Онлайн чтение книги Полное собрание. Письма в 12 томах
1885

99. Е. И. САВЕЛЬЕВОЙ 2 января 1885 г. Москва. 85, I, 2. Уважаемая Евгения Иасоновна, на поздравление с Новым годом отвечаю тем же и прошу прощения, что не предупредил Вас и не поздравил раньше. Ужасный я невежа! На Рождество послал я множество поздравительных писем и карточек... Почему не послал Вам, сказать определенно не могу: вероятно, по рассеянности... А что забвение тут ни при чем, может засвидетельствовать Вам Ваш супруг, обедавший у нас на Ваши именины и слышавший, как я произносил тост за здоровье "отсутствующих жен"... За Ваше здоровье было выпито два раза... За Ваше сочувствие по поводу усиленных занятий и нездоровья большое спасибо. Тронут и вниманием, и памятью, и искренностью... То, другое и третье не заслужено... Дело в том, что толки об "усиленных занятиях" преувеличены. Работаю, как и все... Ночи сплю, часто шатаюсь без дела, не отказываю себе в увеселениях... где же тут усиленные занятия? Я вовсе не скромничаю. Ваш "сам", воспевающий больше всех мое трудолюбие, может засвидетельствовать, что я встаю не раньше 10-ти и ложусь не позже 12-ти... Истые труженики не спят так долго... Нездоровье мое немножко напугало меня и в то же время (бывают же такие фокусы!) доставило мне немало хороших, почти счастливых минут. Я получил столько сочувствий искренних, дружеских, столько, что мог вообразить себя аркадским принцем, у которого много царедворцев. До болезни я не знал, что у меня столько друзей... Разве не лестно получать такие письма, как Ваше? Ради него не грешно покашлять лишний денек... Ваш тиран сидит у меня. Узнав, что я получил от Вас письмо, он пришел в ярость и чуть не побил меня...

{01140}

Отелло, каких мало... Поведение его похвалить, конечно, не могу... Деморализировал всю мою семью: устроил в моем доме опереточный театр, заставляет всех жениться и проч. В ожидании его исправления и в надежде, что все у Вас обстоит благополучно, кланяюсь Вам и остаюсь уважающим, готовым к услугам А. Чехов. Семья вам кланяется. Рукой Д. Т. Савельева: Дозволено цензурою. 2 января 1885 г. Цензор Дмитрий Савельев. На конверте: В Таганрог. Его высокородию Иасону Ивановичу г-ну Блонскому. Старшему нотариусу. Передать Е. И. Савельевой.

100. M. E. ЧЕХОВУ 31 января 1885 г. Москва. 85, I, 31. Дорогой Дядечка Митрофан Егорович! Первым делом приношу Вам искреннейшую благодарность за память и любовь, которыми проникнуты все Ваши письма к отцу. Ваше расположение слишком дорого для нас всех, для меня же лично оно составляет предмет гордости и радости! расположение хороших людей делает честь и повышает нас в собственном мнении! Не извиняюсь перед Вами за мое долгое, упорное молчание... Знаю, что Вы не сочтете его за неприличие и за знак перемены наших отношений, а, как добрый и душевный человек, дадите ему иное объяснение. Письмо мое к Вам удовлетворить меня не может... Кто привык когда-то беседовать с Вами по целым часам и вечерам, тому давайте беседу, а письмо, как бы оно длинно ни было, не скажет и тысячной доли того, что хотелось бы рассказать... Не писал я, потому что надеюсь на скорое свиданье. Надеялся и надеюсь. Прошлое лето не мог быть у Вас, потому что сменял товарища, земского врача, бравшего отпуск, в этом же году рассчитываю попутешествовать, а стало быть,

{01141}

и повидаться с Вами. В декабре я заболел кровохарканьем и порешил, взявши денег у литературного фонда, ехать за границу лечиться. Теперь я стал несколько здоровее, но думаю все-таки, что без поездки не обойтись. Куда бы я ни поехал - за границу ли, в Крым или на Кавказ, - Таганрога я не миную. Радуюсь Вашему избранию в гласные. Чем больше у Таганрога будет таких честных и бескорыстных хозяев, как Вы, тем он счастливее... Жалею, что не могу послужить купно с Вами родному Таганрогу... Я уверен, что, служа в Таганроге, я был бы покойнее, веселее, здоровее, но такова уж моя "планида", чтобы остаться навсегда в Москве... Тут мой дом и моя карьера... Служба у меня двоякая. Как врач, я в Таганроге охалатился бы и забыл свою науку, в Москве же врачу некогда ходить в клуб и играть в карты. Как пишущий, я имею смысл только в столице. Медицина моя шагает помаленьку. Лечу и лечу. Каждый день приходится тратить на извозчика более рубля. Знакомых у меня очень много, а стало быть, немало и больных. Половину приходится лечить даром, другая же половина платит мне пяти- и трехрублевки. (В Москве врачам не платят менее 3-х рублей за визит. Здесь всякий труд дороже ценится, чем в Таганроге.) Капитала, конечно, еще не нажил и не скоро наживу, но живу сносно и ни в чем не нуждаюсь. Если буду жив и здоров, то положение семьи обеспечено. Купил я новую мебель, завел хорошее пианино, держу двух прислуг, даю маленькие музыкальные вечерки, на которых поют и играют... Долгов нет и не чувствуется в них надобности... Недавно забирали провизию (мясо и бакалею) по книжке, теперь же я и это вывел, и всё берем за деньги... Что будет дальше, неведомо, теперь же грешно жаловаться. Мамаша жива, здорова, и по-прежнему из ее комнаты слышится ропот. Но даже и она, вечно ропщущая, стала сознаваться, что в Таганроге мы не жили так, как теперь живем в Москве. Расходами ее никто не попрекает, болезней в доме нет... Если нет роскоши, то нет и недостатков. Иван сейчас в театре. Служит он в Москве и доволен. Это один из приличнейших и солиднейших членов нашей семьи. Он стал уже на свои ноги окончательно,

{01142}

и за будущее его можно ручаться. Трудолюбив и честен. Николай собирается жениться, Миша в этом году оканчивает курс... и т. д., и т. д. Вот Вам и письмо. Газету Вы будете получать, и удивляюсь, что Вы до сих пор еще не получаете ее. Прилагаемую карточку пошлите по адресу: "Москва, ред(акция) (Новостей дня), Страстной бульвар". В редакции я не буду скоро. Карточка придет туда ранее меня. Если же и буду в редакции ранее, то заболтаюсь и забуду про газету. Тете целую руку, братьям шлю привет. Поклон знакомым. Извиняйте и не забывайте Вашего покорнейшего и вечно признательного А. Чехова. Мой адрес: Сретенка, Головин пер. Доктору А. П. Чехову.

101. П. Г. РОЗАНОВУ 13 февраля 1885 г. Москва. 85, II, 13. Collega major et amicissime Павел Григорьевич! Прерываю ход Ваших шипучих мыслей молитвословием, обращенным по Вашему адресу. Молитва моя к Вам состоит в следующем. Будьте милы, наденьте шубу и шапку и сходите в магазин "Чаю и сахару" купца Стариченко. Поздоровавшись с ним, начинайте беседу приблизительно в такой форме: Вы: Не отдадите ли Вы, сеньор, внаймы дачу, находящуюся между Звенигородом и Саввой? Он: Кому? Вы: Известному московскому доктору и не менее известному литератору А. П. Чехову со чады. Он: (побледнев). Но... ветхая хижина моя недостойна вмещать в себе невместимого! Объяснив ему, что я человек непритязательный и в желаниях скромный, Вы, в случае его согласия отдать мне свою дачу, потупляете взор и скромно справляетесь о цене и т. д.

{01143}

Дело в том, что семье моей летом придется жить на даче. Воскресенск надоел, а в Звенигороде еще не жили и есть охота его попробовать. Нанять дачу в самом городе я не хочу в силу кое-каких гигиено-экономо-политических соображений. За городом же есть одна только дача, принадлежащая вашему коммерсанту Стариченко, имеющему дочь-невесту с большим приданым. Дочери его и приданого мне не нужно, но дачу его я взял бы охотно, если, конечно, в ней можно жить, т. е., если не протекают потолки, целы окна, есть погреб и проч. Дача эта, если помните, находится на берегу Москвы, по дороге от Звенигорода к Савве, направо. Сам я едва ли буду жить на даче, семье же обязан приготовить летнее жилище... Беда быть семейным! Еще и зима не прошла, как приходится уже помышлять о лете. Этим летом мадам Гамбурчиха не будет жить в Звенигороде. Но природа не терпит пустоты и взамен ее посылает Вам целое полчище дачников в образе художников, поэтов (Пальмин) и проч. Компания соберется большая, беспокойная. О результатах переговоров с Ст(аричен)ко сообщите. Простите, голубчик, что надоедаю Вам такими пустяками. Но когда, бог даст, у Вас будет большое семейство, я найду Вам прекрасную дачу - любезность за любезность. Дачу наймем с 15-го или 1-го мая. Вчера я был у одной больной и обозревал ее рецепты, нашел рецепт Вашего Икавица. У моего Коробова сыпной тиф. Еще раз простите, что надоедаю Вам и прерываю своей болтовней Ваши хорошие мысли. Будьте здравы и не забывайте, что у Вас есть преданный приятель А. Чехов. Представьте! Я должен Вам 90 коп.! Приезжайте получить. Это сдача, полученная с десятирублевки, наделавшей мне немало курьезных хлопот. Кланяйтесь Сергею Павловичу и... дачный вопрос держите пока в секрете. А. Ч. Как живет Марья Морицовна?

{01144}

102. Н. А. ЛЕЙКИНУ 22 марта 1885 г. Москва. 85, III, 22. Уважаемый Николай Александрович! Поздравляю Вас с Пасхой и желаю всех благ и успехов. Чтобы не вливать лишней горечи в Ваше праздничное настроение, шлю свой транспорт задолго до срока. Фельетона пока нет, потому что материала буквально - нуль. Кроме самоубийств, плохих мостовых и манежных гуляний, Москва не дает ничего. Схожу сегодня к московскому оберзнайке Гиляровскому, сделавшемуся в последнее время царьком московских репортеров, и попрошу у него сырого материала. Если у него есть что-нибудь, то он даст, и я пришлю Вам обозрение, по обычаю, к вечеру вторника. Если же у него ничего нет и если чтение завтрашних газет пройдет так же бесплодно, как и чтение вчерашних, то придется на сей раз обойтись без обозрения. Я, пожалуй, могу написать про думу, мостовые, про трактир Егорова... да что тут осколочного и интересного? Думаю, что сотрудники понаслали Вам к празднику много всякой святочной всячины и отсутствие обозрения не заставит Вас работать в праздник над лишним рассказом. Да и я шлю три штучки... Из них только одна может оказаться негодной, две же другие, кажется, годны. Шлю при сем и подписи для рисунков. Рад служить во все лопатки, но ничего с своей толкастикой не поделаю: начнешь выдумывать подпись, а выходит рассказ, или ничего не выходит... Будь я жителем Петербурга и участвуй в Ваших с Билибиным измышлениях, я принес бы пользу, ибо сообща думается легче... Но увы! Питерцем быть мне не придется... Я так уж засел в московские болота, что меня не вытянете никакими пряниками... Семья и привычка... Не будь того и другого, я не дал бы Вам покоя и заел бы Вас своими просьбами о месте... Тема "Аптекарская такса" модная... Ею, думаю, можно воспользоваться... Предлагаю Вам воспользоваться также и вопиющими банкротствами нашего времени... В Москве лопаются фирмы одна за другой...

{01145}

Одна лопается, падает в яму и другую за собой тянет... В Питере тоже, в Харькове тоже... Для Кирилла и Мефодия годится параллель между IX и XIX веками... Нарисуйте чистенькую избушку с вывеской "школа"... Вокруг одетые и сытые мужики... Это IX век... Рядом с ним XIX век: та же избушка, но уже похилившаяся и поросшая крапивой... В IX веке были школы, больницы. В XIX есть школы, кабаки... Вообще у меня что-то копошится в голове, но ориентироваться лень... Лень самая подлая - мозговая... Посылать незаконченный проект неделикатно, но уж Вы простите... Когда у меня в доме кончится приборка и сестрица не будет играть гамм, тогда, пожалуй, буду заканчивать, а теперь и бог простит... Пальмин перебрался... Совсем Вечный жид! Видимо, его натура не может удовлетворяться местами... Если натура тут ни при чем, то, конечно, виновата жена... Хорошенькое словцо: баба "дьяволит"! Нужно бы Вам подтянуть художественный отдел. Всё хорошо в "Осколках", но художеств(енный) отдел критикуется даже в мещанском училище. Рисунки почти лубочны. Например, что это за паровые машины, рисуемые Пор(фирье)вым? Фантазии - ни-ни..., изящества тоже... Поневоле "Стрекоза" будет идти и иметь успех... Самосекальная машина, например, тема не плохая, если изобразить ее как следует, в лубочном же виде она пустяковая, мелочная... Все рисунки дают впечатление такого рода, что будто бы их рисовали для того только, чтобы отделаться: наотмашь, спустя рукава... Нам, прозаикам, и бог простит наши грехи, но художникам следует по-божески работать... Роскошью рисунка искупается и подпись... по рисункам публика привыкла судить и о всем журнале, а бывают ли в "Осколках" рисунки? Есть краски и фигуры, но типов, движений и рисунка нет... Вообще худож(ественный) отдел у Вас в каком-то загоне... Не помещаете портретов в карикатуре, как это делают другие, не даете карикатур... Номер "Пчелки", в котором был помещен Вальяно, разошелся на юге в тысячах экземпляров... "Стрекоза", наверное, тоже... Номер "Пчелки" с портретом Пастухова был в Москве продан нарасхват... Сам Пастухов купил 200 экземпл(яров)

{01146}

Подтяните художников! К несчастью, их так мало и так они все избалованы, что с ними каши не сваришь... Прощайте. К юбилею Кир(илла) и Мефодия изображу что-нибудь. Правда ли, что в Кронштадте был случай холеры? Рад, что Александр угодил Вам... Он малый трудящий и с большим толком... Юмористика его порок врожденный... Если станет на настоящий путь и бросит лирику, то будет иметь большущий успех... Ваш А. Чехов.

103. Н. А. ЛЕЙКИНУ 1 апреля 1885 г. Москва. 85, IV, 1. Уважаемый Николай Александрович! Шлю Вам обозрение. Понащипал с разных сторон событий и, связав, даю... Беда мне с этим фельетоном! Написать его для меня труднее, чем вставить буж в застарелую стриктуру или приготовить препарат из половых органов блохи... Миллион терзаний! Москва точно замерла и не дает ничего оку наблюдателя. Желал бы я посмотреть кого-нибудь другого на моем месте... Спешу Вас порадовать... Вы состоите сотрудником "Новостей дня". Ваши рассказы перепечатываются из "Пет(ербургской) газ(еты)", и так ловко, что Вам обижаться нельзя, а читателю трудно догадаться, что это перепечатка... Ваше имя встречаю я чуть ли не в каждом . Синий кафтан посмотрел на буфетчика и крикнул: - Дядя Елизар Трифоныч, что ж ты мне за победу стаканчик-то? Цеди! Буфетчик налил. "П. Г." Н. Лейкин. В другом же месте была поставлена около заглавия микроскопическая звездочка, а внизу петитом "П. Г.".

{01147}

Надо быть специалистом газетчиком, чтобы понять, в чем дело, публика же тонкостей этих не понимает и радуется за "Новости дня"... Как зовут редактора "Русской старины" Семевского? Пропагандирую среди врачей послать ему коллективное письмо с просьбой напечатать отдельным изданием записки Пирогова, когда они кончатся печатанием в "Русской старине". Он сделает это, вероятно, и без просьбы, но поощрение никогда не мешает... Поздравляю Вас с "Цветами лазоревыми"... Дай бог, чтоб Вы продали и нажили... Когда-то я издам свои рассказики? Проклятое безденежье всю механику портит... В Москве находятся издатели-типографы, но в Москве цензура книги не пустит, ибо все мои отборные рассказы, по московским понятиям, подрывают основы... Когда-то, сидя у Тестова, Вы обещали мне издать мою прозу... Если Вы не раздумали, то Исайя ликуй, если же Вам некогда со мной возиться и планы Ваши изменились, то возьму весь свой литературный хлам и продам оптом на Никольскую... Чего ему валяться под тюфяком? На случай, ежели бы Вы когда-либо, хотя бы даже в отдаленном будущем, пожелали препроводить меня на эмпиреи, то ведайте, что я соглашусь на любые условия, хотя бы даже на ежедневный прием унца касторового масла или на переход в магометанскую веру. Если отбросить всё хламовидное и худшее, то лучших рассказов, годных для употребления, наберется листов на 10-15... Тут я разумею одни только юмористические вещи, за исключением мелочей... Что книжка моя разойдется, видно из того, что даже такая дрянь, как "Сказки Мельпомены", разошлась. Каждый день порываюсь на Никольскую, и всё какой-то глас с небесе удерживает... Рассказ по части Кирилла и Мефодия пришлю к след(ующему) . Трактует он у меня о прошедшем, уже случившемся, и неловко печатать его в день юбилея. На этой неделе, очень может быть, нелегкая унесет меня во Владимирскую губ(ернию) на охоту. Дал слово, что поеду. А посему на всякий случай гонорар вышлите по моему адресу, на имя сестры Марьи Павловны

{01148}

Чеховой, дабы домашние вовремя расплатились с лавочником. Сгодились ли мои подписи к рисункам? Поедете в мае в Финляндию любоваться белыми ночами? Пальмин живет на новой квартире и такой же плохой, как прежняя... Осенью и я думаю перебраться... Хочется взять квартиру попросторнее... Выбраны Вы в гласные? А за сим кланяюсь Вам и пребываю А. Чехов.

104. П. Г. РОЗАНОВУ 2 апреля 1885 г. Москва. 85, IV, 2. D-r! Как-то летом, помнится мне, Вы показывали Вашему покорнейшему слуге диссертацию Грязнова с присовокуплением, что оный Грязнов, благодаря своему труду, оценен и даже приглашен одесситами в главные доктора городской больницы. Кажется, так? Ныне посылаю Вам вырезку из одесской газеты. Читайте и казнитесь... Не всегда Одесса лучше Череповецкого уезда! Обещал я Вам присылать всё выдающееся и попадающееся на глаза... Шлю... А Вы слыхали, какой скандал случился с Вашим Икавицем? С бедняги взята подписка о невыезде из Тамбова. Истину "хорошо там, где нас нет" пора уже перефразировать таким образом: "Скверно и там, где нас нет". Шлю привет Вашей шипучести и кланяюсь Вам и всем, яже с Вами... Сергею Павловичу реверанс... С Вашей землячкой Гамбурчихой на ножах... Надоела баба! Что у Вас нового? Ваш А. Чехов.

{01149}

105. Н. А. ЛЕЙКИНУ 28 апреля 1885 г. Москва. 85, IV, 28. Уважаемый Николай Александрович! Неужели у Вас один только мой рассказ? В воскресенье 21 апреля я послал Вам заказным большой рассказ "Упразднили!". Разве не получили? Если не получили, то уведомьте 2-3 строчками... Или адрес я перепутал по рассеянности, или же почта утеряла... Послал, повторяю, заказным... Всех моих рассказов у Вас имеется два: "Всяк злак" и "Упразднили!". Насчет "Петерб(ургской) газеты" отвечаю согласием и благодарственным молебном по Вашему адресу. Буду доставлять туда рассказы аккуратнее аккуратного... В "Будильник" нельзя не писать... Взял оттуда сторублевый аванс дачных ради расходов... За четыре летних месяца нужно будет отработать... Ну, да ведь я не дам туда того, что годится для "Осколков"... Божие - богови, кесарево - кесареви... В "Развлечении" я не работал с Нового года... Вас удивляет мой ранний переезд на дачу? Мороза, которым Вы меня пугаете, я не боюсь. В Москве, во-первых, уже 15 в тени... Дожди теплые, гремит гром, зеленеет поле... Во-вторых, я буду жить в помещичьей усадьбе, где можно жить и зимой. Дача моя находится в 3-х верстах от Воскресенска (Нового Иерусалима) в имении Киселева, брата вашего петербургского Киселева-гофмейстера и еще чего-то... Буду жить в комнатах, в к(ото)рых прошлым летом жил Б. Маркевич. Тень его будет являться мне по ночам! Нанял я дачу с мебелью, овощами, молоком и проч. ... Усадьба, очень красивая, стоит на крутом берегу. Внизу река, богатая рыбой, за рекой громадный лес, по сю сторону реки тоже лес... Около дачи оранжереи, клумбы et caetera... Я люблю начало мая в деревне... Весело следить за тем, как распускается зелень, как начинают петь соловьи... Вокруг усадьбы никто не живет, и мы будем одиноки... Киселев с женой, Бегичев, отставной тенор Владиславлев, тень Маркевича, моя семья - вот и все дачники... В мае отлично рыба

{01150}

ловится, в особенности караси и лини, сиречь прудовая рыба, а в усадьбе есть и пруды... Кстати: выеду я не 1-го, как хотел, а 6-го, но смысл предыдущего моего письма остается прежним. Шлите всё в Воскресенск, кроме письма о судьбе рассказа "Упразднили!"... "Петерб(ургская) газета", насколько я заметил, не любит рассказов с душком... Из судебного отчета у меня вычеркивалось все подозрительное... Да, не любит? Если насчет моего сотрудничества уже решено, то не благоволит ли "Петерб(ургская) газета" высылаться мне в г. Воскресенск (Моск. губ.) в количестве одного экземпляра? Чем больше газет буду получать, тем веселей... Этакий надувало мой художник! А соврал мне, что послал Вам "рисунков"! Я заберу его с собой на дачу, сниму там с него сапоги и на ключ... Авось будет работать! Гонорар за рисунок высылайте в Воскресенск, а то в Москве проэрмитажит... Пришлите ему в Воскресенск тему, две... Находясь под стражей, быстро исполнит заказ... Ручаюсь. Какое количество строк потребно для "Пет(ербургской) газ(еты)"? Чёрт знает, как я рассыпаюсь в письмах! Точно жена, пишущая мужу о покупках: война, пуговицы, тесьма, опять пуговицы... За "Цветы лазоревые" я уже благодарил Вас и еще раз благодарю. Прочел... В особенности понравились мне "Именины у старшего дворника". Полковника и повивальную бабку жаль. Скорблю - безденежен. Волком вою. Счастье мое, что еще долгов нет... На даче дешевле жизнь, но поездки в Москву -чистая смерть! Так уведомьте же насчет "Упразднили!". А пока прощайте и оставайтесь здоровы. Ваш А. Чехов.

{01151}

106. Н. А. ЛЕЙКИНУ 9 мая 1885 г. Бабкино. 85, V. 9. Воскресенск. Уважаемый Николай Александрович! Шлю Вам из дачи первый транспорт. Благоволите в рассказе "Павлин" в пробелах написать имена соответствующих петербургских увеселит(ельных) мест, которых я не знаю и назвал чрез N и Z. Шлю короткий фельетон и несколько мелочишек. В прошлую неделю не прислал ничего, ибо, перевозя семью, был завален хлопотами. Чуть не разревелся я, прочитав в Вашем письме о судьбе рассказа "Упразднили!". Не жаль мне его достоинств, каковых в нем мало, но жаль денег, которые я мог бы за него получить. Нельзя ли сдать его в "П(етербургскую) г(азету)"? Там, быть может, он сгодится. Ах да! "Пет(ербургской) газеты" я не получаю и нахожусь в полном неведении относительно посланных туда двух рассказов. Великое одолжение сделаете мне, если прикажете высылать мне газету. Скажу большое спасибо и буду петь Вам, дондеже есмь. Больше, честное слово, не буду беспокоить Вас... Алоэ стало выписываться и радовать мое братское сердце. Только напрасно он себе др(...)ный псевдоним избрал и об одной только таможне пишет... Не только Света, что в таможне, есть и другие ямы... Вот Вам еще новое доказательство московской тлетворности: ушел человек из Москвы, попал в Питер, где иные порядки, и стал лучше... Чувствую себя на эмпиреях и занимаюсь благоглупостями: ем, пью, сплю, ужу рыбу, был раз на охоте... Сегодня утром на жерлицу поймал налима, а третьего дня мой соохотник убил зайчиху. Со мной живет художник Левитан (не тот, а другой - пейзажист), ярый стрелок. Он-то и убил зайца. С беднягой творится что-то недоброе. Психоз какой-то начинается. Хотел на Святой с ним во Владим(ирскую) губ(ернию) съездить, проветрить его (он же и подбил меня), а прихожу к нему в назначенный для отъезда день, мне говорят, что он на Кавказ уехал... В конце апреля

{01152}

вернулся откуда-то, но не из Кавказа... Хотел вешаться... Взял я его с собой на дачу и теперь прогуливаю... Словно бы легче стало... Поставил я в реке и в пруде верши и то и дело вынимаю их из воды: терпенья не хватает... Природу не описываю. Если будете летом в Москве и приедете на богомолье в Новый Иерусалим, то я обещаю Вам нечто такое, чего Вы нигде и никогда не видели... Роскошь природа! Так бы взял и съел ее... Гонорар получил, журнал получаю. Так нельзя ли "Упразднили!" сдать в "П(етербургскую) г(азету)"? Природа великолепна, дача роскошна, но денег так мало, что совестно на карманы глядеть. Жениться на богатой купчихе, что ли? Женюсь на толстой купчихе и буду издавать толстый журнал. Прощайте и не сердитесь на неисправнейшего А. Чехова.

107. M. П. ЧЕХОВУ 10 мая 1885 г. Бабкино. 85, V, 10. Миша-терентиша! Наконец тяжелые боты сняты, руки не воняют рыбой, и я могу написать письмо. Сейчас 6 часов утра. Наши спят... Тишина необычайная... Попискивают только птицы, да скребет что-то за обоями. Я пишу сии строки, сидя перед большим квадратным окном у себя в комнате. Пишу и то и дело поглядываю в окно. Перед моими глазами расстилается необыкновенно теплый, ласкающий пейзаж: речка, вдали лес, Сафонтьево, кусочек киселевского дома... Пишу для удобства по пунктам: а) Доехали мы по меньшей мере мерзко. На станции наняли двух каких-то клякс Андрея и Панохтея (?) по 3 целкача на рыло. (Почтовые брали по 6 р. за тройку.) Кляксы всё время везли нас возмутительнейшим шагом. Пока доехали до бебулой церкви, так слюной истекли. В Еремееве кормили. От Ерем(еева) до города ехали часа 4 - до того была мерзка дорога. Я больше половины пути протелепкался пешедралом. Через реку переправились под Никулиным, около Чикина. Я, поехавший вперед

{01153}

(дело было уже ночью), чуть не утонул и выкупался. Мать и Марью пришлось переправлять на лодке. Можешь же представить, сколько было визга, железнодорожного шипенья и других выражений бабьего ужаса! В Киселевском лесу у ямщиков порвался какой-то тяж... Ожидание... И так далее, одним словом, когда мы доплелись до Бабкина, то было уже час ночи... Sic!! b) Двери дачи были не заперты... Не беспокоя хозяев, мы вошли, зажгли лампу и узрели нечто такое, что превышало всякие наши ожидания. Комнаты громадны, мебели больше, чем следует... Всё крайне мило, комфортабельно и уютно. Спичечницы, пепельницы, ящики для папирос, два рукомойника и... чёрт знает чего только ни наставили любезные хозяева. Такая дача под Москвой по крайней мере 500 стоит. Приедешь - увидишь. Водворившись, я убрал свои чемоданы и сел жевать. Выпил водочки, винца и... так, знаешь, весело было глядеть в окно на темневшие деревья, на реку... Слушал я, как поет соловей, и ушам не верил... Всё еще думалось, что я в Москве... Уснул я великолепно... Под утро к окну подходил Бегичев и трубил в трубу, но я его не слышал и спал, как пьяный сапожник. c) Утром ставлю вершу и слышу глас: "крокодил!" Гляжу и вижу на том берегу Левитана... Перевезли его на лошади... После кофе отправился я с ним и с охотником (очень типичным) Иваном Гавриловым на охоту. Прошлялись часа 3 1/2 верст 15, и укокошили зайца. Гончие плохие... b) Теперь о рыбе. На удочку идет плохо. Ловятся ерши да пескари. Поймал, впрочем, одного голавля, но такого маленького, что в пору ему не на жаркое идти, а в гимназии учиться. e) На жерлицы попадается. На Ванину жерлицу попался громадный налим. Сейчас жерлицы не стоят, ибо нет живцов. Вчера вечером был ветер и нельзя было ловить. Привези жерличных крючков средней величины. У меня не осталось ни одного. f) О мои верши! Оказалось, что их очень удобно везти. В багаже не помяли, а к возам привязаны сзади были... Одна верша стоит в реке. Она поймала уже плотицу и громаднейшего окуня. Окунь так велик,

{01154}

что Киселев будет сегодня у нас обедать. Другая верша стояла сначала в пруде, но там ничего не поймала. Теперь стоит за прудом в завадине (иначе в плесе); вчера поймала она окуня, а сейчас утром я с Бабакин(ым) вытащил из нее двадцать девять карасей. Каково? Сегодня у нас уха, рыбное жаркое и заливное... А посему привези 2-3 верши. Покупают их у Москворецкого моста в живорыбных лавках. Я дал по 30 коп., но ты дашь по 20-25. Привезешь их из лавок к себе, конечно, на извозчике. g) Марья Влад(имировна) здравствует. Подарила матери банку варенья и вообще любезна до чертиков. Поставляет мне из франц(узских) журналов (старых) анекдоты... Барыш пополам. Киселев по целым дням сидит у нас. Вчера на пироге выпил 3 громадных рюмки. Бегичев ел, но не пил... Довольствовался только тем, что глядел умоляющими глазами на графин с водкой. h) Я не пью, но тем не менее вино уже выпито. Вино так хорошо, что Николай и Иван обязаны привезти по бутыли (в чемоданах, как я). Вино здесь находка. Что может быть приятнее, как выпить после ужина на террасе по стаканчику вина! Ты объясни им. Вино великолепное... Покупал я его на Мясницкой, по правую руку, если идти от почтамта к городу, в винной лавке грузин. Гиляй знает эту лавку. Вино называется "Ахмет", или "Махмет", белое... i) Левитан живет в Максимовке. Он почти поправился. Величает всех рыб крокодилами и подружился с Бегичевым, который называет его Левиафаном. "Мне без Левиафана скучно!" - вздыхает Б(егичев), когда нет крокодила. k) Дорога теперь установилась, и переезд через реку настолько хорош, что вчера даже Тышко приезжал. Скажи Лиле, чтоб приезжала на неделю. Места пропасть, провизия отменная. Пригласи ее и укажи ей путь, объяснив, сколько платить ямщикам и проч. Обратно можно задешево проехать. На неделю, не меньше... l) Что же Николай? m) Привезите Ольгин паспорт, вареной колбасы с чесноком для Киселева (колбасы 3-4), лаврового листу, перцу, почтовой бумаги большого формата.

{01155}

n) Выпиши из энцикл(опедического) словаря Июнь, Июль и Август. Это легче, чем везти их в Бабкино. Сегодня я встал в 3 1/2 часа. Сейчас пью чай и ложусь спать. Сплю до кофе, а после кофе иду с Киселевым глядеть верши. Вчера написал очень много и сейчас посылаю. Работается. Твой А. Чехов. В воскресенье на охоту. На днях приедет Владиславлев и привезет невод. То-то ловля будет! Кланяюсь всем.

108. П. Г. РОЗАНОВУ Май 1885 г. Бабкино. Г. Звенигородскому Уездному Врачу. Имею честь просить Ваше Высокоблагородие принять уверение в глубоком моем уважении, а также вменяю Вам в приятную (?) обязанность взять у врача Успенского оставленную мною у него красную рубаху и доставить оную при случае, как вещественное доказательство моего пребывания в г. Звенигороде. Надеюсь получить ее от Вас в Бабкине. При сем препровождаю госпожу Маркову для медицинского освидетельствования ее сосудистой системы, преимущественно сердца, в котором, как она мне заявила, запечатлелся Ваш образ. Сей образ прошу наспиртовать и прислать мне. Хирург патологии: А. Чехов.

109. М. М. ЧЕХОВУ 16 июня 1885 г. Москва. 85, VI, 16. Дорогой Миша! Несмотря на мое сильнейшее желание побывать у тебя и пообедать (я уже 2 дня не обедал по-человечески), я должен попросить у тебя извинения. Дело в том, что в 2 часа я должен ехать на Тверскую за получением денег (по поручению). Во-вторых, уехать я должен отнюдь не позже дачного поезда. В-третьих, хочется,

{01156}

чтобы Николай не удрал куда-нибудь; хожу за ним, как стража. Так мало времени, как видишь, что побывать у тебя нет никакой возможности. Будь здоров. Твой А. Чехов.

110. Н. А. ЛЕЙКИНУ 17 июля 1885 г. Бабкино. 85, VII, 17. Уважаемый Николай Александрович! Спешу со скоростью земли, вращающейся вокруг своей оси, дать ответ на Ваше письмо... Primo, Вы напрасно сердитесь на меня за то, что я не пишу Вам. Писать, находясь в безызвестности относительно местопребывания адресата, не подобает, а я, честное слово, не знал, где Вы. Вы и многие другие писали мне, что Вы на днях уедете; таким образом, я мнил, что Вас в Питере не было, и приехавший Аг(афопод) Един(ицын) удивил меня, когда сказал, что Вы дома. Secondo, о месяцах, конечно, писать я буду. Пропустил я июнь и по лености, и сам не знаю почему. Вероятно, виновато тут отчасти такое обстоятельство: приехал как-то раз из Питера Алоэ и, выругав меня за мои филологические измышления, сказал, что "там" (т. е. в Питере, у вас) удивляются, что я занялся такой скучищей и сушью, как месяцы и народные праздники... Врал Алоэ или нет, не знаю, но его слова сильно подшибли мой кураж. Сей раз посылаю Июнь и Июль, соединенные в одно целое. Насколько удалось это соединение, предоставляю судить беспристрастной критике. Ваше разрешение не писать летом московских заметок принимаю как всемилостивейший манифест. Писать фельетон в то время, когда можно ловить рыбу и шляться, ужасно тяжело... А рыба ловится великолепно. Река находится перед моими окнами - в 20 шагах... Лови, сколько влезет, и удами, и вершами, и жерлицами... Сегодня утром вынул из одной верши щуку, величиной с альбовский рассказ, к(отор)ый, не говоря худого слова, тяжел и неудобоварим, как белужья

{01157}

уха. Недалеко от меня есть глубокий (семиаршинной глуб(ины)) омут, в к(ото)ром рыбы чертова гибель... В общем, охота в этом году удачна. Охота на птиц не менее удачна. На днях в один день мои домочадцы съели 16 штук уток и тетеревов, застреленных моим приятелем художником И. Левитаном. Грыбов нет. Всё сохнет. Брат Николай поразителен. Бежал от меня в П(етербург), там ничего не сделал... Где он теперь? Ох! Александр сейчас у меня на даче. Через час уезжает в свой Новороссийск. Не знаю, что написать Вам относительно подписей к рисункам. Как я вижу, Вы упорно отказываетесь считать меня неспособным по части выдумывания тем, а я в 1001-й раз утверждаю эту свою неспособность. Думаю я, думаю... думаю, думаю... Голова трещит и в результате - ноль. К понедельнику пришлю 2-3 подписи, но за качество их не ручаюсь. С подписями пришлю и рассказ. Погода у нас стоит жаркая. Нередки дни с 29 по Р(еомюру) в тени. Обливаемся потом. В воздухе стоял дым от пожара в Клину; теперь дымно от горящего где-то торфа. Однако прощайте. Нужно провожать единоутробного братца. Кланяюсь Вам и жму руку. Ваш А. Чехов.

111. Н. А. ЛЕЙКИНУ Сентябрь, не позднее 6, 1885 г. Бабкино. Уважаемый Николай Александрович! Сделайте божескую милость, поторопите "Пет(ербургскую) газету" и Вашу контору высылкой мне гонорара. Если я не получу скоро деньги, то рискую продлить свое лето до октября, что не особенно весело. У "Пет(ербургской) газеты" я просил полтораста. Мною заработано у нее больше. Простите, что вместо произведений посылаю Вам прошение, но, ей-богу, погода такая мерзкая, что вытье по-волчьи больше к лицу, чем творчество. Денежная почта придет в Воскресенск во вторник 10-го и в пятницу 13-го.

{01158}

Желательно получение 10-го. Если таковое невозможно, то пятница является все-таки крайним сроком. "Газету" просил я о высылке уже давно, в августе. Отдавая всего себя надежде, сладкой посланнице небес, пребываю Ваш А. Чехов. Дождь порет во все лопатки. Бррр!.. Чтобы уйти из-под этого серого облачного свода в тепло и цивилизацию Москвы, мне нужно minimum 200 руб., а в кармане один талер - только... Весна, где ты?!

112. Н. А. ЛЕЙКИНУ 14 сентября 1885 г. Воскресенск. 85, IX, 14. Воскресенск. Уважаемый Николай Александрович! Ваше письмо получил и шлю спасибо в квадрате. Спешу ответить. Вы начинаете тем, что я не исполняю Ваших указов. Аллах керим! Буду обелять себя по пунктам: 1) Запас рассказов у меня как-то не выклевывается. Дара у меня нет ли, времени или энергии - бог ведает. Но, насколько помню, Вы к каждому имели мои вещички. Если я в иную неделю не посылал, то только потому, что знал, что у Вас есть в запасе мой несомненно цензурный рассказ. Впрочем, по этому пункту признаю себя виновным и обещаю по прибытии в Москву посылать Вам целые транспорты. 2) Обозрение я прекратил на время в силу Вашего редакторского указа. Ваш указ мог их и возобновить. Теперь не шлю обозрения, потому что в газетах и письмах из Москвы - сплошная пустота. 3) Подписи шлю по мере сил. И так далее. Я всё еще на даче!! Сейчас погода великолепная = бабье лето. Журавли летят... Но все-таки пора отправляться к родным пенатам. Сегодня роковая суббота - время получения денежной почты. Пришла почта, а денег из "Пет(ербургской) газ(еты)" нет и нет! Без этих же денег мне выехать нельзя, ибо, надеясь на них, я жил по-лукулловски и натворил долгов...

{01159}

Во вторник вечером или, что всё равно, в среду утром придет еще денежная почта. Если и на сей раз не получу, то останусь на даче на всю зиму, что оригинально и ново... В "Газету" писал я чуть ли не 3 раза. Надоедать совестно, и потому не пишу в 4-й раз. Знай я, что она запоздает высылкой, я запросил бы не 150, а 200 (уже заработанных), и это было бы весьма кстати, так как в ожидании получки я всё вязну, вязну... по шею вязну... Но я Вам надоел своими счетами, а посему еду дальше. О сентябре вышлю к следующей неделе, если же у меня ничего не выйдет, то пришлю Сентябрь и Октябрь вместе, ибо они мало отличаются друг от друга - septem, octo... От Агафопода писем не имею, где Николай, не знаю... Вероятно, последний в Москве... Судя по часто появляющимся в "Будильнике" его рисункам, он не голоден и обретается в Москве... Надо бы остепенить эту человечину, да не знаю как... Все способы уже испробовал, и ни один способ не удался. Всё дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка... Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся... Николаева баба -это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить... Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!). Агафопода тоже крутит баба... Когда эти две бабы отстанут, чёрт их знает! Кстати, как поживает Л. И. Пальмин? Я его уже 1/2 года не видел. Если будете писать ему, то поклонитесь от меня. Больные лезут ко мне и надоедают. За всё лето перебывало их у меня несколько сотен, а заработал я всего 1 рубль. Гонорар от "Осколков" получил. О если бы скорее получить из "П(етербургской) г(азеты)"! Непонятная, ей-богу, медленность... Написали бы, что не вышлют скоро, так я, быть может, стал бы измышлять способы, как мне вывернуться. Я посылал в "Газету" счет. Налимы ловятся великолепно... За сим, в надежде на вышеписанную середу, пребываю А. Чехов.

{01160}

113. Н. А. ЛЕЙКИНУ 24 или 25 сентября 1885 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Простите, что пишу на обрывке: другой бумаги нет, а послать в лавочку некого. Я уже в Москве. Спасибо за Ваши советы. Воспользовался ими и буду пользоваться. Спасибо и за хлопоты, которые причинили Вам мои нервы. Мои балбесы еще не нашли новой квартиры, и я продолжаю жить на старой. Вероятно, переберусь за Москву-реку, где уже наклевывается квартира. Не знаю, как быть мне с журналом... Нумера, которые приходят теперь в Воскр(есенск), я получаю здесь на Сретенке, ибо подал в тамошнем почтамте заявление. Худекову счет послан. По приезде нашел у себя на столе письмо Пальмина. Вечно он ютится около Смоленского рынка -скучнейшее место Москвы... Завтра сажусь за усердную работу. Был у меня Гиляй и жаловался, что Вы его не печатаете. Из этого человечины вырабатывается великолепнейший репортер. В Москве ничего нового. Прощайте и будьте здоровы. Кстати о здоровье: ужасно много больных в Москве! Все похудели, побледнели, как-то осунулись, точно страшный суд предчувствуют. Пробыл я на даче только 4 1/2 мес(яца), а воротившись, многих в живых на застал... Чёрт знает что! Боятся холеры, чудаки, а не видят, что из каждой тысячи умирает 40 - это хуже всякой эпидемии... Не хотят также видеть поразительной детской смертности, истощающей человека пуще всяких войн, трусов, наводнений, сифилисов... Впрочем, и так далее, а то надоем... Ваш А. Чехов.

{01161}

114. М. М. ЧЕХОВУ 25 сентября 1885 г. Москва. 85, IX, 25. Дорогой Миша! Я воротился в Москву. Если у вас не раздумали посылать ко мне мальчиков лечиться, то я к услугам И(вана) Е(горовича). Принимаю от утра до обеда, т. е. от 10 до 2-х. Если же раздумали, то уведомь. В случае перемены жительства или часов приема своевременно уведомлю Как живешь и как твое здоровье? Большое удовольствие доставил бы, если бы вспомнил о нашем существовании и пришел бы провести вечерок. Кланяюсь и жму руку. Твой А. Чехов.

115. Н. А. ЛЕЙКИНУ 30 сентября 1885 г. Москва. 85, IX, 30. Понед. Уважаемый Николай Александрович! Получил Ваше письмо с корректурой моего злополучного рассказа... Судьбы цензорские неисповедимы! Покорный Вашему совету, шлю изгнанника в "П(етербургскую) г(азету)". Посылаю Вам: а) "Осколки моск(овской) жизни". Как бы ни было, хоть с грехом пополам, но писать их буду и, вероятно, чаще, чем раз в м(еся)ц. Дело в том, что они читаются и перепечатываются. Обыкновенно, у меня воспевается то, что прозевывается или недоступно для "Буд(ильника)" и "Развл(ечения)", и, таким образом, благодаря моему обозрению и тому, что половина осколочных столбов - кровные москвичи, "Осколки" идут за московский журнал. Будь в Москве художник-юморист, к(ото)рый рисовал бы для Вас моск(овскую) жизнь, тогда бы еще лучше было. Вы как-то говорили мне, что в Москве розничная прод(ажа) "Оск(олков)" стоит на точке замерзания. Может

{01162}

быть, но зато "Осколков" в Москве выходит больше, чем "Буд(ильника)" и "Развл(ечения)"! b) Рассказ. с) Стихи Гиляровского. Та неприятная штука, о к(ото)рой Вы писали, есть, конечно, недоразумение. Г(иляровски)й человек порядочный, вышколенный "Русскими ведомостями", обеспеченный... Имея около 300 р. в м(еся)ц, едва ли он стал бы фальшивить из-за рубля! Это верно... Я его знаю... Что он шлет Вам дребедень, это понятно: занят день и ночь, а работать в "Оск(олках)" хочется. Вообще сотрудник он полезный, если не теперь, то в будущем. d) Есть в Москве юнец, некий Родион Менделевич, человечек забитый, голодающий, представляющий собой нечто бесформенное и неопределенное; не то он аптекарь, не то портной... Прочитывая всю московскую чепуху, я наскакивал на его стихи, которые сильно выделялись из пестрой братии: и свежи, и гладки, и коротки... Попадались такие, что хоть на музыку перекладывай... Помня Вашу заповедь - вербовать сотрудников для "Осколков", я по приезде в Москву отыскал этого Родиона и предложил ему послать пробу пера к Вам... Он страшно обрадовался, обалдел, и в один день накатал чуть ли не 10 штук и принес мне. Накатал он сплеча, а потому (насколько я смыслю) добрая половина их никуда не годится. Есть 2-3 стишка, которые, несомненно, годны. По первому присылу не судите о нем. О сентябре (я ранее писал уже Вам) напишу купно с октябрем. Подписей - увы! - нет в моих мозгах! Политические темы только тогда не скучны и не сухи, когда в них затрогивается сама Русь, ее ошибки. Отчего Вы для передовицы не хотите воспользоваться процессом Мироновича? Почему не посмеяться над следствием, над экспертами, фатящими, допрашивающими свидетелей, требующими эффекта ради вырытая покойницы, над защитой и ее претензиями (водолазы, наприм(ер)) и проч.? Если что надумаю, то не буду ждать понедельника, а пошлю среди недели. А пока будьте здоровы. Ваш А. Чехов. Сижу без денег. "Будильнику" должен, до осколочного гонорара еще далеко, а из "П(етербургской)

{01163}

г(азеты)" ни слуху ни духу, хотя я послал ей самый подробный счет. У меня начало осени всегда кисло. Буду жить, вероятно, на Якиманке, но переберусь туда не ранее 10-го окт(ября). Полы красят.

116. M. В. КИСЕЛЕВОЙ Сентябрь 1885 г. Москва. Вазелин не портится, не гниет, безвреден. Употребляется в смеси с карболкой или иодоформом для смазывания ран. Посылаю для пробы. Дорог, но много лучше сала. Иодоформ. Посыпается кисточкой на рану до тех пор, пока рана не станет заметно желтой. С вазелином дает мазь, которая лучше держится, чем присыпка, и может быть даваема расслабленному на дом. Пропорция - какую бог на душу положит; на кусочек вазелина величиною с ноготь большого пальца достаточно сыпнуть кисточкой раза 2-3. Этой мазью лечат раны, язвы, лишаи и проч. Карболка кристал(лическая). Употребляется, когда нет иодоформа. С вазелином тоже дает мазь. С салом тоже. Впрочем... кому неизвестна карболка?

117. M. В. КИСЕЛЕВОЙ 1 октября 1885 г. Москва. Пользуюсь правом сильного и отнимаю у сестры кусочек территории, чтобы, подобно Софочке, открыть Вам тайники моей души... и, надеюсь, Вы поймете меня больше, чем Софочку. Дело в том, что в моей бедной душе до сих пор нет ничего, кроме воспоминаний об удочках, ершах, вершах, длинной зеленой штуке для червей... о камфарном масле, Анфисе, дорожке через болото к Дарагановскому лесу, о лимонаде, купальне... Не отвык еще от лета настолько, что, просыпаясь утром, задаю себе вопрос: поймалось что-нибудь или нет? В Москве адски скучно, несмотря ни на что... Был сейчас на скачках и выиграл 4 р. Работы пропасть... Кланяюсь Алексею Сергеевичу так, как коллежские регистраторы кланяются тайным советникам или отец Сергий - князю Голицыну. Сереже и Василисе, которых я каждую ночь вижу во сне, салют и почет. А за сим, пожелав Вам здоровья и хорошей погоды, пребываю преданный А. Чехов.

118. Н. А. ЛЕЙКИНУ Между 6 и 8 октября 1885 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! 11-12-го октября я перебираюсь и omnia mea mecum porto на Якиманку, д. Лебедевой, куда благоволите с означенного числа посылать журнал, письма и куда прошу Вас заглянуть по приезде Вашем в Москву. Последний номер "Осколков" немножко удивил меня отсутствием в нем "Оск(олков) моск(овской) жизни". Обозрение послал я в понед(ельник) - стало быть, опоздать не мог. На случай пропажи, посылаю в удостоверение почтовую расписку. После долгой головоломки я заключил, что в отсутствии обозрения виновато мое соображение: я не сообразил, что во вторник - Покров, т. е. день, когда в типографии работ не бывает... Так? Если не поздно, то прибавьте к обозрению еще один куплет. Похеренный цензурой рассказ пошел в "П(етербургской) г(азете)" под другим названием, и, таким образом, я не в убытке. Был я у Пальмина. Живет он у чёрта на куличках, куда птица не залетает и где извозчика не найдешь днем с огнем. Носит же его нелегкая! Право, можно подумать, что на приличных улицах и переулках поэтам жить не позволяется... Квартира, которую я оставляю, очень прилична и недорога (40 р. в м(еся)ц). Маленькой семье лучшей квартиры не найти. Предложу Л(иодору) И(вановичу), но думаю, что откажется... Читал я "Визиты" Aloe. Для чего ему понадобилась

{01165}

длинная поминальница с перечислением родни и знакомых, не понимаю... На знакомых вообще неприятно действует, если они видят в печати свою фамилию, а читателям неинтересно. В Москве мороз, скука, открытие врачебного и (неофициально) литературного клубов, таинственное убийство на Никитской, толки о Мироновиче и т. д. Ваш А. Чехов.

119. М. М. ЧЕХОВУ Октябрь, не ранее 11, 1885 г. Москва. Ну, брат Миша, не знаю, как и благодарить мою фортуну. Только фортуна и могла надоумить тебя прийти к нам вечером, в канун перевозки. Благодаря тому, что ты побывал у нас, перевезлись мы великолепно. Фуры сделали свое дело по всем правилам искусства, ломовой тоже. Этак можно в один день целую Москву перевезти. Спасибо тебе тысячу раз. Считай меня своим должником. Надеюсь, что теперь, когда мы почти соседи, ты будешь у нас не редким гостем, а по крайней мере еженедельным. Кроме вечеров вторника, четверга и иногда субботы, вечерами я всегда дома. Приходи как-нибудь пораньше, чтоб посидеть подольше. Твой А. Чехов. Во вторник я с 9 часов дома, в четверг только до 9-ти, так что в сущности нет того дня, когда бы ты рисковал не увидеться со мной.

120. Н. А. ЛЕЙКИНУ 12 или 13 октября 1885 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Ваше письмо получено мною уже на новой квартире. Квартира моя за Москвой-рекой, а здесь настоящая провинция: чисто, тихо, дешево и ... глуповато.

{01166}

Погром на "Осколки" подействовал на меня, как удар обухом... С одной стороны, трудов своих жалко, с другой - как-то душно, жутко... Конечно, Вы правы: лучше сократиться и жевать мочалу, чем с риском для журнала хлестать плетью по обуху. Придется подождать, потерпеть... Но думаю, что придется сокращаться бесконечно. Что дозволено сегодня, из-за того придется съездить в комитет завтра, и близко время, когда даже чин "купец" станет недозволенным фруктом. Да, непрочный кусок хлеба дает литература, и умно Вы сделали, что родились раньше меня, когда легче и дышалось и писалось... Посылать Вам что-нибудь в эту неделю я не был намерен. У Вас были 3 мои вещи, и отдохновение я считал законным, тем более что меня заездила перевозка. Ныне, получив Ваше письмо и узнав про судьбу моих 3-х вещей, я шлю Вам рассказ, который писал не для "Осколков", а для "вообще", куда сгодится. Рассказ немножко длинен, но он трактует об актерах, что ввиду открытия сезона весьма кстати, и, как мне кажется, юмористичен. Завтра засяду и напишу "Сент(ябрь) и Октябрь и Ноябрь" - конечно, если не помешает что-нибудь вроде практики и проч. Вы советуете мне съездить в Петербург, чтобы переговорить с Худековым, и говорите, что Пет(ер)бург не Китай... Я и сам знаю, что он не Китай и, как Вам известно, давно уже сознал потребность в этой поездке, но что мне делать? Благодаря тому что я живу большой семьей, у меня никогда не бывает на руках свободной десятирублевки, а на поездку, самую некомфортабельную и нищенскую, потребно minimum 50 руб. Где же мне взять эти деньги? Выжимать из семьи я не умею да и не нахожу это возможным... Если я 2 блюда сокращу на одно, то я стану чахнуть от угрызений совести. Раньше я надеялся, что можно будет урвать на поездку из гонорара "Пет(ербургской) газ(еты)", теперь же оказывается, что, начав работать в "П(етербургской) г(азете)", я зарабатываю нисколько не больше прежнего, ибо в оную газету я отдаю всё то, что раньше отдавал в "Развлечение", "Буд(ильник)" и пр. Аллаху только известно, как трудно мне балансировать и как легко мне сорваться и потерять равновесие. Заработай я в будущем м(еся)це 20-30-ю

{01167}

рублями меньше и, мне кажется, баланс пойдет к чёрту, я запутаюсь... Денежно я ужасно напуган и, вероятно, в силу этой денежной, совсем не коммерческой, трусости я избегаю займов и авансов... На подъем я не тяжел. Будь у меня деньги, я летал бы по городам и весям без конца. Гонорар из "Пет(ербургской) газеты" я получил недели через 2 после отсылки туда счета. Если в октябре Вы будете в Москве, то я как-нибудь соберусь и поеду с Вами. На путь в П(етер)бург найдутся деньги, на обратный возьму у Худекова (заработанные). Писать больше того, что теперь я пишу, мне нельзя, ибо медицина не адвокатура: не будешь работать - застынешь. Стало быть, мой литературный заработок есть величина постоянная. Уменьшиться может, увеличиться - нет. Во вторник жду "Осколки" по новому адресу. Давно уже я не получал их аккуратно. Поздравляю с покупкой. Ужасно я люблю всё то, что в России назыв(ается) имением. Это слово еще не потеряло своего поэтического оттенка. Стало быть, летом Вы будете кейфовать... У нас мороз, но снега нет. Пальмин был у меня и будет еще во вторник. По вторникам у меня вечера с девицами, музыкой, пением и литературой. Хочу поэта вывозить в свет, а то прокис. Ваш А. Чехов.

121. П. Г. РОЗАНОВУ Октябрь, после 11, 1885 г. Москва. Не подумайте, добрейший Павел Григорьевич, что я зажулил "Тамбовский уезд". Дело в том, что я взял сию книжицу в основу одной газетной работки. Начать-то я начал, а кончить никак не соберусь, ибо вечно мне некогда. Знайте, и уведомьте Сергея Павловича, что я жительствую уже не вблизи Соболева пер(еулка), а немножко дальше. Мой новый адрес: Якиманка, д. Лебедева,

{01168}

куда и благоволите препровождать по этапу Вашу особу всякий раз по приезде в Москву. Правда ли, что Вы женитесь? Что ж, старайтесь! Много новостей. Если Вы любопытны, то поторопитесь. Ваш А. Чехов. Чтобы заглушить Ваш справедливый гнев, я дам Вам две взятки: переплету "Тамбовский уезд" и вручу Вашей милости много газетных вырезок, касающихся интересующего Вас вопроса о положении врачей.

122. Н. А. ЛЕЙКИНУ Октябрь, после 19, 1885 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Письмо Ваше получил и отвечаю: 1) Николаю рисунок заказан. 2) За обещание прислать книжку спасибо. Я заказал себе полки и учиняю библиотеку. Присылайте книгу, если можно, не посылкой, а бандеролью заказной. Так получить легче. Кстати, храни Вас царица небесная забыть, что за Вами еще обещанный экземпляр "Осколков" за 84 г. Если забудете, то я останусь без никому. 3) Из того, что пишу мало, нельзя заключать, что я лентяй. Я занят целый день до того, что в театре еще ни разу не был за всю осень. Следить за наукой и работать - большая разница. Рукописей я не перебеляю. Чаще всего я отсылаю черновики, перебеляю же только для "Осколков", и то иногда, когда кажется мне, что начало рассказа длинно, когда во время письма вдруг явится желание изменить что-нибудь in corpore и проч. Всегда перебеляю моск(овскую) жизнь, ибо пишу ее с потугами. Такие же вещи, как посылаемая, я пишу обыкновенно наотмашь. Если Вы отложили свой приезд до конца ноября, то, значит, приедете в декабре.

{01169}

А недурно бы, знаете, собраться перед подпиской всем сотрудникам "Осколков" и учинить consilium. О многом следовало бы потолковать сообща. Пальмина мы сглазили. Он во вторник у меня не был. Ваш А. Чехов.

123. Н. А. ЛЕЙКИНУ 17 ноября 1885 г. Москва. 5, XI, 17. Уважаемый Николай Александрович! Сей посыл посылается в ответ на Ваше письмо. У меня беда! Новая квартира оказалась дрянью: сыро и холодно. Если не уйду из нее, то, наверное, в моей груди разыграется прошлогодний вопль: кашель и кровохарканье. Перебираться же на новую квартиру страшнее всего. Изволь я опять тратиться на переезды, переноски, на перемену адресов! На Якиманке есть квартира, как раз против меня... Пойду завтра глядеть ее. Тяжела ты, шапка Мономаха! Жить семейно ужасно скверно. Однако и Вы соблазнились премией. Что ж? Это не мешает... Обещание (в объявлении) обратить особое внимание на художественный отдел - штука хорошая и необходимая. Насчет Агафопода... Вы не бракуйте его угнетенных чиновников, а напишите ему, а то он не будет знать, в чем дело... Николай болен. Рисунки постарается выслать в самом скором времени. Еще что? Пожалуй, еще о "Пет(ербургской) газ(ете)". Сделайте милость, скажите, что мне нужно сделать, чтобы упрочить аккуратную получку гонорара? Послал я счет 23 октября - ноль внимания. Повторил счет 2 недели тому назад - то же самое. А аккуратное получение гонорара для нашего брата важнее количества гонорара... Если получаешь мало, то по одежке протягиваешь ножки, если же получаешь много, но сюрпризно, на манер татя в нощи, то поневоле запутаешься в своих финансах. Погода у нас великолепная. 26-го числа еду в Звенигород на освящение новой земской больницы.

{01170}

Вместе с приглашением получил обещание, что после молебна закуска будет необычайная... Предвкушаю... Если будете у Худекова, то замолвите словечко за меня. А за сим пребываю уважающим. А. Чехов. А по-моему, Менделевич не бездарность. Ему всего только 19 лет. Он служит мальчиком у брата своего, портного. Моя подпись начинает принимать определенный и постоянный характер, что я объясняю громадным количеством рецептов, которые мне приходится писать, - конечно, чаще всего gratis.

124. Н. А. ЛЕЙКИНУ 23 ноября 1885 г. Москва. 85, XI, 23. Уважаемый Николай Александрович! Завтра я улетучиваюсь из Москвы дня на 2-3. Не знаю, успею ли что-нибудь создать в этот раз для "Осколков" или нет, но письмо все-таки посылаю, ввиду срочности вопросов и событий, в нем затрогиваемых. Primo: Левитан живет в "Гатчине". Полный его адрес таков: "Сретенка, Колокольный пер(еулок), меблированные комнаты (Гатчина), в доме Малюшина, " " 28. Адольф Ильич Левитан". Кстати говоря, Левитан в Москве нравится. Рисовальщик он не из плохих... Secondo: если не боитесь лишнего багажа и сами на лишний багаж напрашиваетесь, то привезите мне "Осколки" за прошлый 84-й год. Прошу сие переплета и потомства ради. Не забудьте также, что Вы обещали мне Вашу новую книжицу. Теперь о злосчастном "Тапере". Знай я, что этот мой "Тапер" послужит достаточным поводом для обвинения меня в злокачественности, я, конечно, не написал бы его, не написал бы, несмотря даже на то, что я

{01171}

сильно расхожусь с Вами во взгляде относительно 400 сбежавших сотрудников и проч. Знай я, что "Осколки" держатся таких-то и таких правил, я не стал бы в чужой монастырь со своим уставом ходить и или вовсе бы не дал "Буд(ильнику)" рассказ, или попросил бы напечатать его с другой подписью... Но беда в том, что я не знал еще до сих пор тех журнально-дипломатических тонкостей, которые Вы перечисляете... Чёрт возьми, почем я знаю, что "Буд(ильник)" печатает меня теперь только потому, что теперь время подписки? Попросил он у меня рассказа, как всегда просит, я и дал, ничего не подозревая и не желая подозревать, тем более что и летом я давал им рассказы, - летом, когда подписка и не снится... Печатает меня "Буд(ильник)", правда, редко, ибо я для него дорог, но не думаю, что последние номера его стараются теперь казаться более дорогими, чем они были в июле. То же самое могу сказать и о "Развлечении"... "Тапера" я дал в октябре... Не дать чего-нибудь не мог, ибо "Буд(ильнику)" я должен с самого лета. Должен пустяки, но все-таки отдать надо... Но как бы то ни было, обещаю в декабре, январе и в конце ноября ничего не давать в юморист(ические) журналы с подписью А. Чехонте и вообще подписью, известною читателям "Осколков". Я, пожалуй, могу и совсем бросить работать в "Буд(ильнике)", но думаю, что Вы этого не захотите. Лишние 30-40, а иногда и 50 в месяц, ей-богу, годятся такому пролетарию, как я. Вы удивляетесь, отчего я не послал "Тапера" в "Осколки", где он был бы помещен, когда мне угодно, и за которого я мог бы взять аванс. От души Вам спасибо, но ведь это паллиативы... Аванс отрабатывать надо, а один полный (для меня) номер та же одна ласточка, которая весны не делает. Сколько бы я ни писал и как бы часто ни посылал Вам свою прозу, мой гонорар не перестанет колебаться между 45 и 65 в месяц... Пошли я Вам сейчас целый мешок статей, и мой гонорар от этого не станет толще, ибо предел ему положен не Вами, а рамками журнала... Впрочем, мы скоро увидимся и решим всё это словесно... Спасибо за открытие, что у Вас имеется "Сон". Если это что-нибудь путевое и достойное праздничного

{01172}

номера, то пришлите его мне. Я подвергну его переделке и вышлю немедленно... За разговор с Худековым спасибо. Хотя я все-таки еще продолжаю ждать, но все-таки знаю, что час получки грядет... Идет дождь. Боюсь, что он изгадит санный путь. Николая видел в среду. Видел его лежащим в постели и прописал ему морфий. Сегодня имел честь лечить одного редактора от геморроя. Много курьезных новостей. Когда приедете, расскажу, а пока будьте здравы, забудьте всех таперов в свете и не сердитесь. Ну стоит ли из-за пустяков... Впрочем, не оканчиваю эту фразу, ибо вспоминаю, что вся жизнь человеческая состоит из пустяков. Иду есть. А. Чехов.

125. Н. А. ЛЕЙКИНУ 29 ноября 1885 г. Москва. XI, 29. Уважаемый Николай Александрович! Приехав из Звенигорода, спешу ответить на Ваше письмо. Левитан живет в Москве. "Гатчина", о которой шла речь, находится в Москве. Сейчас еду к Николаю. Неужели я написал Вам что-нибудь похожее на белую горячку? Храни создатель. К общей беспардонщине не хватало только горячки... Николай пьет мало, но обладает способностью киснуть от 2-3 рюмок. Верую, что до delirium tremens далеко. Болен он был гастритом. Насчет молока согласен с Вами, но, к сожалению, не всегда и реже всего его можно пустить в дело. Гонорар из "П(етербургской) г(азеты)" получил. Получил от Агафопода письмо. Доволен своим житьем, здрав и, по-видимому, не пьет. Ждет от Вас гонорара. Вы простите московского доктора за то, что

{01173}

он пишет петербургскому редактору на клочке: всю мою бумагу растаскали домочадцы. Не поехать ли мне в Болгарию? Посоветуйте-ка: Вы человек практический и с опытом... Мне хочется туда ехать... За сим будьте здоровы. До свиданья. Кстати: ввиду разных дел и проч. распорядитесь в Вашей конторе, чтобы она выслала мне гонорарий не позже 5-го декабря. Перебираюсь. Адрес пока остается прежним, ибо почтальоны знают, куда я хочу переехать. А. Чехов.

126. Н. А. ЛЕЙКИНУ Первые числа декабря 1885 г. Москва. Я переехал. Мой новый адрес: Якиманка, д. Клименкова. Для журнала может остаться прежний адрес, так как новое мое жительство почтарям известно. Сообщаю же Вам новый адрес ввиду только Вашего скорого приезда в Москву, дабы Вам не пришлось блуждать по Якиманке. Прилагаю при сем записочку моего протеже Менделевича. Уф!! Надоел пуще горькой редьки. А. Чехов. Я жду Вас к себе каждый день. Пальмин на меня сердится.

127. Н. А. ЛЕЙКИНУ 28 декабря 1885 г. Москва. 28/XII. Ну, добрейший и гостеприимнейший Николай Александрович, наконец-таки я сел за стол и пишу Вам. Поездка в Питер и праздничная галиматья совсем сбили меня с толку. Дела по горло, но сядешь писать - не пишется: то и дело начало зачеркиваешь; к больному надо ехать - проспишь или за писанье сядешь... Чтобы не сбиться с панталыку, буду писать по пунктам: 1) Все поручения исполнены с подобающими точностью, скоростью и педантизмом:

{01174}

a) Ступину переданы книги по дороге с вокзала. Квитанция послана Вам 26 дек(абря). b) Левитану передан заказ купно с наставлением. Внушено ему, что он не знает военных фельдшеров, и рекомендовано впредь за решением вопросов жанро-бытового свойства являться ко мне, на что он дал полное свое согласие. Был он у меня два раза. Между прочим, просил меня убедительно, чтобы я написал Вам, что ему дозареза нужны 40 руб. Сам он написать Вам стесняется страха ради иудейского. Если можно выслать, то вышлите. Авансы противная материя, но сорок рублей не великие деньги... c) Амфитеатрова видел и от Вашего имени предложил ему не посылать в "Осколки" того, что похерено "Будильником". Сказал: "хорошо". d) У Печковской уже есть вывеска на раме. Баба удивилась, когда ей была предложена вывеска, и сказала, что Вы уже дали ей одну вывеску. Насчет того, что она возбудила в Вас греховные вожделения, я ей ничего не говорил: неловко было при народе... e) Гиляровского еще не видел. Когда увижу, то передам ему Ваше поручение относительно книгопродавца, взявшего с уступкой 50%. f) Касательно драматического гонорара и векселя Гудвиловича жду дальнейших распоряжений. 2) Сегодня послан Вам не совсем удавшийся новогодний рассказ. Хотел написать покороче и испортил. 3) Ваши наблюдения по части московской журналистики проверяю. (...) 4) Виденные мною порядки петербургских редакций воспеваю, где только возможно. Вообще воспеваю весь Петербург. Милый город, хоть и бранят его в Москве. Оставил он во мне массу самых милых впечатлений. Очень возможно, что в данном случае, в суждении своем о Питере, мои мозги подкуплены. Ведь жил я у Вас, как у Христа за пазухой. Всё мое питерское житье состояло из сплошных приятностей, и не мудрено, что я видел всё в розовом цвете... Даже Петропавловка мне нравилась. Путаница в голове несосветимая: Невский, старообрядческая церковь, диван, где я спал, Ваш стол, Билибин, Федя, толстый метранпаж, полотенца на стенах, борода Тимофея, Борель, Палкин, земляные груши, сиг, перинка для

{01175}

Рогульки и Апеля, Сенной рынок, Лейферт... Ясно очерченной картины нет, а всё какие-то отрывки. Что ясно помню, так это рыло Апеля Апелича и целодневное молчаливо-созерцательное хождение Феди по комнатам, остальное же в тумане, точно сон... Этим туманом я обязан Вам, ибо в какие-нибудь три дня Вы навалили на мои нервы столько впечатлений, что голове в пору разорваться. А ел-то и пил я у Вас! Точно я не в Питере был, а в старосветской усадьбе... Кстати: свежих сигов в Москве нет. Конечно, Вы и без меня знаете, как я благодарен Вам за Ваше гостеприимство и возню с моей тяжеловесной особой, но все-таки считаю нужным констатировать еще раз эту благодарность. 10000 раз спасибо. В заключение поздравляю Вас и всех Ваших с Новым годом, с новым счастьем. Прасковье Никифоровне и Феде нижайший поклон и поздравление. Билибину кланяйтесь и скажите, что я собираюсь написать ему. П. И. Кичеев стрелялся, но... неудачно. Пальмина еще не видел. За сим будьте здоровы. Еще раз спасибо в квадрате. Ваш А. Чехов. Про Святейший синод и Сенат отец спрашивал. Сердится, что я внутри не был. Р. S. Буду писать еще. Хочется о Питере поговорить.

{01176}