Онлайн чтение книги Под крылом - океан.
15

Дома, еще в прихожей, Полынцев увидел, что на кухне сидела Оля Чечевикина, жена Юры. Ничего необычного в ее присутствии не было: скорее бы Полынцев удивился ее отсутствию.

— Привет, Оля! — Полынцев кивнул ей в дверь, отметив про себя: «Хорошо! Сейчас и Юра явится!»

Они жили этажом выше.

Олю Чечевикину годы обходили стороной. Она так и осталась женщиной спортивной легкости, энергичной, острой на слово. Что такое инженер по питанию в летной столовой? Это не только вкусно накормить, а еще и отбрить, не задумываясь, особо привередливых, кротко улыбнуться благодарному человеку. Мягкому загару польской парфюмерии нечего было скрывать: на лице ее ни одной морщинки!

Когда Полынцев, облачившись в домашние джинсы, появился на кухне, там как раз шло активное обсуждение платья учительницы математики.

Оля сидела, как обычно, на стуле между столом и окном, облокотившись, как в кресле. Она была в розовом халате на поролоне и в домашних тапочках, украшенных какими-то золотистыми лепестками.

Юру долго ждать не пришлось — ровно столько понадобилось переодеться в спортивный костюм. Пришел, тихо поздоровался и молча сел за стол по другую сторону от Оли.

Кухня у Полынцевых была большая с круглым столом под белой скатертью. За таким столом приятно было посидеть и без яств. По вечерам, когда собирались все, кухня превращалась в межсемейную комнату отдыха. А центр внимания — Оля Чечевикина. Она знала все. Может быть, справедливее было бы поменяться женщинам дипломами. Таня Полынцева знала какой-то заговор — так у нее все вкусно получалось. Но она обладала еще свойством видеть все.

— Посмотри, Оля, как на наших мужьях кто-то покатался!

И захватила врасплох: Юра сидел, подперев рукой тяжелую голову, а Полынцев верхом на стуле, подбородком на спинку, задумался о чем-то своем.

Оля по очереди присмотрелась к Юре, затем к Полынцеву. И сразу прямой вопрос Юре:

— Опять? — В ее лице тут же появилось что-то страдальческое и вместе с тем вызывающее.

— Опять, — спокойно выдержал Юра ее взгляд.

— Да брось ты пугать! Оля, ничего страшного, так, по мелочам! — успокоение вмешался Полынцев.

— Чего там у вас? — с меньшей тревогой спросила Оля теперь уже у Бориса.

— Э, нет! О деле — после чая! А сейчас все, сейчас ужинаем! — тут же очень решительно пресекла допрос Полынцева.

Было в Тане Полынцевой природное изящество: как она шла, как вела разговор, как расставляла тарелки на столе. А первое впечатление при встрече с ней — тонкая работа создателя. Не только о красоте он думал: в большей степени он стремился к законченности и цельности; ни одного лишнего штриха или изъяна в портрете: высокий лоб, тонкая линия профиля, плавный изгиб брови. Природа одарила ее еще богатой пепельно-русой косой и мягкостью в светлых глазах.

Но не этим была прекрасна Полынцева! Бесконечное милосердие и верность — вот чем отличалась она от тысячи смертных.

Прав мудрец: упоительность утоляется, как жажда. Первые цветы всегда разносятся ветрами. А живет дерево раскидистой кроной и глубокими корнями. Увы, не трогательными лепестками.

Ужинали Полынцевы и Чечевикины как одна собравшаяся после работы семья. Кто-нибудь мог бы предположить, что мужчинам после трудного дня не грех и кинуть за воротник по рюмке, а следом, пока хорошо идет, и по второй. Нет, водка здесь почета не заслуживала, напротив, отвергалась не только как худо без добра, а еще из принципиальных соображений: как самое легкое средство обирать простаков до нитки.

Оля во время ужина, казалось, забыла про все недомолвки, но, как только выпроводили детей из кухни, она вся внимание:

— Ну, что ты заварил?

Юра при таких вот прямых вопросах, кажется, испытывал перед Олей робость.

— Пора нам, жена, заканчивать службу!

Оля отстранилась от него, упрекнула с болью в голосе:

— Ну ты же неделю назад мне говорил, что еще на год останешься!

— А сегодня говорю другое: поеду в госпиталь! — побледнел Юра.

У них было так: Оля вела наступление, склоняла мужа к своему решению, но не очертя голову — она прекрасно чувствовала предел, после которого ей ничего не оставалось, как признать себя страдающей стороной:

— Вот так всю жизнь!

— Не хватало, чтобы меня еще на собрания таскали!

— Какое собрание? За что? — совсем потерянно произнесла Чечевикина.

— Юра, не нагоняй туч! Оля, послушай меня. Все проще…

Пришлось Полынцеву вмешиваться со своими объяснениями. Благо, много объяснять не требовалось: жены летчиков за свою жизнь возле аэродромов летать только не научатся. А в остальном сами что угодно могут растолковать.

Оля Чечевикина, выслушав Полынцева, отрезала вопреки всем ожиданиям:

— Правильно, Юра! К чертовой матери! Завтра же иди и оформляйся в госпиталь!

Видно было, что она произвела впечатление на всех, в том числе и на самого Чечевикина. Юра предполагал ее сопротивление, которое надо было преодолевать не одним днем, предполагал неурядицы, объяснения, а тут все, пожалуйста, иди и выписывай документы. И даже последний полет не обозначить, так разом все и отмести? Нет уж, воистину женская душа — потемки, а еще такая импульсивная, как у Оли, вообще не разобрать, не предсказать наперед. Юра какое-то время смотрел на жену с откровенным удивлением. Действительно, не забылось еще, с какой основательностью они рассчитали и твердо решили, что еще по меньшей мере год он пролетает. Здоровье у него на двоих, дочка к тому времени закончит школу, они рассчитаются с долгами после покупки «Лады» и, наконец, выберут край, где будут дальше устраивать свою судьбу и тихо доживать свой век. И что же, сражу сама все перекрещивала?

— К черту! — кипела Оля.

Но кто бы понял душу этой многострадальной женщины! Она переживала неудачи мужа во сто крат сильнее его. Юра уходил с головой в работу, и ему некогда было много размышлять о том, кем бы он мог быть, а Оля видела не столько работу, сколько его положение.

Можно обмануть начальника, товарища, подчиненного, а жену обмануть нельзя. Сколько видела Оля слез, сколько чужого горя, которое доставляли женам их незадачливые мужья. Да их мужья Юре и в подметки не годились. Как она видела, что знала и понимала, так Юра со своей порядочностью, скромностью, преданностью работе достоин был самых высоких положений и наград. Сколько она терпела, сколько ждала справедливости судьбы! Как они жили! Да разве это была жизнь? И вот дождались, дожили до общественного позора! Нет, всему есть предел! Разве ей легко было решиться, чтобы сказать мужу ехать в госпиталь, тогда как она остается с семьей перед неизвестностью? Но лучше уж раз отрубить и на этом конец всем терзаниям! Кто бы мог понять ее душу? Кто же еще, если не Таня? Полынцева слушала всех. Когда ей приходилось напрягать внимание, то уголки губ почему-то опускались книзу и портили ее лицо: она становилась строгой, деловой, педантичной администраторшей.

Настало время говорить и ей, и она сказала, запахивая на груди ситцевый голубой халат:

— Слушайте вы, мужчины: насколько я понимаю, весь сыр-бор разгорелся из-за собрания. Но если вас послушать, так дело же липовое!

— Так уж и липовое! Его можно представить вполне в убедительном виде, — не принял ее оптимизма Полынцев.

— Борис, как ни представляй, а суть остается! И тут она не за семью замками.

Конечно, у Тани общие представления о порядке разбирательства, но и терять Полынцеву штурмана никак нельзя. Он и не представлял такое, чтобы остаться без Чечевикина. А Таня, кажется, оседлала самый убедительный довод: женщина призывала мужчин к мужеству:

— Мне кажется, что вы просто уходите от борьбы. Почему вы заранее решили, что если вас выставят на партийном собрании, так это обязательно для позора? Нет, вы должны не уходить сейчас в сторону. Напрасно! Если вы по существу правы, почему вы не доверяете людям?

— Действительно! — И Оля начала верить Полынцевой. — Неужели там у вас слепые?

Для Оли намечалась возможность избежать тяжелых последствий ее опрометчивого согласия.

— Я вас просто не понимаю! Неужели у вас не хватит сил отстоять свое честное имя? Нет, вы не должны упускать этой возможности, — совсем убежденно гнула свою линию Полынцева. — Если не на партсобрании, так где же еще вы докажете свою правоту? Только тут вы можете дать достойный отпор, чтобы запомнил лиходей! Лучшего случая не будет: только при народе, в честном бою! Согласен, Борис, если не пустить это дело на самотек?

— Конечно, согласен! Чего тут не соглашаться, — поторопилась заручиться его мнением Оля.

Но Полынцева и так не надо было агитировать.

— Я согласен! — ответил он без колебаний.

Согласен ли Юра — никто этого не спросил. Пусть он сам решает как знает. Но не может не показаться привлекательной теоретическая возможность хоть раз попытать удачу в ближнем бою. Достаточно было того, что он не возражал.

Не стали добиваться от него согласия. Может быть, все понимали, что теперь и у Оли окажется достаточно сил, чтобы дожать его на лопатки.


Читать далее

Вертикальный взлет 16.04.13
С высоты полета 16.04.13
Последний выбор. Повесть в монологах с отступлениями
1 16.04.13
2 16.04.13
3 16.04.13
4 16.04.13
5 16.04.13
6 16.04.13
7 16.04.13
8 16.04.13
9 16.04.13
10 16.04.13
11 16.04.13
12 16.04.13
13 16.04.13
14 16.04.13
15 16.04.13
16 16.04.13
17 16.04.13
18 16.04.13
19 16.04.13
20 16.04.13
Рассказы 16.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть