Онлайн чтение книги Почтовая служба Доктора Дулитла
ЧАСТЬ I

ДОКТОР и Зузана стали грести изо всех сил по направлению к кораблю. Ночь была спокойной, но могучие океанские валы, как на качелях, подбрасывали маленькое каноэ вверх и вниз, и Зузане пришлось проявить немалую сноровку, чтобы удержать прямой курс.

Примерно через час Доктор заметил, что военный корабль уже не движется им навстречу, а, похоже, стоит на месте. И когда наконец его высокий борт навис над каноэ своей темной громадой, Доктор понял, в чем была причина этой остановки — военный корабль налетел в темноте на суденышко Доктора, которое без огней стояло на якоре в открытом море. К счастью, большой корабль продвигался так осторожно и медленно, что ни то ни другое судно не пострадало от столкновения.

Увидев, что с борта военного корабля свисает веревочная лестница, Доктор и Зузана взобрались на палубу и отправились искать капитана. Они нашли его на юте, где капитан взволнованно расхаживал взад-вперед и свирепо ругался вполголоса.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Доктор — Не правда ли, сегодня прекрасная погода?

Капитан подскочил к нему и затряс кулаком у него перед носом.

— Это вы владелец этого Ноева ковчега? — зарычал он, указывая на небольшое суденышко у борта.

— Д-да… я… временно, — сказал Доктор. — А что, собственно, произошло?

— Тогда не будете ли вы так добры, — прорычал капитан с искаженным от гнева лицом, — объяснить мне, какого лешего вы оставили здесь эту старую лохань на якоре и без единого сигнального огня? Да что вы за моряк после этого? Я на новеньком корабле Ее Королевского Величества военного флота охочусь за работорговцем Джимми Боунзом, преследую его уже несколько недель, а тут еще эта ваша посудина без огней путается под ногами, как будто мне недостаточно своих неприятностей. Еще хорошо, что мы шли так медленно, потому что промеряли глубину, а то бы мы все отправились кормить рыб. Я сигналил вашему кораблю — никто мне не ответил. Я решил, что это уловки проклятых работорговцев, и спустился на судно с пистолетами в руках. Смотрю — на всем корабле ни души. И вот, наконец, что я вижу в капитанской каюте? Какая-то хрюшка сидит и спит в кресле! Вы что, всегда оставляете свое судно на попечение свиней, которые вдобавок имеют привычку спать на вахте? Если вы владелец корабля, то почему же вы не на нем? Где вы сами-то болтаетесь?

— Я был в каноэ вот с этой леди, — сказал Доктор и ободряюще улыбнулся Зузане, которая, кажется, собиралась опять заплакать.

— В каноэ с леди? — захлебнулся от возмущения капитан. — Ну, знаете, я…

— Да, — сказал Доктор. — Позвольте мне представить вас. Зузана, капитан… э-э…

Но капитан не дал ему договорить.

— Я научу вас, мои дорогой любитель морских любовных похождений, как оставлять свой Ноев ковчег в открытом море, на якоре и без огней, чтобы честные моряки натыкались на него среди ночи! Вы думаете, что правила судовождения придуманы для забавы? Эй, сержант корабельной полиции, — он обернулся к матросу, стоявшему рядом, — арестуйте этого человека!

— Слушаюсь, сэр! — сказал сержант, и прежде чем Доктор успел опомниться, на его руках уже застегнулись наручники.

— Но эта леди терпела бедствие, — пытался возразить Доктор. — Я так спешил оказать ей помощь, что совсем забыл о сигнальных огнях. А вообще-то, когда я покидал корабль, было еще светло.

— Увести его в трюм? — взревел капитан. — В трюм, пока я не прибил его на месте?

Сержант потащил бедного Доктора к лестнице, которая вела на нижние палубы, но на первой ступеньке Доктор вцепился в перила, и пока сержант пытался его оторвать, успел прокричать капитану:

— Если я захочу, я могу рассказать, где искать Джимми Боунза?

— Что такое? — недоверчиво фыркнул капитан. — А ну-ка давайте его обратно? Что это вы там говорили про Джимми Боунза?

— Я сказал, — пробормотал Доктор, сморкаясь в свой платок, хотя руки у него все еще были в наручниках, — что мог бы рассказать, где находится корабль Джимми Боунза, если, конечно, захочу.

— Работорговца Джимми Боунза? — воскликнул капитан. — Английское правительство поручило мне поймать именно этого человека. Где он?

— Моя память очень плохо работает, пока у меня связаны руки, — спокойно сказал Доктор, кивнув на наручники. — Вот если бы вы приказали снять эти штуки, тогда я, наверное, мог бы кое-что вспомнить.

— О, тысяча извинении! — манеры капитана совершенно изменились. — Сержант, освободите этого человека!

— Слушаюсь, сэр! — ответил матрос и, освободив руки Доктору, повернулся, чтобы уйти.

— И вот что, — приказал вдогонку капитан, — принесите наверх кресло. Наши гости, должно быть, устали.

Тогда Джон Дулитл рассказал капитану о злоключениях Зузаны, и все офицеры корабля собрались вокруг послушать эту историю.

— У меня нет никаких сомнений, — закончил Доктор, — что работорговец, который увез мужа этой женщины, и есть тот самый Джимми Боунз, которого вы ищете.

— Так-то оно так, — сказал капитан. — Я и раньше знал, что он плавает где-то в этих краях. Но где он сейчас? Эту лису так просто не поймаешь.

— Он поплыл на север, — сказал Доктор. — Но ведь ваш корабль достаточно быстр, чтобы догнать его. А если он спрячется в какой-нибудь бухте или в устье реки, то со мной есть птицы, которые найдут его где угодно, как только рассветет.

Капитан озадаченно оглядел лица своих офицеров, которые недоверчиво заулыбались при этих словах.

— В каком смысле — птицы? — спросил он. — Это что — голуби, дрессированные канарейки или как их там еще?

— Нет, — сказал Доктор, — это ласточки. Они возвращаются со мной в Англию. С их стороны было очень любезно предложить мне совместное путешествие. Это мои друзья, и…

На этот раз все офицеры дружно расхохотались и стали, как один, со значением постукивать себя по лбу, давая понять, что Доктор немного не в своем уме. А капитан, решив, что над ним смеются, разозлился вконец и уже хотел снова посадить Доктора под арест, но второй помощник успел шепнуть ему на ухо:

— Мы все равно пойдем на север. Почему бы нам не взять этого Доктора с собой — пусть он покажет, на что способен. Помню, когда я еще плавал во внутренних водах, слышал я что-то про чудака из одного западного графства, который водил дружбу со зверями и птицами. Его, кажется, звали Дулитл. А вдруг это он и есть? На вид он вполне безобиден, а при случае может нам пригодиться. И похоже, туземцы доверяют ему, иначе эта женщина не приплыла бы с ним — вы же сами знаете, как боятся они выходить в море с белыми людьми.

Капитан на минуту задумался и снова обратился к Доктору:

— То, что вы рассказываете, представляется мне совершеннейшим бредом, милейший. Но если вы поможете нам напасть на след Джимми Боунза, то мне безразлично, каким образом вы это сделаете. Но если только вы позволили себе насмехаться над флотом Ее Величества, то я вас предупреждаю, что вы горько об этом пожалеете. Мы отправляемся на поиски, как только рассветет. А теперь идите и повесьте ходовые огни на вашу посудину и передайте своей свинье, что если она допустит, чтобы они погасли, то я велю сделать из нее отбивные для офицерского стола.

Под общий смех и шутки Доктор отправился на свой парусник, чтобы распорядиться насчет огней. Но когда на следующее утро он в сопровождении тысячи ласточек появился на военном корабле, у офицеров королевского флота пропала охота смеяться над ним.

Солнце как раз вставало над далеким африканским берегом, и утро было таким прекрасным, каким его только можно себе представить.

Быстрей-Ветра успел за ночь обсудить с Доктором план действий, и задолго до того, как военный корабль поднял якорь и тронулся с места, знаменитый предводитель ласточек вместе с отборными охотниками из стаи был уже на много миль впереди, исследуя все укромные уголки побережья, где мог бы спрятаться корабль работорговца.

Они придумали своеобразную систему связи: тысячи ласточек усыпали небо, растянувшись в цепочку от переднего края разведчиков до военного корабля, и легонько посвистывая, передавали Доктору на корабль все сообщения о том, как проходит поиск.

Наконец около полудня пришло известие, что корабль Боунза обнаружен за гребнем длинного высокого мыса. В сообщении говорилось, что нужно действовать очень осторожно, так как работорговцы держались начеку и были готовы отплыть в любую минуту. Они остановились только чтобы набрать пресной воды и расставили повсюду часовых на случай тревоги.

Когда Доктор передал это капитану, военный корабль немного изменил курс и пошел ближе к береговой линии, чтобы под прикрытием высокого мыса незаметно подобраться к кораблю работорговцев. Матросам был дан приказ соблюдать полную тишину и приготовить пушки к бою, потому что капитан был уверен, что работорговец не сдастся без сопротивления. Но как раз в тот момент, когда фрегат уже выходил из-за мыса, один нерасторопный канонир по оплошности выстрелил из своего орудия.

