Онлайн чтение книги Поумнел
XXIV

Муж и жена встретились в зале.

— Ты останешься здесь на весь вечер? — спросил Александр Ильич.

— А ты?

У ней был утомленный вид. Она хотела бы пойти к себе, взять с собой дочь, — Сережа отправился в цирк, и отец отпустил его одного, — надеть свой халатик и поговорить с нею подольше.

— Тебе нездоровится?

Этот вопрос Александр Ильич сделал без всякой тревоги на лице. В Петербурге его бесстрастная мягкость с нею получила еще более условный оттенок.

— Я немного утомилась.

Она сказала ему про желание взять Лили и пойти к себе.

— А я должен еще попасть на вечер.

Куда он ехал, она не знала и не стала узнавать. Она заметила, что он был бледнее обыкновенного, и тоже не спросила — почему. Таких расспросов он никогда не любил и прежде.

Если бы она слышала разговор в кабинете и побывала в душе своего мужа, прошла бы вместе с ним через ряд подавленных едких ощущений, она поняла бы, почему он был так бледен.

В дверях гостиной показалась Лидия.

— Nina! — окликнула она сестру.- Tu t'en vas?[86]Нина! Ты уходишь? (фр.).

И вслед за тем она ленивой своей поступью подошла к ним.

— Какие они там все глупости переливают! — довольно громко произнесла она и кивнула взад головой на гостиную.- C'est a dormir debout!..[87]Это вздор!.. (фр.).

— Вы едете? — спросил ее Александр Ильич, бывший с ней на "вы".

Он ей улыбнулся, и глаза его блеснули. В первый раз Антонине Сергеевне пришла мысль: "А ведь они пара! Какие оба красивые и видные!" Она даже начала краснеть от этой внезапной мысли.

— И вы обращаетесь в бегство? — шутливо сказал он Лидии тоном полувопроса. — Домой или еще в гости?

— Я должна бы заехать на минуту домой, но Виктор Павлович, конечно, не пожелает меня сопровождать.

— А он дома? — спросил Гаярин.

— Разумеется.

— Знаете что, Lydie, — заговорил он, оживляясь все заметнее. — Я еще его не видал… Довезите меня к себе… Я на минутку зашел бы к нему.

— Едемте.

Она тоже оживилась.

— Bonsoir, Nina…[88]Добрый вечер, Нина… (фр.). Когда же ко мне обедать?

— Не знаю, Лидия.

— Да ты совсем разомлела… с дороги…

И она прибавила, повернув лицо к ее мужу.

— Она у вас всегда в эмпиреях! Ха-ха!..

Смех у Лидии был неприятный, горловой и выказывал больше всего ее недальность.

Гаярин и Лидия пошли к передней. Он ничего не сказал Антонине Сергеевне; она только кивнула головой. Надо было возвратиться в гостиную, где кузина, наверное, будет удерживать ее. Придется сказать, что у ней начинается мигрень. Лили, кажется, весело сидеть с большими и воображать себя девицей… Зачем лишать ее удовольствия?

Но чего она тут наслушается? Зачем засаривать ее голову всем этим полумистическим вздором?

Надо было взять ее с собой. Антонина Сергеевна, совсем разбитая, скрылась за портьерой гостиной.

В эту минуту муж ее сходил с лестницы с ее сестрой и поддерживал ее немного под локоть. Он в своей ильковой шубе и бобровой шапке, она в светло-гороховой тальме, с песцовым мехом, — оба видные и барски пышные, — смотрели действительно парой, точно они молодые, выезжающие первую зиму.

До сих пор Лидия побаивалась своего шурина, но в этот приезд он ей показался совсем другим человеком. Она чутьем истой дочери Елены Павловны распознала, куда он стремится, и ей нечего было больше бояться. Они понимали друг друга прекрасно. Вот какого мужа ей нужно: блестящего, с красивым честолюбием, а не Виктора Павловича Нитятко: тот, если и будет министром, все равно не даст ей того, что ей надо было, не превратится в настоящего сановника, в уроженца высших сфер.

Гаярин вбок взглядывал на свою свояченицу, и ее профиль нравился ему. И ее видный стан, в светлой тальме, опушенной дорогим мехом, выступал так красиво на темном атласе каретной обивки.

Он упрекнул себя в том, что слишком высокомерно относился к ней, считал почти набитою дурой. А разве она в теперешнем его положении не годилась бы ему в жены гораздо больше, чем Антонина Сергеевна?..

Та — поблекла; как женщина, она для него почти что не существует, а это в брачной жизни человека, полного силы, печально и опасно. Да и помимо того, Антонина Сергеевна, не желающая «поумнеть», понять, что он теперь и куда идет, рядом с ним занять почетное место и там, в губернии, и здесь, в том кругу, где он будет отныне жить и действовать, — это вечная помеха. Гостиной она не создаст, связей не поддержит, будет только всех отталкивать и пугать, напоминать о его прошедшем, вызывать глупые, вредные толки.

Ну, Лидия пуста, не умна… Но для выездов и знакомств у ней есть: барский тон, эффектная внешность, умение одеваться и нравиться мужчинам, все светские аппетиты… Эта не стала бы ему делать диких сцен из-за того, что его собираются выбирать в предводители.

Как бы отвечая на его мысли, Лидия спросила его:

— Alexandre, довольны вы вашим назначением?

Он ответил, что доволен. Разговор отрывочно пошел на эту тему. Ближе к дому она сказала ему:

— Вы, конечно, смотрите на предводительство, как…

Слово она не сразу нашла.

— Как на marchepied?[89]ступеньку (фр.).

Он только усмехнулся в ответ. И через минуту спросил ее в свою очередь про мужа:

— Виктор Павлович разве не имел оснований рассчитывать к новому году на звание статс-секретаря?

— Не знаю, — заговорила она оживленнее, и под тальмой он заметил, как она повела своими крупными плечами. — Он ведь мне не поверяет своих… enfin, ses ambitions!.. Конечно, это было бы хорошо… N'est-ce pas, c'est un titre à vie?[90]чаяний!.. Не правда ли, это пожизненный титул? (фр.). Вроде генерал-адъютант в штатской службе?

— Вроде, — тихо вымолвил он и полузакрыл мечтательно глаза.

— Шитый мундир… хоть и не золотом, mais tout de même, c'est chic.[91]но все же это шикарно! (фр.).

— Très chic, — так же мечтательно повторил он и запахнулся в шубу.

Она попадала на свою любимую зарубку. Муж мог бы давно получить какое-нибудь звание, дающее ей, как светской даме, полный ход всюду. Положим, она и теперь особа "третьего класса" и может являться на больших балах и выходах; но все-таки она чиновница, а не дама, принадлежащая к особому классу, имеющему доступ всюду и приезд "за кавалергардов".

— Виктор Павлович, — сказала она, протягивая слова, что для нее было признаком некоторого раздражения, — давно бы мог иметь… une charge honorifique. Но у него какая-то нелепая гордость… Il veut être homme d'état et pas autre chose![92]почетную должность. Он хочет быть государственным деятелем и никем другим! (фр.).

— Одно другому не мешает, — как бы против воли и чуть слышно промолвил он.

Их взгляды встретились в полутемноте. Они превосходно понимали друг друга.

— Ce que je me tue à lui démontrer![93]Именно это я устала ему доказывать (фр.).

Голос у ней как бы перехватило, после чего она добавила:

— Вам, Alexandre, конечно, надо бить на то, на что ваше предводительство дает право.

Александр Ильич ничего не ответил и только сделал неуловимый жест головой. Он не сообщил ей, что визит к ее мужу находился в связи с их разговором. И то, что она ему сейчас сказала о гордости мужа, немного смутило его.

Карета остановилась у широкого подъезда казенного здания. В воротах, помещавшихся рядом, темнела тяжелая фигура дежурного сторожа, укутанного в тулуп.

— Bonjour, Alexandre… Я вас выпущу, — очень ласково крикнула ему Лидия, и лакей захлопнул дверку.


Читать далее

I 09.04.13
II 09.04.13
III 09.04.13
IV 09.04.13
V 09.04.13
VI 09.04.13
VII 09.04.13
VIII 09.04.13
IX 09.04.13
X 09.04.13
XI 09.04.13
XII 09.04.13
XIII 09.04.13
XIV 09.04.13
XV 09.04.13
XVI 09.04.13
XVII 09.04.13
XVIII 09.04.13
XIX 09.04.13
XX 09.04.13
XXI 09.04.13
XXII 09.04.13
XXIII 09.04.13
XXIV 09.04.13
XXV 09.04.13
XXVI 09.04.13
XXVII 09.04.13
XXVIII 09.04.13
XXIX 09.04.13
XXX 09.04.13
XXXI 09.04.13
XXXII 09.04.13
ПРИМЕЧАНИЯ 09.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть