11. МЕРИВА

Онлайн чтение книги Под грузом улик
11. МЕРИВА

— Йо-хо-хо, дружок! Ты попал в пруд к ракам.

Джек — потрошитель Великанов

Лорд Питер прервал свое путешествие на север, высадившись в Йорке, куда был переведен герцог Денверский в связи с готовящимся закрытием Норталлертонской тюрьмы. Питеру удалось добиться свидания с братом. Он нашел его в напряженном и подавленном состоянии в результате воздействия тюремной атмосферы, но все столь же решительным и несгибаемым.

— Несмотря ни на что, старина, я вижу, ты держишь хвост пистолетом, — заметил Питер. — Чертовски медленно тянется вся эта судебная волокита, а? Но она развязывает нам руки, и это к лучшему.

— Все это чертовски неприятно, — ответил его светлость. — Хотел бы я знать, что себе думает Мерблес. Является сюда, чтобы запугивать меня — неслыханная наглость! Можно подумать, он меня подозревает.

— Послушай, Джерри, — заметил ему брат, — почему ты отказываешься подтвердить свое алиби? Ты же знаешь, как это помогло бы делу. В конце концов, если человек отказывается сообщить, что он делал…

— Я ничего не обязан доказывать, — величественно возразил его светлость. — Это пусть они докажут, что я его убил. Я не намерен сообщать, где я был. Ведь предполагается, что я невиновен, пока они не докажут мою вину, не так ли? Я считаю, что это стыд и позор. Совершено убийство, а они даже не чешутся, чтобы найти настоящего преступника. Я дал слово чести и подтвердил под присягой, что не убивал Каткарта — хотя, заметь, этот негодяй заслуживал этого, — но они даже не обратили на это никакого внимания. И тем временем настоящий убийца преспокойно разгуливает на свободе. Будь я на воле, я бы этого так не оставил.

— Тогда какого черта не выбраться отсюда? — с убеждением повторил Питер. — Я не требую, чтобы ты говорил мне здесь и сейчас, — он бросил взгляд на стоявшего поблизости охранника, — но Мерблесу. Тогда мы смогли бы совместно заняться расследованием.

— Я бы предпочел, чтобы ты вообще в это не совался, — проворчал герцог. — Неужели бедной Элен, маме и всем остальным не хватает неприятностей, чтобы еще ты разыгрывал из себя Шерлока Холмса? Я считал, что ради спокойствия семьи тебе хватит ума не вмешиваться. Может, я и нахожусь в чертовски гадком положении, но, клянусь Юпитером, я не позволю делать из себя посмешище!

— Черт бы тебя побрал! — вскричал Питер с такой силой, что охранник чуть не подпрыгнул. — Ты сам и делаешь из себя посмешище. Если бы не твое поведение, все было бы в порядке. Может, ты считаешь, мне очень нравится, что моих брата и сестру таскают по судам, что по дому снуют репортеры, какую газету ни откроешь, везде твое имя и подробности дела, а кончится все это грандиозным спектаклем в Палате лордов с массой участников в красных мантиях с горностаями и прочей чушью. На меня уже начинают искоса поглядывать в клубе, и я отлично слышу, о чем шепчутся люди:

«Что-то Денвер ведет себя подозрительно». Кончай, Джерри.

— Ну что ж, все понятно, — ответил ему брат, — слава небесам, среди пэров есть еще несколько честных ребят, которым известно, что такое слово джентльмена, даже если мой родной брат не в состоянии понять это, полагаясь лишь на чертовы улики.

Они яростно уставились друг на друга, и тут откуда ни возьмись проявилась та таинственная симпатия плоти, которую мы называем фамильным сходством: волшебным образом она сгладила все их внешние различия, превратив их облики в обоюдные карикатуры. Казалось, оба увидели себя в кривом зеркале, а собственный голос ощутили как эхо сказанного собеседником.

— Послушай, старина, — приходя в себя, сказал Питер, — я страшно виноват. Я не хотел тебя обидеть. Не хочешь говорить, не говори. Как бы там ни было, мы все работаем как сумасшедшие, и я уверен, что скоро найдем преступника.

— Лучше бы ты предоставил это дело полиции, — заметил Денвер. — Я знаю, тебе нравится играть в детектива, но, думаю, ты мог бы заняться чем-нибудь другим.

