Когда встали из-за стола, Муратов подошел к Кускову. Он был слегка пьян. Безбровое лицо покраснело, светло-серые глаза горели недобрым огнем. Он взял Кускова за пуговицу пиджака.
— Святослав Федорович, мы с вами, кажется, встречались, — сказал он.
— Простите… Не помню, где.
— У графини Ары. Тогда она не была замужем, и была просто Варварой Николаевной Лежневой, дочерью Лежнева, женатого на княжне Мери Рокотовой. Она развелась потом и вышла замуж за камер-юнкера Сережу
Брянского… В организации Успенского. Не помните? Я был у вас для связи с «Асторией», где заседал наш штаб.
— Простите, Сергей Сергеевич, все было тогда так
смутно. У меня имена и лица перепутались.
— А графиню Ару вы помните?.. Вы, кажется, тогда пользовались ее взаимностью?
— Мне думается, Сергей Сергеевич, — холодно сказал Кусков, — что это вас не касается.
— Не совсем так, как вам думается. Я хотел только сказать, чтобы вы не вздумали чего-нибудь…
— Серега, — окликнула Ара. Она полулежала с папироской в зубах на диване. — Оставьте в покое Кускова. Вы любите после обеда привязываться.
— Нет, послушайте, графиня, и вы, князь, и ты, Павло… Я только кое-что хотел обнаружить.
— Опять по контрразведочной части? — сказал Синегуб.
— Ну? — сказал князь. — Что вы еще нащупали, коварный, подозрительный Серега, чующий большевика там, где им и не пахнет?
— Нет, господа, я только хотел сказать, что Святослав Федорович Кусков — сын генерала, бывшего генерала, Федора Михайловича Кускова. Так это или не так, Святослав Федорович?
— Совершенно верно, — бледнея, сказал Кусков.
— Ну, что из этого? — сказал Алик.
— А Федор Михайлович Кусков, по имеющимся у меня сведениям, находится на службе у большевиков, в Красной армии командовал дивизией. Вам это, Святослав Федорович, известно?
— Да, — опуская голову, сказал Кусков.
— А известно, где он теперь?
— Нет. С 1919 года я ничего не знаю о моем несчастном отце.
— Допустим, что даже и так.
— Что вы хотите этим сказать? — порывисто вскидывая голову и в упор, глядя на Муратова, спросил Кусков.
— То, что когда мы придем в Москву, нам придется повесить вашего отца.
— Ах! — воскликнула Ара и вскочила с дивана.
За ней поднялся князь Алик. Наступило тяжелое продолжительное молчание. Мертвая тишина стояла в кабинете. Наконец Кусков медленно заговорил.
— Судить моего отца не вам… Я думаю, никто из вас… Может быть, только князь… Никто из вас не сможет понять, что пережил и перечувствовал мой отец и как велики и ужасны его страдания. Надо знать моего отца и мою мать, чтобы все это понять… Надо жить их жизнью, а не судить из кабинета парижского ресторана.
И в полной тишине, никому не подав руки, Кусков вышел, мерно шагая по мягкому пушистому ковру.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления