Онлайн чтение книги Погоня за матерью
11

Крамер пришел третьего июля, во вторник, утром. Я как раз говорил по телефону со своим приятелем об уикэнде. Когда задребезжал дверной звонок, я сказал в трубку:

— Ты знаешь, мне бы очень хотелось составить тебе компанию, но сейчас у нашего подъезда стоит полицейский инспектор, а может быть, сержант, который хочет войти. Возможно, я проведу ночь в тюрьме. Так что встретимся в суде.

Пока я вешал трубку, в дверь позвонили еще раз. Я вышел в холл, взглянул в односторонне прозрачное стекло и сообщил Вулфу, что это Крамер. Вулф лишь сжал тубы. Я распахнул дверь и сказал:

— Приветствую вас. Мистер Вулф немного раздражен. Он ожидал вас вчера.

Большая часть сказанного оказалась обращенной к его спине, поскольку Крамер сразу промаршировал вниз, в холл, а затем в кабинет. Он снял старую фетровую шляпу, которую носил и зимой и летом, в дождь и зной, сел в красное кожаное кресло и взглянул на Вулфа. Молча они провели пять секунд.

Это не было началом соревнования, кто кого пересмотрит, просто они готовились к сражению.

Крамер заговорил:

— Прошло двадцать три дня… — У него был хриплый голос — необычное явление. Ему, чтобы охрипнуть, необходима была десятиминутная беседа с Вулфом. Его круглое красное лицо казалось краснее, чем всегда, но причиной этого могла быть июльская жара.

— Двадцать пять, — поправил его Вулф. — Эллен Тензер умерла в ночь на восьмое июня.

— Двадцать три с тех пор, как я был здесь. — Крамер откинулся к спинке кресла. — Что происходит? Вы в тупике?

— Да, сэр.

— Но вы — исчадье ада. Вы попали в тупик из-за чего-то или из-за кого-то?

— Я не мог бы на это ответить.

— Я знаю, что не могли бы. Но я все-таки слушаю.

Вулф покачал головой.

— Мистер Крамер, я нахожусь в своем расследовании точно там же, где был двадцать три дня назад. У меня нет для вас сведений.

— В это невозможно поверить. До сих пор я считал, что вы не способны топтаться на месте больше трех недель. Вы ведь уже знаете, кто убил Эллен Тензер?

— На это я могу ответить. Нет.

— А я думаю, вы знаете. В настоящее время у вас есть еще клиент, кроме миссис Вэлдон?

— И на это я могу ответить. Нет.

— Но ведь совершенно очевидно, Вулф, что есть явная связь между убийством Тензер и тем, для чего вас наняла миссис Вэлдон. Мне нет нужды раскладывать все по полочкам: пуговицы, ребенок, которого нянчила Тензер, ребенок в доме миссис Вэлдон, поездка Гудвина в Махопак, встреча с Эллен Тензер, ее неожиданный отъезд после их встречи… И вы можете отрицать, что существует прямая связь между их встречей и убийством?

— Нет. Я не утверждаю это. Я просто ничего не знаю, как и вы.

— Великолепно. — Голос Крамера стал более хриплым. — Я не знаю для чего вас наняла миссис Вэлдон, но я чертовски уверен, что вы беретесь поймать убийцу при условии, что это не она. Я не думаю, что это она. Поскольку, будь это она, вы давно бы это выяснили. Я даже могу сказать, почему вам позарез необходимо знать убийцу.

— Пожалуйста, я приму это как гипотезу.

— Хорошо. Вы тратите деньги миссис Вэлдон, как воду. Пензер, Даркин и Орри Катер работают на вас вот уже три недели. Я не знаю, что они делают, но знаю, чего они не делают, они и Гудвин. Они абсолютно игнорируют Эллен Тензер. Никто из них не был в Махопаке, никто не встречался со свидетельницей миссис Несбит, никто не копался в протоколах об Эллен Тензер, никто из них не расспрашивал ее друзей и соседей, и никто не входил в контакт с моими людьми. Они не проявили к убитой никакого интереса. Но вам ведь необходимо знать, кто ее убил. Исходя из всего вышесказанного, вы знаете убийцу.

Вулф усмехнулся.

— Поразительно правдоподобно, но лучше это прекратить. Даю вам слово: я не имею ни малейшего понятия о том, кто убил Эллен Тензер.

Крамер пристально посмотрел на него.

— Ваше слово?

— Да, сэр.

Это решало все. Крамер знал по опыту, если Вулф сказал «мое слово», следовательно, все в порядке и никакого подвоха нет.

— Тогда какого дьявола у вас заняты Пензер, Даркин и Кэтер? И Гудвин?

Вулф покачал толовой.

— Они не нарушают границ вашей епархии. Они не занимаются убийством. Так же, как мистер Гудвин и я.

Крамер взглянул на меня.

— Вас, Гудвин, выпустили под залог. Я кивнул.

— Кому, как не вам, знать об этом.

— Вы провели ночь в доме миссис Вэлдон. Прошлую ночь.

Я сделал удивленное лицо.

— В вашем утверждении два промаха. Во-первых, это неправда. Во-вторых, если бы это и было правдой, то какое она имеет отношение к убийству?

— В какое время вы оттуда ушли?

— Но я не ушел. Я до сих пор там.

Он поднял руку:

— Осторожнее, Гудвин. Вы же знаете, что я основываюсь на донесениях. Человек, дежуривший от восьми до двух, говорит, что вы вошли в девять двадцать пять и не выходили. Другой, дежуривший с двух до восьми утра, тоже утверждает, что вы не выходили. Я бы хотел узнать, кто из них прозевал вас. В какое время вы ушли?

— Удивляюсь, зачем вы здесь, — сказал я. — Судя по методам, которыми вы пользуетесь, вы здесь не из-за убийства. Вы явились проверить ваших ребят. Прекрасно. Без четверти два мы с миссис Вэлдон оказались в весьма приподнятом настроении и вышли на тротуар — потанцевать летней ночью. В четверть третьего она вернулась, а я ушел. Следовательно, оба ваших парня прозевали меня.

— Вы паяц и лжец, Гудвин, — он потер нос, взглянул на Вулфа, вытащил сигару из кармана, осмотрел ее, покатал между ладонями, сунул в рот и прикусил зубами.

— Я мог бы заняться вашими лицензиями, позвонив в Олбани, — заявил он.

— Несомненно, — согласился Вулф.

— Вы чертовски упрямы. Но вы знаете, что я могу отобрать у вас лицензию. Вы знаете, что я могу арестовать вас. Вы знаете, что станете известны, как обвиняемые в убийстве, если будете продолжать вести себя неразумно. Но вы упрямы, как буйвол, а я не собираюсь тратить на вас свое жалование.

— Вот это разумное решение.

— Еще бы! Ведь вы запретили миссис Вэлдон давать показания.

— Это она сказала?

— Нет. Но вы ей запретили. Окружной прокурор вызвал ее — она не пришла. Мы ее арестуем.

— Не будет ли это слишком для человека с ее происхождением и положением?

— Если у нее есть здравый смысл и совесть ее чиста, она все нам расскажет. Окружной прокурор пока ничего не может узнать от ее адвоката и доктора, поскольку они находятся в привилегированном положении. Положение няни, кухарки и служанки иное, но им уже заткнули рот. Однако миссис Вэлдон не может быть матерью ребенка. Она не рожала в интересующее нас время.

— Я дал вам слово, — сказал Вулф.

— Это я слышал.

— Сейчас я даю вам слово, что не знаю о происхождении и воспитании ребенка, о том, кто его оставил в вестибюле. Я знаю не больше, чем вы.

— Я в это не верю.

— Чепуха. Если я даю слово, я ничем не обесчещу это прекрасное старое выражение. Но…

Крамер почти зарычал:

— Тогда что же, ради бота, вы знаете? Зачем она наняла вас?

— Ребенок был завернут в одеяло, к которому была приколота записка, напечатанная на детском гектографе. Поэтому…

— Что в ней говорилось?

— Дайте мне закончить. Записка привела ко мне миссис Вэлдон. В качестве следа записка не дает ничего. Если я…

— Где она?

— Я не могу допустить, чтобы дела моей клиентки получили широкую огласку. А это…

— Я хочу получить записку и немедленно!

— Вы прерывали меня четыре раза, мистер Крамер. Пределы моего терпения не бесконечны. Обстоятельства таковы, что я приберегу эту записку. Скажу только, что она не помогла бы вам найти убийцу. Миссис Вэлдон наняла меня найти мать ребенка — это очевидно. Вот и все. Мои свидетельские показания закончены.

— Если вы оставляете записку у себя, зачем вы о ней рассказали?

— Для того, чтобы вы поняли, наконец, какие страдания испытывает миссис Вэлдон из-за этого ребенка. А если в вашей голове засела мысль получить записку по постановлению судьи, то вы зря беспокоитесь.

Крамер встал, шагнул вперед, бросил сигару в корзину для бумаг и, как всегда, не попал. Потом посмотрел на Вулфа и сказал:

— Я не верю в существование этой записки. Недаром вы не поклялись с помощью вашей прекрасной старой фразы. Я арестую миссис Вэлдон.

Вулф ударил кулаком по столу:

— И это после всего! Я потворствовал вам во всем возможном, а вы собираетесь мучить миссис Вэлдон!

— Вы чертовски правы, собираюсь.

Крамер шагнул по направлению двери, вспомнил о шляпе, вернулся за ней и промаршировал к выходу из кабинета. Когда я вернулся, проводив его, Вулф сказал:

— Ни одного упоминания об анонимных письмах. Стратегия?

— Вряд ли. При его настроении он открыл бы все карты, какие у него есть.

— Значит, это не Аптон донес. Но какая разница? К Вэлдон ведет дюжина линий.

— Она не знает ничего, о чем бы не знал он, если не считать записки.

— Может быть, посоветовать ей рассказать обо всем, кроме записки?

— Нет. Если она ответит на десять вопросов, они зададут их миллион. Я должен рассказать ей, что ее ждет. Я вернусь к тому времени, когда полиция явится с ордером. Я думаю, вам следует позвонить адвокату. Завтра четвертое июля, а договариваться о залоге в праздничный день… могут возникнуть проблемы.

— Черт побери! — воскликнул он, направляясь к двери. Я удивился — кого он имеет в виду? Крамера или клиентку?