«Бум!»… Звук выстрела разнесся над притихшим морем, как раскат близкого грома. И тотчас же с линии птичьего телеграфа пришло сообщение, что корабль работорговцев снялся с якоря и пытается улизнуть. И правда, когда военный корабль наконец повернул за мыс, они увидели, что работорговец на всех парусах уходит в открытое море, имея добрых миль десять форы.

НАЧАЛАСЬ захватывающая морская погоня. Было уже два часа дня, и до вечера оставалось не так много времени. Капитан (после того, как обругал последними словами несчастного канонира, который так не вовремя выстрелил из своей пушки) пришел к выводу, что если они не догонят корабль работорговцев до наступления темноты, то скорее всего вообще потеряют его из виду, потому что этот хитрый негодяй Джим Боунз прекрасно знал западное побережье Африки (его еще до сих пор иногда называют Невольничьим берегом), и когда стемнеет, он легко найдет, как спрятать свой корабль в каком-нибудь тихом месте на побережье или, не зажигая огней, ляжет на обратный курс и к утру будет уже за много миль от погони. А капитан был большим патриотом своего корабля, который, кстати сказать, назывался «Фиалка», и больше всего на свете ему хотелось, чтобы именно «Фиалке» досталась честь поимки работорговца Боунза — ведь тот уже так много времени бросал вызов всему флоту Ее Величества Королевы, продолжая торговлю рабами после того, как она была запрещена.

А надо сказать, что все это происходило в те времена, когда на кораблях еще только начали применять паровые двигатели. Однако первое время их еще не рисковали использовать без парусов и употребляли как дополнительный резерв скорости. И вот сейчас паровые машины «Фиалки» были запущены на полную мощность. Густой черный дым повалил из труб корабля, застилая голубое небо и оседая на белоснежных парусах, туго натянутых под напором ветра.

Но тут механик, которому не меньше других хотелось поймать Боунза, задраил аварийный клапан паровой машины, чтобы судно не теряло хода, а сам поднялся на палубу посмотреть, как идет погоня. И, натурально, через несколько минут один из новехоньких паровых двигателей «Фиалки» с чудовищным грохотом взорвался, разворотив в придачу все машинное отделение.

К счастью, «Фиалка» и без паровых двигателей имела отличные ходовые данные. Она неслась, вспарывая волны, и постепенно нагоняла корабль работорговца.

Однако этот ловкач Боунз с самого начала получил слишком большую фору, и теперь не так-то легко было его догнать. Солнце садилось все ниже, и капитан начал хмуриться и даже топать в нетерпении ногой. Он хорошо понимал, что в темноте корабль противника легко ускользнет от него.

А в это время в кубрике тому канониру, который по ошибке выстрелил из своей пушки, приходилось очень несладко. Все товарищи набросились на него с упреками за то, что своим дурацким выстрелом он спугнул Боунза и теперь тот почти наверяка сможет удрать.

Расстояние до корабля работорговца было слишком большим для того, чтобы использовать орудия, которые в те времена стреляли не очень далеко. Но когда капитан увидел, что на море опускается темнота и противник уходит, он дал приказ приготовиться к стрельбе, несмотря на то, что у него не было ни малейшей надежды поразить врага с такой дистанции.

Быстрей-Ветра, который, едва только началась погоня, прилетел на корабль немного передохнуть, разговаривал на верхней палубе с Доктором. Но когда они услышали приказ капитана открыть огонь, то спустились вниз посмотреть, как будут стрелять из пушек. На орудийной палубе все застыло в безмолвном напряжении. Артиллеристы приникли к своим орудиям, ожидая команды. Несчастный канонир, которого так сурово отчитали товарищи, все еще переживал свою оплошность и, чуть не плача, смотрел в прорезь прицела.

И вдруг офицер крикнул: «Огонь!» С жутким грохотом, потрясшим корабль от носа до кормы, огромные ядра вырвались из восьми орудийных стволов и свистя понеслись над водой. Но — «плюх! плюх! плюх!» — все они одно за другим безобидно шлепнулись в воду, не причинив кораблю работорговцев никакого вреда.

— Ничего не видно! — жаловались канониры. — Любой промахнется с расстояния в две мили при таком скверном освещении!

И тут Быстрей-Ветра зашептал Доктору на ухо:

— Попросите, чтобы разрешили выстрелить мне. При таком освещении я вижу гораздо лучше, чем они.

Но как раз в этот момент капитан скомандовал: «Прекратить огонь!» и канониры оставили свои орудия. Увидев, что они уходят, Быстрей-Ветра взлетел на одну из пушек, и широко раздвинув короткие белые ножки, уставился в прицел своими маленькими черными глазами. Приглядевшись, он начал крыльями показывать Доктору, куда нужно навести орудие, чтобы прицел был точным.

— Огонь! — скомандовал Быстрей-Ветра.

И Доктор выстрелил.

— Гром и молния! А это что еще такое? — загремел капитан с мостика при звуке выстрела. — Я ведь приказал прекратить огонь!

Но второй помощник потянул его за рукав и замахал в сторону моря. Ядро, выпущенное Доктором по наводке Быстрей-Ветра, как ножом срезало половину грот-мачты на корабле работорговца, и все паруса с нее в беспорядке попадали на палубу.

— Вот это да! — радостно закричал капитан. — Мы попали в него? Смотрите, Боунз выбросил белый флаг, он сдается!

Капитан, который еще секунду назад готов был беспощадно наказать выстрелившего без команды, теперь горел желанием узнать, кто же сделал этот удивительный выстрел. Доктор уже открыл рот, чтобы сказать, что это был Быстрей-Ветра, но тот в последний момент прошептал ему на ухо:

— Не надо, Доктор. Он все равно никогда не поверит. Мы стреляли из пушки того несчастного канонира — пусть весь успех достанется на его долю. Может быть, ему дадут медаль и это утешит беднягу хоть немного.

Всеобщее ликование царило на борту «Фиалки», когда она подошла к поверженному кораблю противника. Боунз, его капитан и команда, состоявшая из одиннадцати омерзительных головорезов, были арестованы и заперты в трюме военного корабля. А Доктор с Зузаной поспешили в трюм корабля работорговцев. Он был весь набит чернокожими рабами, закованными в кандалы. Зузана сейчас же узнала среди них своего мужа и бросилась ему на грудь, плача от счастья.

Всех рабов немедленно расковали и перевели на «Фиалку», которая взяла на буксир корабль работорговца. Отвратительному промыслу мистера Боунза был положен конец.

На борту военного корабля все радостно пожимали друг другу руки и поздравляли друг друга. На нижней палубе был приготовлен праздничный обед для освобожденных рабов. А Джон Дулитл, Зузана и ее муж были приглашены на обед в офицерскую кают-компанию, где за их здоровье было выпито немало портвейна и где капитан и Доктор обменялись торжественными речами.

Наутро, как только рассвело, «Фиалка» отправилась вдоль берега развозить по родным местам бывших пленников. Это заняло довольно много времени, потому что Боунз скупал рабов в самых разных племенах, широко разбросанных по всему побережью. Только далеко за полдень смогли Джон Дулитл, Зузана и ее муж вернуться на корабль Доктора, который теперь и среди бела дня стоял с ярко зажженными сигнальными огнями.

На прощанье капитан пожал руку Доктору, поблагодарил его за содействие в деле поимки опасного преступника и выразил ему глубокую признательность от себя лично и от лица всего королевского флота Ее Величества. Он даже попросил его дать свой английский адрес, так как собирался сообщить правительству обо всем происшедшем и считал вполне вероятным, что королева захочет посвятить Доктора в рыцари или наградить его как-нибудь еще. Но Доктор скромно заметил, что всему этому он предпочел бы фунт хорошего чаю. Он уже несколько месяцев не пил чаю, и ему очень понравился тот, что подавали в офицерской кают-компании. Тогда капитан подарил Доктору пять фунтов лучшего китайского чая и поблагодарил его еще раз, теперь уже от имени нации, королевы и правительства.

После этого «Фиалка» снова повернула свой мощный корпус на север и взяла курс на Англию, а все матросы, собравшись на корме, трижды прокричали «ура!» в честь Доктора.

А тем временем Джип, Даб-Даб, Габ-Габ, Гу-Гу и все остальные собрались вокруг Джона Дулитла, горя нетерпением услышать о его приключениях. Когда он закончил свой рассказ, уже наступило время чаепития. Доктор пригласил Зузану и ее мужа на прощанье выпить с ними чаю. Они с удовольствием согласились. Доктор сам заварил отменный чай, и все сели за стол. За чаем Зузана и ее муж (которого звали Бегве) рассказывали про королевство Фантиппо.

— Я совсем не уверен, что нам надо возвращаться туда, — говорил Бегве. — Я не против того, чтобы служить в фантиппской армии, но вдруг подвернется еще какой-нибудь работорговец и король снова захочет меня продать. Ты послала то письмо своему двоюродному брату? — спросил он у Зузаны.

— Да, — ответила Зузана. — Но я думаю, что он его не получил. Ведь не пришло никакого ответа.