— Я не отношусь к этому как к игре, — ответил Уимзи, — и не могу тебе обещать, что перестану этим заниматься, потому что я знаю, что делаю полезную работу. И тем не менее я могу — действительно могу тебя понять. Я очень раскаиваюсь в своем навязчивом поведении. Хотя, думаю, тебе нелегко будет поверить, что я испытываю какие-либо чувства. Тем не менее это так, и я намерен вытащить тебя отсюда, даже если в результате мы с Бантером протянем ноги. Ну что ж, пока. Охранник как раз проснулся и собирается сказать: «Время, джентльмены». Не грусти, старина! И удачи!

Выйдя на улицу, лорд Питер присоединился к дожидавшемуся его Бантеру.

— Бантер, — промолвил его светлость, когда они тронулись по улицам старого города, — мое поведение действительно оскорбительно, когда я не имею этого в виду?

— Возможно, милорд, если ваша светлость простит мне мою смелость. Живость манер вашей светлости может казаться обманчивой людям с ограниченным…

— Осторожнее, Бантер!

— С ограниченным воображением, милорд.

— Хорошо воспитанные англичане лишены воображения, Бантер.

— Безусловно, милорд. Я не имел в виду ничего пренебрежительного.

— Хорошо, Бантер… о Господи! репортер! Спрячь меня скорее!

— Сюда, милорд.

И мистер Бантер втащил своего хозяина в пустынную прохладу собора.

— Осмелюсь предложить вам, милорд, — поспешно прошептал он, — сделать вид, что вы молитесь.

Скосив глаза, лорд Питер заметил, что к ним с укоризненным видом направляется церковный служитель. Однако в это мгновение в проходе появился репортер, вытаскивавший из кармана блокнот, и служитель поспешно набросился на новую жертву.

— Витраж, под которым мы находимся, — начал он с подобострастной монотонностью, — называется Семь Сестер Йорка. Рассказывают…

Питер и Бантер бесшумно выскользнули наружу.


* * *


Для посещения торгового города Стэпли лорд Питер облачился в старый норфолкский костюм, гамаши, древнюю шляпу с загнутыми полями и грубые ботинки. К сожалению, он был вынужден расстаться со своей знаменитой тростью — изысканной вещицей из ротанга, размеченной на дюймы для детективных целей, скрывавшей в себе клинок и имевшей компас в набалдашнике. Однако лорд Питер решил, что она вызовет предубеждение местных жителей к нему как к горожанину, уже не говоря о явном оттенке превосходства, который она придавала, и заменил ее на другую. Последствия этой похвальной приверженности своему делу могли бы послужить яркой иллюстрацией замеченной Гертрудой Ред истины: «Все это самопожертвование не более чем печальное недоразумение».

Городок еще спал, когда Питер, Бантер и помощник садовника въехали в него на повозке, взятой в Ридлсдейле. Сам лорд Питер предпочел бы явиться сюда в базарный день, чтобы иметь возможность повстречать самого Граймторпа, но события развивались с такой скоростью, что он не мог терять и дня. Утро было сырым и прохладным, того и гляди должен был пойти дождь.

— Где нам лучше всего остановиться, Вилке?

— Можно в «Каменщиках», милорд, — хорошее, добропорядочное место, или в «Мосту и бутылке» на площади, или напротив, в «Короне и розе».

— Где обычно останавливаются люди в базарные дни?

— Наверно, чаще всего в «Короне и розе», Тим Ватчет — это ее хозяин — редкий сплетник и болтун. А в «Мосту и бутылке» хозяин Грег Смит — мрачный малый, зато держит хорошую выпивку.

— Гм, я думаю, Бантер, интересующее нас лицо предпочло бы мрачность и хорошую выпивку гостеприимному хозяину. Поэтому я предлагаю «Мост и бутылку», а если там ничего не выйдет, перейдем в «Корону и розу» и нажмем на словоохотливого Ватчета.

И они свернули во двор большого, облицованного камнем здания, на длинной вывеске которого смутно значилось «Мост с бойницами», что благодаря особенностям местной этимологии (вероятно, под влиянием естественных ассоциативных связей) было превращено в «Мост и бутылку». Вручая лошадь сварливому конюху, лорд Питер обратился к нему самым дружелюбным тоном:

— Скверное сырое утро, а?

— Ага.

— Хорошенько накорми ее. Я здесь не в последний раз.

— Ага.

— Не много сегодня народу здесь?

— Ага.

— Зато в базарные дни, верно, у вас дел невпроворот.

— Ага.

— Наверное, издалека приезжают?

— Н-но! — крикнул конюх, и лошадь сделала три шага вперед. — Тпру! — осадил он ее, и она остановилась, высвободив оглоблю из дужек. Конюх снял оглоблю и с грохотом швырнул ее на землю. — Пошла, н-но! — промолвил конюх и вышел из конюшни, оставив любезного лорда Питера с таким унизительным пренебрежением, которое вряд ли еще когда-либо приходилось переживать этому благородному отпрыску.

— Я все больше убеждаюсь в том, что Граймторп останавливается именно здесь, — заметил его светлость. — Ну что ж, а теперь посмотрим, что у них в баре. Вилке, вы мне не потребуетесь. Можете располагать собой, закажите себе ленч. Не знаю, сколько мы здесь пробудем.

— Очень хорошо, милорд.

В баре они застали мистера Грега Смита, который с мрачным видом проверял длинный счет. Лорд Питер заказал пива себе и Бантеру. Однако хозяин, похоже, был возмущен такой вольностью и кивнул на девушку за стойкой. Так что Бантеру ничего не оставалось, как вежливо поблагодарить своего господина за поставленные полпинты и приступить к беседе с барышней, в то время как сам лорд Питер пытался засвидетельствовать свое почтение мистеру Смиту.

— Ах, хорошее пиво, мистер Смит! — промолвил его светлость. — Мне сказали, что только здесь я найду настоящее пиво, и, клянусь Юпитером, меня не обманули!

— Ага, — откликнулся мистер Смит. — Бывало лучше. Не те нынче времена.

— Ну, лучшего мне и не надо. А кстати, мистер Граймторп сегодня здесь?

— А?

— Не знаете, мистер Граймторп в Стэпли сегодня?

— Откуда мне знать?

— Я думал, он всегда здесь останавливается.

— А-а.

— Может, я неправильно понял. Но мне казалось, что такой человек, как он, предпочтет место, где самое лучшее пиво.

— А?

— Ну что ж, раз вы его не видели, наверное, он сегодня не приехал.

— Куда приехал?

— В Стэпли.

— А он здесь не живет! Он может приезжать и уезжать без моего ведома.

— Конечно-конечно! — выйдя из состояния шока, Уимзи уловил суть недоразумения. — Я имею в виду не того Граймторпа, который живет в Стэпли, а мистера Граймторпа из Граймеровой Норы.

— Что же сразу не сказали? Ах он. Ага.

— Так он здесь сегодня?

— Не, я об нем ничего не слыхал.

— Наверное, он приезжает в базарные дни?

— Иногда бывает.

— Далековато. Наверное, приходится оставаться здесь на ночь?

— Вы останетесь на ночь?

— Нет, не думаю. Я размышлял о своем приятеле мистере Граймторпе. Верно, ему частенько приходится оставаться здесь на ночь?

— Случается, может.

— Так, значит, он не здесь останавливается?

— Не-е.

— О-о! — воскликнул Уимзи и раздраженно подумал про себя: «Если все аборигены здесь таковы, что их надо как улиток извлекать из раковин, так мне точно придется остаться здесь на ночь…» — Ладно, — добавил он вслух, — когда он в следующий раз появится, передайте ему, что я им интересовался.

— А кто это такой — я?

— А-а, один дружок из Шеффилда, — расплылся лорд Питер в счастливой улыбке. — Всего хорошего. Не премину отрекомендовать ваше пиво.

Мистер Смит заворчал, а лорд Питер неторопливо направился к выходу. Вскоре вслед за ним поспешно вышел и мистер Бантер с таким выражением лица, которое у кого-нибудь другого могло бы быть принято за самодовольную ухмылку.

— Ну? — спросил его светлость. — Надеюсь, юная особа была более разговорчивой, чем этот тип?

— Юная особа была вполне доброжелательна, милорд, но, к несчастью, очень плохо информирована. Ей известен мистер Граймторп, но у них он не останавливался. Ей случалось встречать его с человеком по имени Зедека-Кость.

— Ну что ж, я предлагаю тебе поискать эту Кость, — предложил лорд Питер, — а через пару часов возвращайся сообщить о результатах. А я попробую зайти в «Корону и розу». И в полдень встретимся вот под этой штукой.

«Этой штукой» было высокое сооружение из тщательно обтесанного розового гранита, представлявшее собой отвесную скалу, охраняемую двумя окаменевшими пехотинцами в траншейных касках. Из ее середины выступала бронзовая розетка, из которой тоненькой струйкой сочилась вода. На восьмигранном основании была выгравирована почетная лента, и четыре газовых светильника на металлических подставках завершали общее впечатление абсолютной неуместности. Мистер Бантер внимательно осмотрел памятник, словно опасаясь, что не сможет его узнать, и почтительно тронулся прочь. Лорд Питер сделал около десяти шагов в сторону «Короны и розы» и вдруг резко остановился как громом пораженный.

— Бантер!

Мистер Бантер поспешил обратно.

— Да так, пустяки, — изволил промолвить его светлость. — Просто я придумал ему название.

— Название кому?..

— Этому мемориалу, — пояснил лорд Питер. — Я решил назвать его Мерива.

— Да, милорд. Источник посрамления. Очень удачно. Полное отсутствие гармонии, позволю себе заметить. Что-нибудь еще, милорд?

— Нет, все.


* * *


Мистер Тимоти Ватчет оказался полной противоположностью мистеру Грегу Смиту. Это был маленький худощавый человечек лет сорока пяти с такими веселыми блестящими глазами и так проворно вращающейся головой, что лорд Питер с первого же взгляда определил его происхождение.

— Доброе утро, хозяин, — добродушно поздоровался он, — когда вы в последний раз были на Пикадилли?

— Трудно сказать, сэр. Я здесь уже тридцать пять лет. Сколько раз я говорил жене: «Лиз, пока я не умер, надо свозить тебя посмотреть столицу». Но то одно, то другое — а время-то идет. Один день так похож на другой, что я уж и не припомню, сколько мне лет, сэр.

— Ну, у вас еще впереди масса времени, — заметил лорд Питер.

— Надеюсь, сэр, надеюсь. Я так и не привык к этим северянам. Такие медлительные, сэр, — я очень удивлялся, когда только приехал сюда. А как они говорят — к этому тоже надо еще привыкнуть. И еще называют это английским! Уж лучше я буду иметь дело с французами. И всюду свои обычаи. Разорви меня на части, если я сам нет-нет да и скажу «с тавоного края площади». И это я!

— Я думаю, вы можете не опасаться, что превратитесь в йоркширца, — обнадежил его лорд Питер. — Я ведь признал в вас земляка, как только увидел. «У мистера Ватчета я как у себя дома », — сказал я себе.

— Это точно, сэр. Что же я могу предложить вам, сэр?.. Простите, сэр, а я нигде не мог вас видеть? Что-то уж лицо очень знакомое.

— Вряд ли, — откликнулся Питер. — Но, кстати, вы мне напомнили. Не знаете ли вы такого мистера Граймторпа?

— Я знаю пять мистеров Граймторпов. Которого из них вы имеете в виду, сэр?

— Мистера Граймторпа из Граймеровой Норы.

Жизнерадостное лицо хозяина помрачнело.

— Ваш приятель, сэр?

— Не совсем. Знакомый.

— Вот оно что! — вскричал мистер Ватчет, ударяя рукой по стойке. — Я же чувствовал, что мне знакомо ваше лицо! Разве вы не из Ридлсдейла, сэр?

— Да, я сейчас там остановился.

— Так я и знал! — торжествующе воскликнул мистер Ватчет. Нырнув под прилавок, он достал целую кипу газет и, слюнявя палец, принялся возбужденно их перелистывать. — Вот! Ридлсдейл! Ну конечно же!

И он раскрыл «Дейли миррор» двухнедельной давности. На первой странице огромными буквами был напечатан заголовок: «Таинственное происшествие в Ридлсдейле», а ниже была расположена фотография с подписью «Лорд Питер Уимзи — Шерлок Холмс из Вест-Энда — посвящает все свои силы и время попыткам доказать невиновность собственного брата, герцога Денверского». Мистер Ватчет сиял от гордости.

— Уж не обессудьте, милорд, но как я счастлив видеть вас у себя… Эй, Джем, обслужи тех джентльменов, ты что, не видишь, они ждут?.. Слежу, слежу за всеми вашими расследованиями, милорд, читать их — одно наслаждение, как в книжках. А как вы думаете…

— Послушайте, старина, — прервал его лорд Питер, — вы не могли бы говорить чуть потише? Не надо шуметь раньше времени, так сказать. Вы не могли бы рассказать мне кое-что, но при этом никого не ставить об этом в известность, а?

— Идите за мной, милорд, в гостиную. Там нас никто не услышит, — с готовностью предложил мистер Ватчет, приподымая занавеску. — Эй, Джем! Принеси-ка нам бутылочку — что вам угодно, милорд?

— Не знаю, сколько мне еще сегодня предстоит посетить мест… — с сомнением промолвил его светлость.

— Джем, кварту старого эля. Необыкновенный напиток, милорд. Никогда в жизни не встречал ничего подобного, разве что в Оксфорде. Спасибо, Джем. Можешь возвращаться к посетителям. Я вас слушаю, милорд.

Мистер Ватчет смог сообщить следующее.

Мистер Граймторп частенько останавливался в «Короне и розе», особенно в базарные дни. Дней десять тому назад он приехал очень поздно, страшно пьяный, и кричал на свою жену, которая, как всегда, только испуганно дрожала. Граймторп потребовал выпивку, но мистер Ватчет отказался обслуживать его. Мистер Граймторп затеял ссору, и миссис Граймторп попыталась увести мужа. Тот сбил ее с ног, осыпая ругательствами и другими эпитетами, ставящими под сомнение ее добропорядочность. Мистер Ватчет вызвал подручного, чтобы выставить Граймторпа прочь, и сказал, что больше не впустит его. Скверный нрав Граймторпа всегда был притчей во языцех, но в последнее время он стал совершенно невыносим.

— А не могли бы вы приблизительно прикинуть, когда он переменился, с какого времени?

— Дайте-ка подумать, милорд… Так, можно сказать, с середины прошлого месяца, может, чуть раньше.

— Гм!

— Я, конечно, ничего такого не хочу сказать, — поспешно добавил мистер Ватчет.

— Конечно, — согласился лорд Питер. — А собственно, о чем?

— Да вот как раз об этом, — ответил мистер Ватчет.

— Скажите, а не припомните ли: приезжал Граймторп в Стэпли тринадцатого октября? Это была среда, — поинтересовался лорд Питер.

— Это в тот самый день… А! Ну конечно же! Да очень хорошо припоминаю, потому что я еще удивился, что он приехал — день-то был не базарный. Сказал, что приехал взглянуть на какую-то технику — дрели и тому подобное. Точно, он был здесь.

— Не помните, когда он приехал?

— По-моему, перед ленчем. Официантка должна знать. Эй, Бет! — позвал он, приоткрыв боковую дверцу, — не вспомнишь, когда у нас был мистер Граймторп тринадцатого октября? В тот день в Ридлсдейле как раз убили бедного джентльмена.

— Граймторп из Граймеровой Норы? — переспросила молодая дородная йоркширка. — Да, он приехал к ленчу, а потом вернулся уже только ночевать. И я точно это помню, потому что утром отнесла ему воды, а он дал мне всего два пенса.

— Чудовищно! — воскликнул лорд Питер. — Послушайте, мисс Элизабет, вы уверены, что это было тринадцатого? Потому что я поспорил с приятелем, и мне не хотелось бы ни за что ни про что терять деньги. Вы уверены, что он провел здесь именно ночь со среды на четверг? Могу поспорить, он был здесь в четверг!

— Не, сэр, это было в среду, потому что я хорошо помню, как на следующий день мужчины в баре обсуждали убийство, и мистер Граймторп при этом тоже присутствовал.

— Звучит убедительно. И что же мистер Граймторп сказал о случившемся?

— Вот как странно, что вы спросили об этом, — воскликнула молодая женщина, — потому что все обратили внимание на его странное поведение. Он побелел, как простыня, потом посмотрел на свои руки — сначала на одну, потом на другую — и как в полусне откинул волосы со лба… Все решили, что он опять перебрал. Его же чаще можно застать пьяным, чем трезвым. Да я бы и за пятьсот фунтов не согласилась быть его женой.

— Конечно, да и к чему вам это, — согласился лорд Питер, — вы сможете составить куда как более удачную партию. Ну что ж, боюсь, я проиграл свои деньги. Кстати, а когда мистер Граймторп лег спать в среду?

— Около двух часов ночи, — ответила девушка, встряхивая головой. — Мы уже заперли дверь, и Джему пришлось спускаться и снова открывать ему.

— Ах вот как? — воскликнул Питер. — Тогда я попробую сыграть на формальной стороне дела, а? Что скажете, мистер Ватчет? Два часа ночи — ведь это уже четверг, не так ли? Попробуем-попробуем. Страшно вам благодарен. Больше мне ничего и не надо.

Бет расплылась в улыбке и, хихикая, удалилась, сравнивая щедрость странного джентльмена с прижимистостью мистера Граймторпа. Питер тоже поднялся.

— Бесконечно вам благодарен, мистер Ватчет, — промолвил он. — Я бы хотел еще переговорить с Джемом. И пожалуйста, никому не рассказывайте о нашем разговоре.

— Да ни за что! Я же понимаю, что к чему, — заверил его мистер Ватчет. — Удачи вам, милорд.

Джем полностью подтвердил сказанное Бет. Граймторп вернулся в 1 час 50 минут 14 октября пьяный и весь в грязи. Бормотал, что подрался с каким-то человеком по имени Ватсон.

Далее был опрошен конюх. Он сомневался, чтобы кто-нибудь без его ведома мог вывести с конюшни лошадь. Ему был знаком Ватсон. Он был возчиком и проживал на улице Виндон. Соответствующим образом отблагодарив своего осведомителя, лорд Питер поспешил на улицу Виндон.

Пересказывать последующий разговор с Ватсоном представляется делом утомительным.

В четверть первого лорд Питер присоединился к Бантеру, поджидавшему его у мемориала.

— Повезло?

— Я собрал определенные сведения, милорд, которые и записал соответствующим образом. Общие расходы на пиво для себя и свидетелей — семь шиллингов два пенса, милорд.

Не говоря ни слова, лорд Питер выложил требовавшуюся сумму, и оба направились в «Корону и розу». Получив в свое распоряжение отдельный кабинет и заказав ленч, они приступили к составлению следующего расписания:




Перемещения Граймторпа.

Со среды 13 октября по четверг 14 октября


13 октября


12.30 дня

Приезжает в «Корону и розу».


1.00

Ест ленч.


3.00

Заказывает две дрели человеку по имени Гуч на улице Триммер


4.30

Пьет с Гучем, отмечая заключение сделки.


5.00 вечера

Заходит к возчику Джону Ватсону договориться о доставке собачьего корма. Ватсон отсутствует. Миссис Ватсон сообщает, что муж будет дома вечером. Обещает зайти еще раз.


5.30

Заходит к Марку Долби, бакалейщику, выражает недовольство купленным консервированным лососем.


5.45

Заходит к мистеру Хьюитту, оптику, оплатить счет за очки, препирается по поводу проставленной суммы.


6.00 вечера

Пьет с Зедекой-Костью в «Мосту и бутылке».


6.45

Снова заходит к миссис Ватсон. Ватсон еще не вернулся.


7.00

Был замечен констеблем № Зет-15 выпивающим в компании с несколькими мужчинами в «Свинье и свистке». Произносил угрозы по отношению к неизвестному лицу.


7.20

Был замечен выходящим из «Свиньи и свистка» еще с двумя мужчинами (пока не опознанными).


14 октября


1.15 ночи

Подобран возчиком Ватсоном в миле от Ридлсдейла страшно грязный, злой и довольно пьяный.


1.45

Впущен в «Корону и розу» Джеймсом Джонсоном, подручным.


9.00 утра

Посещен Элизабет Доббин.


9.30

В баре «Короны и розы» слышит об убийстве в Ридлсдейле. Ведет себя подозрительно.


10.15

Оплачивает чек на 129 фунтов 17 шиллингов 8 пенсов в банке Ллойда.


10.30 утра

Платит Гучу за дрели.


11.50

Покидает «Корону и розу» и отбывает в Граймерову Нору.


Несколько минут лорд Питер безмолвно взирал на запись, после чего указал пальцем на большой промежуток в шесть часов после записи на 7.20 вечера.

— Сколько отсюда до Ридлсдейла, Бантер?

— Тринадцать и три четверти мили, милорд.

— А выстрел слышали без пяти двенадцать. Пешком такое расстояние не покроешь. А Ватсон не объяснил, почему он возвращался домой в два часа ночи?

— Объяснил, милорд. Он сказал, что собирался вернуться к одиннадцати, но лошадь потеряла подкову между Кингз-Фентоном и Ридлсдейлом. Так что ему пришлось идти пешком в Ридлсдейл — около трех с половиной миль. Добрался он к десяти и сразу отправился к кузнецу. Перед самым закрытием он заглянул в «Славу Господню», там повстречал приятеля и отправился к нему домой, чтобы еще добавить. Без двадцати час он наконец выехал в Стэпли и через милю, около перекрестка, подобрал Граймторпа.

— Действительно, похоже, чистая случайность. Надо, чтобы кузнец и приятель смогли подтвердить это. И нам просто необходимо найти этих людей из «Свиньи и свистка».

— Да, милорд. Я еще раз попытаюсь после ленча.

Ленч был отменным. Но на этом сопутствовавшая им удача иссякла: к трем часам дня собутыльники Граймторпа так и не были найдены и перспектива их розыска представлялась безнадежной.

Впрочем, и Вилксу удалось сделать свой вклад в расследование. За ленчем он познакомился с человеком из Кингз-Фентона, и они, естественно, разговорились о таинственном убийстве в охотничьем домике, и тот сказал, что знает старика, живущего в хижине на болоте, утверждающего, что в ночь убийства видел мужчину, шедшего мимо. «И тут ни с того ни с сего мне пришло в голову: а не его светлость ли то был?» — весело заключил Вилке.

В результате дальнейших расспросов выяснилось, что зовут старика Грут и что Вилке может подвезти лорда Питера и Бантера к началу овечьей тропы, которая вела к его хижине.

И то ли лорд Питер решил наконец прислушаться к совету брата и сменить лондонских преступников и инкунабулы на здоровую сельскую жизнь, то ли Бантер был на самом деле воспитан не в Кенте, а на болотах, а может, Вилке (вообще-то прирожденный йоркширец, которому хватало здравого смысла) так преисполнился чувством собственной значимости, что ему не терпелось без промедления тронуться по предложенному им следу, но, если бы хоть кто-нибудь из троих проявил здравый смысл, это несуразное предложение не только никогда не было бы осуществлено в этот ноябрьский день, но не было бы и высказано. И тем не менее, лорд Питер и Бантер сошли с двуколки без десяти четыре у начала тропы и, отпустив Вилкса, упрямо тронулись к крошечной хижине на краю болота.


* * *


Старик страдал глухотой, и по прошествии получаса им мало чего удалось добиться. Однажды октябрьской ночью, в которую, как он полагал, было совершено убийство, он сидел у костра, когда — кажется, около полуночи — из темноты вынырнул высокий человек. Он говорил как южанин и сказал, что потерялся на болоте. Старик указал ему тропку к Ридлсдейлу. Незнакомец вручил ему шиллинг и исчез. Подробно описать одежду незнакомца он не мог, разве что на нем была мягкая фетровая шляпа, пальто и, кажется, гамаши. Он был почти точно уверен, что это была ночь убийства, потому что потом, когда он начал вспоминать свою встречу, он пришел к выводу, что это был кто-то из обитателей охотничьего домика, а может, и сам герцог. Он не сразу это сообразил, а подошел к этому выводу путем длинных умозаключений, поэтому и не стал «высовываться», тем более что не знал, к кому и куда идти.

Удовлетворившись полученными сведениями и вручив старику полкроны, лорд Питер и Бантер снова вышли на болото около пяти часов.

— Бантер, — заметил лорд Питер, двигаясь в сгустившихся сумерках, — я абсо-лю-лю-лютно уверен, что ответ на все вопросы мы найдем в Граймеровой Норе.

