Онлайн чтение книги Поклонники змеи
XXIII. Бегство Флореаля-Аполлона

Оставим теперь на некоторое время Шовелена и его храбрых солдат и вернемся в Порт-о-Пренс, где за три или четыре дня до этого произошли важные события, с которыми необходимо познакомить читателя.

Уже два дня тому назад Флореаля-Аполлона привезли в Порт-о-Пренс и здесь по приказанию генерала Жефрара заключили в тюрьму.

Дювошель, после долгого разговора с президентом, в глубокой задумчивости вернулся в пещеру Черных Гор. И как ни старались его друзья узнать причину его беспокойства, они не могли ничего добиться: он молчал или отделывался односложными ответами. По приезде на плантацию он, вместо того чтобы отдохнуть здесь, торопливо пожал друзьям руки и продолжал путь один.

Было уже около восьми часов вечера. Флореаль-Аполлон сидел в темной камере на связке соломы; на ногах его были тяжелые колодки; руки скованы короткой цепью; вторая цепь, прикрепленная к стене, охватывала его пояс. Свет проникал в эту мрачную тюрьму только чрез узкое маленькое окно, находившееся на высоте десяти футов от пола. Кружка с водой и ведро составляли всю обстановку этого жалкого помещения.

Устремив взгляд в окно и пытаясь увидеть хоть клочок неба, Флореаль-Аполлон предавался глубоким размышлениям. Последние события, очевидно, не оказали на него никакого действия: его лицо было так же сурово и решительно, а взгляд так же мрачен.

– Два дня, – тихо бормотал он, – два дня – и ни одной новости с гор, ничего, ни слова, ни знака! Неужели они совсем забыли меня в этой тюрьме? Нет, этого быть не может: они спасут меня, они должны спасти меня! Что они сделают без меня? Я один держу в своих руках все нити заговора; я могу их выдать, увлечь в своей погибели, они прекрасно это знают! Но почему же они медлят? Почему они предполагают, что я мертв?

В это время в коридоре тюрьмы послышались шаги, медленно приближавшиеся к узнику.

– Что это значит? – с изумлением спросил он, – что нужно здесь тюремщику в это время?

Между тем шаги остановились перед дверью в его камеру. Послышался разговор двух людей. Флореаль приподнялся на локте и насторожил уши.

– Видно, у вас большая протекция, если вам разрешили видеть узника, – послышался чей-то голос, и Флореаль узнал тюремщика, – разве вы его родственник?

– Нет, я его друг! – насмешливо отвечал второй голос, крайне поразивший Флореаля.

– Марселен! Марселен живой! Здесь, в этой тюрьме! – пробормотал он. – Что это значит?

Он удвоил внимание.

– Вы знаете, товарищ, что тюрьму запирают в десять часов, – заметил тюремщик, – стало быть, вам можно пробыть там только около двух часов.

– Вы придете сказать мне, когда нужно будет уйти.

– Вы знаете также, что я должен запереть вас вместе с ним: это необходимое условие.

– Это мне все равно; вы ведь мне оставите свой фонарь?

– Мой фонарь? Не знаю, право, должен ли я согласиться на это!

– Черт возьми, не хотите ли вы, чтобы я свернул шею в этой темноте?! Покорно благодарю! Я пойду тогда спросить разрешения.

– Ну когда так, хорошо! Держите фонарь, а я открою дверь!

– Давайте!

Флореаль-Аполлон услышал, как ключ поворачивается в замке, послышался скрип отворяемой двери. Он лег тогда опять на свою солому и закрыл глаза.

Дверь отворилась.

– Я думаю, он спит! – пробормотал тюремщик, направляя свет своего фонаря прямо на лицо узника.

– Но беспокойтесь, я разбужу его!

Тюремщик с ворчанием повесил свой фонарь на гвоздь, вбитый в стену, и шутливо пожелав: «Всего хорошего» – вышел из камеры.

– Смотрите же, не забудьте меня здесь, – смеясь, проговорил Марселен, – местечко-то здесь не веселое!

– Хорошо, хорошо, не бойтесь, за вами придут!