Доктор спросил Зузану, что это было за письмо и каким образом она его отправляла, и она рассказала, что когда Боунз пообещал за Бегве двойную плату и король уже собрался продать его, Зузана предложила ему немного подождать, пока она напишет своему богатому родственнику, чтобы тот заплатил королю выкуп за Бегве — двенадцать быков и тридцать баранов. Короля это вполне устраивало, потому что в его стране домашний скот был в большой цене, и он пообещал Зузане, что если она за два дня достанет двенадцать быков и тридцать баранов, то он освободит ее мужа. Зузана поспешила к профессиональному писальщику писем (потому что простые люди ее племени не умели сами писать), и тот написал ей письмо, в котором она умоляла своего брата немедленно прислать королю Фантиппо этих баранов и быков. Затем она отнесла письмо на фантиппскую почту и отправила его. Два дня пролетели, но не пришло ни ответа, ни выкупа. Вот тогда-то несчастный Бегве и был продан людям Боунза.

ПОЧТА королевства Фантиппо, о которой Зузана рассказала Доктору, представляла собой весьма любопытное учреждение. Вообще регулярные почтовые сообщения в глухом уголке Африки по тем временам сами по себе были удивительным явлением, но то, как они появились в Фантиппо было удивительно вдвойне.

За несколько лет до путешествия Доктора во многих цивилизованных странах мира начали поговаривать об организации регулярной почтовой службы и о том, сколько должна стоить доставка письма из одной страны в другую. И вот в Англии человек по имени Роуланд Хилл придумал систему, которую потом назвали «пенни за письмо», и было решено, что отправка обыкновенного письма из одного конца Британских островов в другой должна стоить ровно одно пенни. Ну, конечно, если письмо было тяжелей установленной нормы, то за него нужно было и платить больше. Так появились почтовые марки сначала ценой в один, два, два с половиной и шесть пенсов, а потом и в один шиллинг. Все они были разных цветов, и на большинстве из них печатались портреты королевы — на некоторых она была в короне, а на остальных — без. Во Франции и в Соединенных Штатах стали делать то же самое — только на их марках цена, естественно, указывалась во французских или в американских деньгах и изображались на этих марках, соответственно, французские короли или американские президенты.

И вот однажды к западному побережью Африки пришел большой корабль и привез письмо для Коко, короля Фантиппо Король Коко, впервые увидев почтовую марку, послал за белым торговцем, который жил в его городе, чтобы тот рассказал ему, для чего нужны эти марки и почему на них нарисована какая-то королева.

Белый торговец подробно объяснил королю, в чем заключалась идея почтовых сборов за государственную доставку писем, и рассказал, что в Англии, если вы хотите послать письмо в какую-нибудь страну, надо только наклеить на конверт марку с изображением королевы, опустить этот конверт в почтовый ящик где-нибудь на углу, и письмо само дойдет в то место, куда вы его адресовали.

— Ага! — сказал король. — Понимаю. Новый вид колдовства. Что ж, замечательно. Великое королевство Фантиппо тоже будет иметь свою собственную почтовую службу. Наше умное и очень красивое лицо будет нарисовано на всех марках, и письма наших подданных будут с помощью этого колдовства доставляться по назначению в сто раз быстрее, чем где-нибудь еще!

И король Коко, будучи от природы очень тщеславным человеком, приказал немедленно напечатать огромное количество почтовых марок с его портретом, на некоторых из них он был в короне, на некоторых — без, на одних он улыбался, на других хмурился, на третьих он был нарисован верхом на лошади, а на четвертых — сидел на велосипеде. Но больше всего он гордился десятипенсовой маркой, где его изобразили играющим в гольф — игру, которой он совсем недавно научился у шотландцев, добывавших золото в его королевстве. Кроме этого, он приказал изготовить такие же почтовые ящики, какие, по рассказам белого торговца, были в Англии, и развесить их на всех перекрестках. После чего король торжественно объявил своему народу, что отныне нужно только наклеить на письмо марку с волшебным королевским изображением, опустить в один из этих ящиков, и письмо сейчас же будет доставлено в любой конец света.

Но вскоре по стране пошли слухи, что все это сплошное жульничество. Люди, надеясь на обещанное волшебство, платили свои деньги, покупали марки, опускали письма в ящики, но эти письма никуда не приходили. А однажды чья-то корова остановилась почесаться об один из почтовых ящиков, он упал, разбился, и люди увидели, что все их письма ни на дюйм не сдвинулись оттуда, куда они их положили!

Король был ужасно разгневан и, призвав к себе белого торговца, грозно сказал ему:

— Ты все это время обманывал наше величество. Эти марки не имеют никакой волшебной силы. Признавайся!

Торговец начал объяснять, что письма доставляются по адресам не потому, что марки или почтовые ящики обладают каким-то волшебством. На настоящих почтах работают специальные служащие, которые вынимают письма из почтовых ящиков, и почтальоны, которые доставляют письма адресатам. И он подробно описал королю, насколько сложен весь механизм почтовой службы.

Но король Коко был, кроме всего прочего, и чрезвычайно упрямым человеком. Он заявил, что, несмотря ни на какие трудности, в Фантиппо все равно будет своя почта. Он заказал в Англии несколько сотен почтовых униформ и фуражек, а когда заказ прибыл, одел в эту форму соответствующее количество своих подданных и обязал их работать почтальонами. Но чернокожие почтовые служащие нашли, что теплые английские униформы не слишком подходят для климата Фантиппо где весь костюм жителей состоял, как правило, лишь из нитки бус, и предпочли ограничиться только фуражками. Таким образом, униформа фантиппского почтальона представляла собой ансамбль из пресловутой нитки бус, почтовой сумки и щегольской фуражки.

Теперь, когда у короля Коко появились свои почтальоны, королевская почта Фантиппо заработала по-настоящему. Письма вынимались из почтовых ящиков, сортировались и отправлялись морем во все страны света. Приходящая корреспонденция доставлялась адресатам, живущим в Фантиппо непосредственно на дом и три раза в день. Почтовое отделение стало самым оживленным местом во всем городе.

А надо сказать, что люди, живущие в западной Африке, уделяют невероятно много внимания своему внешнему виду, и особенно они любят все яркое. И вот некоторым фантиппским щеголям пришла в голову мысль употреблять использованные почтовые марки в качестве материала для своих туалетов. Марки эти, как правило, были чрезвычайно пестрых расцветок, и костюмы из них стали очень цениться среди туземцев.

В это же самое время в цивилизованном мире одним из последствий введения почтовой системы стало поголовное увлечение коллекционированием марок. В Англии, Америке и других странах люди даже начали покупать альбомы для марок и наклеивать их туда. Редкие экземпляры марок стали большой ценностью и стоили ужасно дорого.

И вот однажды двое таких коллекционеров специально приплыли в Фантиппо чтобы найти для своих коллекций редкую марку, которая называлась «красное Фантиппо в два с половиной пенса». Король Коко приказал прекратить выпуск этой марки, потому что его изображение на ней показалось ему не слишком удачным, и она стала считаться очень редкой.

Едва эти двое ступили на берег Фантиппо к ним, естественно, подошел носильщик, чтобы перенести их вещи, и тут оба коллекционера увидели, что прямо на груди у этого носильщика красуется то самое «красное Фантиппо в два с половиной пенса». Они оба сразу предложили купить у него эту марку. Но поскольку каждый из них хотел заполучить ее в свою коллекцию, то, стремясь перекупить ее друг у друга, они стали предлагать за марку все более и более высокую цену.

Король Коко узнал об этом случае и, вызвав к себе одного из коллекционеров, спросил его, почему это им пришло в голову предлагать такие большие деньги за какую-то использованную марку. И тогда белый человек рассказал ему, чем сейчас увлекается весь цивилизованный мир.

И вот король Коко, хотя он и был уверен, что весь цивилизованный мир сошел с ума, решил, что ему гораздо выгодней продавать марки иностранцам для коллекций, чем своим подданным для почтовых нужд. И с тех пор, когда в гавань Фантиппо заходил корабль, король высылал к нему своего Главного почтмейстера — весьма импозантного мужчину, который носил две нитки бус, почтальонскую фуражку и, в отличие от простых почтальонов, не носил почтовой сумки, — чтобы тот продавал марки коллекционерам.

Эта торговля имела такой бешеный успех, что король распорядился наладить настолько интенсивное производство марок, чтобы ко времени, когда этот же корабль будет возвращаться через Фантиппо обратно в Англию, всегда был бы готов к продаже новый тираж. Естественно, в связи с развитием торговли коллекционными марками почтовой службе уделялось все меньше внимания и она постепенно пришла в полный упадок.

Пока Зузана за чаем рассказывала Доктору о своем письме, на которое она так и не получила ответа, Доктор вспомнил, что во время одного из его прежних путешествий корабль, на котором он плыл, заходил в Фантиппо Правда, пассажирам тогда не разрешили сойти на берег, но на борт поднялся чернокожий почтальон и предложил для продажи набор весьма симпатичных марок зеленого и сиреневого цвета. В то время Доктор очень увлекался марками и купил целых три набора.

Теперь, слушая Зузану, он понял, что случилось с почтовой службой Фантиппо и почему письмо, которое могло бы спасти ее мужа от рабства, не дошло до адресата.

Стало темнеть, и Зузана с Бегве собрались идти домой. Но тут Доктор вдруг заметил, что от берега к его кораблю направляется каноэ. Когда каноэ подошло поближе, в нем оказался король Коко собственной персоной, который лично приплыл продавать марки на корабле белого человека.

Доктор безо всяких околичностей заявил королю, что тому должно быть стыдно за состояние почтовой службы в королевстве. Потом, немного смягчившись, он угостил короля китайским чаем и рассказал ему всю историю с письмом Зузаны. Король Коко благосклонно выслушал Доктора и вынужден был признать, что его почтовая служба не справляется со своими обязанностями. И он предложил Доктору сойти на берег вместе с Зузаной и Бегве и самому привести в порядок королевскую почтовую службу Фантиппо.

ПОСЛЕ долгих уговоров Доктор согласился на это предложение — он любил делать добрые дела. Но садясь в каноэ, чтобы вместе с королем, Зузаной и Бегве плыть в город Фантиппо, Доктор и не подозревал, какие огромные трудности и невероятные приключения ожидали его на этом поприще.

Городок показался ему совсем не похожим на те африканские селения и деревни, какие он видел до сих пор. Не только сам город выглядел нарядно и приветливо, но и его обитатели, как и король Коко, казались доброжелательными и веселыми людьми. Доктора сначала представили всем главным сановникам города, а затем привели на почту.

Джон Дулитл нашел ее в весьма плачевном состоянии. Повсюду — на полу, в ящиках, на столах и даже на мостовой перед зданием почты — в ужасном беспорядке были разбросаны тысячи писем. Доктор заявил королю, что так дело не пойдет — на уважающей себя почте к письмам, на которые наклеены оплаченные марки, должны относиться с подобающим вниманием.

Король Коко принялся снова уговаривать Доктора привести в порядок королевскую почтовую службу и наладить регулярную доставку писем. Доктор ответил, что он попробует, и, засучив рукава, сразу взялся за работу.

Но после нескольких часов безуспешных попыток рассортировать огромное количество неразобранной корреспонденции, Джон Дулитл понял, что на это нужно потратить не день и не два, а, по крайней мере, несколько недель. Когда он сообщил об этом королю Коко, корабль Доктора был немедленно приведен в гавань и закреплен на якорной стоянке, а самому Доктору и его животным был выделен маленький уютный домик на главной улице города.

За десять дней Джон Дулитл сумел привести в более или менее приличное состояние то, что называется внутренней корреспонденцией, то есть те письма и отправления, которые предназначены для рассылки внутри страны, тогда как письма и отправления, предназначенные зарубежным адресатам, называются международными. Доктор пришел к выводу, что организовать регулярную и надежную доставку международной корреспонденции из Фантиппо будет весьма трудным делом, потому что корабли, которые могли бы ее перевозить, заходили в порт Фантиппо довольно редко — не чаще чем два-три раза в год. Королевство Фантиппо хотя и являлось предметом законной гордости короля Коко, тем не менее, не пользовалось слишком широкой известностью в цивилизованном мире.

Однажды утром, когда Доктор еще лежал в постели, ломая голову над тем, как лучше организовать доставку международной почты из Фантиппо Даб-Даб и Джип принесли ему поднос с завтраком и сказали, что на улице его дожидается ласточка с посланием от Быстрей-Ветра. Джон Дулитл велел, чтобы ласточку сейчас же пустили в дом, а сам принялся за свой завтрак.

— Доброе утро, — сказал Доктор, когда птица уселась на спинку его кровати. — Чем могу быть полезен? — добавил он, очищая крутое яйцо.

— Быстрей-Ветра хотел бы узнать, — сказала ласточка, — как долго вы еще собираетесь пробыть в этой стране. Мы, конечно, не жалуемся, но мы не рассчитывали, что ваше путешествие так затянется. Поймите нас правильно: сначала была задержка, пока вы охотились за этим работорговцем Боунзом, теперь, похоже, вы еще несколько недель будете заняты почтовыми делами, а нам уже давно пора быть в Англии и готовить гнезда для нового брачного сезона. Не можем же мы отложить период гнездования. Мы, конечно, вовсе не жалуемся, но эта новая задержка ставит нас в весьма затруднительное положение.

— Разумеется, разумеется. Я вас очень хорошо понимаю, — проговорил Доктор, насыпая костяной ложечкой соль на верхушку яйца. — Мне очень жаль, что так получилось. Но почему Быстрей-Ветра не прилетел сам мне это сказать?

— Ему не очень хотелось это делать, — ответила ласточка. — Он подумал, что вы могли бы обидеться…

— Да нет, нисколько, — сказал Доктор. — Ведь вы все мне так помогли. Лети и скажи Быстрей-Ветра, что я сейчас же надеваю брюки и иду к нему. Мы все обсудим и обязательно что-нибудь придумаем.

— Ну вот и прекрасно, — ответила ласточка. — Я все передам, как вы сказали.

— Кстати, — заметил Джон Дулитл. — Никак не могу вспомнить, где я раньше тебя видел. Это ты свил гнездо над моей конюшней в Падлби-на-болоте?

— Нет, — сказала птичка. — Но это я тогда прилетел к вам с посланием от больных обезьян.

— Ну, конечно же! — закричал Доктор. — Я же помню, что где-то тебя видел. У меня прекрасная память на лица. А ведь тебе тогда пришлось несладко зимой над Англией — снег, мороз, ветер… Не каждый бы решился на такое.

— Да, это было трудное путешествие, — согласилась ласточка. — Лететь навстречу ледяному ветру занятие не из приятных. Я едва не замерз до смерти. Но кто-то должен был это сделать, иначе обезьяны погибли бы все до одной.

— А как получилось, что именно тебе поручили доставить это сообщение? — спросил Доктор.

— Как вам это объяснить? — ответила ласточка. — Конечно, Быстрей-Ветра мог бы это сделать сам. Все знают, какой он храбрый и как быстро он умеет летать. Но он не только храбр и летает быстрей молнии, он еще и умней, чем все вожаки, которые у нас были до него. Какие бы трудности ни возникали у нас, он всегда найдет выход — он прирожденный вожак. И поэтому ласточки не захотели его отпускать. Это было слишком опасным предприятием, и таким вожаком мы не могли рисковать.

— Хм! — пробормотал Доктор, в задумчивости стряхивая хлебные крошки с постели. — Но почему же все-таки выбрали именно тебя?

— Меня никто не выбирал, — сказала ласточка. — Каждый из нас был готов добровольно выполнить это поручение, только бы Быстрей-Ветра не рисковал своей жизнью. Но Быстрей-Ветра решил, что самым справедливым будет тянуть жребий. Мы взяли сколько нужно маленьких листьев и у всех, кроме одного, оторвали черенки. Потом мы сложили листья в пустую скорлупу кокосового ореха и с закрытыми глазами по очереди стали их вынимать. Та ласточка, которая вытащит лист с черенком, и должна была лететь с посланием в Англию. И этот листок достался мне. Я поцеловал жену на прощание, потому что не рассчитывал вернуться назад живым, и отправился в путь. Но я не жалею, что все это выпало на мою долю.

— Почему? — спросил Доктор, сняв с колен поднос с завтраком и начиная убирать постель.

— Вот, посмотрите, что я получил за это, — сказала ласточка, подняв правую лапку, вокруг которой была завязана тонкая красная ленточка из шелковистых волокон, что растут на кукурузных початках.

— Что это такое? — спросил Доктор.

— Это знак того, что я совершил какой-то подвиг или замечательный поступок, — скромно сказала ласточка.

— О, понимаю, — сказал Доктор. — Это что-то вроде медали, да?

— Да. И, кроме того, раньше меня звали просто Квип, а теперь меня зовут Квип Отважный Посланец, — сказала маленькая птичка, гордо глядя вниз на свою белую коротенькую лапку.

— Превосходно, Квип, — сказал Доктор. — Поздравляю тебя. Мне пора вставать. У меня ужасно много работы на сегодня. Не забудь передать Быстрей-Ветра, что мы с ним встречаемся на корабле ровно в десять. До свидания! Да, будь добр, скажи Даб-Даб, когда будешь уходить, что уже можно убирать завтрак. Очень хорошо, что ты ко мне пришел. Ты подал мне прекрасную идею. Всего хорошего!

Когда Даб-Даб и Джип пришли убрать остатки завтрака, они увидели, что Доктор уже бреется. Глядя в зеркало и придерживая себя за кончик носа, он бормотал вполголоса:

— Какая прекрасная мысль! Как же я раньше до этого не додумался? У нас будет самая быстрая международная почта во всем мире! Ну, конечно же! Гениальная идея — Ласточкина почта!

ДОБРИВШИСЬ и одевшись, Доктор отправился на корабль, чтобы встретиться с Быстрей-Ветра.

— Мне было очень грустно слышать, — сказал он, — что у вас из-за меня возникли такие трудности. Но эту почтовую службу действительно нужно привести в порядок. Сейчас она просто ужасна.

— Я знаю, — ответил Быстрей-Ветра. — Если бы было можно, мы бы свили свои гнезда прямо здесь, чтобы не доставлять вам лишних хлопот. Не будет ничего страшного, если мы пропустим одно лето на севере. Но беда в том, что мы, ласточки, не можем вить гнезда на деревьях. Мы обычно гнездимся на крышах домов или других построек…

— А разве дома в Фантиппо не годятся для этого? — спросил Доктор.

— Честно говоря, не очень, — сказал Быстрей-Ветра. — Они такие маленькие и в них так шумно. К тому же местные дети играют вокруг целыми днями — никогда нельзя быть уверенными, что яйца и птенцы в полной безопасности. И потом, нам не очень нравится, что крыши у этих домов сделаны с таким наклоном, что карнизы находятся над самой землей, ну и все такое. Мы любим настоящие английские дома, в которых люди не визжат, не вопят и не играют на барабане целый день, или какие-нибудь тихие места, вроде старых сараев и конюшен, куда люди если и приходят, то в определенное время, и ведут себя спокойно и с достоинством. Не то чтобы мы не любили людей, но все хорошо на своем месте, а мамам-ласточкам нужен покой.

— Ну да, конечно, — задумчиво протянул Доктор. — Вообще-то, самому мне нравится веселый нрав этих туземцев, но вас я тоже хорошо понимаю. Между прочим, а не подойдет ли вам мой корабль? Там сейчас тихо, спокойно, никого нет. А всяких дырок и щелей, где вы могли бы устроить свои гнезда, сколько угодно. Как тебе кажется?

— Это было бы замечательно, — сказал Быстрей-Ветра. — Но вы уверены, что корабль не понадобится вам в ближайшие несколько недель? Если вдруг, после того, как мы построим гнезда и отложим яйца, вы решите сняться с якоря и поплыть куда-нибудь, это будет просто трагедией для нас — ведь у птенцов начнется морская болезнь.

— Не стоит волноваться, — ответил Доктор. — Нет ни малейшего опасения, что я могу куда-нибудь поплыть в ближайшее время. Вы можете располагать кораблем, и никто вас там не побеспокоит.

— Очень хорошо, — сказал Быстрей-Ветра. — Пусть ласточки прямо сейчас займутся постройкой гнезд. Но, разумеется, когда вы соберетесь домой, мы обязательно проводим вас до Англии. Нам все равно надо будет показать нашим птенцам, как туда добираться. Вы же знаете, что каждый год молодняк в первый раз летит из Англии в Африку в сопровождении взрослых птиц, так что первый свой перелет они должны совершить под руководством старших.

— Ну, и прекрасно, — закончил разговор Доктор. — Будем считать вопрос решенным. Корабль полностью в вашем распоряжении. Но как только птенцы подрастут, ты дай мне знать, потому что у меня есть одна очень интересная идея, о которой нам нужно будет тогда переговорить. А теперь я должен вернуться на почту.

Вот так корабль Доктора стал местом гнездования ласточек. Он стоял себе на якоре в тихой бухте Фантиппо а тысячи ласточек вили гнезда на его мачтах, снастях, иллюминаторах и где только можно. Они были полными хозяевами на корабле и потом признавались, что у них никогда не было лучшего места для гнездовья.

Спустя несколько дней корабль стал представлять собой весьма необычное зрелище. Он был весь усыпан гнездами из кусочков глины, и тучи ласточек постоянно кружились вокруг его мачт, пристраивая новые гнезда и принося корм для птенцов.

А в это время в Англии фермеры говорили, что в этом году надо готовиться к суровой зиме, потому что ласточки так с осени и не прилетели домой вить гнезда.

Потом, когда выведение птенцов закончилось, на корабле, естественно, оказалось гораздо больше ласточек, чем было сначала. И на корабль стало просто невозможно ступить из-за того, что он весь был покрыт тоннами птичьего помета и всякого другого мусора. Но родители, как только птенцы немного подросли и научились летать, пристроили их на уборку мусора, и постепенно вся грязь была сброшена в воду бухты, а сам корабль оказался вычищен так, как никогда до этого.

Однажды, когда Доктор, как обычно, пришел на почту в девять часов утра (он был вынужден приходить туда в это время, потому что без него чернокожие почтальоны не приступали к работе), он увидел, что на пороге лежит Джип и с аппетитом грызет кость. Эта кость сразу привлекла внимание Доктора, который, будучи натуралистом, прекрасно разбирался во всяких костях. Он попросил у Джипа разрешения рассмотреть ее получше.

— Это просто невероятно! — воскликнул Доктор, внимательно изучив кость. — Я и представить себе не мог, что этот вид животных еще встречается в Африке. Где ты раздобыл эту кость, Джип?

— Там, на Земле-без-людей, — ответил Джип. — Там полно всяких костей.

— А где же она находится, эта Земля-без-людей? — спросил Джон Дулитл.

— Земля-без-людей — это тот круглый остров на выходе из бухты, — сказал Джип, — ну, который похож на сливовый пудинг.

— Ну, конечно, — сказал Доктор. — Я помню этот остров. Он совсем недалеко от берега. Я только не знал, что он так называется. Послушай, Джип, одолжи мне на время эту кость — я бы хотел поговорить о ней с королем Коко.

И взяв кость, а заодно прихватив с собой Джипа, Джон Дулитл отправился с визитом к королю. Король Коко сидел на пороге своего дворца и сосал леденец — он, как и все жители Фантиппо ужасно любил сладкое.

— Доброе утро, Ваше Величество, — сказал Доктор. — Вы случайно не знаете, какому животному принадлежит эта кость?

Король посмотрел на кость и покачал головой. Он не очень хорошо разбирался в костях.

— Может быть, корове… — с сомнением произнес он.

— Ни в коем случае, — возразил Джон Дулитл. — У коров не бывает таких костей. Это челюсть — но, конечно же, не коровья. Послушайте, Ваше Величество, вы не могли бы одолжить мне каноэ и парочку гребцов? Я хочу поплыть на Землю-без-людей.

К удивлению Доктора, при этих словах король Коко чуть не подавился своим леденцом и едва не упал со стула. Затем он вскочил и в ужасе убежал в свой дворец, громко захлопнув за собой дверь.

— Как это все однако странно! — обескуражено проговорил Джон Дулитл. — Хотел бы я знать, что за муха его укусила!

— А, это какая-нибудь очередная их глупость, — проворчал Джип. — Они очень суеверны, эти туземцы. Давайте лучше пойдем в гавань и попробуем нанять там каноэ.

Они спустились к воде и стали просить владельцев каноэ отвезти их на Землю-без-людей. Но стоило Доктору произнести это слово, как все ужасно пугались и не хотели даже разговаривать на эту тему. Лодочники отказывались даже одолжить Доктору каноэ, чтобы он поплыл туда сам.

В конце концов им попался один старик, который настолько любил поболтать, что, хотя и испугался до смерти, когда Джон Дулитл упомянул про Землю-без-людей, но все-таки объяснил Доктору причину такого странного поведения туземцев.

— Этот остров, — мы стараемся даже не упоминать его названия, если можем обойтись без этого, — обиталище Злого Духа. Он называется, — старик прошептал это так тихо, что Доктор едва расслышал, — Земля-без-людей, потому что люди там не живут. Никто из нас никогда туда не ездит.

— Но почему? — спросил Доктор.

— Там живут драконы! — проговорил старый лодочник, широко раскрыв глаза от страха. — Огромные рогатые драконы, которые извергают пламя и пожирают людей. Если вам дорога ваша жизнь, никогда не приближайтесь к этому ужасному острову.

— Но откуда вам это известно, — спросил Доктор, — если никто никогда там не был и не проверял, так ли все это на самом деле?

— Очень много лет назад, — сказал старик, — когда нашей страной правил король Какабучи, он сослал свою тещу на этот остров, потому что не мог выдержать ее непрерывных разговоров. По его приказу еду теще должны были доставлять раз в неделю. Но когда в конце первой же недели люди приплыли на остров, то королевской тещи там уже не было и в помине. А пока они искали ее, из-за кустов на них с диким ревом набросился огромный дракон, и им едва удалось спастись бегством. Вернувшись в Фантиппо эти люди обо всем рассказали королю Какабучи, и тот, посоветовавшись со знаменитым колдуном, объявил, что это сама королевская теща с помощью какого-то колдовства превратилась в дракона. С тех пор у нее народилось многочисленное потомство, и весь остров теперь заселен драконами-людоедами! Каждый раз, когда какое-нибудь каноэ приближается к острову, драконы выходят на берег и изрыгают смертоносное пламя. Но уже многие сотни лет нога человека не ступала на этот страшный остров. Поэтому-то он и называется… ну, вы теперь сами знаете как.

Закончив свой рассказ, старик отвернулся и занялся своим каноэ, видимо опасаясь, что Доктор снова будет просить отвезти его на этот остров.

— Послушай, Джип, — сказал Джон Дулитл, — ты сказал, что раздобыл кость на Земле-без-людей. Тебе там не попадались никакие драконы?

— Нет, — ответил Джип. — Правда, я не ходил вглубь острова. Честно говоря, меня не очень-то интересовал сам остров. Вчера было ужасно жарко, и я решил сплавать туда, чтобы немного освежиться. А кости я нашел у самого берега. Эта пахла аппетитней других, и я прихватил ее с собой.

— Совершенно удивительная легенда, — пробормотал Доктор. — Теперь я еще сильней хочу попасть на этот остров. И кость меня тоже очень интересует. Я видел такую же только однажды — это было в музее естественной истории. Ты не возражаешь, Джип, если я ее оставлю себе? Я бы поместил ее в мой собственный музей, когда мы вернемся домой в Падлби-на-болоте.

— Сделайте одолжение, — сказал Джип. — А кстати. Доктор, если мы не можем достать каноэ, то почему бы нам не поплыть туда своим ходом. До острова не больше полутора миль, а мы с вами оба отличные пловцы.

— Превосходная идея. Джип, — обрадовался Доктор. — Только давай немного пройдем по берегу, пока не поравняемся с островом, чтобы нам не пришлось плыть слишком долго.

Когда они дошли до самого близкого к острову места, Доктор разделся и, связав одежду в узел, укрепил его на голове, не забыв пристроить на самый верх свой драгоценный цилиндр. Затем он вошел в воду и, сопровождаемый Джипом, поплыл в направлении острова.

Как выяснилось впоследствии, именно это место в заливе Фантиппо считалось у местных жителей самым плохим для купания. Примерно через час с четвертью Джип и Доктор почувствовали, что мощное течение захватило их и несет прямо в открытое море. Они изо всех сил старались дотянуть до острова, но безуспешно.

— Попробуйте дрейфовать, Доктор, — запыхавшись сказал Джип. — Не тратьте свои силы на борьбу с течением. Даже если нас понесет в открытое море мимо острова, то мы всегда сможем выбраться на берег дальше, там, где течение уже не будет таким сильным.

Но Доктор не отвечал, и по его лицу Джип понял, что силы Доктора на исходе. Тогда Джип громко залаял, в надежде что Даб-Даб услышит его на берегу и приведет кого-нибудь на помощь. Но они были уже слишком далеко от берега, и никто не мог их услышать.

— Поворачивай назад, Джип, — с трудом проговорил Доктор. — Не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке. Поворачивай назад и постарайся доплыть до берега.

Но у Джипа и в мыслях не было одному возвратиться назад и оставить Доктора в беде, хотя он совершенно не представлял себе, как они могут спастись.

А Джон Дулитл, между тем, начал уже захлебываться и пускать пузыри, и Джип по настоящему испугался. Но как раз в тот момент, когда у Доктора, казалось, уже совсем не остается сил, произошло настоящее чудо. Джип вдруг почувствовал, как прямо под ним что-то огромное стало медленно подниматься из воды. Он и Доктор как будто очутились на палубе всплывающей подводной лодки. Они поднимались все выше и выше, пока совсем не поднялись над водой. Тяжело отдуваясь и растянувшись друг возле друга, они в полном недоумении озирались по сторонам.

— Что это такое, Доктор? — спросил Джип, глядя вниз на странное существо, которое тем временем перестало подниматься вверх и, как могучий корабль, понесло их поперек течения прямо в направлении острова.

— Не имею… э-э… ни малейшего… э-э… представления, — пропыхтел Джон Дулитл. — Может быть, это кит? Нет, не кит, потому что кожа не похожа на китовую. Это какой-то мех, — сказал он, ущипнув то, на чем лежал.

— Если это какое-то животное, — проворчал Джип, — то где же тогда у него голова? — и он уставился на длинную пологую спину, которая простиралась перед ними на протяжении тридцати ярдов и плоско закруглялась в конце.

— Его голова под водой, — ответил Доктор. — Но вон там, сзади, — это его хвост.

Обернувшись назад, Джип действительно увидел самый длинный хвост, какой только может быть у живого существа, который извивался под водой и мощными толчками продвигал их в направлении острова.

— Я понял! — закричал Джип. — Это и есть дракон! Мы сидим верхом на теще короля Какабучи!

— Ну, в любом случае, мы должны быть ей благодарны, что она так вовремя оказалась на месте! — сказал Доктор, вытряхивая воду из ушей. — Еще никогда в жизни я не был так близок к тому, чтобы утонуть. Пожалуй, мне следует привести себя в порядок, пока она не высунула голову.

И развязав узел с одеждой, Доктор быстро натянул ее на себя и заботливо пристроил на голову цилиндр, а тем временем их загадочный спаситель продолжал стремительно и неуклонно приближаться к таинственному острову.

НАКОНЕЦ необыкновенное животное с Доктором и Джипом на спине добралось до острова и выползло на берег. И когда Джон Дулитл смог впервые разглядеть его целиком, он воскликнул в невероятном волнении:

— Джип, да ведь это же квиффенодохус, провалиться мне на этом месте!

— Квиффено-сдох-что? — переспросил Джип.

— Квиффенодох, — повторил Доктор, — доисторическое животное. Ученые считали, что все они уже давно вымерли и больше нигде на свете нет ни одного из них. Сегодня великий день, Джип. Ты не представляешь себе, как я рад, что мы отправились сюда!

Огромное животное, которое фантиппцы называли драконом, на первый взгляд, напоминало странную помесь крокодила и жирафа. У него были короткие, широко расставленные ноги и очень длинные шея и хвост. На голове располагалась пара маленьких толстых рожек.

Когда Доктор и Джип спустились с его спины, оно повернуло к ним свою голову на длиннющей шее и обратилось к доктору:

— Вы теперь чувствуете себя нормально?

— Да, спасибо, — ответил Джон Дулитл.

— Я боялся, — сказало животное, — что уже не успею прийти вам на помощь. Это мой брат вас первый заметил. Он сперва решил, что вы туземец, и мы уже приготовились оказать вам традиционный устрашающий прием. Но пока мы наблюдали за вами из-за деревьев, мой брат неожиданно закричал: «Боже мой! Это же доктор Дулитл — и он тонет. Видишь, как он неловко размахивает руками! Любой ценой его надо спасти — такой человек рождается раз в тысячу лет! Поплыли к нему, быстро!» По всему острову разнеслось известие, что Джон Дулитл, великий Доктор, тонет в открытом море. А ведь мы все так много слышали о вас! И вот, помчавшись к тайной пещере, которая расположена на дальнем конце острова, мы бросились в море и поплыли к вам под водой. Я плаваю лучше других и подплыл первым. Как хорошо, что я успел вовремя! Но вы уверены, что с вами все в порядке?

— Ну, конечно, — ответил Доктор, — большое вам спасибо. Но почему вы плыли под водой?

— Мы не хотели, чтобы туземцы нас заметили, — сказало странное существо. — Они думают, что мы — драконы, и мы стараемся их не разубеждать. Пусть они думают, что хотят, зато они не подплывают близко к острову и он целиком в нашем распоряжении.

Животное вытянуло свою шею еще дальше и прошептало доктору на ухо:

— Они считают, что мы пожираем людей и изрыгаем пламя! А на самом деле мы не едим ничего, кроме бананов. Но когда кто-нибудь из туземцев пытается подобраться к острову, мы собираемся возле провала в середине острова и заглатываем туман, который всегда висит там. Потом мы возвращаемся на берег и яростно ревем, выдыхая туман через ноздри, и туземцы думают, что это дым. Таким образом нам удавалось уже тысячу лет оставаться полными хозяевами острова. Это единственное место на земле, где мы еще сохранились и можем жить в тишине и покое.

— Невероятно интересно! — сказал Доктор. — А знаете, натуралисты считают, что такие животные, как вы, уже давно вымерли. Ведь вы же квиффенодох, не так ли?

— О, нет, — возразило животное. — Квиффенодохи действительно давным-давно вымерли. А мы — пиффилозавры. У нас на задних ногах по шесть пальцев, а у квиффенодохов, которые нам приходились кузенами, их было только пять.

— Но где же все остальные обитатели острова? — спросил Доктор. — Мне показалось, что вы сказали, будто бы многие из вас поплыли нам на помощь.

— Так оно и было, — сказал пиффилозавр. — Но они скрывались под водой, чтобы туземцы с берега не могли их заметить и, не дай бог, сообразить, что страшная сказка про тещу-дракона всего лишь выдумка. А в то время как я плыл с вами сюда, они кружили около нас под водой, на случай если мне понадобится какая-нибудь помощь. Сейчас они все поплыли на другой конец острова к тайной пещере, чтобы выбраться на берег незаметно. И нам тоже пора уходить. Что бы ни случилось, нас не должны увидеть с берега, а то сюда наплывут туземцы, и тогда нам конец, потому что, между нами говоря, хотя они и считают нас ужасными чудищами, — на самом деле мы безобиднее овечек и не сможем защититься от них.

— А кроме вас, здесь живут какие-нибудь другие животные? — спросил Доктор.

— Сколько угодно, — ответил пиффилозавр. — Но только все они такие же безобидные травоядные, как и мы. Если бы у нас тут появились хищники, мы бы долго не протянули. А сейчас пойдемте, я покажу вам наш остров. Давайте потихоньку переберемся через эту лощину, чтобы нас не заметили, пока мы не укроемся под защитой леса.

Под руководством пиффилозавра Джон Дулитл и Джип осмотрели весь остров Земля-без-людей, и позже Доктор утверждал, что никогда в жизни ему не доводилось узнать за один день так много нового и никогда в жизни это не доставляло ему такого большого удовольствия. Берега острова со всех сторон были высокими и крутыми, что и делало его, по словам Джипа, похожим на сливовый пудинг. Но в середине острова невидимая с моря и укрытая высокими берегами от ветров располагалась цветущая долина. В этой огромной чаше, имевшей не менее тридцати миль в поперечнике, пиффилозавры и благоденствовали уже вторую тысячу лет, объедаясь спелыми бананами и резвясь под теплым солнцем.

В небольших, но полноводных речках Доктор увидел огромные стада гиппопотамов, которые питались роскошными водорослями, в изобилии растущими вдоль берегов. Среди лугов, заросших высокой сочной травой, паслись слоны, носороги и антилопы. На склонах гор, где растительность не была такой густой, длинноногие жирафы ощипывали листву с деревьев. Бесчисленные стада всевозможных обезьян с криками носились вокруг. В воздухе сновали тысячи разноцветных птиц. Действительно, здесь, где еще не ступала нога человека и растительная пища произрастала в изобилии, любое травоядное могло жить в покое и безопасности рядом со своими собратьями.

Обозревая с вершины холма эту широкую долину, наполненную мирно пасущимися животными, Доктор невольно вздохнул.

— Эта прекрасная земля могла бы также называться Рай-для-животных, — пробормотал он. — Пусть они всегда будут здесь единственными хозяевами! Пусть этот уголок навсегда останется Землей-без-людей!

— Вы, Доктор, — раздался возле его плеча низкий голос пиффилозавра, — первый человек за тысячу лет, который ступил на этот берег, с тех пор как здесь побывала теща короля Какабучи.

— А между прочим, что же на самом деле с ней случилось? — спросил Доктор.

— Мы выдали ее замуж, — застенчиво ответило огромное существо, покусывая стебелек лилии. — Она говорила так много, что мы не могли оставить ее здесь. Это было что-то ужасное — мы очень хорошо понимали короля Какабучи. И однажды темной ночью мы отвезли ее на дальний берег Африки и оставили на пороге дворца, в котором жил один глухой король, который правил маленькой страной к югу от реки Конго. Он взял ее в жены. Все-таки ему было полегче выносить ее бесконечные разговоры.

На несколько дней Доктор совершенно забыл про почтовую службу, про короля Коко, про свой корабль, стоящий на якоре, и про все на свете. С утра до ночи он был занят лечением здешних животных.

У многих жирафов болели копыта, и он показал им, где можно найти корешки, которые можно использовать для целебных ножных ванн. У носорогов отрастали слишком длинные рога, и Джон Дулитл объяснил, что им надо есть меньше травы и больше ягод, и научил о какие камни нужно тереться, чтобы рога не росли так быстро. Особая разновидность ореховых деревьев, листья которых антилопы любили больше всего, почти перевелась на острове, потому что антилопы их постоянно объедали. Доктор подсказал вожакам стада, как можно копытами закапывать орехи в землю перед началом сезона дождей, чтобы весной вырастали новые деревья.

Однажды, когда он с помощью цепочки от часов пытался вырвать больной зуб у детеныша гиппопотама, откуда ни возьмись появился Быстрей-Ветра, который выглядел очень недовольным.

— Ну, наконец-то, — сказала маленькая птичка, садясь на землю у его ног, — насилу нашел вас, Доктор. Где я только вас ни искал!

— Рад тебя видеть, Быстрей-Ветра, — ответил Доктор. — У тебя ко мне дело?

— Вы еще спрашиваете! — удивился Быстрей-Ветра. — Мы закончили выведение птенцов два дня назад, а вы сами сказали, что как только это произойдет, то вы хотели бы обсудить со мной какое-то важное дело. Я отправился к вам домой, но Даб-Даб понятия не имела, где вы можете быть. Тогда я принялся за поиски. Наконец я услышал, как лодочники в гавани болтают, что пять дней назад вы отправились на этот остров и до сих пор не вернулись. Все фантиппцы уже давно простились с вами. Они говорят, что вас, должно быть, съели драконы, которые там живут; Я, конечно, не поверил в эту сказку про драконов, но вас так долго не было, и я уже просто не знал, что и подумать. А уж что без вас творится на почте — лучше об этом и не вспоминать?

— Хм! — сказал Доктор, который к этому времени уже выдернул шатающийся зуб и теперь показывал маленькому гиппопотаму, как надо полоскать рот в речной воде. — Конечно, нехорошо получилось. Мне надо было дать тебе знать о себе. Но я был так ужасно занят… Давай-ка присядем там, под пальмой, — я ведь хотел с тобой поговорить как раз о почтовой службе.

ДОКТОР, Джип и Быстрей-Ветра уселись в тени пальмовых деревьев, и здесь состоялся первый разговор об этой удивительной службе, которая вскоре стала известна под названием Ласточкина почта.

— Мой план таков, — сказал Доктор. — В Фантиппо трудно наладить регулярную доставку международной почты, потому что корабли, с которыми можно было бы ее отправлять, заходят сюда слишком редко. А что если доставлять эти письма будут ласточки?

— Ну что же, — ответил Быстрей-Ветра, — в принципе это возможно. Но мы, конечно, могли бы этим заниматься только несколько месяцев в году, пока мы здесь, в Африке. И потом, мы могли бы доставлять письма только в страны с мягким, теплым климатом. Если нам придется доставлять почту туда, где зимы суровые, мы попросту замерзнем.

— Разумеется, — сказал Доктор. — У меня и в мыслях не было вас об этом просить. Но я подумал, что на земле много птиц, которые живут в самых разных климатических зонах — жарких, холодных и умеренных, — и мы могли бы в этих случаях обращаться к ним. А если окажется, что доставка некоторых писем будет слишком трудна для одной птицы, то можно это делать с помощью эстафеты. Например, если нам нужно отправить письмо отсюда на Северный полюс, то сначала ласточки доставляют его на север Африки, оттуда дрозды переправляют его на север Шотландии, там эстафету принимают чайки и приносят письмо в Гренландию, а уж оттуда бакланы легко доберутся с ним до Северного полюса. Как тебе нравится такой план?

— Я думаю, что это, вполне можно осуществить, — ответил Быстрей-Ветра, — но ведь нужно, чтобы другие птицы поддержали вашу идею.

— Мне кажется, — сказал Джон Дулитл, — что они нас поддержат, потому что тогда не только фантиппцы, но и сами птицы и все другие животные тоже могли бы посылать свои письма с нашей почтой.

— Но, Доктор, вы забыли, что ни птицы, ни животные не посылают друг другу писем, — возразил Быстрей-Ветра.

— Правильно, — сказал Доктор. — Но почему бы им не начать это делать? Когда-то в давние времена люди тоже не посылали друг другу писем. Но стоило им начать, как они сразу увидели, насколько это удобно и полезно. Так же будет с птицами и с животными. А здесь, на этом прекрасном острове, в этом Раю-для-животных у нас была бы главная контора. Дело в том, что моя идея в первую очередь имеет в виду улучшение жизни и образования для животных и только во вторую — отправку международной почты жителей Фантиппо Как ты думаешь, нельзя ли как-нибудь научить птиц писать?

— В этом нет ничего трудного, — ответил Быстрей-Ветра. — Мы, ласточки, например, всегда оставляем на домах, где были наши гнезда, что-то вроде посланий для тех, кто там поселится после нас. Смотрите, — Быстрей-Ветра начертил несколько крестиков и значков на песке возле ног Доктора, — это означает: «Не стройте своего гнезда на этом доме. Здесь живет кошка!» А вот это, — Быстрей-Ветра начертил на песке еще четыре знака, — значит: «Хороший дом. Полно мух. Жильцы спокойные. Глину для строительства можно найти за конюшней».

— Замечательно! — воскликнул Доктор. — Это похоже на стенографию. Четырьмя значками можно передать целое послание.

— Да и у всех других видов птиц, — продолжал Быстрей-Ветра, — есть свой язык знаков. Например, зимородки обычно помечают деревья по берегам рек, чтобы указать, где хорошо ловится рыба. Есть свои знаки и у дроздов — один из них я часто встречал на камнях, он означает: «Раковины улиток разбивайте здесь!» Это делается для того, чтобы другие дрозды не швыряли раковины обо что попало и не распугивали всех улиток в округе.

— Я так и думал, — сказал Доктор. — Я всегда считал, что у птиц должны быть хотя бы зачатки письменного языка — иначе вы не были бы такими умными. Все что нам теперь осталось сделать — это создать на основе этих знаков общий для всех птиц язык. И я нисколько не сомневаюсь, что такой язык можно придумать и для животных. И тогда мы смогли бы открыть нашу Ласточкину почту, чтобы звери и птицы во всем мире переписывались друг с другом и даже с людьми, если захотят.

— Я подозреваю, — вставил Быстрей-Ветра, — что большинство этих писем будет адресовано вам, Доктор. В самых разных уголках света я встречал птиц, которые хотели бы узнать, как вы выглядите, что вы едите на завтрак и еще кучу всяких глупостей про вас.

— Ну что же, — сказал Доктор, — я ничего не имею против. Но все же основная моя цель — просветительская. Жизнь зверей и птиц станет гораздо полней и интересней, когда у них появится своя почтовая служба. Вот, скажем, только сегодня антилопы с этого острова спрашивали меня, что им делать с ореховыми деревьями, которые они почти все уже объели. Я им сразу же показал, как нужно сажать орехи и выращивать новые ореховые деревья. Но Бог знает, сколько им еще пришлось бы питаться впроголодь, не окажись я здесь. А если бы они могли написать мне письмо, я бы с помощью Ласточкиной почты давным-давно сообщил им об этом способе.

Когда стемнело, пиффилозавры отвезли Доктора и Джипа обратно в Фантиппо, а наутро Джон Дулитл вновь нанес визит королю Коко.

— Ваше величество, — сказал Доктор, — я придумал, как организовать доставку международной корреспонденции из вашей страны, но вы должны будете согласиться на мои условия.

— Хорошо, — ответил король. — Наше величество вас слушает. Продолжайте. Не хотите ли леденец?

Доктор взял зеленый леденец из коробочки, которую король протянул ему. Король Коко очень гордился качеством своих леденцов, ведь их делали в его королевской кондитерской. Один леденец он всегда носил на ленточке на шее и время от времени сосал его. А если не сосал, то подносил его к глазам и сквозь него рассматривал своих придворных. Он однажды видел, как белые люди пользовались лорнетом, и приказал делать леденцы для себя очень тонкими и прозрачными, чтобы он мог так же элегантно смотреть сквозь них. Правда, от непрерывного сосания леденцов он ужасно растолстел, но это его только радовало, потому что полнота в Фантиппо считалась признаком величия.

— Мой план таков, — начал Доктор, — почту внутри страны вполне смогут разносить ваши собственные почтальоны, после того, как я еще немного позанимаюсь с ними. Но они все равно не справятся с доставкой международной корреспонденции. К тому же в ваш порт слишком редко заходят иностранные суда. Поэтому я предлагаю построить плавучую почтовую контору для международной почты и поставить ее на якоре около острова… — Доктор едва успел остановиться, чтобы не произнести ужасное название, — … э-э… около того острова, о котором мы с вами говорили недавно…

— Нашему величеству это не нравится, — нахмурился король Коко.

— Вашему величеству нечего опасаться, — заторопился Доктор. — Никому из ваших людей никогда не нужно будет появляться на этом острове. И не понадобится никаких служащих, чтобы работать на этой почте. Напротив, мое условие в том и заключается, чтобы никто из жителей Фантиппо никогда не посещал тот остров, о котором идет речь. Я сам с помощью своих собственных почтальонов буду отправлять международную корреспонденцию. Когда кто-то из жителей Фантиппо захочет отправить письмо за границу, ему нужно будет только отвезти его на каноэ в плавучую контору. А те письма, которые прибудут из-за границы на имя местных жителей, будут регулярно доставляться прямо к их дверям. Что вы скажете на это?

— Мы согласны, — ответил король. — Но на всех марках должно быть только изображение нашего красивого лица и ничего другого.

— Очень хорошо, — сказал Доктор. — Это можно устроить. Но вы должны понять, что теперь вся международная почта будет доставляться моими почтальонами и по моему плану. А после того, как я налажу работу внутренней почты, вы должны будете сами поддерживать ее в порядке. Если бы вы могли приготовить плавучую контору хотя бы за несколько недель, то я обещаю вам, что в вашем королевстве очень скоро будет самая лучшая почтовая служба в мире.

Затем Доктор поручил Быстрей-Ветра разослать гонцов во все концы света и передать вожакам чаек, синиц, сорок, дроздов, вьюрков, бакланов, ястребов, пеночек, диких гусей и всех других птиц, что Джон Дулитл просит их прибыть на Землю-без-людей для важного разговора. А сам тем временем снова занялся делами внутренней почтовой службы Фантиппо.

Добросовестный Быстрей-Ветра немедленно разослал своих гонцов, и скоро по всему свету разнеслась весть, что Джон Дулитл, знаменитый звериный доктор, хочет зачем-то встретиться с предводителями всех видов птиц, больших и малых.

Постепенно птицы собирались в большой долине посреди Земли-без-людей, и через три дня Быстрей-Ветра прилетел к Доктору и сказал:

— Все готово, Доктор, они уже все в сборе.

К тому времени по приказу короля Коко в распоряжении Доктора уже было большое прочное каноэ. Король также распорядился о срочном строительстве плавучей почтовой конторы.

Джон Дулитл сел в каноэ, и через несколько часов он снова был на том холме, с которого впервые увидел прелестную долину Рая-для-животных. На плече у Доктора примостился Быстрей-Ветра. Доктор оглядел огромное море птичьих голов: здесь были все птицы, какие только существуют на свете — от колибри до альбатросов. И все они были вожаками. И тогда, свернув себе из пальмового листа рупор, чтобы все могли его услышать, Доктор произнес торжественную речь, с которой и началась история знаменитой Ласточкиной почты.

После того, как Доктор закончил свою речь и объяснил вожакам, зачем он их собрал, птицы всего мира устроили ему овацию — они кричали, свистели, чирикали, хлопали крыльями… Поднялся ужасный шум, который был слышен даже на улицах Фантиппо где туземцы в ужасе шептали друг другу, что на Земле-без-людей началась война драконов.

Затем Доктор спустился вниз и с блокнотом в руках переговорил с каждым вожаком, расспрашивая о всевозможных сигналах и знаках, которые были в ходу у птиц. Исписав блокнот целиком, Доктор пообещал птицам встретиться с ними завтра и отправился домой. Всю ночь он не сомкнул глаз, работая над составлением птичьего языка, а на следующее утро снова приплыл на остров, чтобы продолжить обсуждение.

Было решено, что главная контора Ласточкиной почты будет находиться на Земле-без-людей, а ее филиалы разместятся на мысе Горн, в Гренландии, на Рождественских островах, на Таити, в Кашмире, на Тибете и в Падлби-на-Болоте. Договорились, что перелетные птицы, которые мигрируют, улетая на север или возвращаясь на юг в зависимости от сезона, будут забирать с собой почту во время своих ежегодных перелетов. А поскольку все птицы мигрируют в разное время, то в доставке почты практически не будет перерывов.

Кроме того, были еще птицы, которые всегда живут в одной стране и не покидают своих мест обитания. Вожаки этих птиц добрались на остров под руководством своих перелетных коллег специально чтобы сделать любезность Доктору и присутствовать на этом грандиозном собрании. Они пообещали, что их стаи будут обеспечивать круглогодичную доставку по адресам той почты, которая будет прибывать в их края. Таким образом, за эти две первые встречи птичья почтовая служба была в общих чертах более или менее распланирована.

Затем Доктор и все вожаки условились о создании простого и легкодоступного языка, общего для всех птиц, чтобы адреса на конвертах были понятны каждому пернатому почтальону. После этого Джон Дулитл отослал всех вожаков по домам обучать своих родственников читать и писать на этом языке и рассказать всем птицам на свете, как будет работать почтовая служба и как много хорошего, по мнению Доктора, она должна принести. А сам отправился домой и впервые за последние дни хорошенько выспался.

На следующее утро выяснилось, что распоряжение короля Коко выполнено и плавучая почтовая контора уже готова, причем обустроена она — на загляденье. Ее отбуксировали в море и поставили на якорь поблизости от острова. Даб-Даб, Джип, Гу-Гу, Габ-Габ, Тяни-Толкай, белая мышка и сам Доктор покинули свое жилище на главной улице Фантиппо и до конца своего пребывания в Африке перебрались на плавучую международную почту.

Теперь Джон Дулитл и его звери целыми днями в поте лица обустраивали новую контору: расставляли мебель, размещали ящики для марок и открыток, весы, мешки для писем и кучу всякого другого инвентаря. Даб-Даб, конечно, как всегда, занималась хозяйством и следила за тем, чтобы помещение было тщательно подметено каждое утро. Джип был сторожем — в его обязанности входило запирать контору на ночь и открывать по утрам. Гу-Гу, зная его прекрасные математические способности, поручили ведение бухгалтерии — он должен был подсчитывать, сколько продано марок и на какую сумму. Сам же Доктор сидел у справочного окна и отвечал на сто и один вопрос, которые посетители всегда задают на почте. А безотказный Быстрей-Ветра помогал всем понемногу.

И первое письмо не заставило себя ждать. Король Коко собственной персоной прибыл на новую почту и, всунув свое широкое лицо в окно для справок, спросил:

— За какой самый короткий срок можно доставить письмо в другую страну?

— Британская почтовая служба гордится тем, что может доставить письмо из Лондона в Канаду за четырнадцать суток, — ответил Доктор.

— Отлично, — сказал король. — Вот письмо нашему другу — он содержит салон по чистке обуви в Алабаме. Посмотрим, как быстро мы получим ответ.

Доктор хотел было объяснить королю Коко, что на новой почте пока еще не все готово для срочной доставки международной корреспонденции, но Быстрей-Ветра подпрыгнул на столе и прошептал:

— Дайте это письмо мне, Доктор. Мы ему покажем. — И вылетев наружу, он вызвал к себе Квипа.

— Квип Отважный Посланец! — торжественно сказал он ему. — Доставь это письмо на Азорские острова так быстро, как только сможешь. Там ты как раз застанешь каролинских белохвостиков, улетающих в Соединенные Штаты. Передай письмо им и скажи, чтобы они переправили сюда ответ как можно скорее.

Он не успел договорить, как Квип Отважный Посланец уже скрылся из виду.

Было четыре часа дня, когда король Коко принес свое письмо на почту. И когда его величество проснулся на следующее утро и спустился к завтраку, возле его тарелки уже лежал ответ на его послание!