Онлайн чтение книги Под крылом - океан.
17

Не успел Полынцев подумать, как же ему спасать Мамаева, — Чечевикин опередил командира.

Рванул Чечевикин, как ворот рубашки, грушу замка привязных ремней — и разлетелись постромки в сторону. Щелкнули пружины теперь уже парашютного замка — и готов Чечевикин, вылущился из парашюта и полез из своей темницы на белый свет. Вид у него был свирепый, как на танк он шел.

Не разгибаясь, так, согнувшись в три погибели, он и показался в проходе между приборными досками летчиков. Не было в его лице ни одной живой мысли: только одержимость! Он пробирался к сиденью штурмана осторожно, вобрав голову в плечи, постоянно перехватываясь рукой с одной опоры на другую: угол щитка заправки, подлокотник на кресле Полынцева, выступ бронеспинки. Страшно было: при случайном срыве крышки в кабине летчиков воздушным потоком вытягивало наружу все, что оказывалось поближе: куртки, спасательные жилеты, срывало с головы шлемофоны. Летчики обходились испугом: люк был смещен за их кресла. При катапультировании кресла автоматически откатывались под люк.

Страшно было не только пробираться по этой кабине, а с сиденья тронуться. Поэтому Юра и пригибался пониже к полу, полз до Мамаева почти на коленях. Так, на коленях, и стал перед чекой. Выкрутить ее не составляло ему никакого труда, барашек в его пальцах не проскальзывал.

Мамаев со своего трона, как гусыня с гнезда, только посматривал сверху. Увидел, что пошла чека навыверт, мгновенно повернулся спиной к Чечевикину, занимая положение для катапультирования: выход из самолета должен быть спиной к потоку. И теперь Мамаев только оглядывался назад, как спринтер в ожидании эстафетной палочки.

Юра чеку вывернул, не глядя отшвырнул ее в сторону. Только успел отшатнуться назад, в проход летчиков, а кивнуть Мамаеву не успел. Выстрел катапульты — и нет Мамаева. Ох, наконец-то! Без кресла штурмана уже и не кабина самолета, а какая-то шахта.

Также ползком метнулся Чечевикин на свое кресло. Его долго ждать не пришлось: привычное дело — всю жизнь то в парашют, то из парашюта. А понадобился только раз.

Можно было и не подсоединяться к переговорному устройству, но Чечевикин, как чувствовал, вышел в последний раз с Полынцевым на связь:

— Борис, я готов!

— Спасибо, Юра! Снял грех! До встречи!

— До встречи! — И еще один вихрь ворвался к Полынцеву через опустевшую кабину первого штурмана.

Теперь командиру штурвал уже был ни к чему: рывком потянул Полынцев ручку аварийного отключения, откатился с креслом в исходное положение для катапультирования.