Онлайн чтение книги Посрамитель шайтана
Глава 12

…Честно говоря, для того чтобы в полной мере оценить юмор этой блистательной фразы, надо было видеть внешний прикид Ахмеда. Во-первых, соответственно популярной поговорке, босой! Драные штанишки едва прикрывают костистые колени. На ребристом торсе замызганная безрукавка, на бритой голове войлочный колпачок, шесть раз обмотанный затрёпанной скатертью. То есть египетская мумия времён Птолемеев одевается для выхода на базар чище и элегантнее…

И этот уличный обмылок нагло утверждает, что две прилично упакованные женщины (а Оболенский, как известно, всегда крал только лучшее!) типа и есть его (не Оболенского!) жёны?! Ну, это примерно, как если бы общеизвестный жековский слесарь дядя Вася заявил, что женат на Монтсеррат Кабалье, а морду Баскову он начистит гаечным ключом завтра же, чисто из ревности, ага… Естественно, стражи тоже не очень во всё это поверили и вежливо уточнили:

– Этот шелудивый баран в самом деле ваш муж, о почтеннейшие?

Ходжа со Львом переглянулись и уже практически кивнули, как вдруг впавший в панику башмачник резко прыгнул на спину Рабиновичу, пнул ослика мозолистыми пятками и заорал на весь квартал:

– За мной, парни! Да поразит шайтан всех недогадливых слуг закона изысканной болью в то место, куда им не заглядывает солнце. Нас не догоня-а-ат!!!

С равным успехом можно было бы в лицо назвать остановившего вас гаишника козлом в погонах. Кокандские стражники посмотрели на скрывшегося в клубах пыли башмачника и плавно перевели пылающие местью взоры на оставшихся «ханум». Насреддин и Оболенский стояли, как два идиота или две идиотки. Шоу трансвеститов кончилось…

Как только первый из четверых страж протянул руку к парандже домулло, бывший визирь сумел постоять за себя, применив недозволенный, но так любимый всеми женщинами удар коленом в пах. Чрезмерно ревностный служака рухнул с горловым писком раздавленной канарейки… Предупреждая действия остальных, Лев могучим рывком зашвырнул в них лоток с остатками фруктов, и две «злостные нарушительницы шариата» дали дёру! Доброго башмачника Ахмеда они цветисто материли уже на ходу…

Вай мэ, что же это за избранная прелесть – погоня на восточном базаре! Какое высокое упоение со свистом и гиканьем нестись вперёд, перепрыгивая через горшки и корзины, мешки и хурджины, а кое-где и через невысоко сидящих дервишей…

О, сбитые с ног торговцы, покупатели, лотки, палатки, навесы, а также мелкий негабаритный скот… О, поминальный хруст свежих фруктов под ногами, экзальтированная мусульманская ругань и недолетающие плевки разочарованных верблюдов вслед… О, бессильная ярость суровой стражи, получающей сполна за всё, что творили две резвые, безбашенные «эмансипе», отчаянно отстаивая своё право на свободу и волеопределение… Нет, по сути, их всё равно бы, конечно, поймали. Оторваться от стражи можно всегда, но когда, в конце концов, к погоне присоединяется полбазара…

Ходжа с разбегу затолкал разгорячённого друга в какой-то полотняный шатёр, где двое почтенных дедушек наводили красоту, полируя у брадобрея блестящие макушки. Сам маэстро ножниц и бритв на минутку вышел выплеснуть мыльную воду. То, что произошло дальше, было, несомненно, наитием! Причём снизошедшим не с высоты небес… Наши прохиндеи, не сговариваясь, одновременно сорвали с себя длиннющие паранджи, сунули в них обалдевших аксакалов и бесцеремонно выставили вон!

Почти в то же мгновение толпа догоняющих радостно сгребла двух «преступниц» и передала с рук на руки запыхавшейся страже. Тот факт, что при досмотре под личинами ханум были обнаружены два возмущённых старца – никого не удивил, все и так догадывались, что забитые восточные женщины подобных марафонских фортелей с прискоком вдоль базара обычно себе не позволяют. А оправдания красных пенсионеров… кому они интересны?! Никому! Как никто и не обратил внимания на двух достойных мужей в белых одеяниях, бочком выскользнувших из палатки брадобрея. Тем паче что обоих почти сразу же приняла в свои объятия кучка студентов из близстоящего медресе, тиская и подбрасывая…

– Какая пьяная корова их укусила?!

– Не ругайся, Лёва-джан! Сделай дружелюбную улыбку, сощурь голубые очи и кивай. Похоже, нас за кого-то приняли…

– Не вы ли, почтеннейшие, будете двумя великими учёными богословия, толкователями Корана, знатоками хадисов – достойнейший Мирза аль-Азад и мудрейший Мирза аль-Кумрад? – в упор спросил самый активный из студентов, по виду и манерам настоящий комсомольский вожак.

– Парень, окстись! Мы не две Мирзы и даже не две Кирзы, хотя и два сапога пара, – натуженно сьюморил Лев, но Ходжа толкнул его локтем в бок, намекая на поддержание маскировки, и, поправив ватную бородёнку, елейно подтвердил:

– Мой образованнейший друг всегда столь изысканно шутит… Разумеется, это мы. А что угодно от нас юным ученикам кокандского медресе?

– Как что? – удивлённо икнул юноша. – Разве не вы ниспосланы эмиром бухарским для проведения у нас беседы на богословскую тему?! Пройдёмте, аксакалы, вас все ждут!

Оболенский, гневно зыркая глазами, мимикой изобразил другу всё, что он с ним сделает, когда вырвется на свободу. Насреддин же всего один раз кивнул в сторону довольно прохаживающихся стражей и важно позволил ввести себя в обшарпанные ворота высшего учебного заведения…

– Как я понимаю, он ведь был очень образованным человеком для своего времени? – уточнил я, делая вынужденный перерыв, потому что рука уже просто отказывалась писать.

Сытый Оболенский с фужером вина может поэтично трепаться и час, и два, и пять. Конспектировать все его творческие навороты причудливой смеси вымысла и реальности – труд просто каторжный! В следующий раз непременно включу диктофон, а сейчас…

– Ну, в смысле знания текстов Корана наш Ходжа, конечно, был подкован будь здоров, – царственно согласился мой друг. – У меня, разумеется, столь фундаментальных знаний в багаже с гулькин хрен. Хотя, с другой стороны, в работе преподавателя главное не начитанность, а практика. И потом, тема-а…

– Что тема?

– Тема лекции, прочитанной нами в медресе в духе философско-религиозного диспута, звучала так: «Любовь и секс в исламе»!

Я поплыл со стула…

…Кокандское медресе представляло собой жилой комплекс размерами с отдельный квартал. Здесь был обширный двор, высоченный минарет, причудливо изукрашенный голубой глазурованной плиткой, глинобитные хозяйственные постройки, общежития для студентов и палаты для учительского состава и некое подобие открытых лекционных террас под полотняными навесами. Обязательные «намазы» проходили во дворе, коллективная молитва более угодна Аллаху, а кроме того, приучает молодёжь к дисциплине и послушанию.

В принципе Лев студенческой среды не боялся, просто по-арабски прикрыл лицо свисающим краем чалмы (дабы скрыть отсутствие достойной аксакала бороды) и вовсю болтал с почтительными восточными юношами. Нетактичных вопросов ему не задавали, ничем особенно не грузили, даже, наоборот, намекали на отдых в благословенной тени, горячий плов и свежий зелёный чай.

Вскоре наши герои были сопровождены в уютную прохладную комнатку, где их действительно ждал роскошный стол – свежие лепёшки, горячий плов, инжир, урюк и бастурма…

– Ха, вот это я понимаю – накрыли поляну, обеспечили заезжих лекторов полным почётом, в смысле «ты меня уважаешь?!», а после такой обжираловки я готов поставить всем зачёт не глядя! Вот только… вина почему-то нет. В кувшине вода, в миске простокваша… Скупердяйчато получается, полный вай дод!

– О, мой вечно ненасытный друг, позволь напомнить тебе, что мы находимся не где-нибудь, а в медресе! В том святом учреждении, в чьих стенах и помыслить нельзя о нарушении запретов шариата! Хотя одну-другую пиалку креплёного не помешало бы…

– Да сохранит вас Аллах и помилует, почтеннейшие коллеги. – В двери неожиданно шагнул высокий старец с подозрительным взглядом и высокомерно вздёрнутым носом. – Надеюсь, ваши желудки полны, ибо молодые сердца, жаждущие принять мудрость ваших суждений и слов, уже ждут во дворе. А как известно, промедление есть первый воин шайтана! Вам следует идти, пока они чего-нибудь не порушили от любви к науке…

Ходжа поднялся без спора. Оболенский свою лепёшку доедал уже на ходу, но бросить отказывался категорически. Тему лекции им объявили при всём честном народе…