Онлайн чтение книги Поход «Челюскина»
И. КОПУСОВ. Прощальное слово

Как обидно, как тяжело, что тебя теперь нет с нами!.. Единственный из 105 челюскинцев ты остался в бездушных льдах Арктики, в коварном, навеки памятном всем нам Чукотском море Остался, погиб ненужной жертвой, напоминая нам о дне гибели судна, дне рождения лагеря Шмидта. Только твоя смерть омрачает нашу радость и сознание того, что мы оказались неплохими сынами нашей родины и с честью вышли из тяжелого испытания.

В тот день, когда «Челюскин» исчез в глубине моря, выбросив к небу тучу черной пыли, тебя, Борис, не стало. Ты ушел вместе с кораблем. Воцарилось глубокое, сумрачное молчание.

Мы, близко стоявшие к корме гибнущего корабля, невольные свидетели твоей смерти, стояли ошеломленные свершившимся фактом. Ведь ты, Борис, даже в последние минуты своей жизни не потерял мужества и ушел без единого звука, без единого крика о помощи. Ты всегда был таков. [343]

Когда на корме осталось человек пятнадцать, ты был среди нас. В горячке работы я не видел тебя. Но после команды капитана «все на лед», когда я, прыгнув с судна и немного отбежав в сторону, обернулся, то замер на месте, увидев на тонущем судне троих, в том числе тебя. Никогда не забуду твою спокойную фигуру и трубку, зажатую в зубах. Почему ты не прыгнул? Ведь мы кричали тебе: «Борис, прыгай! Скорее!»

Ты остался один и не прыгнул, а решил сойти ниже по фальшборту ставшего почти совсем на нос судна. Но секунды шли, и конец наступал. А ты, задержавшись лишнюю минуту на палубе, все не прыгаешь. Бочка, бревно сшибают тебя с ног, — и ты ушел под лед. Все это произошло так быстро, что даже десяти шагов я не успел пробежать к кораблю, на помощь.

В тот момент в голове сверлила мысль: «Бориса не стало! Борис погиб! Первая жертва! Неужели будут еще?»

Мы не представляли, что нас ожидает впереди — какие испытания и трудности. Одно было ясно: «Челюскина» нет. Мы на льду. Берег далек, а с нами женщины и дети!

Как жаль, что ты не вернулся на дорогую нам всем родину, на «большую землю»!

Сколько воспоминаний связано с тобой за долгие месяцы работы на «Челюскине»! Мое первое с тобой знакомство в Ленинграде — «Челюскин» стоит для погрузки в порту. День и ночь подвозят грузы, продовольствие, оборудование, одежду. Все это погружается в объемистые трюмы. Тебя можно видеть всюду. Улыбаясь, с записной книжкой в руках, ты проходишь из трюма в трюм, на палубу, на корму. Ты работал почти круглые сутки и никогда не забывал спросить товарища, не голоден ли он, и накормить.

Незабываемы наши лимонные, огуречные, овощные авралы, когда ты. Борис, своими шутками, улыбкой и радостным настроением подбадривал авральщиков, удрученных грязной и неблагодарной работой. Ведь только ты умел поставить себя так. что после многочасовой работы никто не отказывался пойти и отработать еще несколько часов. И этого ты достигал своей заботливостью, удивительным добродушным спокойствием [344] и готовностью в любое время дня и ночи выполнить просьбу каждого челюскинца, обратившегося к тебе по делу.

А разве можно забыть шторм в море Лаптевых, когда волны смывали с палубы грузы? Большинство участников экспедиции свалилось от продолжительной и сумасшедшей качки, а ты, больной и слабый, еле державшийся на ногах, нашел в себе силы выйти на палубу, складывать палубные грузы и крепить их.

Тебе мы обязаны тем заботливым и внимательным подбором аварийного запаса продовольствия, одежды и бытовых вещей, заранее приготовленных, учтенных и уложенных на палубах и в трюме. Занимая скромный пост завхоза, ты отнесся к этой работе достаточно серьезно и четко выполнял все распоряжения руководства.

Никто из челюскинцев не может плохо о тебе вспомнить. Вечерами в кают-компании ты был всегда зачинщиком и организатором веселья и развлечений, так необходимых на зазимовавшем во льдах судне. Во всех изобретательных выдумках и шутках Феди Решетникова и Аркаши Шафрана ты принимал деятельное участие, понимая важность и необходимость этих изумительных вечеров на «Челюскине», разнообразивших наши деловые будни. В то же время ты был страстный охотник. Твои веселые рассказы о прелестях охоты в ледяных торосах и ропаках вербовали все новых и новых охотников, заставляя людей вылезать из душных кают на свежий морозный воздух.

И теперь, когда мы вернулись на материк, в родную семью пролетариата, когда мы встретили всюду такой изумительно теплый, восторженный прием, когда мы получили такую высокую оценку партии и правительства, — особенно обидно и горестно, что тебя, Борис, энтузиаста-полярника, прекрасного работника и товарища, с нами нет.

Память о тебе всегда останется для нас дорогой, незабываемой. Ты — единственная жертва челюскинской эпопеи, и мы тебя никогда не забудем.