов на государственном поприще, должен уметь хорошо и убедительно говорить, потому что истинным является то, что хорошо доказано, а никакой объективной истины не существует. Своих новых учителей афиняне стали иронически называть "знатоками" (σοφισταί) - их-то мы и называем софистами. Это были так называемые первые софисты. Второе поколение софистов появилось гораздо позже - уже в Римской империи, в Ι-ΙΙ вв. н.э. "Вторые" софисты, считавшие себя наследниками "первых" , не учили красноречию как политическому орудию - ведь участие граждан в государственной жизни в это время было незначительным. Уделом Второй софистики стало услаждение публики речами на самые разные темы, для чего требовалось не только красноречие, но и обширные знания. Очень важно, что софисты римской эпохи считали себя преемниками старых софистов и потому видели свою задачу в том, чтобы всеми возможными способами культивировать греческую классику, которая уже для них стала стариной.

Что же стоит за словом σοφιστής в заглавии Афинеевой книги? Для того чтобы правильно истолковать это заглавие, необходимо понять и другое - как соотносятся логически составляющие его части. В словаре Суды зафиксировано слово ι̉ατροσοφιστής. Оно устроено по той же схеме, что и интересующее нас δειπνοσοφιστής, и означает "сведущий в медицине" (ср.: ίατρεία - "врачебное искусство, медицина" ). Таким образом, σοφιστής здесь используется в самом простом значении - "знаток, сведущий человек", а первая часть слова обозначает ту область, в которой человек сведущ. Такая логическая схема легко объяснима: σοφιστής - отлагольное существительное со значением действующего лица; оно сохраняет способность "своего" глагола (σοφίζομαι) иметь при себе объект. Следуя аналогии, можем предположить, что δειπνοσοφιστής означает "сведущий в трапезах". Заметим, что и в других сложных словах с δειπν-, где вторая часть - отглагольная и обозначает некое действующее лицо, логические отношения между частями именно таковы: ср. δειπνολόχος, "ловец обедов, парасит"; δειπνοκρίτης, буквально "тот, кто оценивает трапезу" (название должностного лица); δειπνοποιός, буквально "тот, кто делает обед" (так обозначался поставщик продуктов). При таком толковании заглавия наиболее естественным кажется перевод "Знатоки трапез".

Возможен и другой перевод заглавия - "Пирующие софисты". {7} Он предполагает совсем иное толкование смысла греческого заглавия. Само слово "софист" отсылает к тому специальному значению, о котором мы говорили выше. И это, видимо, правильная отсылка - во всяком случае, наука XX в. прочно связала Афинея с движением Второй софистики. {8} Зато внутренняя логическая схема слова при таком истолковании выглядит не как "действующее лицо + объект его действия", а как "действующее лицо + его определение" . По правилам греческого словообразования такая схема возможна, если в первой части использовано прилагательное, а не существительное (ср., например, α̉ριστοπολίτης - "наилучший гражданин"), но если допустить, что Афиней относился к правилам своего языка вольнее, чем мы, то можно предположить вслед за новейшими исследователями, что он сознательно озаглавил свое произведение так, чтобы читатель мог интерпретировать его сразу несколькими способами. {9} Именно поэтому очень трудно перевести заглавие книги, так что многие переводчики предпочитают транслитерацию. {10}

{7  Ср. англ. «Dining Sophists» (Cambridge History of Classical Literature I. Cambridge, 1985) или «The sophists at dinner» (Athenaeus. The Deipnosophists / With an Engl, translation by Ch. Gulick: In 7 vol. L., 1987. Vol. 1. Introd.).}

{8  В работах последних лет эта линия продолжается и развивается: см.: Anderson Gr. Athenaeus: the Sophistic Environment // Aufstieg und Niedergang der Romischen Welt. Bd.34 (3): Sprache und Literatur. В.; N.Y., 1997.}

{9  Ibid., р. 2173, n. 2.}

{10  Ср. ниже, примеч. 12.}

В России до сих пор отдавалось предпочтение варианту "Пирующие софисты" . Его мы встретим и в отечественных учебниках античной литературы, и в справочниках. {11} В предлагаемом издании принято заглавие "Пир мудрецов". Это сделано для того, чтобы не смущать современного русского читателя трудным словом и не вводить его в заблуждение в том случае, если слово "софист" он связывает только с афинскими философами V в. до н.э.

{11  Тронский И. М. История античной литературы. М., 1983; Античная культура: Словарь-справочник. М., 1995.}

III. О тексте

Текст "Пира мудрецов" - такая же загадка для исследователей, как и сам автор. В 1423 г. епископ Феррары Джованни Тавелла де Туссильяно, известный в среде гуманистов как Ауриспа, привез из Константинополя в Венецию рукопись "Пира мудрецов" X в. Это самая ранняя из дошедших до нас рукописей Афинея. Ее принятое название - Codex Venetus Marcianus; в изданиях она обозначается сиглой А. В этой рукописи весь текст разделен на пятнадцать книг, но не хватает кн. I - II, начала книги III, имеются пропуски (лакуны) в книге XI и, как считается, отсутствует конец всего сочинения. С рукописи А было сделано множество списков, но издатели нового времени обращаются чаще всего к спискам XV-XVI вв. - Codex Laurentianus (В) и Codex Palatums (Ρ).

Кроме того, сохранилась так называемая эпитома (иначе говоря, краткий пересказ) афинеевского сочинения. Эта эпитома была сделана в XI в. и содержит все пятнадцать книг. Следовательно, пересказчик пользовался более полным текстом, чем тот, что дошел до нас в рукописи А. Списков эпитомы было множество, но издатели считают лучшими Codex Parisinus (С) и Codex Laurentianus (Ε). Эпитома позволяет в какой-то степени восполнить те пропуски, о которых уже было сказано, однако проблемы с текстом "Пира мудрецов" остаются.

Вплоть до последнего времени в науке господствовала точка зрения, согласно которой дошедший до нас текст является лишь сокращенным вариантом подлинного афинеевского сочинения. {12} Каковы же аргументы? Во-первых, на полях рукопии А есть такие пометки: к кн. III, гл. 50: τω̃ν είς λ' τέλος του̃ ε' α̉ρχή του̃ ς' ("из тридцати, конец 5-го, начало 6-го" ); к кн. IV, вступление: τω̃ν είς λ' α̉ρχή του̃ ζ ("из тридцати, начало 7-го") и т. п. Всего таких пометок одиннадцать (к кн. III, IV, VI - X). Г. Кайбель считал, что эти пометки устанавливают соответствие между полным вариантом афинеевского сочинения, включавшим 30 книг, и сокращенным, включавшим всего 15 книг.

{12  Сторонником такого взгляда на текст был немецкий издатель Георг Кайбель (Athenaei Naucratitae Deipnosophistarum libri XV / Rec. G. Kaibel. Lipsiae, 1887-1890), и его идеи до недавнего времени поддерживались большинством исследователей и издателей — и английских (см. выше, примеч. 7), и французских (Athenee de Naucratis. Les Deipnosophistes. Livres I-II. Texte etabli et traduit par AM. Desrousseaux. P., 1956).}

Во-вторых, в тексте обнаруживается множество несообразностей и противоречий, которых не должно быть в последовательном авторском тексте. Вот несколько примеров.

1. Из вступления следует, что автор намерен пересказать нам беседы, происходившие во время одного пира. {13} Но далее в тексте есть указания на то, что участники беседы собирались несколько раз. Первая встреча заканчивается в конце книге V; возобновившись в книге VI, она опять прерывается в конце книги X: "Вот сколько всего наговорили пирующие софисты о загадках, но стоит отложить разговор о чашах на завтра, ведь пока мы обдумывали сказанное, настал вечер" (459b) (здесь и далее перевод мой. - О. Л.). Книга открывается обещанной новой встречей: "Ну-с, дружище Тимократ, с чего начнем, как сказал комический поэт Кефисодор, ведь собрались мы рано, влекомые к чашам, и пока гости еще сидели {14} и разговор не начался, Ульпиан сказал..." (459f). В конце книге XIV отмечается завершение еще одного дня и собеседники расходятся (664f).

{13  Как остроумно замечено, «эти беседы заморили бы гостей насмерть, если бы такой пир действительно состоялся» (The Cambridge Ancient History. Cambridge, 1939. Vol. XII. P. 619 sq).}

{14  To есть еще не расположились на ложах, приняв обычную позу полулежа.}

2. Невозможно понять, в какое время года происходит пир. Из книги IX можно заключить, что софисты пируют в январе: "Так вот, мы изумлялись, поедая тыквы в январе" (372d). В книге VIII читаем, что дело происходит во время праздника Парилий, т. е. в апреле (361e-f). а в книге III один из собеседников, Ульпиан, обращаясь к философу-кинику по прозвищу Кинульк, говорит: "Не лай, дружище, и не сходи с ума, кичась собачьим бешенством дней под созвездием Пса" (99е). {15}

{15  «Псом», или «Жгучим Псом» (отсюда «Сириус»), называлось созвездие, восходившее в самую жаркую пору лета.}

3. В некоторых книгах форма диалога стерта, а книга XII вообще представляет собой монолог. При беглом чтении он воспринимается как речь самого Афинея, но одна оговорка ("у нас в Александрии" - 554а) показывает, что в тексте путаница, - остался неотмеченным переход речи к другому собеседнику, так как Афиней назвать себя "александрийцем" не мог - обычно он говорит о себе "мы, жители Навкратиса" (ср., напр., 73а).

4. Форму диалога разрушают и многочисленные лексиконы и каталоги, которые "вклиниваются" в речь собеседников.

Эти и многие другие "дефекты" текста Г. Кайбель объясняет злонамеренностью безвестного пересказчика, по вине которого мы теперь имеем дело с перекроенным текстом. Английский издатель Ч. Гьюлик допускает, что виноват мог быть как пересказчик, так и сам автор, запутавшийся в своем громоздком тексте. Французский издатель также склонен думать, что первоначально сочинение Афинея было объемнее и состояло из 30 книг. {16}

{16  Издания указаны в примеч. 12.}

В науке последних лет возобладало прямо противоположное мнение, согласно которому книга Афинея - цельное, стройное, продуманное произведение. {17} Его структура, как считают новейшие исследователи, определяется соотношением диалогических и повествовательных частей. Диалоги, как и повествования, делятся на внутренние и внешние. Внешние диалоги происходят между Афинеем и Тимократом. Фактически это псевдодиалоги, потому что мы слышим только слова Афинея, обращенные к Тимократу, из которых понятно, о чем тот спрашивает или просит Афинея, но прямых реплик Тимократа Афиней не приводит никогда. Эти своеобразные диалоги образуют рамку всего произведения и каждой отдельной книги. В некоторых случаях, как в конце книг VI, IX, X, Афиней предлагает своему незримому собеседнику закончить с данной темой или перенести ее обсуждение на следующий день, но прямого обращения к Тимократу здесь нет - его заменяют "побудительные" формы ("давай остановимся", "давай отложим") или аналогичные им формы будущего времени ("остановившись здесь, мы начнем").

{17  См.: Rodriguez-Noriega Guillen L. Are the fifteen books of the Deipnosophistae an Excerpt? // Athenaeus and his World. Reading Greek Culture in the Roman Empire / Ed. by D. Braund and J. Wilkins. Exeter, 2000; Wilkins J. Dialogue and Comedy: The Structure of the Deipnosophistae II Ibid.}

В двух случаях рамка расплывается, так как Афиней просто констатирует окончание беседы: "На этих словах народ стал расходиться и потихоньку завершил встречу" (кн. V); "После всего сказанного... решили разойтись - ведь наступил вечер. Так мы и вынуждены были расстаться" (кн. XIV). И здесь уже неясно, относятся ли слова Афинея к обстоятельствам его встреч с Тимократом, или к самому пиру, который он пересказывает для Тимократа. Такой способ оформления рамки вслед за новейшими исследователями назовем внешним повествованием. {18}

{18  Idem. P. 251.}

Внешние диалоги и повествования служат не только формальной задаче отделения книги от книги - иногда они имеют программный характер: например, в конце книги III Афиней и Тимократ спорят, какие пиры лучше обсудить, аттические или македонские, а в начале книги IV (130е) темой обсуждения становятся аттические и македонские блюда; далеко не случайной оказывается и затронутая Тимократом в начале книги II тема пестроты (греч. ποικιλία) - ведь именно принцип пестроты, т. е. соединения всевозможных тем и стилей, лежит в основе афинеевского творческого метода. {19}

{19  Lukinovich A. The Play of Reflections between Literary Form and the Sympotic Theme in the Deipnosophistae of Athenaeus, p. 267 // Sympotica. A symposium on The Symposion / Ed. by O. Murray. Oxford, 1990. P. 267; Wilkins J. Dialogue and Comedy... P. 31.}

Внутренние диалоги происходят между участниками пира, о котором Афиней рассказывает Тимократу. Иногда содержание бесед излагается без оформления их в виде прямой речи - это внутреннее повествование. Переход от внешних диалогов и повествований к внутренним иногда бывает стертым, иногда попросту отсутствует, как, например, в книге IV (134d), где за речью самого Афинея, обращенной к Тимократу, непосредственно следует речь одного из пирующих с пометкой "и Плутарх сказал". Такая небрежность объясняется внутренними приоритетами Афинея, готового пожертвовать формой своего произведения ради его содержания. {20}

{20  Rodriguez-Noriega Guillen L. Op. cit. P. 247}

Впрочем, это не мешает новейшим исследователям считать глубоко продуманной и композицию "Пира мудрецов". Существует мнение, что она отражает "композицию" реального античного пира: если пирующие сначала встречают гостей, рассаживаются и закусывают, потом основательно обедают, а напоследок переходят к винопитию и развлечениям, то и в афинеевской книге нас сначала знакомят с гостями и рассуждают о пирах вообще (книге I-V), потом угощают по преимуществу кулинарными темами (кн.VI - середина кн. X), а под конец переходят к темам "десертным" - эротика, музыка, развлечения, игры, десерты в собственном смысле и т. п. {21}

{21  Ibid. P. 253.}

Структура и композиция "Пира мудрецов" яснее видна в схеме. Для первых трех книг картина приблизительная, так как полного текста этих книг у нас нет.

Книга I

1. Рамка: ?

2. Внутренние диалоги/повествования:

1с-2с: знакомство с гостями и хозяином-библиофилом;

2d-3d: владельцы библиотек;

3f-8e: сочинения и литературные игры на пиршественную тему;

8е-26b: различные аспекты пиршественной темы у Гомера; сопоставление с более поздними авторами;

26b - до конца книги: о винах.

3. Рамка: ?

Книга II

1. Рамка: ?

2. Внутренние диалоги/повествования:

35a-40f: вина (продолжение);

40f-47a: воды и др. жидкости;

47b-49d: разное;

49е-71е: каталог овощей и фруктов.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга III

1. Рамка: ?

2. Внутренние диалоги/повествования:

72b-85с: продолжение каталога овощей, фруктов и прочих съедобных плодов;

85с-94b: морские продукты;

94с-96е: требуха;

96f-100b: о ревнителях точного словоупотребления;

100с-101b: свиная матка;

101с-104с: классические пиры;

104d-108f: морские животные;

109а-116а: хлеб и его сорта;

116b-121е: солонина;

121f-125f: прохладительные напитки;

126а - до конца книги: запахи.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга IV

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

128a-130d: свадебный пир у македонян (из "Пиршественных писем Гипполоха");

130d-138b: аттические пиры;

138b-143f: лаконские и критские пиры;

143f-144b: персидские пиры;

144b-148с: роскошь персов, Антония и Клеопатры;

148d-153d: пиры отдельных областей и народов (фиванцы, аркадяне, египтяне, индийцы и т.д.);

153е-155а: поединки;

155b - до конца книги:разное;

174а-185а: музыкальные инструменты.

3. Рамка: повествование.

Книга V

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

186d-193c: гомеровские пиры; их воспитательное значение;

193d-195f: пир у Антиоха Эпифана. Праздничное шествие;

196a-206d: праздничное шествие, устроенное Птолемеем Филадельфом; корабли Птолемея Филопатора;

206d-209e: корабль Гиерона Сиракузского;

210d-211d: цари - любители пиров;

211е-216с: философы на общественном поприще;

216с-221а: сочинения философов как источник (анахронизмы, ложные обвинения и т. п.).

3. Рамка повествование: конец 1-го дня.

Книга VI

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

224с-228с: рыбная ловля и торговля рыбой;

228с-231b: домашняя утварь;

231b-234с: золото, серебро и бронза у греков и других народов;

234d-248c: параситы;

248d-262a: льстецы;

262a-272f: рабы;

273е - до конца книги: рабы у римлян; римские патриархальные обычаи и современная римская роскошь.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга VII

1. Рамка: отсутствует.

2. Внутренние диалоги/повествования:

275с-276с: понятия φαγησία, φαγησιποσία и λαγυνοφορία;

276e-278d: рыба;

3. рамка: 277 b: обращение к Тимократу;

278е-281е: отступление: о наслаждении;

281f - до конца книги: алфавитный каталог рыб.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга VIII

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

331с-348е: рыба и любители рыбных блюд;

348e-354d: разное;

352d-354d: критика зоологических воззрений Аристотеля;

355а-362е: продолжение рыбной темы;

362d-365d: типы обедов.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга IX

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

366а-369а: пряности;

369а-376с: овощи, домашняя птица, свинина;

376a-383f: речь повара;

384а-399а: блюда из дичи; о птицах; о животных;

399a-399d: каталог: съедобные части животных;

399d-408c: каталог: животные;

408с - до конца книги: сосуды для умывания и полотенца.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга X

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

411а-418с: обжоры и обжорство;

418с-423а: об умеренности;

423а-448b: употребление вина (способы смешения, сосуды) и злоупотребление вином;

448c-459b: загадки.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа: конец 2-го дня.

Книга XI

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа: начало 3-го дня.

2. Внутренние диалоги/повествования:

459c-782d: сосуды;

782d-784d, {22} 466e-503f: каталог: сосуды для питья;

{22  Эта часть книги XI вместе с нумерацией страниц дается по тексту эпитомы.}

504е-509е: критика Платона.

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Книга XII {23}

{23  Книга XII не имеет формы диалога — все повествование Афиней ведет от своего лица.}

510b-513с: роскошь и наслаждение;

513f-550f: любители роскоши (персы, лидийцы, этруски и т.д.);

551a-552f: преимущества бедности;

553а - до конца книги: роскошь.

Книга XIII

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

555Ь-557с: брачные обычаи;

557f-560a: женщины в комедиях;

560b-f: женщины как причина войн;

561a-563d: эрот;

564Ь-565а: педерастия;

565а-566а: мужская красота;

566f-599d: гетеры;

599f - до конца книги: разное.

Книга XIV

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

613а-с: опьянение;

613b-616е: шуты, фокусники, акробаты, шутчи и любители шуток;

616е-628с: музыка, песни, рапсоды, импровизаторы;

628с-631с: танцы;

633f-638b: музыкальные инструменты;

640с-643е: десерты.

3. Рамка: повествование: конец 3-го дня.

Книга XV

1. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

2. Внутренние диалоги/повествования:

665e-668f: коттаб;

669с-686с: венки;

677c-680d: каталог венков;

686c-692f: благовония;

692f-693f: последняя чаша;

693f-695f: сколии;

695f-699d: другие песенные жанры;

699d-700e: светильники. {24}

{24  Далее текст книги XV утрачен; с 701 по 702с приводится текст эпитомы.}

3. Рамка: диалог Афинея и Тимократа.

Рассматривая "Пир мудрецов" как цельное, хорошо построенное произведение, исследователи находят объяснение всем подозрительным деталям.

1. Пометки в рукописи А предлагается понимать не как нумерацию книг полного варианта, а как нумерацию папирусных свитков, которым переписчик придал форму кодекса. {25}

{25  Rodriguez-Noriega Guillen L. Op. cit. P. 246.}

2. Завершаются и возобновляются не встречи пирующих софистов, а беседы Афинея и Тимократом - к ним и относятся все временные указания. {26}

{26  В этом отношении проблематичны книги V и XIV.}

3. Афиней вполне определенно указывает, что пир, о котором он рассказывает Тимократу, происходит в апреле. {27} Январь упоминается в контексте воспоминания о каком-то другом пире - не случайно же все повествование о тыквах в январе вводится фразой: "Однажды (ποτέ) зимой нам подали тыквы", {28} а дни Пса упомянуты вообще вне связи с календарем - это шутка, направленная против киников. {29} Понять ее можно, имея в виду, что название этой философской школы происходило от слова κύων ("собака") и само по себе было шутливым. {30} Кроме того, оно постоянно обыгрывалось, так как киники были излюбленным предметом насмешек среди философов и вообще интеллектуалов. Естественно, что шутки эксплуатировали главным образом "собачью" тематику. Ульпиану мало назвать собеседника "бешеной собакой" - он намекает, что это такое бешенство, каким оно бывает в самую жаркую летнюю пору, когда и нормальные живые существа сходят с ума, т. е. бешенство в самой острой форме.

{27  Афиней. VIII.361e-f.}

{28  Афиней. IХ.372b.}

{29  Афиней. III.99е.}

{30  См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 67-68.}

4. Ничего необычного не видят новейшие исследователи и в том, что в книге XII, где речь ведется от лица самого Афинея, появляется фраза: "...я и сам знаю, что у нас в Александрии..." Просто Афиней как уроженец Египта отождествляет себя с его столицей, подобно тому как уроженец Фессалии Миртил говорит о "наших прекрасных Афинах". {31}

{31  Афиней. ХIII.583e.}

5. Что касается лексиконов и каталогов, то и здесь объяснение найдено: отдавая предпочтение содержанию перед формой, Афиней сам избирает эти удобные способы представления материала, о чем и заявляет: "...чтобы тебе, [Тимократ], лучше запомнить сказанное, я расположу названия в алфавитном порядке". {32}

{32  Афиней. VII.277c.}

Итак, исследователи последних лет предпочитают трактовать афинеевский текст не как хаос, а как космос, но под определенным углом зрения эти две крайние точки совпадают, а именно, когда мы обращаемся к проблеме тематических переходов. Попробуем проследить, как Афиней переходит от темы к теме, на примере книги VIII.

I. Рамка: Афиней приводит слова Полибия о Лузитании (Иберия) и сравнивает ее щедрую природу с пирами Ларенсия.

II. Диалог:

1. Кинульк выражает недовольство бесконечной "рыбной" темой. Демокрит, напротив, возвращает к ней собеседников;

2. "разное" о рыбе, в том числе шуточные высказывания о ней;

3. шутки на рыбную тему в прозе;

4. то же у Эпихарма;

5. рыбная тема у комедиографов, в том числе - о любителях рыбы;

6. любители рыбы среди исторических лиц;

7. различные mots, связанные с рыбой, в том числе - кифариста Стратоника;

8. о Стратонике, в том числе - из книги "О поэтах" перипатетика Фения;

9. критика Аристотеля;

10. о других интеллектуалах, в том числе - о Протагоре, и т.д.

Очевидно, что Афиней переходит от темы к теме путем ассоциаций. Эти переходы иногда более заметны, иногда почти неуловимы, но всегда очень естественны: одна тема легко возникает из предыдущей, спровоцированная поворотом мысли или даже брошенным словом. Ассоциации могут быть и ситуативными. Так, в книге XV тема благовоний возникает, когда слуги вносят благовония, а тема венков - когда появляются венки, и т. п.

IV. О жанре

В самом начале "Пира мудрецов" Афиней ясно дает понять, что его сочинение будет строится по платоновской модели так называемого пересказанного диалога. {33} Главной особенностью таких диалогов было рамочное построение. Рамкой служил разговор двух персонажей, один из которых был свидетелем или участником бесед с Сократом, а другой любопытствовал узнать их содержание. Пересказ этих бесед "по ролям" и составлял внутреннюю, основную часть диалога. На использование именно такой модели диалога Афиней указывает непрямо, но внятно: начало "Пира мудрецов" почти дословно повторяет начало "Федона" - одного из "пересказанных" платоновских диалогов. Это сходство, видимо, так поразило автора эпитомы, что он ошибся: в рукописи С вместо Тимократ стоит Эхекрат - это персонаж "Федона", играющий в рамке диалога ту же роль, что Тимократ у Афинея.

{33  См. примеч. 12 к кн. I.}

К Платону восходит не только модель пересказанного диалога, но и сама обстановка афинеевых бесед - как и в диалоге "Пир", они ведутся за пиршественным столом. И вообще Афиней никогда не забывает о Платоне - об этом свидетельствуют многочисленные ссылки и реминисценции (их около 90). Особого внимания заслуживает критика Платона в книге XI. {34}

{34  Афиней. ХI.504е-509е.}

Однако Афиней вовсе не является прямым наследником Платона - между ними лежит многовековая традиция литературного жанра застольных бесед. Насколько мы можем судить, этот жанр стал складываться в платоновских кругах: непосредственным откликом на "Пир" Платона был "Пир" Ксенофонта; {35} отдал дань застольным беседам и первый схоларх платоновской академии Спевсипп. {36} Сочинение с таким же названием было и у самого строптивого платоновского ученика - Аристотеля. {37} Он ввел жанр застольных бесед в традицию своей школы - именно поэтому "сочли достойным труда записать речи, которые велись на симпосиях," перипатетики начала III в. до н.э. Притан и Иероним Родосский. {38} Свой "Пир" был у Эпикура. {39} Не избегали пиршественного жанра и стоики - нам известно, что сочинение "О пире" было у Персея Китайского (III в. до н. э.) {40} и Клеанфа. {41}

{35  См.: Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения / Пер. С. И. Соболевского. М; Л.: Academia, 1935.}

{36  Плутарх. «Застольные беседы». I. 613d-e.}

{37  Афиней. XV.674f.}

{38  Плутарх. «Застольные беседы». I. 613d-e.}

{39  Афиней. 186е; ср.: Плутарх. «Застольные беседы». I. 613d-e; Диоген Лаэртский. X. 28.}

{40  Афиней. ХIII.607b.}

{41  Диоген Лаэртский. VII.175.}

К сожалению, из всех вышеназванных послеплатоновских "Пиров" до нас дошел только Ксенофонтов, поэтому особую ценность для истории этого жанра представляют "Застольные беседы" Плутарха и примыкающий к ним "Пир семи мудрецов". {42}

{42  Перевод названных сочинений, снабженный комментарием, см. в изд.: Плутарх. Застольные беседы. Л.: «Наука», 1990.}

"Застольные" сочинения создавались не только в философской среде - судя по словам Афинея, в этом жанре работал и грамматик I в. до н. э. Тимахид Родосский, и его современник, врач Гераклид Тарентский. {43}

{43  О Тимахиде— I.5a; III.82d; VII.283c; XV.682c; о Гераклиде — II.53с, 64а-е, 67d-e; III.74b, 79e-f, 120b-d.}

Большим успехом пользовалась, видимо, и пародийная разновидность жанра застольных бесед - о ее существовании сообщает Афиней, {44} а образцом может служить "Пир, или Лапифы" Лукиана. Существовала и другая разновидность пиршественного жанра - пиршественные письма (Δειπνικαί ε̉πιστολαί): так Афиней многократно ссылается на "Пиршественные письма" Гипполоха Македонского к Линкею Самосскому, перипатетику, ученику Теофраста, но здесь не сохранилось ни одного образца. {45}

{44  IV.134d.}

{45  См.: III.126d, 127е; IV.128b-c; IX.402a; XIV.614d.

Отдельную проблему составляет соотношение «Пира мудрецов» с римскими образцами застольного жанра — с «Пиром Трималхиона» Петрония, с «Аттическими ночами» Авла Геллия, с «Сатурналиями» Макробия. Ср. также.: Гораций. «Сатиры». II.8.}

Как мы видим, история застольного жанра была богатой и разнообразной, и Афиней превосходно знал ее - не случайно большую часть сведений мы находим именно у него. И тем не менее Афиней возвел свой "Пир мудрецов" непосредственно к платоновским диалогам, причем прежде всего в формальном отношении - содержательную связь между тем же "Федоном" и афинеевским сочинением установить сложно. {46} В чем же состоял замысел Афинея? Возможно, он хотел показать, что в его случае застольный жанр сохраняет классическую платоновскую форму при совсем особом, оригинальном ее наполнении, не имеющем аналогов в предшествующей традиции. При этом оригинальность состоит не столько в тематике (тут у Афинея есть точки соприкосновения с другими "застольными" авторами - прежде всего с Плутархом), сколько в способе раскрытия этих тем.

{46  Содержательная связь с «Пиром» Платона видна в книге ΧΠΙ, посвященной проблемам эроса. Но, судя по «Застольным беседам» Плутарха, эта тема была традиционной для застольного жанра (см.: кн. I, вопрос 5; кн. III, вопрос 4, 6; кн. VII, вопрос 7).}

Действительно, все известные нам образцы застольного жанра строятся как состязание в учености, когда затрагиваются все возможные области знания, от философии до теории языка, от мифологии до теории музыки. При этом очень важна способность собеседников логически мыслить и убедительно говорить. Собеседники Афинея демонстрируют не столько ученость, сколько начитанность, они не столько мыслят и говорят, сколько цитируют. В пятнадцати книгах "Пира мудрецов" содержится более полутора тысяч цитат из 800 авторов. Вместе с тем, тематический круг здесь гораздо уже - в основном он охватывает только те темы, которые так или иначе связаны с пирами - их историей, традициями, блюдами, пиршественными развлечениями и т. д. Но иногда Афиней все же обращается к вопросам из области популярной философии, которые часто решаются у других "застольных" авторов: так в книге VI беседуют о параситах, льстецах, рабах и сибаритской роскоши, в книге VII - о наслаждении, в книге VIII находим полемику с зоологическими воззрениями Аристотеля.

Можно сказать, что все сочинение Афинея - это материализация метафоры, сконцентрированной в собственном афинеевском словечке λογόδειπνον - "словесный пир". Автор угощает нас на пиру беседами о пире, подавая в качестве богатых и разнообразных блюд богатые и разнообразные цитаты из греческих авторов, преимущественно классических и эллинистических. И в этом, пожалуй, действительно сказывается принадлежность Афинея к движению Второй софистики с ее культом греческой "старины".

V. Об источниках

Мы не будем останавливаться на вопросе о том, каких именно авторов использовал Афиней, - все они перечислены в Указателе имен. {47} Гораздо важнее, как нам кажется, представлять себе, как работал Афиней со своими источниками - как отбирал цитаты, как располагал эти "чужие" тексты в структуре своего собственного. {48}

{47  См. ниже, с. 601.}

{48  См.: Jacob Ch. Athenaeus the Librarian // Athenaeus and his World...}

Что касается отбора цитат, то Афинею, как считают ученые, не приходилось прочитывать от начала до конца свитки с текстами всех 800 авторов - он черпал материал главным образом из компилятивных сборников, во множестве появлявшихся с I в. до н. э. {49} Но работал Афиней с этим материалом как книжник александрийской выучки.

{49  К сожалению, об этих сборниках мы знаем только то, что они существовали и широко использовались.}

Единого принципа цитирования у Афинея нет. Чаще всего он пользуется моделью "имя автора + φησί (γράφει) + цитата". Анонимные цитаты редки, а вот названия произведений Афиней часто не приводит, заменяя его кратким που ("где-то"). {50} Цитируя прозу, Афиней иногда не только дает название произведения, но и указывает номер книги. Благодаря этому мы знаем, пользовался ли Афиней всем сочинением или определенной его частью.

{50  Афиней. VIII.334а; III.99b.}

В некоторых случаях цитируемое произведение отождествляется у него по начальным словам. Этот способ, введенный александрийскими учеными, был наиболее надежным, ведь заглавия произведений могли варьироваться, а имена авторов - совпадать. {51} Существование одноименных авторов заставляло Афинея снабжать имена "особыми приметами" - к их числу относились место рождения, имя отца, прозвище, философская ориентация. Так, например, относительно Посидония он уточняет, что тот был стоиком (8 раз), уроженцем Апамеи (4 раза), философом (3 раза). Большое значение придает Афиней датировке цитируемых произведений, {52} иногда опровергает чужие мнения - например такое, согласно которому Алкей и Сапфо жили в разное время. {53} Очень занимали Афинея те случаи, когда отождествить произведение было трудно, как в случае с речами Демосфена и Лисия. {54}

{51  Афиней. I.4d-e; V.209f; XI.479d.}

{52  Афиней. X.453e; IV.128a; II.51a, 71a-b; V.218b-c; IV.183e.}

{53  Афиней. ХIII.599с.}

{54  Афиней, XIII.573b, 586е; VI.231b,13.586e-f, 592.}

Где же черпал Афиней сведения, чтобы снабдить приведенную цитату необходимыми указаниями? Под рукой у него были аннотированные библиографии и справочники, составленные учеными александрийцами. В первую очередь это знаменитые "Таблицы" Каллимаха и дополнения к ним, составленные Аристофаном Византийским. К "Таблицам" Афиней обращался, когда ему нужно было проверить имя автора той или иной книги, ее точное название, первую фразу, количество строк и т. п. Кроме того, в "Таблицах" можно было почерпнуть и биографические сведения об авторах, а также найти перечень книг на ту или иную тему (ср. систематические каталоги в современных библиотеках). {55} К Аристофану Византийскому Афиней обращался не только за библиографическими, но и за лексикографическими сведениями. {56} Еще один известный нам источник - это работа Артемона Кассандрейского "Об использовании книг". Насколько мы можем судить, в этом справочнике Афиней мог найти не только библиографические данные, но и классификацию поэтических жанров, снабженную образцами. {57} Очень полезным было и сочинение Деметрия Магнесийского об одноименных авторах, которым широко пользовался другой библиограф и библиофил поздней античности - Диоген Лаэртский. {58} Особое место среди источников Афинея занимают лексиконы. На один из них Афиней ссылается особенно часто (не менее двенадцати раз) - это работа "О редких словах и именах" Памфила.

{55  Афиней. VI.244a; XIV.643e; XV.669d-e; XIII.585b; VI.252c; XI.496e-f.}

{56  Афиней. VIII.336d; IX.408f; 410b-c.}

{57  Афиней. XII.515d-e; XV.694a.}

{58  Афиней. ХII.611b. Диоген Лаэртский ссылается на Деметрия более двадцати раз.}

Приводимые Афинеем цитаты так многочисленны и обширны, что вытесняют собственную речь собеседников. Пирующие фактически говорят цитатами, обыгрывая их по своему вкусу и часто придавая им тот смысл, которого они на самом деле не имели. Особенно ярко этого видно в случаях с цитатами из Гомера, потому что их "родной" контекст, в отличии от многих других случаев, нам хорошо известен. {59}

{59  Это мы старались показать в примечаниях к соответствующим местам. См., например, примеч. к кн. I-II.}

VI. О действующих лицах

Гости афинеевского пира перечисляются и характеризуются в самом начале книги. Долгое время ученые стремились отождествить названных Афинеем гостей с реальными лицами: считалось, например, что хозяин дома Ларенсий - это не кто иной, как знаменитый Герод Аттик. {60} Поиском исторических прототипов заняты и современные исследователи: для Ларенсия найден младший понтифик Публий Ливии Ларенсий, упомянутый в эпитафии, {61} а Ульпиана из Тира предлагается отождествить не со знаменитым правоведом, чему препятствует по крайней мере одна существенная деталь в Афинеевом тексте (см. об этом чуть ниже), а с его старшим родственником или даже с отцом. {62} Бесспорно, такой ход мысли спровоцирован самим Афинеем - ведь почти каждое из названных имен ассоциируется с реальным лицом даже у современного читателя (Плутарх, Зоил, Демокрит, Гален). Вместе с тем эти имена снабжены у Афинея такими приметами, которые не позволяют отождествить имя с его знаменитым носителем. Так Плутарх назван у него грамматиком, а также александрийцем (ΙΙΙ.118f; VII.267a), и если первое определение еще можно применить к Плутарху, толкуя греческое слово γραμματικός в широком смысле - "знаток , ученый", то второе вовсе не годится, так как Плутарх был родом из беотийского города Херонеи. Из философов на Афинеевом пиру присутствует Демокрит, но не знаменитый уроженец Абдеры, а безвестный никомедиец. Так же обстоит дело и с менее знакомыми для нас именами. В числе Афинеевых гостей назван Ульпиан из Тира. Так звали знаменитого правоведа, жившего на рубеже II и III вв. Исторический Ульпиан погиб от руки убийцы в 228 г., а у Афинея Ульпиан умирает спокойной смертью через несколько дней после описанного пира. {63}

{60  Hirzel R. Der Dialog. Leipzig, 1895. Bd. 2. P. 352 sq.}

{61  Corpus Inscriptionum Latinarum (CIL). VI.2126.}

{62  Braund D. Learning, Luxury and Empire // Athenaeus and his World... P. 16.}

{63  См. XV.686 а. Независимо оттого, как соотносится афинеевский Ульпиан с историческим, эпизод его смерти играет важную роль в композиции «Пира мудрецов» — кончина одного из главных собеседников предвещает конец всего сочинения.}

В некоторых случаях все характеристики персонажа как будто определенно отсылают к историческому лицу (врач из Пергама Гален, грамматик Зоил), но тут приходится вспомнить о хронологии: врач Гален умер в 199 г., т. е Афиней теоретически еще мог видеть его живым, а вот грамматик Зоил, критик Гомера, жил на 600 лет раньше.

Очень интересны имена Дафна Эфесского и Руфина Никейского. Г. Кайбель предположил, что эти имена "сделаны" Афинеем из одного - из имени Руфа Эфесского. {64}

{64  Athenaei Naucratitae Deipnosophistarum libri XV / Rec. G. Kaibel. Lipsiae, 1887-1890. Vol. 1, Praefatio.}

А что если Афиней просто мистифицирует своих читателей? В таком случае попытки отождествить того или иного собеседника "Пира мудрецов" с историческим лицом оказываются не только пустыми, но даже вредными для понимания творческого замысла автора. Собрав на своем ученом пиру знатоков с громкими именами и неразличимыми лицами, Афиней, возможно, хотел сказать, что подлинные, живые действующие лица для него - это не люди, а книги (или, как мы бы сейчас сказали, тексты) и только они достойны бесспорного узнавания и бережной памяти.

О. Л. Левинская

Примечание

Перевод выполнен по следующему изданию: Athenaeus. Deipnosophistae, edited et translated by Charles Burton Gullick. Vol. I-VII. Cambridge, 1950 (Loeb Classical Library).

При работе над переводом были использованы фрагменты текста Афинея, содержащиеся в следующих изданиях: Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V вв. М., 1964. С. 178-188; Поздняя греческая проза. М., 1961. С. 449-464.

При переводе отдельных фрагментов античных авторов, содержащихся в тексте Афинея, были использованы следующие издания: Античная лирика. М., 1968 (БВЛ); Аристотель. История животных / Пер. В. П. Карпова. М., 1996; Аристофан. Комедии. Фрагменты / Пер. А. Пиотровского. M., 2000; Геродот. История / Пер. Г. А. Стратановского. Л., 1972; Гомер. Илиада / Пер. Н. И. Гнедича. Academia, 1935; Гомер. Одиссея / Пер. В. А. Жуковского. М" 1958; Греческая эпиграмма. М., 1960; Греческая эпиграмма. СПб., 1993; Ксенофонт. Сократические сочинения / Пер. С. И. Соболевского. Academia, 1935; Ксенофонт. Анабасис. M.; Л., 1951; Менандр. Комедии. Фрагменты. М., 1982; Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты / Пер. М. Л. Гаспарова. М., 1980; Полибий. Всеобщая история / Пер. Ф. Мищенко. Т. I-III. М., 1890-1899; Платон. Сочинения. Т. Ι-III. М., 1969-1972; Феофраст. История растений / Пер. М. Е. Сергеенко. М., 1951; Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М., 1989; Хрестоматия по истории Древней Греции. М., 1964; Эллинские поэты. М., 1999; Эсхил. Трагедии. М., 1989.

Афинею не повезло у издателей и комментаторов. По содержанию текст его был слишком пестр и разнообразен, по форме не отличался никакими заметными художественными достоинствами и выглядел лишь сборником цитат. Чтобы разобраться в его гастрономических каталогах рыб и птиц, нужно было знать зоологию и физиологию лучше, чем к этому привыкли европейские филологи. Первое печатное издание Афинея (Марка Мусура) вышло в 1514 г., первый комментарий (Исаака Казобона) только в 1600 г., второй (Иоганна Швайгхойзера) только в 1801-1807 гг., оба были сосредоточены преимущественно на чисто филологических проблемах установления текста. Завершением этой работы стало издание Г. Кайбеля 1887-1890 гг.; характерно, что главной специальностью Кайбеля была греческая комедия и Афинеем он занимался, собственно, только как источником текстов Эпихарма и Софрона. На издание Кайбеля целиком опираются оба двуязычных издания Афинея в XX в.: английское Ч. Гьюлика (1937-1941 с позднейшими переизданиями) и незавершенное французское A. M. Деруссо (с 1957 г.). Комментарий в них минимальный, но очень ценный, использующий результаты исследований ХГХ-ХХ вв. по античной фауне и флоре. Этот материал используется и в наших примечаниях. Новейшее издание Афинея, в котором он впервые дождался подробного комментария, - Ateneo. I Deipnosophisti. I Dotti a Barchetti. Salerno editrice. Roma, 2001 - начало выходить лишь тогда, когда работа над нашим изданием подходила к концу, и могло быть использовано лишь частично.

Для экономии места все указания на источники приводимых Афинеем цитат введены в текст перевода в квадратных скобках. Ссылки на сохранившиеся произведения античных авторов даются обычным образом (римская цифра - номер книги, арабские цифры - номера стихов или, в прозе, глав и параграфов; иногда, как для Платона и для самого Афинея, по номерам страниц и частей страниц, например, 37d). Названия гомеровских поэм сокращаются: "Ил(иада)" и "Од(иссея)"; сокращения ИЖ и ИР означают "Историю животных" Аристотеля и "Историю растений" Феофраста. Ссылки на несохранившиеся произведения (только для важнейших авторов) даются по номерам фрагментов (для Аристотеля - по изд. Розе, для Феофраста - по изд. Виммера и т.п.). Чаще всего встречаются ссылки на издания XIX в.: Kock = Corracorum Atticorum Fragmenta, ed. Th. Коек; FHG = Fragmenta Historicorum Graecorum, ed. С. Mueller; TGF2 = Tragicorum Graecorum Fragmenta, ed. A. Nauck, ed. 2; DK = Die Fragmente der Vorsokratiker, hrsg. H. Diels-W. Kranz. Перевести их нумерацию на нумерацию более новых изданий (Якоби, Радта и др.) мы не имели возможности. Перекрестные ссылки на самого Афинея даются тоже в квадратных скобках, без имени автора.