Онлайн чтение книги По дороге в легенду
Джерайн Тень

Алессьер, конечно, лапушка и, по-своему, очень умная девушка. Проблема в том, что «по-своему». Хорошо, что я хоть предусмотрел подобное развитие событий – и захватов модели Хекса сделал аж четыре штуки, по два на каждую руку. К сожалению, захваты пришлось сделать модификации «ЛЕ», иначе я бы ни за что не успел. Хорошо хоть у меня были заготовки.

Захваты модели Хекса, или хексы по-простому, представляли собой шары с прикрепленными к ним цепочками, заканчивающимися небольшими коготками. В названии модификации зашифровано количество оных цепочек, а также метод крепления. «ЛЕ» – это захваты, которые крепятся на широкие браслеты при помощи цепей или тросов высокой прочности. Таким образом, они могут быть использованы как в скалолазании, так и в боевых условиях. Кроме того, они являются незаменимым средством для любого приключенца или расхитителя гробниц. Ладно, разрекламировать собственное мастерство артефактора я всегда успею.

Сейчас же у меня почти что есть проблема. Почему «почти что есть»? Объясняю.

Наша бесконечно обворожительная сидхе, стараниями которой я чуть не прорыл в скале борозду при помощи откровенно выступающей части тела, явно не догадалась попросить свой многомудрый браслет-хранитель о помощи. Привычка самостоятельно разбираться со всеми проблемами – это, конечно, хорошо, но использовать вместо огнива для розжига костра лупу при наличии огнива перебор. Естественно, инструкцию от него запросить она не догадалась.

В результате атаку птички-мутанта мы отбили, но отряд наш понес потенциальные потери в пятьдесят процентов численности. Алессьер, вдоволь погеройствовав, шустрая, как крайн во время спячки, похоже, здорово разбилась. Я тоже хорош гусь – не успел грамотно стормозить. Нет, конечно, я-то стормозил, да. Но не падение, увы. И я не знаю, от чего я злюсь сильнее – из-за собственной беспомощности во время атаки «птички», из-за дурацкого геройства сидхе, вполне достойного не менее геройской саги, или из-за того, что я за нее все-таки волновался. И не разбилась она, только благодаря грамотно подготовленному чуду.

Я медленно полез вверх, надеясь на то, что конструкция выдержит. Должна выдержать. Двойной груз на три захвата. В пределы надежности, конечно, влезаем, но с трудом. Какое счастье, что у меня очень гибкие суставы! Наверное, если бы кто-то посмотрел на нас со стороны, у него бы была истерика от смеха. Вертикально вверх по стене идет человек, за которым волочится по воздуху девушка. Замечательно. Гениально. Еще и распределение веса дурацкое!

Хорошо хоть я на самом деле не человек. Человеку бы оторвало подобной тяжестью руку или серьезно вывихнуло сустав. Но я – д’эссайн, я, похоже, сейчас самый страшный из д’эссайнов, род их, а это что-то да значит! По крайней мере, тройной свой вес теоретически должен суметь протащить. Может, и больше, не проверял и не знаю. Но свой вес уже, как вижу, тащу. И не морщусь. Почти.

Пещера мною была воспринята как спасение, тогда как вид спокойно курящего изящную трубку Тираэля вызвал острое сожаление о том, что его на части я разорвать не могу – потому что у него есть нужные сведения. Нет, конечно, я могу его «съесть» и узнать информацию у покойника – но это не даст мне его смазливой рожи, которая может понадобиться для опроса лично знакомых с ним существ. С другой стороны, если чуть-чуть доработать маскирующий амулет?.. Стоит попробовать...

За этими мыслями я умудрился не только вылезти на ровную поверхность, но и пропустить момент, когда Тираэль подхватил нашу геройскую сидхе на руки. Сделал доброе дело, называется. В сознание меня привел вопрос, заданный этой наглой эльфийской мордой:

– Может, отпустишь девушку? Надо посмотреть, что с ней.

Я недоумевающе уставился на обвитый цепями «коготь» с болтающимся рядом чуть раскрытым стальным шариком захвата и слегка сжал противостоящие пальцы. Цепи скрылись в гладко отполированном металлическом корпусе шара, сам же шарик притянуло к браслету.

– Это птичка-мутант постаралась. А также неудачный полетный эксперимент. Медицину изучал?

– Все эльфы немного целители,– негромко ответил Тираэль, склоняясь над неподвижно лежащей сидхе.– Лесс, ну когда же ты перестанешь прыгать выше головы, девочка моя?

Он ловко отсоединил «когти» от безвольно обвисших тонких запястий и легонько коснулся кончиками пальцев бледного лица. Ненавязчивый, но собственнический жест.

– Гм... Может, нежности потом?! Ты ее за сколько времени при переломах на ноги поставишь? Кажется, я хруст костей слышал.

– Весь вопрос в том, как ее со скалы спустить.– Тираэль вздохнул и принялся расстегивать ремни на груди Алессьер.– К сожалению, вас, молодой д’эссайн, ищут некие личности из столицы сидхе. Поэтому пришлось назначать встречу именно в столь труднодоступном месте.

Куртка девушки разошлась, обнажив грудь, едва прикрытую полосками тонкого белого хлопка.

– Между прочим, я даже не спрашиваю, что вы успели натворить за столь недолгое пребывание в городе, если подняли на уши всех тамошних сидхе. Вас узнали. Думаю, не стоит сомневаться, что вас будут искать, пока не найдут. И не убьют. А также всех, кто окажется рядом. Так, на всякий случай.

Эльф стащил клинки и куртку с плеч сидхе и перевернул девушку на живот, осторожно касаясь длинного, идущего через всю спину кровоподтека, похожего на след от удара хлыстом.

Я вместе с ним склонился над Лесс. Так, два ребра сломано, к г’р’макси их. Обширные кровоподтеки – неприятнее, с внутренними кровотечениями я ничего не смогу сделать. Почти ничего.

– Я не знаю, с чего жители ночи решили объявить мне K’yanse,[5]Месть, до последней капли крови, обычно объявляется одним родом сидхе другому роду, до полного истребления. В данных условиях этот термин немного некорректен, но другого у меня, увы, нету. но искренне считаю, что они первые напросились. Тем более что наглые действия спецслужб на чужой территории, по-моему, крайне близки к объявлению войны – а ночные никогда не были готовы к серьезной войне на истребление. По крайней мере, в мое время. Не то оснащение.

– А не понравились вы им, по-видимому,– качнул головой эльф.– А еще и Лесс у них как заноза в заднице последние семьдесят с лишним лет. Просто получилось так, что именно вам двоим не посчастливилось оказаться в одном месте в одно время.

– Я у них заноза в заднице еще со времен обучения,– раздался слабый голос пришедшей в себя сидхе.– Тираэль, перестань занудствовать и читать ребенку нотации, лучше помоги.

– Лучше не шевелись и не комментируй процесс, здоровее будешь.– Эльф легонько провел пальцами по затылку девушки и вдруг резко надавил на невидимую под растрепавшимися волосами точку на шее. Алессьер только вздохнула и сразу же обмякла.– Ничего, пока отдохнет, зато мешать не будет, а то так начнет комментариями сыпать, что не только вылечить – добить захочется.

– Добрые вы все,– вмешался я.– Тир, будь другом, глянь, не привлекло ли это представление с грифоном и сидхе в главных ролях кучу излишнего внимания к нашим скромным персонам? Спускаться вниз с раненой сидхе в общество падальщиков было бы весьма печально.

Как только эльф отвернулся и отправился обозревать окрестности, я заслонил сидхе и браслет на ее руке даже от его случайного взгляда. Пробежав пальцами по поверхности браслета, я резко ткнул средним пальцем прямо в нахально уставившийся на меня глаз. Подцепил ногтем и вытянул несчастное око на пару сантиметров над поверхностью браслета. Затем выудил из-за пояса очень короткий и очень острый ножик. Полоснул по коже Алессьер, прямо над треснутыми ребрами. С помощью браслета соединил ребра и скрепил их. Теперь еще часов восемь – и срастутся, в том числе и благодаря тому, что браслет должен чуть-чуть подкорректировать ее обмен веществ. Оставалось лишь сжать края раны и капнуть туда немного моей крови. Зажило прямо на глазах, оставляя за собой лишь тонкий шрамик – как и рана на моей руке. После этого я вернул глазик на место и сел как ни в чем не бывало. На все про все ушло две минуты, и эльф ничего не заметил.

– Все чисто. Теперь же не отвлекай меня от этой беспокойной сидхе.

– Не отвлекаю. Впрочем, с ней все не так плохо, как показалось на первый взгляд,– ребра все-таки уцелели. Чудом, конечно. Спускаться когда будем? Нам до утра нужно вернуться в один маленький трактир, иначе количество любопытных идиотов грозит увеличиться выше всех пределов. Уточню на всякий случай: любопытный идиот отличается от простого любопытного тем, что обычно он или увечный, или мертвый. Так как я пообещал одному чересчур наглому трактирщику, что всякий любопытный будет размазан по стенке,– деревню жалко.

Эльф бесстрастно – и как у него это получается? – осмотрел сидхе. Потом посмотрел на меня, и во взгляде этом читалась смесь недоверия, удивления и насмешки над моими тайнами, приправленная толикой презрения и чувства собственного превосходства. Вот за это я и не люблю эльфов. Для того чтобы убедить хоть одного сына леса[6] Дети леса  – эльфы, появившиеся из глубин лесов, куда никогда не ступит нога человека. Если меня не подводит память, то основа их религии – цикл перерождений и вечное течение жизни. Дети ночи  – сидхе, известные также как «ночные» эльфы. В глубине души таят смертельную обиду на своих дневных собратьев. По легенде обязаны своим существованием Sid’Dhae, эльфу-изгнаннику, само имя которого у светлых табуировано. Ведут преимущественно ночной образ жизни. Дети камня  – гномы, пришедшие из глубин гор. Рудокопы, неплохие техники, поклонники экстравагантных причесок и длинных бород. Талантливые механики и техники. Когда я еще был жив, начинали активно осваивать технологию пара. Думаю, что услышанный как-то термин «паропанк» хорошо описывает гнома-техника. Дети песка  – орки, весьма теплолюбивый народ. Есть слухи, что они находятся в родстве с троллями. Впрочем, это только слухи. Кожа орков очень плотная и на ощупь напоминает резину. По цвету и оттенку кожи можно узнать многое как о происхождении, так и о касте конкретного орка. Физически сильны. Дети льда  – тролли, жители ледяных пустынь севера. При потеплении резко глупеют, что не мешает им иногда добираться и до огненных пустынь. Всеядны. Средний рост – три метра, встречаются и экземпляры, чей рост превышает пять метров. Ходят легенды о «великом тролльем дедушке», рост которого исчисляется десятками, если не сотнями метров. Дети крови  – вампиры. Проклятие, которое заставляет их пить кровь и зависеть от крови, как от наркотика… хотя слово «наркотик» не передает и десятой доли связи между вампирами и кровью... проклятие дает им право зваться детьми крови. И никто и никогда не оспаривал этого права. Дети хаоса  – эттины. Два разума, две головы... Два пищевода, две кровеносных системы. Но одно тело и... гм... органы ввода-вывода. Хотя при этом – два набора генов в одном теле. Странные существа, находящиеся в шатком равновесии с собой. Несмотря на это – блестящие... гуманитарии. Дети ветра  – люди. Совершенно непостоянные. Беспокойные. Дурные, чего уж стесняться. Но несмотря на это – хронически вызывающие расположение у других рас. Вон Лесс сказала, что даже сидхе относятся к ним, как к детям,– а это многого стоит. Дети ужаса  – д’эссайны. Наша любовь к страху, подсознательному и сознательному, манипуляции инстинктами… Ладно, прекращаю заниматься самовосхвалением. По большому счету, это прозвище крайне оправданно. Дети воды  – кэрсы. Великие мореплаватели, живут обособленно далеко на востоке. В полной изоляции. в том, что ты чего-либо стоишь, требовалось держать на себе его внимание в течение пяти—семи лет. Для того же чтобы на тебя обратила внимание вся их раса – нужно нечто из ряда вон выходящее, к примеру, в одиночку уничтожить такого противника, с которым бы не справилась эльфийская армия в полном составе.

– А теперь, по-моему, пора привести ее в чувство, чтобы наконец ты мог рассказать нам, зачем мы сюда лезли.

– Вообще-то она с минуты на минуту сама очнется – все же та точка на ее шее отключает совсем ненадолго. Больше не выйдет, разве что прибегнуть к удару чем-нибудь тяжелым по затылку.

– Ничего, Тираэль, я это тебе еще припомню,– подала голос Лесс, смотревшая на нас сквозь растрепанные пряди волос.– Еще раз попытаешься – и при пробуждении я тебя прибью лично.

– Видишь, нужно не пытаться, а сразу бить так, чтобы она при пробуждении и слова сказать не могла,– надоумил я оторопевшего эльфа.

Сидхе, похоже, сильно разозлилась и метнула в меня маленький плоский треугольник, причем неплохо заточенный. Треугольник этот успел срезать у меня прядь волос перед тем, как я зажал его между пальцами, попутно поймав руку сидхе в стальной захват.

– Слушай, напомни – у нас в контракте не были упомянуты штрафы за нанесение вреда здоровью?

– Напоминаю: были. Так сколько ты мне за сломанное ребро должен? Так и быть, можешь вычесть из штрафа стоимость, в которую ты оценишь ущерб, причиненный твоему здоровью остриженной прядью волос.

– И еще рядом глубоких инфицированных ран, нанесенных одним представителем хищной двуногой расы? Кстати, о каком переломе ты говоришь? Я у тебя никаких переломов не заметил, хоть и смотрел очень внимательно.

– Предъявите товар лицом, то есть глубокие инфицированные раны,– «ласково» улыбнулась сидхе, перевернувшись на бок так, что ее грудь едва не выскользнула из-за тонких полосок так называемого белья.– А перелом был зафиксирован одним из лечебных амулетов. Уверена, благодаря ему и моей повышенной регенерации там от перелома осталась в лучшем случае трещина, но активно двигаться это мне мешает. К сожалению, сейчас это можно квалифицировать как ограниченную дееспособность.

Перевели дыхание, успокоились. Тихо жалею, что это подобие нижнего белья нам снимать так и не пришлось. Хотя, конечно, оно мало что скрывает, скорее подчеркивает. Я подумал и все-таки отпустил захват.

– Ой, вы будете смеяться, но ни один суд не примет показания подобного «лечебного амулета», потому что они корректируются очень легко – буквально несколькими нажатиями пальцев, если, конечно, знать, куда нажимать. К сожалению, судя по его показаниям, ограничения дееспособности касаются лишь некоторых двигательных функций, которые не являются абсолютно необходимыми во время нашего похода. Кроме того, те же показания сообщают о том, что в течение суток повреждения, приводящие к нынешнему ограничению дееспособности, будут исцелены. Впрочем, для того чтобы ограничение дееспособности продлилось как можно меньшее время, я приму некоторые дополнительные меры.

Я скинул с себя балахон, попутно убедившись, что мускулатура восстанавливается со скоростью, превышающей расчетную в полтора раза, и я уже могу поспорить силой с людским чемпионом. Рельефа пока недостаточно, чтобы он был заметен через относительно свободную одежду, но он уже есть, что не может не радовать. Тем же окровавленным коротким ножиком я вырезал из ткани на груди широкую полосу – как раз чтобы можно было наложить на грудь... то есть, конечно, на ребра Алессьер тугую повязку. Из балахона же получится неплохой плащик. Теперь.

Тираэль взял из моих рук полосу ткани и странным движением наложил повязку – и я не мог понять, оказывает ли он первую помощь или же нежно ласкает чуть раздраженную сидхе. По крайней мере, пахнет от нее сдерживаемой злостью... И страстью.

– Так с чего мы здесь собрались? Ёльф, ты, кажется, должен был что-то выяснить?

Тот нахмурился, одновременно помогая Алессьер надеть слегка покорябанную на спине куртку, но все-таки неохотно начал выдавать информацию. С паузами. Все длинноухие ненавидят искажения названий их рас.

– Два года назад в твоем «склепе» побывал один приключенец. К сожалению, не из наших. Из ее.– Тираэль кивнул в сторону мрачнеющей на глазах сидхе, застегивающей ремни наспинных ножен.– И он забрал оттуда всего один предмет, который, как я слышал, зачем-то затребовали в Столице сидхе. Как я понял, там его получили. Правда, тот приключенец сам не знал, что именно уворовал. Просто стянул какой-то древний артефакт, напоминающий куриное яйцо, раскрашенное в синий и красный, с золотой полоской посередине. Куда девать – тоже не знал, вот и продал по принципу «нашел что-то древнее, зачем и как работает – не знаю, продам по дешевке кому надо». Вот сидхе, по-видимому, интереса ради и купили. А большая часть исследований у них ведется в Столице.

– Прекрасно. Первое – где мы можем найти этого покойника? Второе – какая примерно численность сидхе у них в государстве и потеря какого процента их численности не будет воспринята как успешная попытка геноцида?

– Приключенца вы можете найти за этими горами в смешанном городе Иррестан, это дня два-три пешком через перевал, а вот про численность ничего сказать не могу. У сидхе есть несколько торговых городов на границе между человеческим государством и заброшенными землями. Но где расположена их столица, сколько там народу и что там вообще есть, только сами сидхе и знают. Если бы могли, эльфы уже давно ее нашли бы, но ночные так хорошо спрятались, что у нас это так и не вышло.

– То есть о Столице сведения есть только у сидхе, которые там родились?

– Да.

– Лесс?..

– Нету меня,– недовольно буркнула девушка, стягивая с сапог «когти» и укладывая их в сумку.

– Лесс?!!

– Что?

– Ты в Столице сидхе была?

– Нет, не была. Я там целый век проживала. Так, совершенно случайно,– ехидно проговорила она, продолжая возиться со снаряжением и делать вид, что в данный момент ее сумка самое важное на свете.

– И сколько там народу живет? Хоть порядок десятичный сказать можешь?

– Не могу. Много.

– Провести сможешь?

– Могу.– Алессьер откинула косу за спину и подняла глаза.– Но не стану.

– Почему? – Я уже начал злиться. Впрочем, если сидхе ничего не скажет – придется лишний раз пострадать гробокопателю, невелика потеря.

– Денег у тебя не хватит, чтобы я согласилась на долгую и мучительную смерть.

– Сколько?

– У тебя денег не хватит,– терпеливо повторила она.– И даже если хватило бы, я все равно не взяла бы. Мой ответ – нет. Я не поведу тебя в Seith’der’Estell. Вопрос закрыт.

– Ладно, закрыт. Мы ночевать здесь будем?

– Предлагаешь лезть вниз в темноте? Без меня. Я наемница, а не самоубийца.

– Ага, совсем-совсем не самоубийца. А еще ты летать умеешь, так что для тебя спрыгнуть вниз – плевое дело. Так? Мы хоть к утру в гостиницу успеем, если тут бездельничать будем?

– Успеем. К тому же я не уверена, что нас будут искать на рассвете.– Сидхе мило улыбнулась.– Ведь развлекающаяся ночь напролет парочка проснется разве что к обеду.

– Это-то да, просто не хочется увидеть залитую кровью дере... А, ладно, мне по барабану. Ладно, хоть одеяла кое-кто догадался взять?

– Не-а.– Лесс пожала плечами.– Я вообще собиралась нагреть камень одним из своих амулетов и спать под боком у Тираэля. Думаю, он не будет против.

– О моем здоровье никто конечно же не подумал. Кроме меня конечно же.– Я скинул рубашку и постелил ее вместе со своим импровизированным плащиком у входа в пещеру. При помощи амулета вырезал в полу вокруг себя окружность и запустил туда кататься пару захватов – всего и требовалось, что чуть-чуть изменить их программу.– Спокойной ночи всем, кому не повезло проводить ночь в столь некомфортных условиях. Приятных снов, если вы, конечно, намерены их смотреть.

– И вам того же, и вас туда же,– фыркнула Лесс, забираясь «под крылышко» к своему любовнику.

Тот моментально накрыл ее плащом и, судя по всему, прижал к себе. Вспоминая одеяние сидхе... М-да, будем надеяться, что выдержка у эльфа хорошая.

Я провалился в сон без сновидений, прерываемый разве что чересчур громкими выдохами Алессьер. Похоже, что ей-то как раз эротический сон и снился. Завидую эльфу... Если это действительно сон.

Меня разбудили первые лучи солнца, ворвавшиеся в пещеру как незваные гости. Эльфы... то есть эльф и сидхе, дружно спали в обнимку. Глядя на спящую Алессьер, я бы и не поверил, что днем она такая стерва. Маленькая, нежная и беззащитная. Как бы ее разбудить?.. Я поглядел на метательный треугольник, и у меня родилась нехорошая идея.

Я кинул этот треугольник так, чтобы он срезал выбившуюся из-под одеяла прядку волос Лесс. Шевелюра девушки пострадала еще меньше, чем моя,– кстати, прядка у меня уже отросла, и похоже, что все совсем плохо,– сидхе, не открывая глаз, поймала несчастный треугольник, засунула его себе в наруч, буркнула что-то отдаленно напоминающее «спсбо» и снова уснула.

Гениально. Еще идеи? Я задумчиво посмотрел в рюкзак. Затем на захваты. Затем на копию вчерашней записи. Жаль, что второй проигрыватель долго делать. Может, ну их, этих эльфов? Может, оставить им записку и свалить к крайнам? Я еще раз осмотрел спящую парочку. На меня нахально уставился глаз браслета. Гм... МЫСЛЬ!

Я аккуратно коснулся кристаллом с записью поверхности браслета...

И тотчас почувствовал, как на моем запястье сомкнулись тонкие белые пальцы.

– Слушай, чего ты еще изобретаешь с утра пораньше? Не надоело? – Сидхе весело улыбнулась, открывая глаза.

– Не пораньше, а как раз вовремя. Идти пора, засони. Или хотите – я вас в гости... в трактире подожду. Только тогда с вас неустойка за задержку.

Я иногда немного позер. А иногда – и не немного. Определенное позерство, как основа страха, свойственно всем д’эссайнам, без исключения.[7]Так как сейчас я единственный д’эссайн и притом являюсь позером – то мое утверждение абсолютно истинно. Я бы, конечно, был рад выслушать возражения сидхе – тем более что слушать сидхе для меня одно удовольствие. Но не слушать их – это удовольствие другое. Короче говоря, не слушая никаких возражений, я просто прыгнул вниз. Интересно, мне показалось или Лесс действительно успела сказать «Лети, птичка»?

К сожалению, вчера проверить надежность летательного аппарата на основе балахона я не успел – и из-за этого мне пришлось вновь ковыряться с ручным амулетом браслета. И почему все так сложно? Проще было бы убить девушку, эльфа, забрать у них что смогу и с полученной информацией сделать все самостоятельно. Заманчивая идея, но... Я пока не то чудовище, которое является воином, даже оставшись в одиночку против армии. Помощь мне жизненно необходима.

С подобными мыслями я преодолел примерно половину пути вниз – хорошо, хоть скала была с отрицательным уклоном,– после чего раскрыл импровизированные крылья. Меня резко рвануло вверх, материал затрещал, но выдержал. Прекрасно. Теперь у меня есть немного времени, чтобы полюбоваться окрестностями, рассветом, а также тушей несчастной птички-мутанта, которую уже кто-то успел объесть. Приземлившись, я с трудом удержался на ногах – подобные устройства, увы, только гасят скорость падения, что в будущем надо учесть.

Теперь у меня есть, по крайней мере, две минуты на то, чтобы разобраться с покойной птичкой. Существо, несомненно, магическое. Фонит от него... потрясающе. Правда потрясающе. Я смогу наполнить себя маной... Да, недели на две, при экономном использовании. Отдельный и крайне жирный плюс – душа птички все еще где-то рядом. Лучше и быть не могло.

Д’эссайны – хищники. Да, склонные к поглощению разумных существ, и разумные существа обычно думают, что дело тут только в физиологической стороне процесса. На самом деле физиологическая сторона – отнюдь не главное. Да, конечно, мы предпочитаем мясо. Просто, если… э-э... поглощать противника правильно – можно забрать его знания. Его умения. Его способности. Естественно, за счет его души. Нет, конечно, надолго душу своего противника никто задерживать не станет – среди нас никогда не было самоубийц или любителей отдать свое тело и свою душу в чужие руки.

Я вонзил эсси’д’шарме в череп несчастной птички. Взялся за рукоять обеими руками и ощутил поток силы, постепенно перебирающийся из мертвого тела в мое. Живое. Уже живое. Почти полностью, еще максимум день – и я войду в полную силу сильнейшего д’эссайна. Затем я отрезал кусочек мяса – какое счастье, что ночью было холодно,– и съел для удержания эффекта. Еще штук пять таких птичек – и мне не нужен будет компас. Прекрасно.

Ожидание длинноухой парочки было не слишком долгим, но достаточным, чтобы я мог терзать себя вопросом «Чем это они там так долго занимаются?» и сожалеть о том, что оставил их наедине. Наверняка ведь ничего не было, просто Алессьер решила снова поиздеваться надо мной. Интересно, с чего я так на эти издевательства реагирую? Непривычно и немного неприятно. Она со мной играет, как кошка с мышкой, и похоже, не осознает масштаба собственной игры. Как и я.

Когда они начали спускаться, я не смог сдержать вздоха облегчения – и не смог оторвать взгляда от Алессьер, завороженный пластикой ее движений. Да, сидхе красивы и ловки. Но лишь у Алессьер движения... хищницы. Черной кошки-переростка. Пантеры. Поразительные движения, как ее родной аромат ночи. Интересно было бы сразиться с ней. Пусть не на настоящем оружии – жалко девушку. Но... Сравнить ее пластику – и мою. В темноте? Нет, при свечах. И чем больше свечей, тем лучше. Так, чтобы тени плясали на стенах и было бы невозможно различить тень и живое существо. Двух охотников.

Что-то я окончательно размечтался и почти расклеился. Не так быстро. Лучше встретить поклоном спустившихся «ёльфов» и быстрее двинуться в направлении деревни, делая вид, что не обращаю внимания на взгляд Лесс, будто бы говорящий: «И почему ты не разбился?»

Спорить попросту некогда, поэтому я, дождавшись их спуска, чуть ли не бегом бросился к трактиру. То, что я собрал там шутки ради... может быть просто перебором для этой деревушки. Особенно с учетом того, что подобные творения могут удовлетвориться малым количеством убийств лишь на короткое время. С первым же погибшим ловушка станет сильнее, с седьмым – начнет расширять зону действия, с сорок девятым – приманивать к себе путников... Остается надеяться, что на ночное шоу не собрались толпы любопытных. Подбегая к трактиру, жестом попросил Лесс и Тира не приближаться. Захваты – к ставням, и вот уже я влетаю в комнату.

Вещи – в порядке. Точнее – в том же беспорядке, в котором мы их оставили. Ловушка, к сожалению, сработала, но однократно – об этом можно было судить по вмятине в противоположной стене. Я аккуратно отключил агрегат и проверил кристалл памяти. «Самым невезучим» оказался трактирщик: он мало того что подслушивал под дверью, так и часа в четыре утра попытался влезть в комнату – видимо, решил, что если уж «молодежь» так шумно развлекается, то на тихого вора внимания не обратят. Или он захотел присоединиться? Наивный. Нахала вышвырнуло из комнаты и с силой впечатало в стенку – уцелел он, лишь благодаря орочьим предкам и, как результат, крепкому, замечательному скелету.

Впрочем, в каком-то смысле ему не повезло – мой прибор успел достаточно основательно поковыряться в его голове, чтобы скорректировать силу своего воздействия со следующим любопытным, да и слепок памяти получился занятный. Исследую на досуге, буде его должно быть много.

Теперь мне оставалось лишь собрать остатки вещей и спуститься вниз, попутно миновав трактирщика, замотанного в бинты по самые уши. Взгляд из-под повязок был полон гнева пополам со страхом.

– Я же предупреждал: если какая-то сволочь нас побеспокоит – отдирать будете за свой счет. Впрочем, вы умудрились отклеиться до моего выхода, так что за свою дальнейшую судьбу можете не волноваться. На будущее же рекомендую трепетнее относиться к своим постояльцам. Они вам все-таки деньги платят.