— Вполне возможно, милорд. Питер указал пальцем в юго-восточном направлении.

— Граймерова Нора там, — сообщил он. — Пойдем.

— Очень хорошо, милорд.

И, как два городских младенца, лорд Питер и Бантер бодрым шагом двинулись по узкой тропе к ферме, ни разу не оглянувшись и так и не увидев безмолвно накатывающую сзади зловещую белую пелену.


* * *


— Бантер!

— Здесь, милорд!

Голос прозвучал совсем рядом с его ухом.

— Слава тебе Господи! Я уж испугался, ты исчез. Решил поинтересоваться.

— Да, милорд.

Густая, холодная, удушающая пелена, накатив сзади, поглотила и того, и другого, так что они потеряли друг друга из виду, хотя и находились на расстоянии всего одного-двух ярдов.

— Я — болван, Бантер! — сообщил лорд Питер.

— Вовсе нет, милорд.

— Не шевелись, продолжай говорить.

— Да, милорд.

Питер на ощупь нашел его рукав и ухватился за него.

— Ну что мы теперь будем делать?

— Не могу сказать, милорд, у меня в таких делах нет опыта. Известны ли какие-нибудь свойства этого… э-э… явления?

— Не могу сказать ничего определенного. Иногда оно движется. А порой может несколько дней пробыть на одном месте. Можем переждать ночь здесь, а потом посмотрим, не поднимется ли оно на рассвете.

— Да, милорд. К несчастью, здесь страшно сыро.

— Да, что-то вроде этого, — с коротким смешком согласился его светлость.

Бантер чихнул и вежливо извинился.

— Если мы будем продолжать двигаться в юго-восточном направлении, — сообщил его светлость, — мы спокойно попадем в Граймерову Нору, и им придется или оставить нас на ночь, или пре

доставить эскорт. У меня в кармане есть фонарик, и мы можем идти по компасу — ах ты, черт!

— В чем дело, милорд?

— У меня же другая трость. Нет компаса, Бантер! Мы пропали.

— Может, нам попробовать продолжать идти вниз, милорд?

Лорд Питер заколебался. Всплывшие воспоминания о том, что ему доводилось слышать и читать, подсказывали ему, что в тумане спуск и подъем не ощущаются и человек движется вне ориентиров. Но согласиться с собственной беспомощностью не так-то легко. Холод становился леденящим.

— Можно попробовать, — слабым голосом откликнулся Питер.

— Мне приходилось слышать, милорд, что в тумане человек движется по кругу, — охваченный запоздалым раскаянием, промолвил Бантер.

— Ну, уж наверное, не на склоне, — возразил лорд Питер, к которому начало возвращаться самообладание хотя бы из чувства противоречия.

Бантер, лишенный своей стихии, впервые не мог дать никакого совета.

— Ну хуже положения, чем сейчас, не придумаешь, — заметил лорд Питер. — Пойдем и будем кричать.

Он схватил Бантера за руку, и оба осторожно двинулись вперед сквозь холодный густой туман.

Сколько длился этот кошмар, трудно сказать. Все вокруг словно умерло. Они пугались собственных криков, а когда умолкали, гробовая тишина казалась еще более устрашающей. То и дело они спотыкались о густо заросшие вереском кочки. Удивительно, какими преувеличенно огромными они им казались оттого, что они не могли их видеть. Надежды на то, что они смогут отличить спуск от подъема, не осталось. Они дрожали от холода, несмотря на то что были покрыты потом от страха и напряжения.

Внезапно прямо перед ними, всего в нескольких ярдах, раздался протяжный отчаянный вопль, потом еще один и еще один.

— Господи! Что это?

— Лошадь, милорд.

— Ах да, конечно.

Оба вспомнили, что им доводилось слышать такие лошадиные крики. Когда горела конюшня близ Поперинга…

— Бедняга! — промолвил Питер и, бросив руку Бантера, невольно ринулся на звук.

— Вернитесь, милорд! — в ужасе закричал камердинер. — Ради Бога, остановитесь! Там топь!

И из кромешной тьмы ему ответил резкий голос:

— Не подходи! Не шевелись! Я провалился!

Затем последовало жуткое чмоканье.


Читать далее

11. МЕРИВА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть