Мюррей Лейнстер. Электронная чума

Онлайн чтение книги Электронная чума Plague
Мюррей Лейнстер. Электронная чума

Murray Leinster • Plague • Astounding Science Fiction, February 1944 • Перевод с английского: А. Евстигнеев



«К 2075 земному году стало ясно, что управление делами Солнечной системы, как и внутрипланетными проблемами, потребует самого пристального внимания Галактической комиссии, так что создание соответствующей администрации сделалось насущной необходимостью. В то же время нельзя недооценивать факт, что в прошлом административные учреждения часто вступали в конфликты друг с другом, что приводило к недоразумениям. (См. Войны.) Галактическое государственное управление пользовалось монополией и обладало широкими полномочиями. Есть люди, для которых власть является средством удовлетворения амбиций, они отчаянно добиваются продвижения по службе и, как ни прискорбно, в конечном счете занимают высокие посты. Люди такого типа не в состоянии провести грань между властью и наушничеством, подчинением и подхалимством, между протестом и саботажем. Вот уже сто лет не происходило затруднений и конфликтов на этой почве, и государственная власть представала непоколебимой, окаменелой бюрократией, внутри которой традиционно царили карьеризм, помпезность и волокита. Чиновники держали три солнечные системы в изоляции от остального человечества в течение более тридцати лет. В некоторые важные документы была внесена путаница, а без соответствующих бумаг никто не имел права пропускать космические корабли в эти системы. Поэтому даже суда Военно-космического флота не могли приземлиться ни на одной из планет трех солнц! Случайное обнаружение такой ситуации одним из членов Галактической комиссии привело к отставке ответственных лиц, но не к реформе самой службы. Эпидемия Электронной чумы 2194 г. [см. (1) Лора, (2) Формы жизни, (3) Организм], угрожавшая всему человечеству, возникла исключительно из-за бюрократической близорукости. Экспедиция Бэйзина вылетела с Фароны. После приземления на Лоре было выявлено, что три из шестисот документов, которые должны были представить исследователи, составлены не по форме. Экспедиции было приказано вернуться на Фарону и исправить ошибку. Ученые, уже занятые обработкой данных, сообщили, что на Лоре встречаются странные формы жизни и потому возвращение оттуда нежелательно до тех пор, пока они не будут в достаточной степени изучены. Комиссар Фароны, воспринявший это заявление как оскорбление его власти, выразил протест и приказал доставить экспедицию на космическом корабле под арестом. Так и было сделано, и через два месяца больше десяти миллионов женщин и девочек — половина населения Фароны — погибла от заразы, нечаянно завезенной экспедицией Бэйзина. Из-за недоверия властей ученые оставались под арестом, и чума вполне могла распространиться среди населения всей Галактики».

(Статья «Государственная служба и ее реформы», Краткая энциклопедия, т. 31, издание 2207 земного года)


Бен Шолто как раз снимал чудесную сцену замысловатого брачного танца птицы сети, когда браслет на его запястье активировался с такой силой, что едва не оторвал руку. Во всяком случае, ощущения были не из приятных. Электрошок парализовал мышцы, рука невольно дернулась и толкнула трехмерную камеру. Та покачнулась, и запись была испорчена, причем это непроизвольное движение выдало присутствие наблюдателя. Птица сети и ее подруга испарились с легким свистом крыльев, по которому можно было судить об их половозрелом возрасте.

Бен с силой сжал запястье и выругался. Он быстро вытер пот с кожи под браслетом, чтобы новый импульс не оказался таким болезненным. Серия длинных и коротких электрических импульсов означала: ему настойчиво приказывали немедленно связаться с ближайшим штабом резерва.

— И о чем только думают эти медные каски? — хмуро проворчал Бен и стал пробираться сквозь джунгли к небольшому космическому катеру. Бен был офицером резерва. Когда он служил в Космическом флоте, высокое начальство дало ему один идиотский приказ, осуществление которого могло стоить жизни нескольким бойцам. Он выполнил поручение осторожно, не потеряв ни одного из своих людей. Его краткий рапорт показал, что Бен в точности не следовал инструкциям, потому что в них изначально была заложена ошибка. Тем не менее его вызвали в военный трибунал под предлогом того, что нельзя пренебрегать письменными приказами. Хотя вина была доказана, решение трибунала отменила та же штабная крыса, что его утвердила. Если бы Бен был осужден и подал апелляцию, вопиющая глупость происходящего стала бы очевидна для его начальников. Так что штабной распорядился перевести Бена в резерв, поскольку на это решение подать апелляцию невозможно. Статус резервиста давал право на довольно приличное жалованье, позволявшее Бену путешествовать по своему усмотрению на личном катере, что в этом секторе космоса можно было считать большой удачей. И Бен разъезжал, делал трехмерные фотографии флоры и фауны для прессы и бранил свою неудавшуюся военно-космическую карьеру и павшую ее жертвой личную связь. Любовь звали Салли, и именно ее отец был той самой штабной крысой. Но Бен очень скучал по любимой.

Катер стоял под сенью листвы на берегу удивительно прозрачного ручья. Бен вошел внутрь и сразу взялся за телефон ОС — общей связи. Нажал особую кнопку для вызова штаба резерва и бесстрастно уставился на экран.

— Бен Шолто ждет указаний, — сказал он, когда экран включился. Тучный офицер равнодушно кивнул.

— Принято. Ждите.

Экран опустел, а Бен все ждал и ждал. Но — ничего. Только через полчаса браслет снова сильно ударил его током. Бен вскипел и опять нажал кнопку. Через некоторое время на экране появился тот же офицер.

— Шолто докладывает вторично, — процедил Бен. — Я получил второй вызов через браслет.

— Подождите, — безучастно повторил офицер.

Еще через полчаса Бен вскрыл браслет и опустил руку в раковину с водой. У него зазвенело в ушах, когда он позвонил в третий раз. Бен усмехнулся. Теперь-то в штабе проснутся.

Экран загорелся, офицер нахмурился.

— Чего вы хотите?

— Услышать приказ, — ответил Бен. — Что за срочность? Учебная мобилизация на случай вторжения мифических врагов из другой галактики или что еще? Обычная рутина, я полагаю.

Жирный штабной ответил грубо:

— Вы, резервисты, считаете себя умниками! В соседней системе, на Фароне, объявлен карантин. Кто-то попытался его нарушить. Вам предписано присоединиться к охране. Активируйте пишущее устройство и получите приказ.

Бен включил принтер и приготовил себе поесть. Когда принтер зажужжал, он еще сидел за столом и не успел убрать грязные тарелки в топку преобразователя топлива — для легкого катера такого оборудования было более чем достаточно. Бен прочел приказ.


«Вам надлежит занять позицию в космическом пространстве и наблюдать за любыми судами, которые могут попытаться нарушить карантин и приземлиться на той планете, где вы сейчас находитесь. Установите связь с другими наблюдателями-резервистами и разделите околопланетное пространство на участки индивидуальной ответственности. Если судно-нарушитель будет обнаружено, идентифицируйте его, получите список команды и пассажиров, а затем уничтожьте. Приказ обсуждению не подлежит».


Бен присвистнул, нахмурился и воскликнул:

— Вот напыщенные идиоты!

А потом философски пожал плечами.

Он поднял корабль. Здесь, на этой планете, не было других резервистов. Она необитаема. Легкий катер со свистом разрезал воздух. Вот и космос. Бен выбрал случайную орбиту, настроил экраны слежения и устроился с доброй книгой в руках. Он не ожидал никаких осложнений. Просто за активное состояние и за так называемое чрезвычайное дежурство полагалась доплата, к тому же он должен был получить возмещение издержек за использование корабля. Раз уж его лишили возможности продолжать карьеру — и любовницы, если на то пошло, — Бен не испытывал ни малейших угрызений совести, состригая с «медных касок» — штабных крыс — лишние деньги.

Он читал, пока едва не задремал, потом подошел к приборной панели, решив проверить ее перед тем, как лечь спать. Самый последний экран едва ощутимо мерцал, а стрелка на его шкале чуть подрагивала. Вдруг раздался громкий сигнал тревоги.

Бен сел в кресло пилота, вышел с орбиты и развернул корабль в сторону, указанную экраном слежения. Когда включается полное ускорение, всегда возникает странное и неприятное ощущение. Небольшое судно неслось сквозь пустоту. Будучи техническим специалистом, Бен хорошо разбирался в атомном двигателе. У военного корабля двигатель во многих отношениях более совершенен, чем у торгового, зато требует большей квалификации от пилота. Бен спокойно переносил большие перегрузки, так что он придал двигателю своего катера такую же мощность, как на военных кораблях.

Через десять минут Бен визуально обнаружил чужой корабль. Он направлялся в сторону небольшой планеты, с которой недавно взлетел сам Бен. На контакт он выходить не хотел. Всем космическим кораблям отлично известен передаваемый азбукой Морзе краткий авторитарный сигнал: «Немедленно идентифицируйтесь». Отказ ответить на него считается преступлением.

Бен опять нажал кнопку штаба. Экран загорелся после долгой задержки. За это время Бен успел притормозить и лечь на курс по-прежнему молчавшего корабля, соблюдая дистанцию в десять миль. Тучный офицер выглядел раздраженным.

— Докладывает Бен Шолто. Я обнаружил судно, очевидно летящее курсом с Фароны. Оно отказывается отвечать на предупредительные сигналы.

— Подождите, — бросил толстяк и засуетился. Вот она — бюрократическая возня. Офицер время от времени отвечал на чьи-то вопросы. Наконец он с важным видом повернулся к экрану.

— В вашем районе нет судов с санкционированным доступом. Уничтожьте.

— Чем? — смиренно спросил Бен. — У меня есть позитронный пистолет и только. Это вспомогательный резервный корабль.

— Тогда… э-э… сопровождайте подозрительное судно, — напыщенно сказал толстяк и нахмурился. — Чтобы взорвать его, будет выслан истребитель.

Бен отключился. Он чувствовал себя неловко. Разумеется, сообщать о своем местоположении нет необходимости. По браслету резервиста, так часто изматывавшему электрошоковыми импульсами, можно без ведома обладателя легко определить его координаты на огромном расстоянии.

Бен присмотрелся к находившемуся в десяти милях судну. Оно имело весьма обтекаемую форму, какую придают кораблям, хотя бы отчасти предназначенным для полета в атмосфере. Сейчас оно явно намеревалось приземлиться на планету, до которой оставалось всего несколько тысяч миль. Чужой корабль быстро притормозил и вышел на орбиту. Опытный Бен двигался тем же курсом и с той же скоростью. Вдруг его взгляд скользнул по панели с телефонами. Слева от трубки был заметен слабый огонек. Это означало, что задействованы все передающие каналы. Из любопытства Бен решил один из них проверить. Это была волна, отраженная от плотных слоев атмосферы, тогда как прочие сигналы проходили их насквозь.

— Бен! — отчаянно взывал девичий голос — Бен! Если это ты, скорее дай мне знать! Пожалуйста, Бен! Прошу!

Сердце Бена подскочило в груди и судорожно сжалось. Это был голос его любимой, той самой, отношения с которой испортила ему одна штабная крыса. И эта девушка оказалась на борту корабля, который Бену приказано уничтожить. Вот-вот подоспеет истребитель, который уж точно справится с задачей.

— Салли! — дико закричал он в трубку. — Это я! Я в соседнем корабле!

Включился видеофон. На Бена смотрела Салли Хэйл. Вид у нее был бледный и испуганный. Она попыталась улыбнуться. И исчезла с экрана.


В течение того же часа по галактическому времени комиссар планеты Таллис-II издал строгий эдикт и запретил колонизацию самого крупного спутника планеты. Единственной причиной распоряжения стало то, что комиссар любил охотиться на этом спутнике и, предоставив гражданам Таллиса-II право селиться на нем, нарушил бы идиллию. Одновременно четыре космические линии связи в секторе Дениба попросили разрешение прекратить ряд операций. Они утверждали, что стоимость передачи докладов службы управления из-за их количества возросла настолько, что превратилась в основную издержку. Это вело к убыточности всего предприятия. И в тот же галактический день на Фурфе — единственной планете Этамина — отказали в посадке экспресс-лайнеру первого класса из сектора Алголя. Ему было приказано вернуться в порт вылета. Среди более чем тысячи восьмисот документов на полет и груз нашелся единственный, где не оказалось подписи какого-то ничтожного клерка. Администрация работала в своей обычной манере.

Но Бен Шолто вел себя вовсе не так, как требовалось от офицера резерва. Через полчаса после того, как он увидел Салли на экране, Бен отсоединил корабль от чужой яхты и плотнее закрыл воздушные люки. Казалось, что это большой корабль свернул в сторону, но на самом деле курс сменил катер. Прямо впереди угрожающе ярко сияло местное бело-голубое солнце. Длинная, обтекаемая яхта удалялась. Катер с усилием вышел на орбитальную скорость. Теперь Бен включил телефон ОС и нажал кнопку штаба. Тучный офицер недовольно оттопырил нижнюю губу.

— Что такое? — вызывающе спросил он.

— Докладываю, — невозмутимо рапортовал Бен. — Корабль с Фароны на повторные сигналы не отвечает. Похоже, теперь он направляется прямо к солнцу. Я был вынужден отстать от него, поскольку, придерживаясь этого курса, он выйдет либо на само солнце, либо пройдет в непосредственной близости от него. На борту никто не выживет. Я предполагаю, что его команда уже мертва.

— Продолжайте наблюдение, — велел толстяк.

Бен отключился. Он вернулся в единственную каюту на маленьком катере. Салли срывающимся голосом сказала:

— По правде говоря, Бен, я в порядке. Просто ты единственный, к кому я могла обратиться. За мной охотятся.

— Уже нет, — сказал Бен. — Теперь ты в безопасности!

— Я… я нарушила карантин на Фароне, — сообщила Салли. — Это… это было ужасно, Бен! Они там умирают… умирают тысячами, миллионами. Женщины. Только женщины и девочки. И никто не знает отчего. Их тела излучают космические лучи, и они гибнут. И все. На Фароне не бывает настоящей ночи, только сумерки. Поэтому только за день до моего отлета они… выяснили, что зараженные чумой женщины еще и светятся. Они будто… фосфоресцируют. Они не испытывают боли, только очень подавлены. Начинается лихорадка, и от них распространяются космические лучи, и в темноте они еле заметно светятся. Они становятся слабее и слабее, а потом умирают. А у мужчин иммунитет, и они сходят с ума! Их жены и любимые, дочери и матери умирают у них на глазах. А они даже не подвергаются опасности…

— Не рассказывай, если не хочешь.

— Я… думаю, я в порядке. Должна быть в порядке! — сказала Салли. — Я уже двенадцать дней в пути. Если бы… если бы я заразилась, то уже умерла бы, разве нет? По крайней мере, я была бы больна! Но я здорова. Только… Я почти не могу заснуть, Бен. Я была одна на яхте, когда четыре дня назад услышала сигнал тревоги. По телефону ОС я узнала, что на меня объявили охоту…

— Может, тебе лучше чего-нибудь перекусить и вздремнуть немного? — предложил Бен. — Но как ты догадалась выбрать это место в качестве убежища?

Салли слегка покраснела.

— Ты ведь был здесь. — Она умоляюще на него посмотрела. — Я… ничего не могла поделать, когда мой отец… так поступил. Ты знаешь, когда… он разозлился на тебя, мне было очень плохо. Я поехала на Фарону повидаться с дядей. И тут явилась экспедиция Бэйзина, потом она отправилась на Лору, а комиссар потребовал от нее вернуться, и она это сделала, хоть и не сразу. А через четыре дня началась эпидемия. Я тогда была на другой стороне планеты. Чума попала к нам с экспедицией Бэйзина. Сначала мы просто слышали о ней, потом был объявлен местный карантин, потом — всепланетный. Дядя считал, что я в безопасности, потому что его поместье изолировано. А потом одна из служанок заболела чумой. Она навещала родных, и дядя установил у ворот счетчики Гейгера, чтобы она не могла незаметно войти. Но… мне надо было спасаться. И он отправил меня на яхте. Одну. Показал курс. Он остался там, со всеми работниками. Он сказал… Его предупредили, что я все равно умру. Я не могла выйти из дома. Никак. На милю вокруг не было ни одной женщины, больной этой заразой, и ни одного мужчины, который контактировал бы с больной. Но все равно, если б я осталась, то погибла бы, и дядя отправил меня. Он ведь был прав, верно?

— Конечно! — спокойно подтвердил Бен. — А дальше?

— Видишь ли, — жалостливо продолжала Салли, — я пряталась, и… никто ничего не знал, ведь считалось, что я умерла. Казалось бы, все шло хорошо. Но потом… пришли опечатать двигатели на яхте, чтобы никто не мог скрыться на ней, и обнаружили, что яхты нет. Они подумали, что кто-то угнал ее и…

— Значит, официально ты мертва, — прервал ее Бен. — Отлично. Ложись спать. Ты в безопасности. Я доложил, что яхта не изменила курс и сгорела на солнце. Она уже и в самом деле приближается к нему. Практически невероятно, чтобы межзвездный корабль случайно напоролся на звезду. Для этого надо быть настоящим асом! Надеюсь, мой доклад не покажется им невероятным.

Бен вышел из каюты с непроницаемым лицом. В старые добрые времена люди могли перемещаться в космосе свободно. Но теперь, при Галактической комиссии, все было опутано волокитой и крючкотворством. Разумеется, штабные тоже были чиновниками комиссии, они сами стремились со временем пробиться к власти и ханжески избегали любых нарушений. Это была своего рода галактическая гражданская служба с окружавшим ее ореолом помпезности и могущества. Некоторые чиновники, конечно, отличались скромностью, но подавляющее большинство их оставалось толстокожими штабными крысами. К счастью, они не контролировали жизнь на планетах, зато со все возрастающей мелочностью и дотошностью следили за космосом. Всякое способное к межзвездным перелетам судно должно было зарегистрироваться и получить лицензию. Все космические перемещения проверялись и перепроверялись, что крайне унижало путешественников.

— Вопрос, конечно, серьезный, — невесело произнес Бен, дойдя до контрольной панели в рубке. — С точки зрения закона Салли мертва. С другой стороны, у меня есть официальный приказ убить ее. Я не могу этого сделать. Так как же мне выкрутиться?

Все корабли досматриваются сразу же по прибытии в порт. Он не сумел бы доставить Салли на какую-нибудь необитаемую планету так, чтобы ему не задали лишних вопросов. Он не мог…

Бен нажал кнопку ОС. Загорелся экран, и толстый офицер раздраженно спросил:

— В чем дело? Истребитель уже направлен.

— Корабль, о котором я докладывал, исчез в короне местного солнца, — невозмутимо сообщил Бен. — Это бело-голубой карлик, как вы помните. Странное судно взорвалось на моих глазах и превратилось в каплю расплавленного металла, которая уже, очевидно, испарилась. Я даже сделал несколько снимков. Я могу уйти с дежурства?

— Дождитесь приказа… — высокомерно начал тучный офицер, и в этот момент за спиной Бена раздался крик. Спотыкаясь, из каюты появилась Салли, белая как полотно.

— Бен! — сквозь слезы воскликнула она. — Я… заразилась чумой…

Левой рукой Бен отключил телефон, но было слишком поздно. Он понял это. Он успел заметить, как широко открылись глаза тучного офицера. Гиперпространственный телефон не использовал обычные радиоволны, так что задержки между передачей и приемом сигнала не было никакой. Штабной толстяк видел Салли и слышал ее крик.

Бен побледнел. Через считаные минуты весь Космический флот Галактики получит описание примет самого Бена и его легкого катера, равно как и приказ на уничтожение. На Фароне погибло десять миллионов, и вот возникла угроза распространения заразы… Конечно!

— Не глупи, Салли! Этого не может быть… — Он попытался успокоить девушку, но сорвался на хрип.

Зубы Салли стучали.

— Н-но я больна. Я вык-ключила свет, чтобы заснуть, и… увидела, как моя рука светится. Я встала и подошла к зеркалу, и м-мое лицо…

Она потушила свет в кабине. Слабо мерцали циферблаты приборов. И Салли тоже. Ее лицо, шея и руки эфемерно светились. Это делало ее похожей на ангела — и пугало. Из-под тонкой сорочки, в которой она собиралась лечь спать, тоже исходило еле уловимое сияние.

Бену не удалось сдержать возглас изумления.

— Я… думала, — со слезами выдохнула Салли, — что мы… будем счастливы, потому что… никто не станет мешать нам, раз м-меня считают мертвой. Но я не знала, что умру, как только встречусь с тобой… — Бен взял ее за руку. Она инстинктивно отпрянула, но затем прильнула к нему. — Ты н-не можешь заразиться, — рыдала она. — Обними меня, Бен. Я н-не хочу умирать, когда я сбежала к т-тебе насовсем…


Тем временем члены Галактической комиссии проводили исследования, результаты которых должны были использоваться в практике межгалактической колонизации. Они наводнили планеты научными станциями, а далеко за пределами Галактики разместили подверженные немалому риску лаборатории, где люди раздвигали пределы знаний физики звезд, чтобы их последователи могли путешествовать по Вселенной и, возможно, со временем понять и объяснить ее. Члены комиссии также руководили изучением эндокринного баланса человека в молодом возрасте, так что в результате слово «старость» в словарях стали отмечать как «устаревшее». Но в тот же день, несмотря на прибыльность, были закрыты рудники на Тотмесе-II. Некий чиновник из службы администрации обнаружил изъян во фрахтовых документах космической линии, ведущей к Тотмесу-II. В них не было разрешения на перевозку минерального сырья. В результате рудник терпел убытки и балансировал на грани банкротства, а сто двадцать тысяч горняков оказались отрезанными от остального человечества в отсутствие транспортного сообщения.

В тот же день величайшему светилу медицины в Галактике не разрешили сесть на корабль. Он хотел лететь на Фарону, но комиссар планеты страдал ипохондрией и желал, чтобы ему оказывалась своевременная медицинская помощь при преследовавших его невралгических болях в желудке.

Другой комиссар, с Фароны, решил отвлечь всеобщее внимание от собственной глупости, стоившей жизни десяти миллионам, и надменно потребовал уничтожения Бена Шолто.

Но Бен Шолто не думал об этом. В кабине опять горел свет. Лицо его оставалось бледным и непроницаемым. Браслет резервиста давно был снят с запястья. Слишком уж настойчиво его заставляли связаться со штабом. Вместо ответа Бен сломал браслет пополам, раздавив механизм, и бросил в топку, где тяжелый металл служил теперь для получения энергии. С металлом в преобразователе катер летел со скоростью, которую могли развивать только бронированные крейсеры.

Салли тихо сидела и пристально наблюдала за Беном. Он смотрел на счетчик Гейгера. Тот часто трещал. Лицо Бена помрачнело.

— Излучение есть, — хрипло сказал он. — Это симптом чумы. Нет другой известной причины, которая могла бы объяснить это.

— Мне осталось… два-три дня, — произнесла Салли. — Иногда женщины живут и неделю. Иногда десять дней. По большей части тогда, когда вокруг много больных. В городах поначалу женщины не умирали целых две недели. Но в маленьких поселках они гибнут быстро. А я здесь единственная…

— Две недели, — с жаром воскликнул Бен. — За это время врачи могли найти какую-нибудь сыворотку, лекарство.

— Им так и не удалось… обнаружить микроб, Бен. Даже в электронный микроскоп. Просто… женщины умирают…

— Но не ты! — взорвался Бен. — И почему только я не врач и ничем не могу помочь?!

— Но ты можешь… послужить мне утешением, — оживилась Салли. — Я… всю жизнь поставила на карту, когда бежала к тебе, Бен. Пусть осталось всего несколько дней, а не лет… но…

С тяжким вздохом Бен склонился над ней. Щелканье счетчика Гейгера внезапно прекратилось. Она коснулась прибора рукой и чуть вздрогнула.

— Наверное, сломался. Он просто вел отсчет последних мгновений моей жизни. Давай забудем о нем.

Бен стиснул зубы. Он отодвинул прибор, и тот заверещал, но ненадолго. Бен держал счетчик за провод. Затрещит и остановится, потом снова затрещит. Бен смотрел на него в недоумении. Прибор не был направлен на Салли. Треск раздался в момент, когда счетчик смотрел на приборную панель. На телефон ОС он не реагировал, зато реагировал на навигационный компьютер… Только на…

— Постой-ка! — воскликнул Бен. — Любопытно!

Он опять выключил лампы. Циферблаты мерцали, как обычно. Зато Салли — нет! Какое-то белое сияние окутало кресло пилота. Казалось, оно оплело металлический каркас. Оно не было похоже на флюоресценцию. Белое, не синеватое. Бен подошел ближе. Счетчик Гейгера включился, как только его направили на сверкающее облако. Потом вдруг все пропало. Через секунду белым вспыхнул один из циферблатов, словно за ним находился яркий источник света. И теперь счетчик Гейгера реагировал на циферблат. Бен повернул счетчик к Салли, и тот умолк.

— Смотри! — горячо сказал Бен. — Ты говорила, что женщины, больные чумой, испускают космические лучи. Но от тебя излучения нет, значит, ты не больна. Но получается, что ты была больна раньше. Мое кресло излучало космические лучи. Это разве чума? Теперь вот гравитометр светится. Он что, тоже заразился?

Салли задышала чаще. В кабине стало тихо. Слышалось только приглушенное гудение. Это преобразователь занимался браслетом Бена и превращал его в энергию с выходом в 99,9999… процента, чтобы с максимальной скоростью умчать корабль как можно дальше от последнего места регистрации.

Белое сияние переместилось на металлическую обшивку светильников. Потом оно рассеялось и появилось на железной ручке двери. Потом опять расплылось…

— Странные жизненные формы Лоры, — произнес Бен, и его голос отчетливо прозвучал во мраке. — Экспедиция Бэйзина не желала возвращаться на Фарону. Они говорили, что возвращаться опасно, пока эти создания недостаточно исследованы. Но их заставили вернуться, и так занесли чуму. Я догадываюсь, что это и есть одно из существ с Лоры. Похоже, оно любит металл. Оно не касается стекла на лампах, держится только за их металлическую оправу.

Он осторожно развернул счетчик Гейгера, и тот затрещал.

— Оно где-то в кормовой части. В отсеке двигателя, скорее всего.

— Тогда… у меня нет чумы… — неуверенно сказала Салли.

— Нет, — уже мягче сказал Бен. — Официально ты погибла, дорогая, но на самом деле тебе, кажется, суждено жить долго. Надо подумать о том, что делать дальше. Сейчас я собираюсь сменить курс. В этой части космоса за нами будет охотиться весь флот. Я говорил со штабом, когда ты закричала, и теперь мы вынуждены скрываться. Я даже не знаю, как долго.

Салли не могла поверить в происходящее.

— Неважно, — тихо сказала она. — Но я доставила тебе столько неприятностей. Самое меньшее, что я могу сделать, это во всем подчиниться тебе.

Бен осторожно положил руку ей на плечо.

— Есть один метеоритный поток, — начал объяснять он. — Нам нужно время и покой для того, чтобы составить план. Я полечу к этому потоку и приму его направление. Мы окажемся среди миллионов осколков, летящих к афелию по стопам кометы, которую никто никогда не видел. Там мы выключим двигатель, и, если будем осмотрительны, нас никто не засечет. Припасов у меня хватит надолго. Когда мы окажемся на приличном расстоянии даже от самых удаленных планет, то снова включим двигатель, и тогда отправимся… куда, Салли? На Сириус? На Ригель? Я слышал, у Ригеля есть несколько новых колоний, где дела идут ни шатко ни валко и куда эти пузатые штабные крысы еще не дотянулись.

Бен сел в кресло пилота, даже не включив свет, и развернул катер. Преобразователь все еще питался за счет брошенного в него браслета, который теперь находился в специальной камере в виде бесконечно тонкой проволоки. Преобразователь и двигатель работали с высокой эффективностью. Теоретически при стопроцентном КПД масса топлива, необходимого для поддержания определенной скорости в вакууме, должна равняться массе, которую корабль приобретает при этой скорости. На практике, конечно, топлива требовалось много больше. В космосе для достижения из состояния покоя скорости сто миль в секунду расход топлива составлял порядка миллиграмма расщепленной материи на тонну массы корабля. Легкому катеру топливом служил углерод, извлекаемый воздухоочистителем из обычного углекислого газа. Бен использовал грязную посуду, и запасы топлива периодически оказывались чрезмерными, хотя он вел катер на высоких скоростях. Браслет весил две унции. Около шести тысяч миллиграммов. Электрический механизм был сломан, но самого браслета с избытком хватило бы на межпланетный перелет.

Но Бен никуда пока не собирался. Перед ним на экране появился бело-голубой карлик и его система с несколькими планетами. Было там и изображение метеоритного потока с наклонной к эклиптике траекторией. С такой картой навигация становится необычайно легкой, особенно если используешь для проверки детекторные экраны. Бен включил подсветку приборов на половину мощности. Потом ввел в компьютер настройки двигателя.

— Бен, — послышался сзади дрожащий голос Салли.

— Да?

Его одолевали невеселые мысли. Ему было не по себе. Салли уже не сможет вернуться к нормальной жизни. Он сам тоже должен исчезнуть. Задетые за живое «медные каски» поднимут ужасный шум из-за того, что Салли действительно нарушила карантин на планете, где от чумы погибло десять миллионов человек. Отныне и навсегда Салли и Бен были вне закона. Им оставалось жить в изоляции или сменить имена и документы, что на цивилизованных планетах сделать непросто. Они хотели пожениться. Бен знал, что для Салли церемония много значила. А ведь ему еще предстояло найти способ зарабатывать на жизнь, притом что он не мог пойти пилотом или лейтенантом-техником в Космический флот, поскольку всех туда поступавших тщательно проверяли.

— Бен, — повторила Салли. Она была чем-то встревожена. — Это опять здесь! Оно… оно на ножке твоего кресла.

Он осмотрелся. Уже на подлокотнике. Бен попробовал прикоснуться к мерцающему пятну пальцем. Никаких ощущений, правда, оно исчезло. Но теперь светилась рука Бена! Она испускала слабое белое сияние. Такое же, как было у Салли. Но вскоре оно пропало. Бен видел отражение своего лица в стекле циферблата. Оно светилось. Остальное тело оставалось темным. Бен ощутил неопределенное, слабое подергивание в голове. Как будто его мозг зондировали. Если существо пытается проникнуть в его мысли, это уже слишком. Настоящего контакта, впрочем, не произошло. Бен не смог бы общаться с существом. Но он чувствовал его эмоции. Это обнадеживало, но само по себе было довольно неприятно. Бен понимал, что существо разочаровано. Оно оказалось не в состоянии прочесть его мысли. Но оно явно было настойчиво, целеустремленно и обладало незаурядным терпением.

Лицо Бена перестало светиться. Зато ярко засияла рука. Он внимательно осмотрел ее. Облако замерцало, как будто в тревоге. Бен опустил руку к навигационным приборам. Казалось, на долю секунды они вспыхнули. Потом все исчезло.

Салли невольно вскрикнула. Бен обернулся и отчетливо увидел ее, хотя в кабине было совершенно темно. Лицо, шея и руки девушки светились белым. Слабое сияние было заметно даже сквозь одежду. Счетчик Гейгера затрещал…

— Я опять… заразилась чумой, — еле слышно произнесла Салли. — Теперь я вижу. У меня те же ощущения, что и раньше. Такое чувство, будто есть… внутри меня… что-то самодовольное… и жадное, и… оно ждет чего-то, и… словно мурлычет.

Бен Шолто облизнул губы. То, что существо оставило тело Салли и совершило экскурсию по кораблю, натолкнуло его на мысль, что это и есть одна из любопытных форм жизни с Лоры. Но теперь Бен вдруг понял истину. Чума не стала бы заглядывать внутрь приборов или исследовать металлический каркас кресла, как не стала бы пытаться проникнуть в чужой мозг. Обычная чума не стала бы. А эта действовала иначе. Чума Фароны вовсе не была болезнью, чье летальное воздействие на организм вызывалось токсинами. Чума Фароны — это существа. Они проникали в ткани женских тел, как и в металл. Они каким-то образом питались за счет чужих жизненных сил. И женщины погибали.

Десять миллионов умерло на Фароне из-за существ, завезенных с Лоры. Они не могли прибыть на одном корабле в подобном количестве, учитывая, что женщины оставались живы от двух дней до двух недель после того, как их тела начинали светиться. Нет. Существа должны были как-то размножаться. Терпение и решительность, которые ощутили по очереди Бен и Салли, возможно, объяснялись тем, что существо понимало — некоторое время оно будет оставаться в одиночестве.

И тело Салли служило домом существа, одного из тех, что погубило половину населения Фароны. Оно проникло внутрь ее и жадно ожидало чего-то. И мурлыкало в предвкушении.


Вселенная продолжала вращаться. Галактике до этого дела не было. Апелляционная коллегия службы администрации, расположенная на Арктуре-II, отвергла петицию, подписанную более чем тремястами миллионами жителей четырех планет Алголя. Они хотели подавать жалобы прямо в Галактическую комиссию, минуя погрязшую в рутине службу администрации. Но коллегия решила, что петиция побуждает ее к действиям, что само по себе беспрецедентно, хоть и выходит за рамки ее компетенции. В прошении было отказано.

Подкомиссар Фрайна-VII женился на дочери комиссара и с помпой отправился к месту нового назначения на военном корабле галактического класса.

Один чиновник администрации обнародовал факт, что в уставе колонизационного кооператива Аллиота не хватает двух запятых и одной точки с запятой, и, следовательно, семь миллионов человек не имеют права на построенные ими города, заводы и все остальное, так что их место может занять любой желающий, кто представит должным образом оформленные документы. Чиновнику прочили большое будущее в администрации.

Один капитан Космического флота предпочел уйти в отставку, чем выполнить приказ и выселить людей с планеты Квенн «любыми средствами», вследствие чего был арестован. Взяли под стражу капитана его подчиненные, которые сделали вид, что наилучшим вариантом будет перевезти жителей в другое место. (Уже потом выяснилось, что в приказ вкралась ошибка, к тому же он был направлен в канцелярию Космического флота вместо канцелярии Миграционного бюро. Распоряжение предписывало расширить заселение Квенна любыми средствами, потому что планета потеряла много людей из-за эмиграции. Чиновник, допустивший промах, был наказан, но высшие чины, подписавшие документ, не получили никакого взыскания.)

Чуме на Фароне уделялось немного внимания, зато весь флот подсектора был мобилизован для того, чтобы поймать маленький катер, осмелившийся нарушить официальный приказ.

Телефон ОС продолжал гудеть, хотя звук был уменьшен до упора. Детекторы включались дважды. Однажды слабый сигнал тревоги появился на крайнем экране, а второй раз прямо по курсу возник военный крейсер. Он шел быстро, но и Бен тоже. Преобразователь уже несколько дней работал на полную мощность, и браслет вместе с другими материалами был превращен в чистую кинетическую энергию, приличный процент которой сообщался катеру. Пол-унции материи конвертировалось в скорость. Так что маленький катер едва заметно промелькнул на экранах крейсера и исчез. Если бы они разминулись на приемлемом расстоянии — допустим, пять тысяч миль, — то автоматические лучевые прицелы крейсера могли бы успеть вычислить курс и скорость катера и команда произвела бы точный выстрел из позитронной пушки.

Но дистанция между ними оказалась миль в двадцать. Они могли бы пройти еще ближе друг к другу, если бы на военном корабле не вспыхивали так ярко щиты противометеоритной защиты. Благодаря им крейсер и катер успели разойтись в последний момент. К этим заранее непредсказуемым маневрам прицелы приспособиться не успели. Вспышки огромных прожекторов на фронтальном экране регистрировались в сдвинутом спектре. Относительная скорость двух кораблей составляла существенную долю от скорости света.

Маленький катер скрылся из поля зрения детекторных экранов крейсера. Бен стал тормозить, столь же резко, как и разгонялся. Теперь у флота были данные о траектории движения катера, по которой можно вычислить ускорение. Они наверняка решат, что после встречи с кораблем-охотником Бен отклонится от курса в ту или иную сторону. Но, так или иначе, они будут считать, что Бен продолжает полет.

Флот построится в сеть и примется прочесывать весь сектор, чтобы поймать преступников — носителей вируса чумы, погубившей половину населения Фароны. Хотя причиной эпидемии стала спесь штабных крыс, все средства, имеющиеся в распоряжении Галактической комиссии, будут брошены на уничтожение маленького катера. Огромные боевые корабли войдут в гиперпространственные тоннели, чтобы добраться до места охоты быстрее света. Громадные авианосцы с истребителями и разведчиками на борту где-то в парсеках отсюда покажутся мерцающими точками, а через мгновение возникнут рядом, причудливо покачиваясь в пространстве. Корабли поменьше примутся рыскать повсюду в поисках катера, на борту которого только двое — мужчина с усталыми глазами и бледная от страха женщина. На выполнение задачи через сутки после встречи катера с крейсером мобилизовали больше полумиллиона солдат и тысячу судов. Для штабных крыс это был знаменательный день: то-то они дали волю своему чванству, раздавая указания и по три раза требуя подтверждения того, что они выполнены.

Но они предполагали, что Бен продолжит бегство. В действительности же он снизил скорость настолько, насколько позволяла мощность преобразователя. Небольшой катер медленно подкрался к метеоритному потоку, внедрился в его гущу и с постепенно убывающей скоростью лег в дрейф по направлению к афелию безымянной кометы, в окружении массы камешков и глыб, многие из которых по размеру приближались к астероидам. А флот в это время искал корабль, который должен был мчаться во весь опор.

— Ну, теперь-то они нас не найдут, — устало сказал Бен, наконец выключив тягу. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне… хорошо, кажется, — тихо ответила Салли.

Она сидела в кресле, которое Бен изолировал от пола. Периодически он снимал показания со счетчика Гейгера. И каждый раз тот трещал. Метаболизм существа каким-то образом предусматривал испускание лучей. Электрический метаболизм. По сути, существо представляло собой организованные электрические заряды. Это не так уж невероятно — ведь они играют важнейшую роль в работе клеток, в том числе и человеческих. Взаимодействие электрических зарядов и вещества привело к возникновению жизни на Земле, а без заряда материя становится мертвой. Исследования шаровой молнии показали, что энергия способна самоорганизовываться и контролировать свои масштабы. Вот почему организм с чисто электрической природой вполне мог существовать.

Поэтому Бен изолировал кресло. После того как существо впервые покинуло тело Салли и обследовало корабль, Бен надеялся, что оно повторит экскурсию. Казалось, оно страдало от любопытства. Бен принялся доставать различные предметы — от камер до позитронного пистолета, единственного оружия на корабле. Он подносил предметы к Салли и давал ей прикоснуться к ним. Бен рассчитывал раздразнить существо, чтобы заставить его отправиться в новое путешествие. Но безуспешно. Счетчик Гейгера, нацеленный на Салли, трещал с прежней интенсивностью, ни чаще, ни реже. Чуть дрожащим голосом она объясняла, что чувствует, как в ее теле поселилось активное, но очень терпеливое и самодовольное создание. И оно будто мурлыкало.

Досадно. И все же проблема выходила за рамки традиционной медицины, поскольку речь шла не о микробах и не о сложном взаимодействии ферментов и прочих биологических механизмах. Проблема была в самом существе. И Салли трое суток просидела в изолированном кресле.

— Не знаю, насколько оно разумно, — мрачно сказал Бен на второй день. — Сомневаюсь, что можно определить коэффициент его интеллекта. Но оно любопытно, принимает решения и у него проявляются эмоции. Возможно, какой-нибудь суперортодоксальный ученый сказал бы: мол, у вас нет доказательств, что вы имеете дело с живым организмом. Ну и пусть. Существо способно обходиться без связи с каким-то определенным типом материи, но не является независимым от нее. Его средой обитания служит вещество. И оно предпочитает тебя, а не меня или кусок металла. Ты погибнешь, если оно задержится в твоем теле надолго, и тогда оно станет охотиться за другим хозяином. Это, должно быть, и происходило на Фароне. И оно наверняка может размножаться, если уж оно живое. Но за время твоего перелета с Фароны существ не стало двое. Похоже, что и сейчас оно не приступило к размножению, а ведь прошло довольно много времени. Может быть, оно понимает, что ты — единственная женщина здесь, и если ты умрешь… Оно вроде бы питается жизненной силой твоего тела, но не может получать энергию от металла или от меня. Это… настоящий людоед, живущий за счет других. За счет тебя. Пусть уж оно лучше взялось за меня бы! Сидя в кресле, уставшая Салли отвечала тихим голосом:

— Думаю, положение безнадежное. Да, здесь только одно из этих существ, но оно убьет меня. Нам его не остановить. Я могла бы надеть герметичный скафандр, ведь оно может передвигаться только по проводнику. Тогда оно оказалось бы словно в тюрьме и не сумело бы покинуть меня. И я вышла бы через шлюз, чтобы существо уже никому не причинило вреда. Мы же… не можем нигде приземлиться, пока существо живо. Мы не можем занести чуму на другую планету, как это произошло на Фароне! Я… была там, Бен!

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе выброситься в шлюз? — с жаром воскликнул Бен. — Оставлю тебя в космосе?

— Я бы этого хотела, — робко сказала она. — Или выстрели в меня из позитронного пистолета.

— Я бы с удовольствием выстрелил в это существо, — мрачно заметил Бен. — Как твои ощущения?

— Думаю, нормально. Только мне как-то не по себе. Существо чем-то недовольно.

Бен кивнул, сжав губы.

— Надеюсь, мы выкрутимся. Оно должно быть скоплением свободных электронов, образующих живой организм. Оно не может быть ничем иным! Его метаболизм предусматривает испускание космических лучей. Такое излучение невозможно без положительных зарядов. Если ты изолирована, твое тело накапливает положительные заряды, и это рано или поздно приведет к нейтрализации свободных, пусть даже организованных, электронов, из которых состоит существо. Может быть, оно погибнет, даже не понимая отчего. Оно вызывает у людей болезнь. А что, если мы можем вызвать болезнь у него?

Бен не мог прикоснуться к Салли, чтобы не произошло разрядки положительного потенциала, который они накапливали в ее теле. Или, скорее, само существо накапливало в ее теле во вред себе. Они решили убить существо продуктом его же собственного метаболизма, задушить его положительными зарядами, которые оно само производило, подобно тому как человек задыхается в углекислом газе, который неизбежно выделяется при дыхании.

Казалось, Салли ушла в себя. Она почти ничего не говорила, а если и говорила, то с явным трудом. Наконец на третий день она глубоко вздохнула и сказала:

— Прости… Бен, но я больше не могу. Существо страдает, и оно заставляет меня страдать вместе с ним. Я больше не могу!

Бен протянул руку и коснулся ее запястья. Оно мгновенно осветилось. Существо собралось в комок, оно стремилось выйти. Это было заметно даже в освещенной кабине. Стоило Бену дотронуться до Салли пальцем, как пробежала искорка. И все. Но Салли испытала облегчение. Она даже слабо улыбнулась.

— Оно ушло, — тихо произнесла Салли. — Мы прогнали его. Это как изгнание нечистой силы, Бен.

Бен выключил свет. В темноте Салли не было видно. Он отчетливо расслышал ее глубокий вздох облегчения.

— Во второй раз я избавилась от чумы, — сказала она, пытаясь развеселиться. — Вот чудеса!

— Сиди спокойно, — резонно заметил Бен. — Надо наблюдать за ним. Положительный заряд ядовит для него. Теперь мы знаем хотя бы это! И у меня есть позитронный пистолет. Надо подкараулить его!

Стало тихо. Только телефон ОС все звонил и звонил. Когда он умолк, Бен отчетливо расслышал ровное дыхание Салли. Теперь она дышала глубоко и размеренно.

Вдруг на металлическом пороге кабины возникло белое свечение. Изгнанное из тела Салли существо объявилось там. Сияние распространилось почти по всей длине порога. В случае нештатной ситуации воздухонепроницаемая дверь плотно закрывалась, и корабль разделялся на герметичные отсеки. Бен поднял позитронный пистолет. По скачущему прицелу было видно, что он дрожит от злобы. Пришлось взять пистолет обеими руками. И Бен нажал на курок.

От пистолета протянулся красноватый луч. Бесшумно.

Белое сияние на пороге ослепительно вспыхнуло. Бен испытал странное ощущение — как будто услышал беззвучный вопль. И существо словно взбесилось. Оно мелькало и там, и тут — всюду. Металлические предметы в кабине засверкали, когда существо в бешенстве закружилось, хватаясь за все, к чему прикасалось раньше. Теперь оно уже не занимало ограниченный объем, а беспорядочными волнами прокатывалось по всем металлическим поверхностям.

Бен замер в изумлении. Он вновь поднял пистолет. И вдруг свечение прекратилось. Все затихло, в темноте мерцали циферблаты приборов, но Салли не было видно.

— Если бы я направил луч еще куда-нибудь, существо наткнулось бы на него. Но мне это пришло в голову слишком поздно, — сокрушался Бен.

Затем он включил свет. Салли задремала в изолированном кресле, в котором вытерпела трое суток. Теперь она наконец-то расслабилась. Вид у нее был усталый и жалкий, и она сладко заснула, как ребенок.

Бен смотрел на нее, на ее освободившееся от напряжения лицо.

— Может быть, оно убито, — тихо сказал он, — но может, и нет. Но оно больше не посмеет набрасываться на тебя!

Бен отправился в каюту и тщательно изолировал кровать, чтобы электричество никак не могло проникнуть туда с пола и стен. Сам он надел ботинки с изолированной подошвой. Потом взял Салли на руки, отнес ее, спящую, в каюту, положил на кровать и укрыл одеялом. И нежно поцеловал.

А в кабине на металлическом каркасе кресла появилось слабое сияние. Оно поднялось повыше и задержалось там. Оставаясь неподвижным, оно пульсировало. Можно было подумать, что оно чем-то взволновано. Несколько минут назад Бену показалось, что он слышал крик агонии. Но если бы он сейчас находился в кабине, то мог бы почувствовать, как все вокруг пропитано страшной ненавистью. У него мурашки пробежали бы по спине.

Бен вернулся в кабину. Сияние спешно исчезло в металлических деталях кресла. Когда Бен переступил порог, уже не было видно ничего подозрительного. Но сияние вдруг возникло в каюте. Оно нервно и неустанно перемещалось вдоль металлических стен. И казалось, каюта тоже наполнилась ненавистью.


Крейсер покорно вышел на орбиту тусклой звезды под названием Лямбда Волопаса. Он будет висеть там полгода, прежде чем получит разрешение удалиться. Сорок лет назад один комиссар решил, что ему удобно делать здесь пересадку, и приказал, чтобы его всегда поджидал свободный крейсер. Потом комиссар сменил маршрут перелетов, но первоначальный приказ так и не был отменен. Первый из крейсеров после полугода пустого ожидания попросил отменить дежурства. Ему разрешили уйти, тут же заменив его на другой корабль. Семьдесят восемь крейсеров по очереди бессмысленно кружили вокруг тусклой звезды по шесть месяцев из-за приказа, отданного сорок лет назад и не отмененного до сих пор. В официальных кругах распространилась сплетня, что комиссар Маркхаба назвал комиссара Формалхаута дураком. Возмущенный комиссар Формалхаута запретил выдавать разрешения на проход всем кораблям, идущим в Маркхаб или из него. Торговые пути в этой части космоса пересекали оба сектора. В результате экономика, от которой зависело благосостояние восьмисот миллионов человек, пришла в состояние застоя.

Небольшая звезда Мю Орла выказывала явные признаки нестабильности — согласно формуле Макферсона — Адера это грозило неминуемым взрывом. На ее планетах не было службы администрации, а население там составляло пять миллионов человек. Сообщение о возможной вспышке сверхновой было послано в офис соседнего сектора. В нем содержалась просьба об эвакуации жителей всех планет, которые будут уничтожены или превратятся в необитаемые. Недавно назначенный чиновник пожелал отличиться и нашел, что прошение составлено неправильно. Он вернул его на редактирование, не приступая к реальным действиям. Он забыл поставить на письме пометку «Государственное. Срочно», и потому оно было отправлено обычной почтой и дошло до адресата через два месяца. Разумеется, по формуле Макферсона — Адера взрыв должен произойти через шесть-семь недель.

На Фароне свирепствовала чума, и карантин запрещал посадку и вылет любых частных и коммерческих судов. Но судно с официальной корреспонденцией администрации все-таки приземлилось. Его команда, конечно, приняла все меры санитарной предосторожности. Но когда оно приземлилось на Галате, случаи заболевания чумой стали отмечаться уже спустя двенадцать часов.

А Бен Шолто оставался жив и тем самым выказывал неповиновение Космическому флоту, администрации и, следовательно, Галактической комиссии.

Крупные зазубренные глыбы плыли в межзвездном пространстве. Среди больших камней крутилось бесчисленное количество маленьких. Катер летел в потоке обломков, придерживаясь их скорости. Бело-голубое солнце этой системы за дальностью стало едва различимым. Но даже невооруженным глазом из катера всего в нескольких милях можно было заметить полдюжины огромных скал неправильной формы, самую густую часть метеоритного потока. Очевидно, раньше эти осколки были ядром кометы. Некоторые из метеоритов достигали в поперечнике полумили, а то и трех ее четвертей. Один фрагмент был длиной по крайней мере полторы мили при толщине не больше четырехсот ярдов и напоминал гигантскую иглу.

Бен внимательно следил за окрестностями. Небольшой электронный телескоп позволял различить отраженный свет даже мелких объектов. Телефон ОС все звонил и звонил. Где-то кто-то включил протонный луч. Детектор Космического флота уловил поток радиации — ведь вспышки позитронного излучения в природе не встречаются. Корабли сосредоточились на поисках его источника. Разумеется, это был след выстрела Бена по сидевшему на пороге существу. Координаты беглеца сильно отличались от ожидаемых, и никто даже не предполагал, что он поведет себя столь безрассудно. Тем не менее охота могла бы увенчаться успехом, если бы действия кораблей не были скованы напыщенными приказами штабных крыс, идущими сплошным потоком и противоречащими друг другу.

Бен запустил двигатель на самую слабую мощность. Развиваемую им силу тяги стоило бы измерять в динах, а не в миллионах футофунтов, как обычно. Катер медленно маневрировал среди осколков кометы, пока не оказался рядом с самым крупным куском в пределах видимости. Их разделяло каких-то пятьдесят футов. Между телами, конечно, возникало притяжение, и рано или поздно они должны были подойти друг к другу вплотную. Но это произошло бы не раньше чем через месяц или больше, учитывая, каким маленьким было гравитационное ускорение.

Уже двое суток Салли провела на изолированной койке. Чтобы немного прогуляться по тесному кораблю, она надевала герметичный скафандр со шлемом. Существо не могло подобраться к ней. Постепенно она оправлялась от тяжкого переживания. А Бен корил себя за несообразительность. Вместо того чтобы позволить существу самому копить положительный заряд, можно было создать его искусственно. И если теперь существу опять удастся напасть на Салли, Бен был уверен, что сможет изгнать его, и не за дни, а за минуты. Бен знал: существо еще здесь. Счетчик Гейгера время от времени выдавал его присутствие. И Салли видела его — оно зловеще светилось во тьме каюты, когда она очнулась от долгого сна.

Теперь катер попал под защиту бесформенной глыбы металла и камня. Он все удалялся и удалялся от бело-голубой звезды. За ним охотились понукаемые штабными офицерами истребители, крейсеры и линкоры. Телефон продолжал звонить. Даже не включая экраны детекторов, которые были почти бесполезны в условиях метеоритного потока, Бен мог оценить дистанцию, отделявшую его от преследователей. И он чувствовал себя в безопасности. Им не по силам будет проверить миллионы осколков, разбросанных вдоль орбиты бывшей кометы. Это невыполнимая задача.

Он в очередной раз посмотрел в электронный телескоп и улыбнулся Салли.

— Нужно чудо, чтобы разглядеть нас даже за тысячу миль, — сказал он. — Мы можем проводить время за приятными разговорами, пока флотские не решат, что кто-то из них ошибся или что мы мертвы. А я пока подумаю, как испортить жизнь этому существу.

Существо придерживалось металлических конструкций корабля. Оно передвигалось везде, где был проводник тока. Очевидно, оторваться от металла оно не могло. Это был хищник — он жил за счет других существ. По каким-то причинам мужское тело и его жизненная сила не устраивали существо. Оно питалось только энергией женщин. Но и внутри металла оно кое-как функционировало — по-прежнему испускало космические лучи, как и в человеческом организме. Значит, вселившись в неживую материю, оно теряло силы, а в живом теле восстанавливало их. Если не подпускать его к Салли, оно должно изголодаться.

Салли улыбнулась Бену. Теперь их сближало не только чувство, но и то, что им пришлось бросить вызов буквально целой Вселенной. Мощь всех наций, всех планет всех солнц Галактики обратилась против них. Они оставались живы и уже тем шли наперекор штабным крысам. Все власть имущие требовали их смерти. Тысячи кораблей, число которых росло день ото дня, сотни тысяч солдат выбивались из сил, чтобы найти маленький спортивный катер, в котором Бен Шолто и Салли Хэйл везли возбудителя чумы, унесшей жизни десяти миллионов человек. И толстяки во вращающихся креслах багровели от бешенства, получая выговоры от начальства.

— Разговоры? — спросила Салли с улыбкой. — Мы уже вместе… как давно, Бен? И всегда будем вместе. Может быть, нам всю жизнь предстоит скрываться вдвоем, год за годом!

— Может быть, — усмехнулся он. — Так и пойдем по жизни, держась за руки.

Она положила ладонь в перчатке ему на плечо и наклонилась. Бен поцеловал ее. И вдруг — новая вспышка света. Салли отпрянула, ее лицо вытянулось и побледнело.

— Оно… вернулось! — прохрипела она. — О Бен! Вернулось! Я его… чувствую! И оно в бешенстве! Оно охвачено ненавистью! Это… это… это ужасно!

Бен взял счетчик Гейгера и повернул его к Салли. Прибор затрещал. Нет, он даже не затрещал — он взревел. Космическое излучение, испускаемое существом, судя по показаниям, усилилось во много раз. Казалось, что существо и правда изголодалось и теперь с жадностью набросилось на Салли, потребляя ее жизненную силу.

— Сейчас я наполню тебя положительными зарядами, — с волнением воскликнул Бен. — И мы прогоним существо. Я убью его!

Не теряя времени, он принялся за дело. Салли села. В изолированном кресле существо не могло покинуть ее, хотя они с Беном так страстно желали именно этого. Бен быстро наладил старый генератор статического электричества. Прибор сильно устарел, но именно на нем основывалась теория Бена. Он вращал ручку генератора, приложив электрод к щеке Салли. Быстро начался рост потенциала. Волосы на голове Салли встали дыбом.

— Как теперь? — с нетерпением спросил Бен.

Салли что-то пробормотала в ответ. Бен принялся крутить ручку с такой яростью, что почти не смотрел на девушку. Лицо Салли покраснело. Глаза широко открылись, но взгляд оставался туманным. У нее были явные признаки лихорадки. Но в прошлый раз существо бежало, испугавшись куда меньшего заряда, чем этот.

Бен коснулся щеки Салли, и между ними проскочила искра. Салли слегка вздрогнула.

— В-воды, — прошептала она. — Я бы выпила воды со льдом и розовыми лепестками…

Существо должно было оставить Салли. Чтобы проверить, Бен выключил свет. Салли по-прежнему сияла. Существо никуда не ушло.

Комиссар приказал взорвать потрепанное грузовое судно как «опасный объект», потому что оно не выполнило распоряжения, запрещавшего приземляться в системе Беты Кита, и все-таки опустилось на поверхность одной из необитаемых планет. С судна докладывали об отчаянном положении команды, у которой кончались съестные припасы, а воздуха оставалось всего на четыре дня. Но на борту не оказалось должным образом оформленных таможенных документов из последнего порта приземления, и его подозревали в контрабанде. Посланный вслед военный корабль уничтожил грузовик только после того, как он сел и команда его покинула, и за это кораблю приказали вернуться в порт, а экипаж арестовали и подвергли дисциплинарным взысканиям.

Трем тысячам колонистов не позволили высадиться на Тетисе-IX из-за отсутствия у них документов, хотя те клялись, что передали их по назначению. (Через несколько месяцев бумаги были найдены в нижнем ящике стола какого-то мелкого чиновника. Он забыл передать их дальше. При попустительстве администрации делу так и не дали хода.)

Комиссар Арктура-V издал указ, запрещавший критиковать администрацию, пока жалоба не пройдет через Апелляционную комиссию. В тот же день он лично отклонил четыре поступивших туда запроса.

На Сириусе-Н приказали арестовать некоего Артура Мэтисона за научные эксперименты, угрожавшие власти Галактической комиссии. Именно эти эксперименты впоследствии привели к созданию передатчика материи Мэтисона.

В штаб резерва доложили, что местоположение Бена Шолто приблизительно определено и захват его — дело нескольких часов.

Но Бен был целиком занят борьбой с неосязаемым существом, завладевшим Салли. Трижды он заряжал Салли электричеством, одев ее в изолированный скафандр, увеличивая потенциал до максимума, которого можно было достичь посредством примитивного генератора. Трижды он доводил существо до исступления. И трижды разряжал генератор. Количество существ, с гордым видом разгуливающих по металлическому корпусу корабля, заметно возросло. Теперь их было не меньше дюжины. Но тело Салли все так же светилось.

Счетчик Гейгера не столько трещал, сколько ревел. Существо — а Бен предположил, что это как раз было исходное существо, — оставалось внутри Салли, высасывая из нее остатки жизни, пожирая ее словно в отместку за то, что его обидели и заставили страдать.

Телефон ОС все звонил. Пару раз по нему даже была слышна громкая и членораздельная речь. Одно из поисковых судов подошло совсем близко. Потом раздался сигнал связи, и Бен машинально коснулся регулятора громкости. Проблемы с существом совсем сбили его с толку.

Он стрелял по существу позитронными лучами лишь однажды, но радиацию от этого единственного выстрела запеленговали. По ней нельзя было определить точные координаты, но статистически Бен не мог улизнуть от окруживших его со всех сторон кораблей. Военные решили, что Бен слушает по передатчику приказы и в прошлый раз ему удалось вывернуться только потому, что он проскочил мимо крейсера на очень близком расстоянии и с необычайно высокой скоростью. Поэтому крейсер не успел взять его на прицел. Новый приказ настойчиво рекомендовал флоту не повторять подобную ошибку. Он предписывал всем кораблям определенной классификации — таких насчитывалось по крайней мере две тысячи — учесть, что координаты позитронного выстрела названы приблизительно, а значит, следует математически вычислить погрешности. Каждому кораблю было велено выбрать произвольный участок для прочесывания на небольшой дистанции друг от друга.

Флот замыкал кольцо в том секторе, где находился катер Бена. Но держать строй у них не получалось. Курсы кораблей оказались непредсказуемыми. Они действовали заодно, но интервалы между ними, как и их скорости, никто не мог рассчитать. Если бы Бен заранее готовился к полету, он бы разгадал их затруднительное положение. В теории он мог броситься прямо на наступавшие корабли и проскочить сквозь строй, только вероятность удачи была слишком мала. Тем более что согласно приказу за первой группой кораблей для страховки следовала вторая, не менее крупная. Точка, где Бен сделал тот злосчастный выстрел, явно находилась поблизости от орбиты метеоритного потока или же на ней самой. Все силы, имевшиеся в распоряжении Галактической комиссии, были брошены на исследование этого потока. В проверке нуждался каждый осколок. Титаническая задача, какую, пожалуй, еще не приходилось решать флоту Галактики, но только так можно было отрезать Бену и Салли все пути к спасению.

Но у Бена и без того хватало поводов для отчаяния. Салли горела в лихорадке. Да, она немного отдохнула и подкрепилась, но существо пожирало ее изнутри.

Бен с горечью понимал, что допустил ошибку, выгнав существо из тела Салли в первый раз. Ради этого он заставил Салли страдать. В тот раз существо бежало, хватаясь за последнюю возможность выжить. И все-таки бежало. Не потому, что его заставили, — просто оно испугалось. Но существо сообразительно. Оно догадалось, что Бену все равно придется разрядить накопленный положительный заряд. И тогда его мучения закончатся. Надо только перетерпеть, а потом можно будет отыграться.

Галактический флот смыкал ряды, чтобы уничтожить катер. Салли что-то бормотала в бреду.

— Нужно заставить существо выйти! — вслух отчаянно рассуждал Бен. — Вытащить его! Физически! Не важно как! Это всего лишь скопление электронов. Заряд в комочке. Заряд…

Электроны. Соединенные вместе электроны. Нечто на грани между энергией и материей. Что можно сделать с электрическим зарядом? Как заставить его двигаться, как избавиться от него, используя им же созданное напряжение? Что делать со сгустившимся зарядом?

— Заряд в комочке… заряд в комочке… — бормотал Бен, и капельки пота выступили у него на лбу. — Салли умирает, а я думаю о заряде в комочках — об этом знают даже дети в детском саду! А-а-а!

Он бросился к приборной панели и безжалостно вырвал оттуда телефон ОС. Содрал крышку и вздрогнул, коснувшись проводков. Потом вынул конденсаторы и выпрямитель, сложив их в изолированную трубку. К прибору присоединил шарики-электроды, а к зажимам пластины усилительной трубки телефона подвел длинный гибкий провод. Стараясь изо всех сил, Бен собрал контур и присоединил его к току телефона. Бен рассчитывал на последнюю пластину трубки, которая еле заметно пульсировала. В ней был ток с переменным напряжением, которое менялось с частотой сто миллионов колебаний в секунду, но направление тока оставалось постоянным. Амплитуда колебаний напряжения доходила до тысячи вольт и более. Потея, Бен проверил прибор и подошел к Салли. Его трясло и от ненависти, и от страха. Он выключил свет. Салли ярко сияла в темноте. Ускорившийся метаболизм существа довел ее почти до полного истощения. Бен коснулся щеки девушки электродом и нажал на провод, ведущий к пульсирующей пластине конденсатора. Сияние тут же исчезло.

Так просто.

Бен злился на себя за то, что не додумался до этого раньше. Даже дети в детском саду знают: если одна из пластин конденсатора заряжена положительно, а вторая соединена с изолированным телом, то свободные электроны перейдут в конденсатор. Стоит убрать конденсатор — и электроны останутся в нем. Если емкость конденсатора и используемое напряжение достаточно велики, можно «выкачать» все свободные электроны. А существо — не что иное, как их скопление.

Но оно обладает упорством. Оно живое, разумное и способное к ненависти. Подобный организм, образно говоря, станет цепляться зубами и когтями за свою добычу, пытаясь противодействовать любому напряжению. Но если постоянному напряжению сопротивляться можно, то хаотично меняющемуся — нельзя. Пульсация настроенной Беном пластины и резкие скачки напряжения сломили сопротивление существа. От такого тока существо испытало потрясение. Оно оказалось в тисках, как крыса, в горло которой вцепилась собака. Эти тиски сжимали и отпускали существо сто миллионов раз в секунду. Такую пытку выдержать невозможно. Хватка существа ослабла, его непреклонность поколебалась, и оно сдалось — возможно, даже не успев опомниться! Его втянуло в конденсатор, а выпрямитель не дал ему выйти оттуда. Теперь оно оказалось заточенным в маленьком приборчике на ладони у Бена. И Бен чувствовал себя триумфатором.

Он включил освещение и осторожно положил конденсатор, удостоверившись, что под ним нет проводника. Тут нужен был материал с бесконечно высоким сопротивлением. Бен надел ботинки на изолированной подошве, взял счетчик Гейгера и направил его на конденсатор. Прибор молчал. Бен поднял Салли на руки и снова отнес ее на кровать. Салли еще бредила, ее глаза ничего не видели, но причина лихорадки уже была устранена. Скоро она придет в норму, хотя поначалу, конечно, будет очень слаба.

Бен вернулся в кабину. Его взгляд горел ненавистью. Он смотрел на свой прибор с нескрываемым злорадством. Отключив его, он разрядил пластину. Шарик, которым он касался щеки Салли, ярко заискрился, это было видно даже при свете. В конденсатор попало не одно существо. Собранные вместе, попавшиеся в подстроенную Беном западню, они не могли перескочить на металлическую обшивку катера и ярко сверкали на электроде. Бен повернул в сторону шарика счетчик Гейгера — тот отчаянно затрещал. Бен убрал счетчик.

— Ага-а-а! — громко крикнул он. — Вы здесь? И вы знаете, что попались? — Бену показалось, что его захлестнула волна ненависти. В ответ он усмехнулся. — Вы хотели убить Салли? Ловко! Понимаете вы меня или нет, но, наверное, догадываетесь, что сейчас будет, верно?

Бен достал маленький позитронный пистолет и прицелился в шарик на расстоянии нескольких дюймов. Тот сиял пульсирующим, зловещим светом. Бен нажал на курок, и от пистолета распространилось красноватое излучение. Шарик ослепительно вспыхнул. Раздался немой, но почти невыносимый вопль — в нем была и боль, и злоба, и ненависть.

А потом остался только металлический шарик, соединенный с конденсатором, и провод. Счетчик Гейгера на них не реагировал. Бен облизнул губы. Его месть еще не закончена. Он опять выключил свет. Сияние обнаружилось на кресле пилота. Бен подкрался к нему и прикоснулся электродом. Сияние пропало. Бен повернул выключатель и разрядил пластину. Шарик заискрился. Правда, не так ярко, как раньше. Теперь в ловушке оказалось только одно существо. Бен недобро рассмеялся и выстрелил по электроду из пистолета. Существо издохло с беззвучным криком.

Тем временем Салли перестала бредить и тихим голосом позвала Бена. Он прибежал к ней со стаканом воды. Его по-прежнему обуревала ненависть.

— Я убил многих из них! — громко объявил он. — Я их всех достану! Всех уничтожу! Они мучили тебя. Они могли убить тебя! Я отомщу…

Салли чуть заметно улыбнулась. Она была истощена и очень слаба.

— Надо всем рассказать, как бороться с чумой, если она появится где-то еще…

И тут Бен вспомнил. Салли еще ничего не знала, но надежды на спасение не было. Он убивал существ, потому что они вредили Салли. Но незадолго до этого он слышал приказ и никак не мог помешать его исполнению. Хуже того, чума уже распространилась по свету. В новостях несколько часов назад упоминали, что крейсер Галактической комиссии приземлился на Фароне с почтой для местного комиссара. Он же должен был подписать текущие документы, что бы ни случилось! Были соблюдены все санитарные нормы. Но никому и в голову не пришло, что электрическим зарядам они не страшны. Так чуму занесли на Галату, где теперь женщины умирали тысячами, а тела тысяч других светились, испуская космические лучи.

Бен все рассказал Салли.

— Мы должны сообщить, — настаивала она. — Даже если мы погибнем, Бен…

— Дорогая, — с горечью возразил Бен, — ты же знаешь этих штабных. Как только мы выйдем на связь, все корабли разом кинутся, чтобы уничтожить нас. Нас быстро разыщут. Если мы успеем передать информацию, а они сумеют записать ее… рано или поздно, когда погибнут еще миллионы, наши сведения распространят как результат блестящих исследований под руководством какой-нибудь «медной каски». Но мы уже умрем, а наши имена будут обесчещены. Нас посмертно опозорят, а какая-то сволочь припишет себе наши заслуги и украсит толстый живот очередной наградой.

— Может, это будет женщина, — сказала Салли. Она лежала на кровати и нежно смотрела на Бена. — Среди штабных есть женщины, и они еще хуже мужчин. Но не стоит порицать их, Бен. Они — важные птицы и занимают высокие посты. Они должны сохранять достоинство и потому становятся напыщенными и глупыми. Если бы они понимали, что всех интересует их работа, а не они сами…

— Они никогда не поймут, — угрюмо заметил Бен. — Так что нам суждено умереть. Я развинтил телефон ОС, чтобы поймать существо. Надо расправиться с остальными, и тогда я соберу его снова. Потом я передам суть моего открытия, и нам останется сидеть и ждать смерти.

— Милый! — взмолилась Салли. — Поцелуй меня! Ты только дважды целовал меня за то время, что мы вместе…

Бен нагнулся к ней. Вдруг раздался скрежет, и маленький спортивный катер закачался. Что-то вцепилось в него. Его взяли на буксир. У Бена с трудом получалось устоять на ногах, потому что катер тащили с приличным ускорением. Затем последовал сильный удар. Их грубо швырнули в трюм большого корабля. Было слышно, как работают механизмы внешнего шлюза, и Бен едва успел оказаться в дверях каюты с позитронным пистолетом в руке, как перед ним уже выстроилась целая батарея. Целились флотские.

— Вы арестованы, Шолто, — крикнул кто-то хриплым голосом. — Нам велено взорвать вас на месте, но чума уже распространилась по Галате, и в приказ были внесены дополнения. Мы должны казнить вас перед видеофоном для острастки всем, кто вздумает нарушить планетный карантин. Выходите!


«„Медная каска“: идиоматическое выражение, получившее распространение с 2126 земного года. Первоначально обозначало отличительный головной убор офицеров штаба (см. Армия), которые часто отдавали приказы, не неся ответственности за их выполнение и опираясь на прецедент, „политическую необходимость“ или „стратегические соображения“ — весьма неопределенная аргументация. Поскольку офицеры (которым в военное время карьера в штабе казалась особенно привлекательной) были склонны допускать непоправимые ошибки типа AF-IQ-R.37 и их производных, термин „медная каска“ стал употребляться для обозначения любых индивидуумов подобного склада ума. Любопытный пример интуитивного применения ментальной оценки в народе еще до того, как научный анализ личности отмежевался от шарлатанства».

(Словарь дополнительной лексики и идиом. Цефей, Антрес-VII. 2215земной год)


Бен усмехнулся. Хоть ему было и не до шуток, но он не мог сдержать улыбки.

— А-а! «Медные каски» в своем репертуаре! — спокойно сказал он. — Приказ, разумеется, заканчивается словами: «обсуждению не подлежит». Выполняй — и все тут! Конечно, вы можете убить меня. Но у меня тоже есть пистолет. Попробуйте подтащить меня к видеофону! И у вас ведь есть микрофон, верно? Конечно! Все, что я говорю, записывается и будет при необходимости отправлено по инстанциям вплоть до Галактической комиссии. Отлично! Это судно заражено чумой. На борту девушка, которая болела ею и выздоровела. Я знаю, как лечить чуму. Но мой корабль инфицирован, как и ваш теперь! Если у вас на борту есть хоть дюжина женщин, скоро вы получите дюжину случаев заражения чумой в команде. Надо лишь направить на них счетчик Гейгера или поместить в темноту — и вы убедитесь в этом! Мои слова записаны! Теперь убейте меня, а потом отправляйтесь к любой планете Вселенной и приземляйтесь!

Голос офицера звучал неуверенно:

— Мне приказано доставить вас к видеофону и казнить.

— Давайте! — вызывающе крикнул Бен.

Его трясло от возмущения. Казалось, надежды уже не было: ни на спасение жизни Салли и своей собственной, ни на то, что удастся пробить глухую стену чванливой глупости штабных крыс. Военно-космический флот и все, кто летал в космосе, страдали от политической тупости, оттого что подчиненным всегда и во всем следовало не руководствоваться благоразумными соображениями, а слепо подчиняться приказам.

Бен злился и на себя. Это же он применил позитронный пистолет, что и вывело крейсер на след катера. После того как он разобрал телефон ОС, чтобы достать конденсатор, он не мог услышать требований о сдаче. Экраны катера погасли. Теперь его убьют, а чума распространится по Галактике. Потому что «медные каски», само собой, не поверят в то, чего не знали раньше. Они со всеми санитарными предосторожностями благополучно покинут инфицированные планеты и отправятся насаждать свою волю где-нибудь еще, повсюду разнося заразу.

Зазвонил телефон в офицерском шлеме. Его нерешительность тут же испарилась.

— Хорошо, сэр, — ответил он, и затем обратился к Бену: — Ваши утверждения уже прошли первую проверку. Обнаружено четыре случая заражения чумой. Вы сказали, что знаете, как вылечить ее. Сейчас больных доставят сюда. Выполнение приказа о вашей казни временно отложено.

— Я готов, — кратко сказал Бен. — Для этого надо пройти в кабину.

Все направились в тесную кабину катера — четыре женщины в сопровождении тучного надменного типа с медными знаками отличия подкомиссара. То есть «медной каски» — и по рангу, и по складу ума.

— Ваша дерзость не знает границ! — запыхтел он. — Вы ни во что не ставите полномочия Галактической комиссии! Это неслыханно!

— И все же, — сурово произнес Бен, — я нашел способ уничтожить чуму. Если для вас сейчас важно только мое отношение к властям — тогда вы просто глупец!

«Медная каска» побагровел и едва не задохнулся от злобы. Но Бен уже выключил свет. Четыре женщины в униформе вспомогательного персонала Военно-космического флота отчетливо мерцали в темноте. Их лица, шеи и руки поблескивали белесым сиянием. Бен взял конденсатор и коснулся им щеки первой из женщин, лицо которой нервно подергивалось. Свечение пропало. Теперь заискрился шарик. Бен, не мешкая, выстрелил по нему из позитронного пистолета. Всем показалось, что они слышат беззвучный вопль. Бен дотронулся до второй женщины. Сияние снова исчезло. Второй выстрел. Второй немой крик. Третий. Когда Бен извлек существо из четвертой женщины, то не стал стрелять и включил свет.

— Эти четыре случая заболевания вылечены, — просто сказал он.

«Медная каска» снова запыхтел:

— В таком случае, больше нечего ждать. Порядок прежде всего. Лейтенант, вы готовы выполнить приказ?

У офицера даже челюсть отвисла от изумления.

— Вы полагаете, сэр…

— Его приказано казнить, — возмутился «медная каска». — Разве на флоте не понимают, что сначала следует выполнить приказ, а уже потом задавать вопросы?

Бен выпустил последнее из существ в корпус корабля.

— Но с чумой еще не покончено, — заметил он. Глаза его горели. — Я должен предупредить вас — и мои слова записываются, — что стоит вам приземлиться на любой планете, как вы разнесете эпидемию. Я не очистил от чумы сам корабль.

— Но это же шантаж! — взвизгнул «медная каска». Послышались шаги, и в люк протиснулись еще трое. Двое из них были офицерами крейсера, а третьей оказалась седовласая женщина в сером капюшоне. Ее глаза были умны и проницательны.

— Мэм, — встрепенулся «медная каска». — Этот человек посмел шантажировать Галактическую комиссию! Я приказал расстрелять его!

Конечно, привести в исполнение смертный приговор в присутствии члена Галактической комиссии — дело неслыханное. Седоволосая женщина спокойно сказала:

— Боюсь, сейчас важнее то, что он назвал вас глупцом. — Она взглянула на Бена. — Меня зовут Майра Торн. Я из Галактической комиссии. Я направлялась на Галату, куда занесли чуму, чтобы попытаться организовать ее изучение. И вот пять минут назад я обнаружила, что сама заразилась. У меня такое чувство, будто нечто чуждое и враждебное вселилось в меня и теперь злорадно празднует победу. Счетчик Гейгера подтверждает диагноз. И… в темноте мое тело светится. Чума — это одна из форм жизни, не так ли? Она представляет собой нечто не вполне материальное?

— Да, мэм, — ответил Бен. Он смотрел на нее, нахмурившись. — Это особым образом организованное электронное облако.

— Я бы хотела, — продолжала женщина, — чтобы вы по связи крейсера, раз уж ваш телефон разобран, передали всю известную информацию об этом феномене и о методике, которую вы используете для борьбы с болезнью.

— Хорошо, мэм, — кивнул Бен. Он продолжал пристально смотреть на нее.

— Потом, если вам будет угодно, — добавила она, — вы можете очистить крейсер и в последнюю очередь — вылечить меня, но я должна быть последней.

— Это нетрудно, — сурово проговорил Бен.

— Вот и хорошо…

— Но, мэм, — заскулил «медная каска», — есть приказ расстрелять его сразу после задержания, если не на месте! Это не по инструкции! Неслыханно! Приказ комиссии… Он же не подчинился комиссии! Он пытался шантажировать ее!

Но женщина спокойно ответила на его выпад:

— Вот что. Формальности будут соблюдены. Я отменяю приговор. Более того, я приказываю арестовать вас и отдать под трибунал. Я обвиняю вас в глупости, некомпетентности и злоупотреблении должностными полномочиями. Я должна подтвердить обвинение, — спокойно продолжала она, — и для этого мы вызовем психолога, чтобы он составил психометрическую карту вашей личности. Поистине, нам следует впредь держать таких, как вы, подальше от власти. Вы наносите непомерный вред. — Она повернулась к Бену: — А теперь скажите, что вам нужно?

— Хватит пятиминутной беседы с офицером-техником. Затем он сможет повторить то, что делаю я. Но, мэм, со мной на борту девушка. Ее официально объявили мертвой, а потом приговорили к смерти. Я бы хотел…

— Простите. Конечно!

— Нет, мэм. Я о бракосочетании, — добавил Бен и улыбнулся.


«Галактическая комиссия доводит до сведения, что чума на Фароне и угроза ее распространения на все человечество явились следствием ошибочных действий членов администрации. Комиссия, обнаружив эти факты, вскрыла и другие доказательства крайней некомпетентности ряда высокопоставленных чиновников администрации и определила, что они обладают некоторыми свойствами личности, которые отныне должны быть поставлены вне закона. Лицам с ментальными характеристиками… (далее следует перечень из шестнадцати пунктов) впредь запрещается занимать посты как в администрации под юрисдикцией комиссии, так и во всех других органах власти. Комиссия рекомендует всем правительствам планет не допускать лиц подобных ментальных типов до работы в местных властных структурах. Но в силу того, что политика является крайне привлекательным полем деятельности для людей с указанными характеристиками, комиссия не вправе ожидать, что они будут полностью уволены из законодательных органов, пока соответствующие нежелательные черты у представителей человеческой расы не будут искоренены генетически».

(Официальное заявление Галактической комиссии, принятое на заседании 26 января 2195г.)


Читать далее

Мюррей Лейнстер. Электронная чума

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть