Онлайн чтение книги Плутос
Пролог

О Зевс, о боги! Что за наказание

Принадлежать хозяину безумному!

Пусть раб дает советы превосходные,

Да господин их не желает слушаться, –

Терпи, слуга, за это неприятности!

Ведь раб владеть не смеет телом собственным,

Кто нас купил, тому мы богом вверены.

Что так, то так. Но все же бога Локсия, [1] Локсий – то есть Аполлон. Хремил и Карион возвращаются из прорицалища Аполлона в Дельфах.

С треножника златого говорящего,

Упреком упрекаю справедливым: он,

Целитель и пророк, как слышно, опытный,

Дал от себя уйти чуть не в безумии

Хозяину. Ведь вот он за слепым идет,

А должен был бы за собой вести его,

Ведь зрячие всегда поводыри слепых!

А этот – сзади сам идет и мне велит.

И ни словца в ответ мне не прохрюкает!

Так нет же вот, молчать теперь не стану я,

О господин, и если не ответишь мне,

Зачем идем за ним – беды наделаю!

Ведь не прибьешь меня: венок – защита мне! [2] …венок – защита мне! – Венок из священного дельфийского лавра делает Кариона лицом неприкосновенным.

Коль станешь досаждать, то отниму венок.

Заплачешь ты тогда!

Все вздор, и от тебя

Не отвяжусь, пока не объяснишь: кто он?

Узнать хочу, тебе ж добра желаючи.

Ну, так и быть, скажу. Из всех рабов моих

Я ведь тебя считаю за сквернейшего.

Благочестив и справедлив я был всегда,

Но был и беден и несчастлив…

Знаю я!

Кто ж богател? Безбожники, ораторы,

Доносчики и негодяи.

Правильно!

И вот пошел спросить я у оракула,

Не о себе, несчастном неудачнике, –

Ведь стрел в колчане жизни не осталося, –

Спросить о сыне о моем единственном:

Не лучше ли ему вступить на новый путь,

Не лучше ль стать мошенником, обманщиком?

Полезны в жизни, вижу, эти качества.

И что ж промолвил Феб из-под венков своих? [3] И что ж промолвил Феб… – пародия на трагический стиль.

Так слушай же. Ответ оракул ясный дал:

Кого, из храма выйдя, встречу первого,

За тем я должен неотступно следовать

И убедить его со мною в дом войти.

И этого ты первым встретил?

Этого.

Неужто ты не понял прорицания?

Глупец! Сказал тебе ведь бог отчетливо,

Чтоб нравам здешним сын твой в жизни следовал.

Ты думаешь?

Слепому ясно, кажется,

Что в наши дни нет ничего полезнее,

Чем ничего не делать в жизни путного.

Не может быть! Не в этом смысл пророчества!

Тут глубже мысль, тут скрыто что-то большее.

И если б мы могли узнать от этого,

Кто он, зачем пришел и в чем нуждается,

Мы разгадать смогли бы прорицание.

Эй ты, старик! Кто ты таков? Ответь живей,

Не то начну я по-иному спрашивать!

Чтоб ты пропал!

Ого, хозяин, понял ты,

Что он за человек?

Тебе сказал, не мне:

Невежливо ты, грубо начал спрашивать.

Послушай, друг, я человек порядочный,

Ответь мне…

Будь ты проклят, говорю тебе!

Прими, хозяин, мужа и пророчество!

Клянусь Деметрой, ты еще раскаешься!

Ответь, подлец, не то жди смерти подлой ты!

О, если б от меня вы отвязались!

Нет!

Хозяин, наилучший я подам совет:

Я отведу его на гибель подлую.

Над пропастью его поставлю, сам уйду –

Пускай себе он сломит шею, падая!

Веди скорей!

Нет, нет!

Так отвечай тогда!

Но стоит вам узнать, кто я, – так горе мне!

Тогда меня вы, знаю, не отпустите.

Лишь пожелай – клянусь, тебя мы выпустим!

Пустите же сперва.

Вот, отпустили мы.

Так слушайте. Сказать мне вам приходится

То, что сперва хотел я утаить от вас:

Ведь я – сам Плутос!

Как?! Ах ты, негоднейший

Из всех людей! Богатство – ты! И ты молчал?

Как, Плутос – ты? В таком обличье жалостном?

О Аполлон! О божества священные!

О Зевс! Как, как? Ты в самом деле он?

Ну да!

Ты самый?

Да, я самый!

Так откуда же

Идешь такой ты грязный?

От Патрокла я, [4] Патрокл – трагический поэт, известный своей скупостью.

Который с дня рождения не моется.

А почему ты слеп? Что за беда стряслась?

Зевс ослепил меня, всем вам завидуя.

Ребенком я однажды пригрозил ему,

Что посещать я стану только праведных,

Разумных, честных: он и ослепил меня,

Чтоб никого из них я различать не мог.

Настолько людям честным он завидует!

А между тем ведь Зевса чтят лишь добрые

И честные!

Конечно.

А поэтому

Ты, зрячим став, захочешь ли, как ранее,

Всех негодяев избегать?

Конечно же!

И поспешишь к порядочным?

Немедленно!

Давным-давно уже ведь их не видел я.

Что ж странного! Я – зрячий, да не вижу их!

Пустите же. Всё обо мне узнали вы.

Тем более теперь в тебя мы вцепимся!

Не говорил ли я, что неприятности

Вы причините мне?

Молю – послушайся,

Не покидай меня. Ведь нравом лучшего

Ты мужа не найдешь, хоть обыщи весь свет.

Свидетель Зевс, один такой я, нет других!

Все так твердят! Но стоит им найти меня

И в самом деле стать людьми богатыми,

Как тотчас превосходят всех негодностью.

Пусть так: но ведь не все же люди – подлые?

Клянуся – все до одного!

Раскаешься!

Когда узнаешь ты, какое счастие

Найдешь, у нас оставшись, передумаешь!

Надеюсь я, надеюсь, с божьей помощью, [5] Надеюсь я, надеюсь… – стих в трагическом стиле.

От этой слепоты освободить тебя

И зрячим сделать…

Нет, не делай этого!

Я не хочу стать снова зрячим.

Что с тобой?

Вот человек, природою обиженный!

Узнает Зевс, что вы, глупцы, задумали, –

Меня погубит.

Он тебя давно сгубил:

В потемках ты блуждаешь, спотыкаешься.

Быть может… Но боюсь его ужасно я.

И вправду, ты – из всех божеств трусливейший!

Да знаешь ли, что Зевсову владычеству

И всем его перунам вместе – грош цена,

Как только ты прозришь хоть на мгновение?

Ах, замолчи, несчастный!

Будь спокоен, друг!

Я докажу тебе, что Зевса много ты

Сильней.

Докажешь? Ты?

Клянусь всевышними!

Скажи, что над богами Зевсу власть даст?

Конечно, деньги. Их ведь много у него.

А кто, скажи, ему дает их?

Этот вот.

Не чрез него ль и жертвы получает Зевс?

Да, и при том все о богатстве молятся.

Не этот ли всему причина? Трудно ли

Все прекратить, лишь только пожелает он?

Как так?

А так, что в жертву принести нельзя

Быка, лепешку иль другое что, коль ты

Не пожелаешь.

Почему?

Поэтому!

Да кто ж купить что сможет, если ты не дашь

Ему на это денег? Значит, Зевса власть,

Коль в чем он виноват, низвергнуть можешь ты.

Как? Я причина жертв, что Зевсу воздают?

Клянуся – да! Все славное, прекрасное,

Что радует людей, тобой рождается:

Нет ничего, богатству не подвластного.

А я вот стал рабом из-за безденежья, [6] А я вот стал рабом… – Свободный гражданин, не уплативший долга казне, продавался в рабство за две или три мины.

Из-за того, что у меня богатства нет.

А вот гетеры, говорят, коринфские, [7] …гетеры… коринфские… – продавали свои услуги за очень высокую цену.

Пристань к ним бедный, так они внимания

Не обратят совсем, а для богатого

Вертеть сейчас же начинают задницей.

И мальчики, как слышно, то же делают –

Не по любви, а по корыстолюбию.

Да, мальчики развратные; хорошим же

Не надо денег вовсе.

Что ж им надобно?

Кому – коня, кому – собак охотничьих.

Стыдятся, видно, деньги прямо требовать;

Название не то, да те же мерзости.

Ремесла все даны нам не тобою ли?

Искусства все не чрез тебя ль открыли мы?

Смотри: вон тот – тачает сапоги весь день…

А тот – кузнец, а тот – древообделочник…

Тот – ювелир, и ты ж ему дал золото…

А этот вором стал, а этот – взломщиком…

Тот – чешет шерсть…

А вон и сукновал сидит.

А тот – дубильщик…

Тот – торгует овощью…

Без помощи твоей – беда развратнику!..

Несчастный я! Я в полном был неведенье!

Персидский царь кичится не тобою ли?

Не ты ль ведешь народное собрание? [8] Не ты ль ведешь народное собрание? – Народное собрание после введения оплаты за его посещение стало источником дохода.

Не ты ль, скажи, триеры снаряжаешь нам?

Не ты ль содержишь нам войска коринфские? [9] Не ты ль содержишь нам войска коринфские? – В 390 г. до н. э. афинский стратег Ификрат во главе наемного войска разбил спартанцев недалеко от Коринфа.

Памфил не без тебя ли горько плачется?

Не плачутся ль Памфила прихлебатели? [10] Памфил – афинский стратег, привлеченный в 388 г. до н. э. к суду по обвинению в казнокрадстве.

Агиррий разве не из-за тебя кряхтит?

Не для тебя ль Филепсий стал рассказчиком? [11] Филепсий – задолжавший казне, был посажен в тюрьму. Рассказчиком он назван потому, что теперь придумывает средства оправдаться.

Не чрез тебя ль союз наш с египтянами? [12] Союз с египтянами. – Афиняне помогали египтянам в борьбе против персов; эта помощь стоила им немалых денег.

Не чрез тебя ль Лаисы к Филониду страсть? [13] Лаиса – известная коринфская гетера, Филонид – богатый афинянин.

А башня Тимофея… [14] Тимофей – афинский стратег, богатый человек; построил в Афинах башню, посвященную богине Счастья.

Провались ты с ней!

Так не тобой ли это все свершается?

Запомни же, что ты всего единственный

Виновник – и дурного и хорошего.

И на войне тот будет победителем,

На стороне кого ты сам находишься.

И я один все это совершать могу?

Свидетель Зевс, и много больше этого.

Тобой одним лишь не бывают сытыми,

А всем другим на свете пресыщаются:

Любовью…

Хлебом.

Музыкою.

Лакомством.

Почетом.

Пирожками.

Славой.

Фигами.

Тщеславьем.

Кашей.

Властью.

Чечевицею.

Но никогда никто сыт не бывал тобой.

Кто завладел талантами тринадцатью,

Тот только и мечтает о шестнадцати;

Получит их – о сорока он думает,

Иначе, говорит, ему и жизнь не в жизнь!

Мне кажется, всё верно говорите вы.

Но одного боюсь…

Чего ж боишься ты?

Пусть правы вы, пусть силой обладаю я,

Да как мне подчинить ее себе опять?

Клянусь, недаром стало поговоркою:

«Трусливое богатство»!

Нет! С досады так

Какой-то взломщик вздумал оболгать меня,

Когда из дома ничего украсть не смог.

Найдя все крепко-накрепко затворенным,

Он трусостью назвал предусмотрительность.

Теперь ты можешь больше не заботиться;

На дело если только сам решишься ты,

Насквозь все будешь видеть, как Линкей-герой. [15] Линкей – один из аргонавтов, отличавшийся необыкновенно острым зрением.

Ты, смертный человек, и это сделаешь?

Надеждой обнадежил не напрасною

Меня сам Феб в священном лавра шелесте. [16] …меня сам Феб… – стих в трагедийном стиле.

Как? Он все тоже знает?

Разумеется!

Смотрите же!

Ты можешь не тревожиться!

Но твердо знай: хотя б мне умереть пришлось,

Так сделаю!

И я, когда захочешь ты…

Немало мы еще найдем союзников,

Почтенных, только хлеба не имеющих…

Ай-ай! Плохих готовишь нам союзников!

Ничуть, ведь ты сперва разбогатеть им дашь!

А ты беги скорей!

Куда бежать велишь?

Соседей-пахарей зови, найдешь их там,

На их полях, в работе утомительной.

Скажи, пускай идти сюда торопятся,

Чтоб разделить богатство всем нам поровну.

Бегу сейчас.

А из домашних кто-нибудь

Пусть заберет мясца кусочек этот вот.

Давай, я позабочусь. Ну, беги скорей!

А ты, о Плутос, всех божеств сильнейшее,

Войди сюда со мною. Здесь мой дом стоит,

Который ты сегодня же богатствами

Наполнить должен, правдой иль неправдою.

Клянусь богами я, что в каждый новый дом

Вхожу всегда с великой неохотою:

Добра еще от этого мне не было.

Когда случайно к скряге попадаю я –

Меня он в землю закопать торопится;

Заявится к нему пусть честный друг тогда,

Просить взаймы деньжонок хоть немножечко,

Клянется жизнью он, что не видал меня.

А если к моту мне попасть случается,

Меня на кости и на баб изводит он

И за дверь скоро выгоняет голого.

Ты, значит, граждан не встречал умеренных;

А я всегда был из числа таких людей.

Я бережлив бываю, как никто другой,

А надобно, так я и расточителен.

Войдем же в дом: мне хочется, чтоб видели

Тебя моя жена и сын единственный;

Люблю его, но все ж тебя люблю сильней.

Ну что ж, войдем!

Всю правду я сказал тебе.