Онлайн чтение книги Под грузом улик
1 . «О, ПРЕДУМЫШЛЕННЫЙ ЗЛОЙ УМЫСЕЛ ЕГО»

Лорд Питер Уимзи блаженно потянулся на роскошных простынях, предоставляемых гостиницей «Мьюрайс». После изматывающего расследования загадки в Баттерси он решил воспользоваться советом сэра Джулиана Фрика и отдохнуть. Он вдруг почувствовал, что бесконечно устал от ежедневных завтраков с видом на Грин-парк. Он ощутил, что борьба за первые издания на торгах является недостаточной нагрузкой для тридцатитрехлетнего мужчины, да и лондонские преступления стали казаться ему слишком изощренными. Он оставил свою квартиру и друзей и сбежал в корсиканские дебри. Уже три месяца он не читал ни писем, ни телеграмм, ни газет. Он бродил по горам, восхищаясь с безопасного расстояния первозданной красотой корсиканских крестьянок и изучая вендетту в ее натуральном виде. В местных условиях убийства представлялись делом не только неизбежным, но и привлекательным. Наперсник лорда Питера и его помощник по сыску Бантер тоже благородно пожертвовал своими цивилизованными привычками, позволял своему хозяину ходить грязным, даже небритым и использовал фотокамеру для съемки не отпечатков пальцев, а горных пейзажей. Это был очень здоровый образ жизни.

Однако наконец в лорде Питере заговорило воспитание, и они вернулись третьесортным поездом в Париж.

Льющийся сквозь занавески осенний свет ласкал флаконы с серебристыми крышками на туалетном столике, выхватывая лишь контуры телефона и настольной лампы. Доносившееся из-за стенки журчание воды свидетельствовало о том, что Бантер готовит ванну, раскладывая душистое мыло, соли, губки и восхитительную щетку на длинной ручке, в которых на Корсике не было никакой нужды.

— Жизнь — это контрасты, — сонно философствовал лорд Питер. — Корсика — Париж — потом Лондон. Доброе утро, Бантер.

— Доброе утро, милорд. Прекрасная погода, милорд. Ванна для вашей милости готова.

— Спасибо, — откликнулся лорд Питер, щурясь от яркого солнечного света.

Ванна была божественной. Медленно отмокая, он недоумевал, как это ему удавалось обходиться без нее на Корсике. Он блаженно плескался, что-то напевая про себя, пока не услышал, что камердинер принес кофе и булочки. Кофе и будочки — подумать только! С громким плеском он выскочил из ванны, вытерся, облек свое длинное худое тело в шелковый халат и вышел.

К своему несказанному удивлению, он застал Бантера укладывающим все вещи обратно в чемодан. Еще один изумленный взгляд убедил его в том, что все едва открытые накануне вечером сумки собраны, надписаны и стоят, готовые к отправлению.

— Послушай, Бантер, в чем дело? — поинтересовался лорд Питер. — Ты же знаешь, мы собираемся пробыть здесь две недели.

— Прошу прощения, милорд, — почтительно ответил Бантер, — но, просмотрев сегодняшнюю «Таймс» (которая ежедневно доставляется сюда самолетом, милорд, и очень быстро, судя по всему), я пришел к выводу, что ваша светлость захочет незамедлительно отправиться в Ридлсдейл.

— В Ридлсдейл?! — воскликнул Питер. — А в чем дело? Что-нибудь случилось с моим братом?

Вместо ответа мистер Бантер протянул ему газету, раскрытую на статье со следующим заголовком:

СЛЕДСТВИЕ В РИДЛСДЕЙЛЕ.

ГЕРЦОГ ДЕНВЕРСКИЙ АРЕСТОВАН

ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ.

Лорд Питер застыл словно загипнотизированный.

— Я подумал, вряд ли ваша светлость захочет что-нибудь пропустить, — продолжил Бантер, — и потому взял на себя смелость…

— Когда ближайший поезд? — взяв себя в руки, спросил лорд Питер.

— Прошу прощения, но я решил, что ваша светлость предпочтет самый быстрый вид транспорта, и заказал два места на аэроплан «Виктория». Он вылетает в одиннадцать тридцать.

Лорд Питер взглянул на часы.

— Сейчас десять, — заметил он. — Очень хорошо. Ты сделал все правильно. Боже мой! Бедный Джералд арестован по обвинению в убийстве. Бедняга, какая это для него неприятная неожиданность. Всегда возмущался тем, что я общаюсь с полицейско-судебными кругами. А теперь сам оказался там. Лорд Питер Уимзи, дающий свидетельские показания, — очень мучительная процедура для братских чувств. Но герцог Денверский на скамье подсудимых — это еще страшнее. Боже мой! Ну что ж, я думаю, следует позавтракать.

— Да, милорд. В газете опубликован полный отчет о ходе следствия, милорд.

— Хорошо. А кто, кстати, ведет дело?

— Мистер Паркер, милорд.

— Паркер? Это хорошо. Старина Паркер — это отлично! Интересно, как ему удалось добиться этого? Как выглядят дела на твой взгляд, Бантер?

— Позволю себе заметить, милорд, результаты расследования выглядят очень интересно. В свидетельских показаниях есть крайне интригующие детали, милорд.

— С криминологической точки зрения, возможно, это и интересно, — ответил лорд Питер, бодро принимаясь за кофе с молоком, — но как это чертовски неприятно для моего брата, а?

— Но, говорят, милорд, никаких личных мотивов не установлено, — заметил Бантер.

«Сегодня в Ридлсдейле, графство Йоркшир, было проведено следствие по делу о трупе капитана Дениса Каткарта, обнаруженном в четверг в три часа ночи у дверей охотничьего домика герцога Денверского в Ридлсдейле. Свидетельские показания подтверждают, что покойный поссорился накануне вечером с герцогом Денверским, после чего вскорости был застрелен в зарослях кустарника поблизости. Рядом с местом преступления обнаружен пистолет, принадлежащий герцогу Денверскому. Сестра герцога, мисс Мэри Уимзи, обрученная с покойным, после дачи показаний лишилась сил и теперь серьезно больна. На следствии присутствовала герцогиня Денверская, поспешно выехавшая вчера из города. Подробности на с. 12».

«Бедный старина Джералд, — думал лорд Питер, переворачивая газетные страницы, — и бедная старушка Мэри! Интересно, любила ли она на самом деле этого парня? Мама всегда утверждала, что нет, но сама Мэри ничего об этом не говорила ».

Подробный отчет начинался с описания деревеньки Ридлсдейл, где герцог Денверский недавно снял охотничий домик. Во время трагедии герцог находился там с небольшой группой гостей. В отсутствие герцогини роль хозяйки исполняла мисс Мэри Уимзи. Среди гостей были полковник и миссис Марчбэнки, достопочтенный Фредерик Арбатнот, мистер и миссис Петигру-Робинсоны и ныне покойный Денис Каткарт.

«Первым свидетелем был герцог Денверский, утверждавший, что тело обнаружил он. Он показал, что входил в дом через дверь оранжереи в три часа ночи в четверг, 14 октября, и обо что-то споткнулся. Он включил электрический фонарик и обнаружил у своих ног тело Дениса Каткарта. Он тут же перевернул его и увидел, что у Каткарта прострелена грудь. Капитан был, несомненно, мертв. Пока Денвер, склонившись, стоял над телом, из оранжереи донесся крик, и, когда герцог выпрямился, он увидел за стеклом искаженное от ужаса лицо мисс Мэри. Она выбежала из оранжереи, воскликнув: «О Господи, Джералд, ты убил его!» ( Всеобщее изумление ) [2]Данный текст представлен по стенограмме мистера Паркера и является исправленным и расширенным вариантом того, что читал лорд Питер в «Таймс». .

Прокурор.Вас удивило это восклицание?

Герцог Денверский. Ну, меня так потрясло все происшедшее… Кажется, я сказал ей: «Не смотри на него», а она ответила: «О, это Денис! Что тут случилось? Несчастный случай?», потом я остался с телом, а ее послал в дом, чтобы она всех разбудила.

Прокурор.Вы не удивились, увидев мисс Мэри Уимзи в оранжерее?

Герцог Денверский. Как я уже сказал, я был настолько потрясен всем, что, знаете, как-то даже не подумал об этом.

Прокурор.Вы помните, как она была одета?

Герцог Денверский.По-моему, она была в пижаме. ( Смех.) А сверху, кажется, пальто.

Прокурор.Я так понял, мисс Мэри была обручена с покойным?

Герцог Денверский. Да.

Прокурор.Вы с ним были хорошо знакомы?

Герцог Денверский. Он был сыном старого друга моего отца; его родители умерли. Кажется, большей частью он жил за границей. Я случайно встретился с ним во время войны, и в девятнадцатом он приехал погостить в Денвер. В начале этого года он обручился с моей сестрой.

Прокурор.С вашего согласия и общего одобрения семьи?

Герцог Денверский. О да, конечно.

Прокурор.Что за человек был капитан Каткарт?

Герцог Денверский. Ну, он был сагиб, и этим все сказано. Не знаю, чем он занимался до четырнадцатого года. Кажется, жил на свой доход: его отец был состоятельным человеком. Щеголь, игрок и все прочее. До того вечера я не слышал о нем ничего дурного.

Прокурор.Что же произошло тем вечером?

Герцог Денверский. Ну, вообще все это было чертовски странно. Он… Если б мне сказал это кто-нибудь другой, а не Томми Фриборн, я бы никогда не поверил. ( Возбуждение в зале.)

Прокурор.Боюсь, я вынужден попросить вашу светлость точнее определить, в чем вы обвиняете покойного.

Герцог Денверский. Ну, я не то чтобы обвинял… я не обвиняю его. Просто один из моих старых друзей высказал подозрение. Естественно, я подумал, что здесь какое-то недоразумение, отправился к Каткарту, и, к моему изумлению, он практически подтвердил его! Потом мы оба погорячились, он послал меня к дьяволу и выскочил из дома. ( Оживление в зале.)

Прокурор.Когда между вами произошла ссора?

Герцог Денверский. В среду вечером. После этого я его не видел. ( Шум в зале.)

Прокурор.Прошу успокоиться. А теперь не согласится ли ваша светлость подробно рассказать мне о вашей ссоре с Каткартом?

Герцог Денверский. Дело было так. Мы весь день провели на торфянике, поэтому рано пообедали и уже в половине десятого собирались ложиться. Моя сестра и миссис Петигру-Робинсон поднялись наверх, а мы еще оставались в бильярдной, допивая джин с содовой, когда Флеминг — мой камердинер — принес письма. Видите ли, они приходили в самое разнообразное время по вечерам — мы ведь находимся в двух с половиной милях от деревни. Нет, я в этот момент был не в бильярдной, я запирал оружейную комнату. С почтой пришло письмо от моего старого приятеля, которого я не видел тысячу лет, — от Тома Фриборна — я знаю его по Школе…

Прокурор.Какой школе?

Герцог Денверский. О Боже милосердный, в Оксфорде. Он писал, что узнал о помолвке моей сестры в Египте.

Прокурор.В Египте?

Герцог Денверский. Я хочу сказать, что он был в Египте, понимаете, Том Фриборн, поэтому он не смог написать раньше. Он инженер. Отправился туда сразу после войны — куда-то к истокам Нила, поэтому газеты доходили до него крайне нерегулярно. Он просил извинить его за то, что вмешивается в такие деликатные вопросы, и спрашивал, известно ли мне, кто такой Каткарт. Далее он сообщал, что встречался с ним в Париже во время войны, где тот зарабатывал средства к существованию шулерством. Том писал, что готов поклясться, и сообщал подробности скандалов, связанных с Каткартом, в разных игорных заведениях. Он писал, что понимает, что вызовет у меня желание оторвать ему голову — я имею в виду Фриборну — за то, что он суется не в свое дело, но, увидев в газете фотографию Каткарта, решил, что должен поставить меня в известность.

Прокурор.Вас удивило это письмо?

Герцог Денверский. Сначала я не мог поверить своим глазам. Если бы это был не старина Том Фриборн, я бы просто сжег письмо, а так я просто не знал, что и подумать. Я хочу сказать, понимаете, дело ведь происходило не в Англии, а французы всегда поднимают столько шума из ничего. Но писал-то мне Фриборн, а он не из тех, кто ошибается.

Прокурор.И что вы сделали?

Герцог Денверский. Ну, чем больше я думал, тем меньше мне все это нравилось. Как бы там ни было, я не мог оставить это просто так, поэтому я решил, что лучше всего пойти прямо к Каткарту. Пока я сидел, размышляя над этим, все разошлись, поэтому я просто поднялся и постучал в дверь к Каткарту. Он спросил: «Кто там?» или «Какого дьявола?» — что-то в этом роде, и я вошел. «Послушайте, не мог бы я с вами переговорить?» — спросил я. «Давайте, только покороче», — ответил он. Меня это очень удивило — обычно он никогда не вел себя грубо. «Дело в том, — сказал я, — что я получил очень неприятное письмо и решил, что лучше всего пойти с ним к вам и все выяснить. Оно пришло от человека очень благородного, моего старинного приятеля по колледжу, который утверждает, что встречался с вами в Париже». — «В Париже? — переспросил он каким-то необычно неприятным тоном. — Какого черта вам потребовалось являться сюда, чтобы обсуждать со мной Париж?» — «Я бы попросил вас не говорить в таком тоне, — заметил я, — поскольку в сложившихся обстоятельствах это может быть превратно понято». — «На что вы намекаете? — воскликнул Каткарт. — Закругляйтесь и отправляйтесь спать, ради Бога». — «Прекрасно! Так я и поступлю, — ответил я. — Речь идет о человеке по имени Фриборн. Он утверждает, что встречался с вами в Париже, где вы зарабатывали на жизнь шулерством». Я думал, он взорвется при этих словах, но он всего лишь ответил: «Ну и что? Ну и что из этого?» — «Ну, конечно, — продолжил я, — эти сведения не такого рода, чтобы я тут же поверил им, не имея никаких доказательств». И тут он сказал очень странную фразу: «Вера не имеет никакого значения, важно — знание». — «Вы хотите сказать, что не отрицаете этого?» — спросил я. «Какая разница — отрицаю, не отрицаю. Решайте сами. Никто не имеет права осуждать меня». Потом он внезапно вскочил, чуть не опрокинув стол, и заявил: «Мне наплевать, что вы там думаете и что собираетесь делать. Убирайтесь отсюда! Ради Христа, оставьте меня в покое!» — «Послушайте, вы напрасно так реагируете, — попытался успокоить его я. — Я же вам сказал, что не верю этому. Более того, я абсолютно уверен, что произошла какая-то ошибка. Просто, поскольку вы обручены с Мэри, я не мог пропустить это мимо ушей, не разобравшись, не правда ли?» — «Ну, если дело только в этом, то вы можете не беспокоиться, — ответил Каткарт. — С ней покончено». — «С чем?» — спросил я. «С нашей помолвкой», — ответил он. «Покончено? — воскликнул я. — Но я только вчера разговаривал об этом с Мэри». — «Я еще не сообщил ей», — добавил он. «Ну что ж, тогда я считаю это несусветной дерзостью, — сказал я. — Что это вы себе позволяете — являться сюда и компрометировать мою сестру?» В общем, тут я наговорил достаточно всего, а напоследок велел ему убираться. «Я не потерплю в своем доме таких свиней», — сказал я. «Прекрасно», — ответил он и бросился вон из комнаты. Я услышал, как он хлопнул за собой входной дверью внизу.

Прокурор.Что вы сделали дальше?

Герцог Денверский. Я кинулся в свою спальню, окна которой выходят на оранжерею, и закричал ему, чтобы он перестал себя вести как дурак. На улице лило как из ведра и было страшно холодно. Он не вернулся. Тогда я велел Флемингу оставить дверь оранжереи открытой на случай, если он одумается, и лег в кровать.

Прокурор.Как вы можете объяснить поведение Каткарта?

Герцог Денверский. Никак. Я был просто потрясен. Но я думаю, он как-то пронюхал о письме и понял, что игра закончена.

Прокурор.Вы кому-нибудь говорили об этом?

Герцог Денверский. Нет. Все это было не слишком приятно, и я решил повременить до утра.

Прокурор.Значит, вы не предпринимали никаких шагов в связи с полученными сведениями?

Герцог Денверский. Нет. Я не собирался устраивать травлю Каткарта и преследовать его. Я был просто очень разозлен. К тому же я был уверен, что он вскоре одумается — ночь была зверская, а на нем был один смокинг.

Прокурор.Значит, вы просто спокойно легли спать и больше не видели покойного?

Герцог Денверский. Пока я не наткнулся на него у оранжереи в три часа ночи.

Прокурор. Ах да. А теперь не объясните ли вы нам, как вы оказались на улице в такое время?

Герцог Денверский (колеблясь). Я плохо спал и вышел пройтись.

Прокурор.В три часа ночи?

Герцог Денверский. Да. (С неожиданным воодушевлением.) Видите ли, моя жена отсутствует. (Смех и замечания из задних рядов.)

Прокурор.Прошу тишины… То есть вы утверждаете, что поднялись в такой час октябрьской ночью, чтобы прогуляться по саду под проливным дождем?

Герцог Денверский.Да, просто пройтись. (Смех.)

Прокурор.Когда вы вышли из своей спальни?

Герцог Денверский. Ну… ну, я думаю, около половины третьего.

Прокурор.Через какую дверь вы вышли из дома?

Герцог Денверский. Через оранжерею.

Прокурор.И когда вы выходили, тела там не было?

Герцог Денверский. О нет!

Прокурор.Иначе вы бы увидели его?

Герцог Денверский. Господи, конечно! Я должен был бы перешагнуть через него.

Прокурор.Куда именно вы направились?

Герцог Денверский (туманно). Так, вокруг.

Прокурор. И вы не слышали выстрела?

Герцог Денверский. Нет.

Прокурор.Как далеко вы отошли от оранжереи и прилегающего кустарника?

Герцог Денверский. Ну… на некоторое расстояние. Может быть, поэтому я ничего и не слышал. Наверное, поэтому.

Прокурор.Значит, вы отошли на четверть мили?

ГерцогДенверский. Думаю, да… наверняка!

Прокурор.Может быть, больше, чем на четверть мили?

ГерцогДенверский. Вполне возможно. Я шел довольно быстро, потому что было холодно.

Прокурор.В каком направлении?

Герцог Денверский (с явной неохотой). По направлению к лужайке для игры в шары, которая находится за домом.

Прокурор.К лужайке для игры в шары?

Герцог Денверский (более уверенно). Да.

Прокурор.Но если вы отошли на четверть мили, значит, вы вышли за пределы своих владений?

Герцог Денверский. Я… ну да… думаю, да. Да, я уже вышел на торфяник.

Прокурор.Можете ли вы показать нам письмо от мистера Фриборна?

Герцог Денверский. Конечно, если мне удастся его найти. Мне казалось, я положил его в карман, но, когда приехал человек из Скотленд-Ярда, я не смог его найти.

Прокурор. Вы не могли случайно уничтожить его?

Герцог Денверский. Нет… я уверен, что положил его… о! ( Тут свидетель замолчал в полном замешательстве и покраснел.) Теперь я вспомнил. Я действительно уничтожил его.

Прокурор.Как печально.

Герцог Денверский. Я совсем забыл, а сейчас вспомнил. К сожалению, оно уничтожено.

Прокурор.Может, вы сохранили конверт? (Свидетель качает головой.) Значит, вы не можете представить присяжным доказательств того, что оно было вами получено?

Герцог Денверский. Разве что об этом вспомнит Флеминг.

Прокурор. Ах да! Безусловно, мы сможем это проверить таким образом. Благодарю вас, ваша светлость. Вызовите мисс Мэри Уимзи».

«Появление молодой девушки, которая до трагической ночи 14 октября являлась невестой покойного, вызывает сочувственный шепот в зале. Стройная и светловолосая, она кажется убитой горем. Привычный румянец на щеках уступил место пепельной бледности. Она одета в черное и дает показания тихим, едва слышным голосом.

После выражения соболезнования прокурор задает вопрос: «Когда состоялась ваша помолвка с покойным?»

Свидетельница.Около восьми месяцев тому назад.

Прокурор.Где вы с ним познакомились?

Свидетельница.В доме моей невестки в Лондоне.

Прокурор.Когда это было?

Свидетельница.Кажется, в июне прошлого года.

Прокурор.Вы были довольны этой партией?

Свидетельница.Вполне.

Прокурор.Естественно, вы часто виделись с капитаном Каткартом. Он много рассказывал вам о своей предшествующей жизни?

Свидетельница.Нет, не очень. Мы не обсуждали с ним личные проблемы, предпочитая разговаривать на более общие темы.

Прокурор. Вы находили много таких тем?

Свидетельница.О да.

Прокурор.Вам никогда не казалось, что капитан Каткарт что-то скрывает?

Свидетельница.В общем нет, хотя последние несколько дней он казался немного взволнованным.

Прокурор.Он рассказывал вам о своей жизни в Париже?

Свидетельница.Да, он рассказывал о театрах и других развлечениях. Он очень хорошо знал Париж. В феврале я была в Париже с друзьями, и он повсюду водил нас. Это было вскоре после нашей помолвки.

Прокурор.Упоминал ли он когда-нибудь о своей игре в карты в Париже?

Свидетельница.Не помню.

Прокурор.В связи с предстоящей свадьбой были ли уже решены какие-либо денежные вопросы?

Свидетельница.Не думаю. Впрочем, как бы там ни было, дата свадьбы еще не была назначена.

Прокурор.Он всегда производил впечатление состоятельного человека?

Свидетельница.По-моему, да. Я не задумывалась над этим.

Прокурор.Вам никогда не доводилось слышать, чтобы он жаловался на стесненные обстоятельства?

Свидетельница.Но ведь на это все жалуются, не правда ли?

Прокурор.Он был жизнерадостным человеком?

Свидетельница.Он был очень подвержен переменам настроения — оно менялось по нескольку раз на дню.

Прокурор.Вы слышали, как ваш брат сообщил нам о намерении покойного расторгнуть вашу помолвку. Вам что-нибудь было известно об этом?

Свидетельница.Абсолютно ничего.

Прокурор.Можете ли вы найти какие-нибудь объяснения этому?

Свидетельница.Совершенно никаких.

Прокурор.Между вами не произошло ссоры?

Свидетельница.Нет.

Прокурор.Значит, в среду вечером вы считали себя помолвленной с покойным с перспективой замужества в ближайшее время?

Свидетельница.Д-да. Конечно, да.

Прокурор.Не относился ли он к тому сорту людей — простите меня за этот болезненный вопрос, — от которых можно ожидать самоубийства?

Свидетельниц а. Я никогда не думала об этом… ну, я не знаю… вполне возможно.

Прокурор.Теперь, мисс Мэри, — только, пожалуйста, не волнуйтесь, успокойтесь — расскажите нам подробно, что вы видели и слышали в среду вечером и в ночь на четверг.

Свидетельница.Я поднялась наверх вместе с миссис Марчбэнк и миссис Петигру-Робинсон около половины десятого; мужчины еще оставались внизу. Я пожелала доброй ночи Денису — он был таким же, как всегда. Когда принесли почту, я была уже наверху. Я сразу пошла в свою комнату. Она находится в задней части дома. Я слышала, как около десяти поднялся мистер Петигру-Робинсон. Петигру-Робинсоны занимают соседнюю со мной комнату. С ним поднялось еще несколько мужчин, но голоса брата я не слышала. Около четверти одиннадцатого я услышала, как в коридоре громко разговаривают, после чего кто-то сбежал по лестнице и до меня донесся звук хлопнувшей двери. Потом в коридоре послышались поспешные шаги и, наконец, я различила, как брат закрыл дверь своей комнаты. Затем я легла.

Прокурор. Вы не осведомились о причине шума?

Свидетельница (равнодушно). Я решила, что это как-то связано с собаками.

Прокурор.Что произошло дальше?

Свидетельница.Я проснулась в три часа ночи.

Прокурор.Что вас разбудило?

Свидетельниц а. Я услышала выстрел.

Прокурор.А до этого момента вы спали?

Свидетельница.Вероятно, дремала, потому что я расслышала его очень отчетливо. Я ни минуты не сомневалась, что это именно выстрел. Несколько минут я лежала, прислушиваясь, после чего спустилась вниз узнать, все ли в порядке.

Прокурор.Почему вы не позвали брата или каких-нибудь других мужчин?

Свидетельница (насмешливо). А зачем? Я решила, что, вероятно, это браконьеры, поэтому не видела никакой необходимости поднимать шум в такой ранний час.

Прокурор.Выстрел был произведен недалеко от дома?

Свидетельница.Казалось, что да, хотя это трудно определить; когда просыпаешься от громкого звука — он всегда кажется очень громким.

Прокурор.Он мог быть произведен в доме или в оранжерее?

Свидетельница.Нет, он донесся с улицы.

Прокурор.Значит, вы одна спустились вниз. Вы очень смелы, мисс Мэри. Вы сразу спустились?

Свидетельница.Не совсем. Я думаю, прошло несколько минут; потом я надела туфли на босу ногу, коверкотовое пальто и шерстяную шапочку. Наверное, прошло минут пять после выстрела, прежде чем я вышла из комнаты. Я спустилась вниз и прошла сквозь бильярдную в оранжерею.

Прокурор.Почему вы пошли именно таким путем?

Свидетельница.Потому что так было быстрее, чем снимать запоры с парадной или задней дверей.

В этот момент присяжным передается план охотничьего домика в Ридлсдейле. Это вместительное двухэтажное здание в простом стиле, сданное его нынешним владельцем мистером Вальтером Монтегю на сезон лорду Денверу. Сам мистер Монтегю в настоящее время находится в Соединенных Штатах.

Свидетельница (продолжая). Подойдя к дверям оранжереи, я увидела на улице мужчину, который стоял, склонившись над чем-то. Когда он поднял голову, я, к собственному изумлению, узнала брата.

Прокурор.А что вы подумали до того, как он поднял голову?

Свидетельница.Затрудняюсь сказать — все это произошло так быстро. Наверное, я подумала, что это грабители.

Прокурор.Его светлость поведал нам о вашей реакции. «О Господи, Джералд, ты убил его!» — воскликнули вы. Чем была вызвана эта фраза?

Свидетельница (бледнеет). Я решила, что мой брат натолкнулся на грабителя и выстрелил в него в целях самозащиты, — наверное, так, если я вообще в этот момент о чем-нибудь думала.

Прокурор.Вполне понятно. Вам было известно, что у герцога есть револьвер?

Свидетельница.О да.

Прокурор.Как вы поступили дальше?

Свидетельница.Брат велел мне вернуться в дом и позвать на помощь. Я постучала к мистеру Арбатноту и мистеру и миссис Петигру-Робинсонам. Потом у меня внезапно закружилась голова, и я вернулась в свою спальню за нюхательной солью.

Прокурор.Одна?

Свидетельница.Все вокруг бегали и кричали. Я не могла вынести этого… я…

Тут свидетельница, до этого момента дававшая показания очень спокойно, хотя и тихим голосом, потеряла самообладание и была выведена из зала с посторонней помощью.

Следующим был вызван Джеймс Флеминг, камердинер. Он помнил, что доставил письма в Ридлсдейл в 9.45 в среду вечером. Три или четыре письма он отнес герцогу в оружейную комнату. Однако он не мог вспомнить, была ли наклеена на одно из них египетская марка. Он не собирал марки; его хобби было автографы.

Потом показания давал достопочтенный Фредерик Арбатнот. Он поднялся в свою комнату вместе со всеми около десяти. Он слышал, как позднее поднялся Денвер — насколько позднее, он не мог сказать — он в это время чистил зубы. (Смех.) Конечно, он слышал громкие голоса и ссору, происходившую по соседству в комнате и в коридоре. Он слышал, как кто-то, топоча, кинулся к лестнице. Он высунулся в коридор и увидел Денвера. «Эй, Денвер, в чем дело?» — спросил он. Что ответил герцог, он не разобрал. Потом Денвер ушел в свою спальню и прокричал из окна: «Послушайте, не будьте ослом!» Вид у него действительно был очень сердитый, но достопочтенный Фредди не придал этому значения. На Денвера время от времени находило, и это ровным счетом ничего не значило. Больше шума, чем дела, — так он считал. С Каткартом был плохо знаком, относился к нему нормально — нет, не то чтобы тот ему нравился, но ничего дурного он сказать о нем не мог. Боже милосердный, конечно же, он никогда не слышал о том, что тот был шулером. Естественно, он не занимался специально выяснением, но странно было бы полагать, что люди должны заниматься этим. Однажды он присутствовал в Монте-Карло, когда там в одном клубе начался скандал, но лично он даже ничего не заметил. Ничего особенного в отношениях между Каткартом и мисс Мэри он припомнить не может. Впрочем, он вообще не наблюдателен; так что, если что-то и было, он мог не обратить внимания. Он не любит совать нос в чужие дела, поэтому и в ссору между герцогом и Каткартом не стал вмешиваться. Просто лег в постель и заснул.

Прокурор.Вы слышали еще что-нибудь той ночью?

Достопочтенный Фредерик. Ничего, пока меня не разбудила малышка Мэри. Тогда я спустился вниз и застал Денвера в оранжерее, отмывающим лицо Каткарта. Я поспешил ему на помощь. Понимаете, мы решили смыть грязь и гравий с его лица.

Прокурор.Вы не слышали выстрела?

Достопочтенный Фредерик. Ни звука. Но я сплю довольно крепко.

Полковник и миссис Марчбэнки ночевали в комнате над кабинетом, который в основном использовался как курительная комната. Оба одинаково пересказали разговор, который состоялся у них в половине двенадцатого. Полковник был уже в постели, а миссис Марчбэнк села написать несколько писем. Они слышали голоса и топот ног в коридоре, но не обратили на это особого внимания. Крики и беготня не были чем-то неожиданным в этой компании. Наконец полковник сказал: «Ложись, дорогая, уже половина двенадцатого, а мы завтра рано отправляемся. Ты будешь не в форме». Его замечание было вызвано тем, что миссис Марчбэнк была заядлой охотницей и всегда носила сама свое ружье наравне с мужчинами. «Иду», — ответила она. «Ты единственная грешница, которая жжет масло, — у всех свет уже погашен», — заметил полковник. А миссис Марчбэнк возразила: «Нет, герцог еще не лег: я слышу, как он ходит в кабинете». Полковник Марчбэнк прислушался и тоже различил его шаги. Ни тот, ни другая не слышали, как герцог поднялся. Больше никакого шума ночью они не слышали.

Мистер Петигру-Робинсон давал показания с явной неохотой. Он и его жена легли в десять. Они слышали ссору с Каткартом. Опасаясь неприятностей, мистер Петигру-Робинсон приоткрыл дверь в тот самый момент, когда герцог говорил: «Если вы еще раз осмелитесь обратиться к моей сестре, я переломаю вам шею» — или что-то в этом роде. Каткарт бросился вниз по лестнице. Герцог был весь красный. Он не заметил мистера Петигру-Робинсона, обронил несколько слов мистеру Арбатноту и ушел в свою спальню. Мистер Петигру-Робинсон выбежал в коридор и обратился к мистеру Арбатноту, сказав: «Послушайте, Арбатнот», но тот очень грубо захлопнул дверь прямо у него перед носом. Тогда он подошел к комнате герцога и позвал его: «Послушайте, Денвер». Герцог распахнул дверь и вышел в коридор, даже не обратив на него внимания. Он целеустремленно спустился вниз, и мистер Петигру-Робинсон услышал, как Денвер дает распоряжения Флемингу оставить дверь в оранжерею открытой. Затем герцог снова поднялся наверх, и мистер Петигру-Робинсон опять попытался к нему обратиться, спросив: «Денвер, в чем дело?» Герцог ничего не ответил и решительно захлопнул за собой дверь. Однако позднее — а если быть точным, то в половине двенадцатого — мистер Петигру-Робинсон услышал, как дверь в комнату герцога снова открылась, после чего послышались его осторожные шаги по коридору. Ванная комната и туалет находились в его конце коридора, и ему кажется, он бы слышал, если бы туда кто-нибудь вошел. Он не помнит, чтобы кто-нибудь возвращался. Перед тем как заснуть, он слышал, как его походные часы пробили двенадцать. Он уверен, что открывалась дверь именно герцога, так как петли у нее скрипели особым образом.

Миссис Петигру-Робинсон подтвердила показания своего мужа. Тем вечером ей очень мешал шум в доме, не давая уснуть. Она задремала в половине одиннадцатого, а через час ее разбудил мистер Петигру-Робинсон и сообщил о шагах. По-настоящему она заснула только около полуночи и спала очень крепко. Она всегда крепко спит в начале ночи, зато очень чутко по утрам. В два ночи она снова проснулась и бодрствовала до того самого мгновения, когда мисс Мэри подняла тревогу. Так что в результате ей удалось поспать всего два часа. Она может поклясться со всей определенностью, что никаких выстрелов она не слышала. Окно ее комнаты выходит туда же, куда и у мисс Мэри, — в противоположную от оранжереи сторону. Она с самого детства привыкла спать с открытым окном. Отвечая на вопрос прокурора, миссис Петигру-Робинсон заявила, что никогда не замечала истинной привязанности между мисс Мэри Уимзи и покойным. Они вели себя друг с другом очень бесцеремонно, впрочем, так нынче принято. О каких-либо ссорах между ними она не слышала.

Потом свидетельские показания о личности покойного давала мисс Лидия Каткарт, спешно доставленная из города. Она сообщила прокурору, что приходилась тетей Денису Каткарту и была его единственной родственницей. После того как он вступил во владение наследством, они виделись очень редко. Он постоянно жил в Париже с друзьями, а она не одобряла его знакомств.

— Мы с братом не слишком-то ладили, — сообщила мисс Каткарт, — он отправил племянника получать образование за рубеж, где тот и пробыл до восемнадцати лет. Боюсь, Денис в полной мере усвоил французские манеры. После смерти брата Денис перешел в Кембридж — таково было желание его отца. По завещанию я была назначена душеприказчицей и опекуном Дениса до достижения им совершеннолетия. Не знаю, почему после стольких лет полного пренебрежения мною брату потребовалось взваливать на меня такую ответственность после своей смерти. Впрочем, я не возражала. Мой дом всегда был открыт Денису, когда у него были каникулы, но он предпочитал гостить у своих более богатых друзей. Сейчас я не могу припомнить, как их звали.

Когда Денису исполнился двадцать один год, он начал распоряжаться доходом, составлявшим десять тысяч фунтов стерлингов в год. Кажется, деньги были вложены в какие-то зарубежные предприятия. Как душеприказчица, я тоже получила по завещанию определенную сумму, но я ее сразу же вложила в старые добрые британские банки. Не знаю, как поступил Денис со своими деньгами. Меня бы совершенно не удивило, если бы я узнала, что он занимался шулерством. До меня доходили слухи, что люди, с которыми он общался в Париже, вели себя крайне недостойно. Хотя ни с кем из них я не была знакома. Я никогда не была во Франции.

Далее был вызван лесник Джон Хардроу. Он вместе с женой живет в небольшом коттедже, расположенном у ворот охотничьего домика в Ридлсдейле. Участок общей площадью около двадцати акров огражден в этом месте забором, и ворота на ночь запираются. Хардроу показал, что около двенадцати слышал выстрел, как ему показалось, недалеко от коттеджа, за которым лежит охраняемый участок в десять акров. Он решил, что это браконьеры: время от времени они охотились там на зайцев. Он взял ружье и пошел в направлении пустоши, но никого не увидел. Когда он вернулся домой, его часы показывали час ночи.

Прокурор.В течение этого времени вы сами стреляли?

Свидетель.Нет.

Прокурор.И больше вы не выходили?

Свидетель.Не выходил.

Прокурор.И других выстрелов не слышали?

Свидетель.Нет, только этот. Но после возвращения домой я сразу заснул и спал, пока меня не разбудил шофер, посланный за доктором. Это было около четверти четвертого.

Прокурор.А браконьеры часто стреляют в такой близости от коттеджа?

Свидетель.Да, довольно-таки. Обычно они приходят с противоположной стороны участка — с торфяника.

Далее давал показания доктор Торп, вызванный той ночью в связи с несчастным случаем. Он проживает в Стэпли — это в четырнадцати милях от Ридлсдейла. Шофер прибыл к нему без четверти четыре утра, и он тут же оделся и выехал. В Ридлсдейле они были в половине пятого. Осмотрев тело, он пришел к заключению, что пострадавший скончался три-четыре часа тому назад. Пуля попала в легкое, и смерть наступила в результате удушья и потери крови. Смерть наступила не мгновенно — какое-то время потерпевший еще боролся за жизнь. Врач провел посмертную экспертизу и обнаружил, что пуля попала в ребро, после чего изменила направление своего движения. По характеру раны нельзя было определить, была ли она нанесена самостоятельно или другим лицом с близкого расстояния. Других следов насилия он не обнаружил.

Вместе с доктором Торном из Стэпли приехал инспектор Крейкс. Он тоже осмотрел труп, лежавший на спине между входом в оранжерею и закрытым колодцем, находившимся поблизости. Как только рассвело, инспектор Крейкс осмотрел дом и близлежащую местность. Вся дорожка к оранжерее была покрыта каплями крови, словно по ней тащили тело. Эта дорожка соединялась с главной аллеей, которая вела от ворот к парадной двери. (Демонстрируется план.) На пересечении дорожек начинались пышные заросли кустарника, который обрамлял аллею с обеих сторон вплоть до ворот и домика лесника. Следы крови вели к небольшой прогалине, находившейся как раз на полпути между домом и воротами. Там инспектор обнаружил целую лужу крови, пропитанный кровью носовой платок и револьвер. На платке были вышиты инициалы «Д. К.», на револьвере не было никаких отметок — это было небольшое оружие американского образца. Когда инспектор прибыл на место происшествия, дверь в оранжерею была открыта и ключ был внутри.

Покойный был в смокинге и лакированных туфлях, без шляпы и пальто. Вся одежда была насквозь мокрой, выпачканной кровью и грязью, к тому же находилась в полном беспорядке. В кармане был обнаружен портсигар и маленький плоский перочинный ножик. Была осмотрена комната покойного на предмет бумаг и документов, однако ничего, что могло бы пролить свет на обстоятельства происшедшего, найдено не было.

Затем был снова вызван герцог Денверский.

Прокурор.Я бы хотел узнать у вашей светлости, видели ли вы когда-нибудь у покойного револьвер?

Герцог Денверский. После войны — нет.

Прокурор.И вам неизвестно, имел ли он таковой при себе?

Герцог Денверский. Ни малейшего представления.

Прокурор.И вы, вероятно, не догадываетесь, кому бы мог принадлежать этот револьвер?

Герцог Денверский (в изумлении). Как! Это мой револьвер — из ящика письменного стола. Откуда он у вас? (Оживление в зале.)

Прокурор.Вы уверены?

Герцог Денверский.Абсолютно. Несколько дней тому назад я искал фотографии Мэри для Каткарта и наткнулся на него там, еще заметив при этом, что он весь покрылся ржавчиной от долгого неупотребления. Там должны быть пятна ржавчины.

Прокурор.Вы держали его заряженным?

Герцог Денверский. О Господи, конечно, нет! Я даже не помню, как он там оказался. Наверное, как-то со старым армейским снаряжением попал в охотничьи принадлежности, когда я собирался в августе в Ридлсдейл. Думаю, там были и патроны к нему.

Прокурор.Ящик стола был закрыт на ключ?

Герцог Денверский. Да, но ключ оставался в замке. Моя жена постоянно говорит, что я веду себя легкомысленно.

Прокурор.Кто-нибудь еще знал, что в столе у вас хранится револьвер?

Герцог Денверский. Я думаю, Флеминг. По-моему, больше никто.

Инспектор Скотленд-Ярда Паркер, прибывший только в пятницу, еще не успел провести тщательного расследования. Некоторые данные заставляют его полагать, что в трагическом происшествии принимали участие еще некоторые лица в дополнение к вышеназванным. Однако в настоящий момент он предпочел умолчать о подробностях.

Затем прокурор пересказал свидетельские показания в хронологическом порядке. В десять вечера или немного позднее между герцогом Денверским и покойным произошла ссора, после которой последний покинул дом, чтобы никогда уже в него не вернуться живым. Они располагали показаниями мистера Петигру-Робинсона о том, что герцог спустился вниз в половине двенадцатого, и данными, полученными от полковника Марчбэнка, говорящими о том, что сразу вслед за этим из кабинета, где хранился предъявленный револьвер, послышались звуки шагов. Кроме того, у них имеется клятвенно заверенное утверждение герцога, что он не покидал своей спальни до половины третьего ночи. Присяжным предстоит решить, как согласовать эти противоречащие друг другу показания. Далее, что касается выстрелов, слышанных той ночью: лесник утверждает, что слышал выстрел без десяти двенадцать и счел, что это браконьеры, что, впрочем, было вполне возможно. С другой стороны, у них имеются показания мисс Мэри, заявившей, что она слышала выстрел около трех ночи, что плохо согласуется с утверждением врача, сообщившим, что, когда он прибыл в Ридлсдейл в половине пятого, пострадавший был мертв уже в течение трех-четырех часов. К тому же, с точки зрения доктора Торпа, смерть наступила не мгновенно после получения раны. Таким образом, если принять во внимание эти сведения, смерть должна была наступить между одиннадцатью и двенадцатью часами, что соответствует времени, когда лесник слышал выстрел. В этом случае остается еще выстрел, слышанный мисс Мэри Уимзи. Естественно, не исключено, что он тоже может быть отнесен на счет браконьеров.

Далее перешли к изучению тела, найденного герцогом Денверским в три часа ночи у входа в оранжерею. Медицинский осмотр не оставлял сомнений в том, что выстрел был произведен в кустах в семи минутах ходьбы от дома, после чего пострадавший был перетащен к дому. Смерть наступила в результате ранения в легкое. Присяжным предстоит решить, был ли этот выстрел произведен самим пострадавшим или другим лицом; и если будет признано последнее, то был ли он совершен случайно, в целях самообороны, или предумышленно, в целях убийства. В отношении самоубийства необходимо учесть полученные сведения о характере пострадавшего и сложившихся обстоятельствах. Покойный был молодым человеком в расцвете лет и, вероятно, обладал значительным состоянием. Он сделал достойную похвал военную карьеру и был любим своими друзьями. Если герцог Денверский дал согласие на его помолвку со своей сестрой, это говорит о том, что он достаточно хорошо к нему относился, чтобы считать его достойным ее руки. Существуют данные о том, что жених и невеста были в прекрасных отношениях, хотя и не афишировали их. Герцог сообщил, что в среду вечером покойный объявил о своем намерении расторгнуть помолвку. Правдоподобно ли, чтобы он застрелился, не переговорив с невестой, не объяснившись и не оставив прощальной записки? Кроме того, присяжные должны учесть обвинение, выдвинутое герцогом Денверским против пострадавшего. Он обвинил его в шулерстве. В обществе, к которому принадлежат замешанные в деле лица, шулерство считается куда как более позорным поступком, чем такие грехи, как убийство и адюльтер. Вполне возможно, что одно предположение, не важно — обоснованное или нет, могло заставить джентльмена с обостренным чувством чести покончить с собой. Но было ли свойственно покойному такое понятие о чести? Пострадавший получил воспитание во Франции, а французские представления о чести сильно отличаются от британских. Сам прокурор имел деловые отношения с французами, выступая в качестве юрисконсульта, и может заверить присяжных, не знакомых с французскими обычаями, что они должны учитывать эту разницу в нравах. К несчастью, им не было предоставлено упомянутое письмо, содержавшее известные обвинения. Кроме того, следовало бы задаться вопросом: не разумнее ли было стрелять в висок, намереваясь совершить самоубийство? Необходимо выяснить, каким образом к пострадавшему попал револьвер. И, наконец, нужно обдумать, кто оттащил тело к дому и почему он предпочел так поступить, несмотря на затруднительность этой процедуры и риск погасить последние теплящиеся искры жизни. Почему было не поднять обитателей дома и не обратиться к ним за помощью?

Если присяжные исключат самоубийство, у них останется три варианта: несчастный случай, непредумышленное и умышленное убийство. Что касается первого — если они сочтут, что револьвер герцога Денверского был взят пострадавшим или другим лицом из любопытства, в целях чистки, стрельбы или с другим намерением и, случайно разрядившись, убил пострадавшего, тогда они должны вынести вердикт о том, что смерть наступила в результате несчастного случая. Но тогда им придется объяснить поведение того, кто оттащил тело к входу в оранжерею, кем бы он ни был.

Затем прокурор перешел к обсуждению законов, связанных с убийством. Он напомнил присяжным, что ни угрозы, ни оскорбления не могут стать оправданием покушения на чью-либо жизнь. Кроме того, чтобы убийство было признано непредумышленным, конфликт должен иметь внезапный и непреднамеренный характер. Могут ли они, к примеру, допустить, что герцог вышел из дома с целью вернуть своего гостя, а покойный набросился на него с угрозами, оскорблениями и побоями? В таком случае герцог, имевший при себе револьвер, мог застрелить покойного в целях самозащиты — а это считается непредумышленным убийством. Но в этом случае присяжные неизбежно должны задаться вопросом, почему герцог поспешил за покойным, прихватив с собой оружие? Не говоря уже о том, что это предположение полностью противоречит показаниям самого герцога.

И, наконец, они должны решить, достаточно ли улик для вынесения вердикта о предумышленном убийстве. Они должны рассмотреть мотивы, средства и возможности для совершения убийства каким бы то ни было лицом, а также то, насколько это согласуется с поведением этого лица согласно другим гипотезам. И если присяжные сочтут, что такое лицо имеется, а его поведение в какой-то мере является подозрительным, или что оно сознательно утаивает сведения, имеющие значение для данного дела, или (это прокурор произнес очень выразительно, глядя поверх головы герцога) занимается фабрикацией улик в целях введения следствия в заблуждение — то этих обстоятельств может оказаться достаточно, чтобы выдвинуть обвинение в преднамеренном убийстве против этого лица. Рассматривая этот аспект проблемы, добавил прокурор, присяжным также предстоит решить, тащил ли убийца тело пострадавшего к оранжерее в целях оказания помощи или он был намерен сбросить тело в садовый колодец, который, как они слышали от инспектора Крейкса, расположен поблизости от места, где был обнаружен труп. Если присяжные признают, что пострадавший был убит, но не смогут выдвинуть обвинения против какого-то конкретного лица, они могут вынести обвинительный вердикт неизвестному лицу или группе лиц. Однако, если они будут готовы обвинить конкретное лицо, тогда они должны выполнить свой долг, невзирая на личность обвиняемого.

Руководствуясь этими недвусмысленными намеками, присяжные, недолго посовещавшись, вынесли обвинительный вердикт в предумышленном убийстве Джералду, герцогу Денверскому».