Онлайн чтение книги Под крылом - океан.
14

Полынцев, должно быть, не ожидал услышать в шлемофоне голос Чечевикина. Мамаев забыт, Полынцев рывком подался вперед, всем корпусом на вход в штурманскую кабину:

— Штурман! Я дал команду покинуть самолет!

Нет, на Чечевикина категоричный тон производил обратное действие.

— Повременю! — зло бросил он.

Кто не знал, мог бы сейчас принять их за кровных врагов. Чечевикин всегда был экспрессивнее, и Полынцев всегда отступал. Их так и шаржировали: рассвирепевший заяц с занесенным портфелем над притихшим волком.

Полынцев мельком взглянул на пульт сигнализации пожара. Заторопился, отчаиваясь:

— Юра!

Не понял или не хотел понимать Чечевикин, что речь уже идет о семьях. Один из них должен остаться.

— Только после него! — неумолимо кивнул Чечевикин.

Полынцев поник.

— Мамаев, ты выкручиваешь чеку? — Предохранительную чеку с места командира корабля невозможно было увидеть.

В этой ситуации только один Мамаев оставался невозмутимым человеком.

— Так точно, командир!

Он сидел на катапультном кресле, полностью готовый к покиданию самолета: привязные ремни внатяг, так что врезались на плечах в куртку, ноги на подставках, колени подтянуты к груди. Никакого смятения, взгляд вполне осмыслен, сосредоточен. Молодец Серега! Правда, в кабине не особенно-то и страшно: только горит на пульте сигнализации пожара кровавым пятном «левое крыло» да гудит через открытые люки кабины, завихряясь, поток. Холод высоты ощутимо забирается под мех куртки. Некогда уютная, светлая, теплая кабина уже приобретала вид заброшенности из-за непривычно освободившегося угла на правом борту, где стояло кресло второго пилота, из-за бесполезно брошенного штурвала.

Серега старался не смотреть вниз, где под ним жуткой пустотой зияла пропасть, на дне которой едва просматривалась земля в черно-белых, как нерпичья шкура, пятнах: снег успел растаять только наполовину. Но какая-то сила тянула Мамаева посматривать время от времени вверх через открытый люк второго пилота на чистый, нежной синевы, кусочек неба. Эта чистота, не замутненная стеклом, казалась ему опасной и морозно-обжигающей.

Мамаев вздрогнул от голоса Чечевикина.

— Ты посмотри, что он делает! — Этот вопль был обращен к Полынцеву. — Он выкручивает левой рукой! — А потом уже дошла очередь и до непосредственного виновника:

— Чудак! Ты же не выкручиваешь, ты закручиваешь чеку!

Все одно к одному в этой катастрофе, как по злому року.

Теперь и Мамаев понял, почему всех его сил хватило только повернуть чеку на пол-оборота. С поспешностью провинившегося он принялся исправлять оплошность правой рукой. Но ребристый барашек, чуть больше того, каким мы переводим стрелки будильника, безнадежно проскальзывал в его отпотевших пальцах.

— Командир! Докладывает второй штурман: предохранительная чека не выкручивается! — сообщил Мамаев твердым голосом и по всем правилам. Другими словами это звучало так: давай командир, думай, как будешь спасать меня дальше!