С этими словами тюремщик захлопнул дверь, заботливо запер ее и медленно удалился.

Марселен некоторое время внимательно прислушивался к его удалявшимся шагам; наконец, когда они совсем затихли в отдалении, облегченно вздохнул и повернулся к узнику.

Флореаль в это время приподнялся и внимательно смотрел на него.

– А вы разве не спите? – проговорил Марселен.

– Я и не спал! – холодно отвечал негр.

– Тем лучше, тогда вы, значит, все слышали?

– Все!

Марселен подошел к узнику.

– Ты разве не умер? – с ненавистью спросил его Вуду.

– Как видите!

– А я думал было, что окончательно отделался от тебя!

– Вы ошиблись! – проговорил юноша с иронической улыбкой.

Наступило молчание; собеседники исподлобья наблюдали друг за другом. Наконец Марселен отвернулся, презрительно пожав плечами.

– Я считал тебя более сильным!

– Зачем ты пришел сюда? – спросил его негр.

– Спасти вас!

– Ты!

– Это вас удивляет?

– Конечно, разве ты не враг мне?

– Совершенно верно: я ваш враг, однако, повторяю, я пришел освободить вас!

– Не понимаю!

– Сейчас поймете. Я – ваш враг, так как вы нарушили данное мне слово, вы обманули меня, вы хотели меня убить, и если не убили, то только потому, что не смогли!

– Правда, только об этом я и сожалею теперь!

– Спасибо за откровенность, а все-таки я пришел освободить вас!

Флореаль поднял голову.

– Врагов не спасают! – проговорил он.

– Совершенно верно, но ведь всегда бывают исключения, и вот вам доказательство этому: я здесь!

– Не верю!

– И вы неправы, так как только от вас зависит быть свободным менее чем через час.

Вуду с недоверием взглянул на Марселена.

– Какие причины заставляют тебя поступать так?

– Одна причина, но она настолько важная, что на время заставляет забыть о моей ненависти.

– И эта причина?

– Прежде всего, я ставлю одно условие.

– Условие? Говори!

– Поклянитесь мне священной змеей, что, исполнив священные обязанности, вы дадите мне полное удовлетворение, один на один, в оскорблении, которое вы мне нанесли!

– Скажи мне сначала, чем ты руководишься, спасая меня?

– А я требую прежде всего от вас честного слова!

Флореаль некоторое время раздумывал.

– Ну, хорошо, – вскричал он наконец – клянусь тебе честью и священной змеей, что ты получишь от меня удовлетворение, какое желаешь! Теперь говори!

– Я уже сказал вам, что я глубоко вас ненавижу, но между мной и вами существует неразрывная связь.

Мы братья, мы оби и оба носим священный знак Пурра! Мои обязанности ясны отсюда. Они заставляют меня пожертвовать всем, чтобы только освободить вас. Я освобождаю не Флореаля-Аполлона, не человека, который хотел меня убить и которого я ненавижу, нет, я спасаю оби, своего брата, царя Вуду, своего начальника, а когда вы станете свободны, я опять стану ненавидеть вас, поняли ли вы меня?

Наступило молчание. Флореаль долго пристально рассматривал юношу, но лицо его выражало спокойствие и откровенность.

– Понял! – медленно отвечал он наконец.

– И что же вы решили?

– Я принимаю твое предложение!

Действительно, он не находил ничего подозрительного в поведении Марселена; долг оби повелевал юноше действовать именно таким образом. Да и с какой стати было бояться его, когда он мог просто предоставить узника своей участи?! Решительно Флореаль не видел здесь ничего подозрительного.

– Хорошо, – отвечал Марселен, – тогда за дело!

– Какие же средства ты рассчитываешь употребить?

– Самые простые средства – всегда самые наилучшие!

– Ну?

– Мы выйдем отсюда самым кратким путем, то есть через дверь.

– Как?

– Очень просто: когда тюремщик явится, чтобы выпустить меня, мы набросимся и свяжем его. А затем вы наденете его шляпу и платье, а я возьму его ключи, его мы оставим здесь.

– Этот план действительно очень прост, но здесь есть одно обстоятельство, которое ты, кажется, выпустил из виду.

– Какое? Я, напротив, кажется, все предвидел!

– А это, – проговорил негр, показывая на свои цепи, – разве, ты думаешь, легко убежать с ними?

– Так это-то вас затрудняет? Не беспокойтесь: у меня есть необходимые инструменты!

– Правда? – с радостью вскричал негр.

– А вот вы сами увидите сейчас!

С этими словами Марселен вытащил из-за пояса связку инструментов и немедленно освободил от цепей ноги заключенного.

– Вот и готово! – проговорил он.

– Ух! – с облегчением вскричал негр, делая усилие, чтобы выпрямиться.

– Но торопитесь, папа Вуду, – заметил с улыбкой Марселен, – у нас есть еще время. Предоставьте мне действовать.

– Что же еще?

– Остаются еще две цепи, но и их разбить легко.

– Так разбей же их скорее, несносный болтун!

– Тише, брат, тише, так нельзя делать!

– Почему же?

– Да потому, что если я вас освобожу от цепей, вы первым делом вскочите на ноги, не так ли?

– Конечно!

– А этого-то и не нужно делать; напротив, вам нужно остаться так, как вы есть, то есть с цепями на руках и на поясе.

– Изменник! – с гневом вскричал негр.

– Пожалуйста, без громких слов. Вы считаете тюремщика идиотом, что ли, и думаете, что он войдет в камеру, увидя вас без цепей? Как бы не так, он поскорее захлопнет дверь и призовет стражу. А тогда вы погибнете и я с вами вместе.

– Это справедливо, я и не подумал об этом, извини меня, Марселен!

– Ба, я не обращаю внимания на пустые слова и сейчас освобожу вас от цепей, если вы обещаете мне сидеть спокойно.

– Итак, решено: когда тюремщик войдет сюда, мы набросимся на него, задушим, возьмем его платье и овладеем его ключами.

– Мы действительно овладеем его ключами, так как они необходимы для нас, но не будем душить его, так как это бесполезно и только заставит потерять нас драгоценное время. Да и чем бедняга провинился? Ведь он исполняет только свою обязанность.

– Но если он крикнет?

– А, тогда другое дело: вы будете тогда находиться в состоянии законной самообороны.

– Хорошо, пусть будет по-твоему! – нехотя отвечал негр.

– Что за глупая страсть у вас убивать людей!

– Я неправ, говорю тебе.

– Я должен вас предупредить, что при мне два пистолета и два кинжала.

– Зачем ты говоришь мне это, – спросил он, бросая на юношу подозрительный взгляд, – неужели ты боишься, что я убью тебя?

– Нисколько, товарищ, – насмешливо отвечал юноша, – я сообщаю вам об этом в ваших же интересах.

– Как так?

– Да так! Когда мы очутимся в городе, нам, может быть, придется пустить в дело оружие, чтобы спастись от преследователей.

– Ты еще раз прав!

– Я всегда прав.

– И ты дашь мне пистолет и кинжал?

– Нет, только кинжал!

– А почему не дашь пистолета?

Марселен бросил на него лукавый взгляд, так что Флореаль опустил глаза.

– Потому, – заметил Марселен, – что в темноте пуля легко может ошибиться, а я вовсе не желаю быть убитым вами.

– Что за мысль, Марселен, – проговорил негр с самым простодушным видом.

– Я знаю, что я неправ, но что прикажете делать; это сильнее меня: я ужасно боюсь недоразумений между нами. Потом вы знаете, пословица говорит: «Благоразумие – мать безопасности».

– Будь по-твоему!

– Однако довольно болтать: сейчас возвратится тюремщик. Давайте ваши руки!

Флореаль-Аполлон молча протянул руки. Марселен снял с них кандалы, а потом освободил его от поясной цепи. Флореаль оказался на свободе.

– Не шевелитесь! – проговорил Марселен.

– Будь спокоен! – отвечал негр и действительно не сделал ни одного резкого движения.

Прошло несколько минут молчания. Наконец вдали послышались шаги тюремщика. Флореаль-Аполлон против воли затрепетал.

– Внимание, – шепотом проговорил Марселен, наклонившись к его уху, – малейшее движение может погубить нас обоих; будьте же благоразумны, если вы дорожите своею жизнью!

Негр молча кивнул головою в ответ. Тогда Марселен осторожно приблизился к двери.

– Эй, товарищ, вы здесь еще? – крикнул тюремщик.

– Черт возьми, да где же мне быть по-вашему? – отвечал юноша.

– Ну что же, хорошо побеседовали? – продолжал тот, смеясь.

– Не очень-то, я даже жалею, что пришел сюда!

– Как же так? Разве вы не разговаривали со своим другом?

– Пытался, но от него трудно слово вырвать: по-видимому, он совершенно не расположен отвечать!

– Подите же, а я считал его более учтивым!

– Да выпустите ли вы, наконец, меня отсюда?

– Сейчас, дружище, сейчас! – пробормотал тюремщик.

С необычайным волнением Флореаль прислушивался, как ключ повернулся в замке и завизжали петли; он должен был собрать всю силу своей воли, чтобы остаться неподвижным. Наконец дверь отворилась.

– Ну, вот и я! – проговорил, входя, тюремщик и не докончил: Марселен схватил его за горло и повалил на пол. В одно мгновение бедняге заткнули рот, связав по рукам и ногам, так что он не мог ни шевельнуться, ни даже крикнуть.

– Живей, – проговорил Марселен, – бери платье и шляпу!

Флореаль не заставил повторять приглашение и в минуту переоделся.

– Теперь в дорогу! – продолжал Марселен, отцепляя фонарь.

Они вышли. Флореаль сделал было движение броситься вперед.

– Вы с ума сошли, папа Вуду, – проговорил юноша сурово, удерживая его, – нужно сначала закрыть дверь, а потом вы медленно пойдете впереди меня с фонарем; не забудьте, что вы теперь тюремщик!

– Верно, – проговорил Флореаль, останавливаясь.

Марселен закрыл дверь и передал связку ключей и фонарь Флореалю.

– Пойдем, – предупредил он, – но смотри, держись хладнокровнее.

Они направились по коридорам тюрьмы; по пути им встречались некоторые лица, но, по-видимому, не обращали на них никакого внимания; часовые шутливо приветствовали Марселена. Словом, все шло как нельзя лучше.

Наконец они достигли выхода, по обеим сторонам которого стояли двое вооруженных часовых. Здесь Марселен остановился и, обращаясь к Флореалю, бросавшему вокруг себя свирепые взгляды, шутливо проговорил:

– Эй, дядя Како Жирон, оставьте здесь свои ключи и фонарь: вы кончили свое дело, ваши птички уже уселись на насест! А мы лучше пойдем-ка к тетке Кандиле да опрокинем там стаканчик-другой! Вы, право, нравитесь мне, старина!

– Идем! – пробормотал Флореаль, угадавший намерение юноши.

С этими словами он положил у порога двери связку ключей и фонарь и медленно пошел за Марселеном.

– Браво, дядя Како! – засмеялся один из часовых.

Но Флореаль не заблагорассудил ответить ему. Медленно и спокойно шел он за своим товарищем и наконец оказался на улице. Здесь они продолжали некоторое время идти тем же размеренным шагом, пока не вышли за город в поле; а там бросились со всех ног по направлению к горам. Таким образом Флореаль был спасен.

Несколько минут спустя связанный тюремщик поднялся, сбросил путы и вышел из камеры, ощупывая шею и бока и бормоча с недовольным видом.

– Я знал, что так нужно, но этот болван Марселен, кажется, переусердствовал; мог бы, каналья, поменьше жать меня!

Но разве Марселен подкупил тюремщика? Мы этого не знаем, но все заставляет предполагать, что между ними было тайное соглашение.

Однако почему же Марселен, имевший столько поводов ненавидеть Флореаля и действительно ненавидевший его, освободил его из тюрьмы?

Это вскоре станет ясно для читателя, а теперь заметим лишь, что Марселен поступал так не случайно.