Онлайн чтение книги Правосудие с того света
Глава семнадцатая

Встреча подруг была радостной, наполненной светлыми воспоминаниями юности, после которых они перешли к прозе настоящего. Елена была кратко сдержанна. Сказала только, что замужем и имеет свой собственный бизнес.

— Занимаюсь недвижимостью…

— Зависть — это плохо, — подрагивающим голосом произнесла Лариса, — но я тебе завидую. Ты нашла себя. А мне пришлось развестись… Муж даже слышать не хотел о том, чтобы я работала…

— Надо было все же попытаться настоять на своем, — мудро заметила Елена.

— Ой, ты же знаешь, мой характер не из мягких, но он сказал «Нет!», и об это «Нет!», хоть разбейся! Я вспылила и подала на развод. Теперь наслаждаюсь работой с восьми до десяти в Сбербанке…

Слушая подругу, Елена думала:

«Если бы я решилась развестись с Виктором, то точно так же, избавившись от однообразия ничего неделания, попала бы в однообразие рабочего режима мелкой служащей. Нет!.. Нет!.. Я хочу другого… более значительного, интересного. Я вполне способна стать во главе фирмы…»

Как Елена ни избегала разговоров о себе, Лариса хотела узнать больше. И Елена невольно увлеклась, расправила плечи, подняла голову. Приятное чувство уверенности проникло к ней в душу, и на какое-то мгновение, забывшись, она действительно ощутила себя директором крупного московского бюро недвижимости, но вовремя спохватившись, сказала:

— Поздно! Давай спать!

Два дня спустя, расцеловавшись с подругой, она отправилась на Катунь. В лагерь приехала уже не Елена Усова, а Екатерина Бажова.

Еще не имея никакого плана по устранению Виктора, Елена поняла, что ей надо вести двойную жизнь, иначе она просто рискует сойти с ума. Отыскав нужного человека, она купила паспорт на имя Екатерины Бажовой. К тому же ей хотелось мужского внимания — ведь Виктор почти не уделял ей времени. Это было очень опасно: если бы он узнал о ее измене, он просто вышвырнул бы ее за дверь. Виктор тешил свое самолюбие тем, что полностью доверяет жене, однако его прозрачно — голубые глаза зорко следили за ней. Под чужим же именем Елена могла позволить себе приятную мимолетную связь. Однако в лагере, больше, чем мужчины, ее захватила Катунь. Пенные брызги ударили в лицо, упругие струи подхватили лодку, руки Елены уверенно взялись за весло. И вдруг все полетело в бездну, лодка перевернулась, и Елена увидела рядом с собой бородатое, смеющееся лицо инструктора, который крепко схватил ее за пояс.

— Пустите! — закричала она. — Я сама! Ей хотелось борьбы со стремительно несущейся в бездну рекой.

Туристы ухватились за лодку и благополучно подплыли к берегу. Сушились, хохотали… Елена сняла шлем, пухлый спасательный жилет, и неожиданная мысль огненной молнией пронзила ее.

«Ведь никаких следов!.. Никаких!.. Вода!..»

Отныне эта мысль более не покидала ее.

Елена вернулась в Москву, и опять изо ДНЯ в день замелькали эти ненавистные глаза, и этот будто притягивающий к себе удар затылок Елена стала бояться самой себя, ее подавленная энергия требовала выхода. Она снова начала заниматься в «Петронии» — до изнеможения, до головокружения, до дрожи во всем теле. Она знала — ей надо быть сильной. Однако нервного срыва избежать не удалось.

Как-то утром за обязательной чашкой кофе с Виктором она дольше обычного задержала на нем свой взгляд, и вдруг всю ее грудь заполнила тошнота. Рука непроизвольно взялась за мраморную пепельницу: ей хотелось сейчас, сию же минуту избавить себя от кошмара видеть его, дышать с ним одним воздухом. К счастью, неловким движением она опрокинула чашку с кофе себе на колени, и это ее спасло. Виктор уехал в офис, а Елена помчалась в турфирму и купила путевку в Испанию.

«Если я не уеду, я или умру, или убью его», — больше она ни о чем не могла думать.

Чтобы хоть как-то успокоиться, Елена на весь день отправилась в «Петроний». Там ей и пришла неожиданная мысль полностью изменить себя не только внешне, но и внутренне. Аутотренинг увлек и спас ее от нового нервного срыва. Словно шпион перед отправкой в тыл врага, Елена сочиняла и запоминала свою легенду. Затем она занялась гардеробом: купила такие вещи, в которых раньше не рискнула бы появиться.

Поздним июльским вечером в отель «Прадо» приехала сильно уставшая сеньора Екатерина Бажова: лиловый шелковый платок скрывал цвет ее волос, глаза прятались за темными стеклами очков…

* * *

Утром озорные, слепящие солнечные лучи проникли сквозь неплотно задернутые шторы. Елена вскочила и принялась создавать свой новый образ. Белокурые волосы превратились в медно-рыжие, серые линзы, словно тучи, скрыли зелень глаз, ложная родинка на шее, ярко-вишневые чуть припухлые губы, немного темно-розовых румян на скулы — и получилась новая роскошная женщина. Она смотрела на себя в зеркало и чувствовала, что какая-то неведомая сила вливается в нее. Ее тело словно искрилось.

Елена надеялась, что обойдется без знакомых лиц, но едва ли не первой, кого она увидела, была экстравагантно-несчастная Римма.

«Вот черт! Принесло же сюда эту старую куклу!. -испугалась Елена, но тотчас взяла себя в руки и спокойно отправилась на пляж.

Римма не узнала ее, и мало того — приняла за иностранку. Трюк удался…

Так забавно, когда тебя называют другим именем: другой звуковой код изменяет твое поведение, манеры. «Екатерина!» — и Елена совсем иначе повернула голову, улыбнулась…

Убедить других, что ты — это не ты, нелегко — но еще труднее убедить в этом себя. У Елены это получилось. Что ж, у каждого свои таланты. Истинная женщина должна уметь перевоплощаться.

Отделавшись от своего вечно приниженного «я», Елена чувствовала себя великолепно. Ее тело испускало коварно обольстительные флюиды такой силы, что глаза мужчин, сверкая сладострастным блеском, невольно устремлялись на нее. В ярко-желтой юбке, что «пляске бедер вторит», и едва прикрывающем грудь фигаро она окончательно вскружила всем им головы. И один не выдержал…

«Вот он, принц Греза!» — не доверяя тому, что видит, иронично усмехнулась Елена. Ричард Вествуд оказался потрясающим, восхитительным любовником. Его сильное, пахнущее морем и свежестью тело

опьянило ее.

Ресторан с массивной позолотой и тяжелыми красными портьерами, позолоченные приборы, волнующий аромат свечей… прохлада шелка на огромной, нескончаемой, освещенной луной постели и его восторженный шепот…

Ричард оказался первым, кто по-настоящему взволновал Елену и разбудил в ней желание узнать других мужчин. Однако для этого она должна была как можно скорее стать вдовой.

Под равномерный шум морских волн Елена все обдумала и вернулась в Москву с детально разработанным планом.

Однако искушение поскорее примерить одеяние вдовы было настолько велико, что она не выдержала и отправилась в траурный бутик, предварительно приняв облик Софьи: сверкающие медью волосы, темно-карие линзы и королевский поворот головы. О, какие там были восхитительные наряды!

Ничего лучшего она не видела. Елена выбрала самое элегантное, самое дорогое платье. Примеряя черный шуршащий шелк, она трепетала от наслаждения, она уже видела этот праздник: как положит Виктора в самый дорогой гроб и помашет ему рукой в перчатке… и никогда больше его прозрачный, бледно-голубой взгляд не вопьётся в неё!..

Потом она разыграет из себя безутешную вдову, но день похорон Виктора будет ее днем, и она хочет выглядеть лучше всех! По дороге из бутика Елена заехала в офис мужа, зная, что ни его, ни Вадима там нет. Она немного поболтала с секретаршей и, когда та отлучилась, зашла в кабинет Савина и положила ему на стол проспекты фирмы «Каскад». Ей было известно о желании Вадима покорить какую-нибудь строптивую реку.

«C Софьей не может справиться, так хочет утешить свое попранное самолюбие рекой, — зло усмехнулась Елена. — Но с рекой тоже ничего не выйдет. Я об этом позабочусь!»

Она была почти уверена, что Вадим уговорит ее мужа поехать с ним.

«Ну, не уговорит, придумаю что-нибудь другое, — утешала себя Елена. — Хотя лучше этого варианта и быть не может!»

Вадим действовал так, будто прочел ее сценарий: он так увлекся своей идеей отдыха настоящего мужчины, что сманил и Виктора.

Опустив ресницы и удерживая губы от улыбки, Елена внутренне торжествовала.

Отправить вместо себя в Сочи Настю Фокину не составило никакого труда. У бедной «девушки за сорок» едва не перехватило дыхание от щедрого предложения богатой стервы, как мысленно она их всех называла.

«Ошиблась… бывают исключения!» — не от большого ума подумала она.

Елена тем временем уже покупала себе билет на рейс Москва — Барнаул по новому фальшивому паспорту на имя Иванченко Валентины Валентиновны.

В этот момент все чуть было не погубил Ричард. Раздался звонок, и он объявил обрадовавшейся его голосу Елене, что приготовил ей сюрприз — прилетел в Москву.

— Ты не шутишь? — не в силах скрыть испуга спросила она.

— Нет!.. Но ты, кажется, не очень рада…

— Что ты!.. Что ты!.. Напротив! — спохватилась Елена.

Они договорились о встрече, и она только успела вставить серые линзы.

Может быть, следовало отказаться от этого свидания, но Елена чувствовала, что находится на пике удачи и ей все сойдет с рук

Ричард был поражен новой гранью ее красоты.

— Ты искрящаяся, непостижимая женщина, — восторженно шептал он. — Каждая встреча с тобой — это премьера.

— И тебя это привлекает? — сверкнув улыбкой, лукаво спросила Елена.

— Будничные женщины — для неуверенных в себе мужчин, а я люблю праздники!

Елена была очень взволнована неожиданной встречей с Ричардом и предстоящим убийством мужа. С ней творилось что-то невероятное, и это придавало ей необыкновенное роковое очарование. Мощные флюиды обольщения, исходившие от нее, пронзили ауру Ричарда, и он понял, как сильно любит эту женщину.

Не в силах совладать с собой, они обменивались поцелуями, за которыми и застала их Софья.

К счастью для Елены, Ричард приехал только на один день, и ранним утром они уже расстались с ним перед таможенным ограждением в Шереметьево-2.

Таким образом, план устранения ненавистного мужа нарушен не был, и «Валентина Валентиновна Иванченко» отправилась в Барнаул.

* * *

Подруга детства и юности едва не задушила Елену в объятиях, когда та, краснея и волнуясь, протянула путевку, купленную на ее имя.

— Чтобы ты уже не смогла отказаться, — пояснила Елена. — Я так хочу доставить тебе хоть немного радости. Лариса уехала, а Елена, накормив ребенка продуктами, плохо сочетающимися друг с другом, вызвала у нее рвоту и повышение температуры. Уговорив соседку остаться с девочкой, она поспешила в лагерь к Ларисе.

На автомобильной стоянке Елена выбрала темно-вишневый джип и попросила его владельца, парня лет двадцати пяти, отвезти ее на Катунь. Парень хотел было ответить «нет» но она назвала такую сумму, которая уже подразумевала «да».

Оставив машину на шоссе, Елена по хорошо утоптанной тропинке поспешила к лагерю. Завидев Ларису, она отчаянно замахала рукой и, не дав той опомниться, поменялась с ней одеждой. Испуганная Лариса побежала к машине, а Елена в шлеме и спасательном жилете легкой походкой направилась к реке.

Неприятное волнение охватило ее.

«Ведь еще ничего не сделано, можно все оставить как есть… Но что?. -спросила она саму себя. — Рабское существование под пристальным взглядом бесцветных глаз… Ведь меня он уже давно уничтожил… А я вовсе не хочу его убивать, я просто хочу вернуть себе свое "я"! — Она остановилась, учащенно дыша, и устремила взгляд в землю. — Хватит! Не о том думаю! Да и нельзя думать… тут только начни…»

Она смело подошла к суетившимся туристам. Если все-таки Виктор или Вадим ее узнают, то это сойдет за сумасбродную шутку. Они ее не узнали. Для новичков даже спокойный участок Катуни кажется дорогой в ад. Виктор с Вадимом были неприятно удивлены своему чересчур большому волнению и, подавляя его, пытались доказать самим себе, что они мужчины.

Елена заняла место за Виктором. Лодка вздрогнула и понеслась. Елена знала, что метров через пятьсот инструкторы перевернут лодку. Странно, но она почти не волновалась, только ощущала дрожь от нетерпения… И вот… лодка опрокинулась, ледяная вода сомкнулась над головой… Елена, вынырнула рядом с Виктором и ловко обхватила его бедра ногами.

Отплевываясь от воды, он, с изумлением увидев перед собой лицо собственной жены, пробормотал:

— Лена?

И вот он — ненавистный прозрачно-голубой глаз! Елена уверенно, словно в желе, погрузила в него свой указательный палец. Виктор, широко открыв рот, взревел от боли. Сильные руки надавили ему на плечи, и он ушел под воду. Боль ударила в мозг и парализовала… Он несколько раз дернулся всем телом, но на плечах словно лежали гири… Елене казалось, что Виктор все еще пытается вырваться, и она удерживала его как можно дольше… Наконец — отпустила…

Инструкторы не сразу заметили стремительно уносимый рекой оранжевый жилет. Предчувствуя недоброе, они скомандовали: «K берегу!»

Мокрые, веселые туристы еще не пришли в себя от потешного кораблекрушения, как инструкторы объявили, что кого-то унесло течением. Провели перекличку. Елена бодро откликнулась на фамилию Григорова. Она видела, как побледнел Вадим, как он отчаянно оглядывался по сторонам в надежде найти Виктора. Поднялась суматоха, воспользовавшись которой Елена подошла к растерявшемуся инструктору и сказала, что после случившегося уже не находит ни удовольствия, ни смелости продолжать спуск по реке. «Я уезжаю!» — объявила она и тут же поспешила забрать свои вещи. К вечеру Елена была уже в Барнауле. Со словами: «Ты не представляешь, что случилось!» — она ворвалась в квартиру Ларисы.

— Какое счастье, что ты уехала… Я себе никогда, никогда бы не простила… — взволнованно ходя из угла в угол, причитала она.

Когда Лариса узнала в чем дело, то согласилась с подругой.

— Бог с ней, с этой путевкой! Я тебе другую куплю! — говорила Елена. — Имея ребенка, не стоит так рисковать!..

— Может быть, все еще обойдется? — робко выразила надежду Лариса.

— Это же Катунь! — веско возразила Елена.

— А кого унесло? — с тревогой допытывалась Лариса. Его случайно не Вадимом звали?

— Нет! — уверенно ответила Елена.

— Все равно жаль… — да… все так неловко, неприятно получилось, — словно забывшись, вслух, говорила Елена. — Лариса! — строгим тоном обратилась она вдруг к подруге. — Мне придется попросить тебя об очень серьезном одолжении…

— Лена, ты же знаешь: все, что могу, я сделаю!

— Я просто боюсь, что вдруг, хотя это маловероятно, может начаться расследование этого несчастного случая. А мне бы очень не хотелось, чтобы мое имя фигурировало в Списке туристов. Во-первых, придется объяснять наш маскарад, а во-вторых, — она на минуту задумалась, — я тебе скажу правду: мой муж не поощряет мои поездки на Катунь… и если он узнает, что я была там… одним словом, мне это может очень дорого обойтись… Ты же не хочешь, чтобы я оказалась на твоем

месте?.

— Нет, конечно! — воскликнула Лариса, успевшая познать, что такое свобода работающей женщины. — Но у тебя же свой бизнес!

— Он держится только благодаря моему мужу! И как мне это ни тяжело признать, но я полностью зависима от него.

— История повторяется!.. — разочарованно вздохнула Лариса. — И все же твое положение несравнимо с моим. Твой муж как-то пытается тебя понять!

— Да! Да! — взволнованно сверкая глазами, подтвердила Елена. — И я это ценю! Поэтому, если вдруг кто-то начнет тебя расспрашивать о случившемся, ты просто скажи, что ничего не видела… испугалась и уехала.

— Лена, не волнуйся! Во-первых, никто, я думаю, ничего не будет расследовать, ведь это несчастный случай, а во-вторых, никто не видел, как я покинула лагерь, а ты осталась вместо меня…

Елена обняла ее за плечи.

— Спасибо, дорогая! Ты только запомни: если какие проблемы, я тебе всегда смогу помочь…

Она положила на стол конверт с деньгами.

— Лена, да ты что? — удивилась Лариса.

— Ничего! Я собиралась сделать это с самого приезда. У меня сейчас есть, а у тебя нет… Будет — отдашь, а не будет… — она взяла ее за руки и с нежностью посмотрела в глаза. Знаешь, я постараюсь сделать, чтобы было!.. Я упрошу мужа пригласить тебя к нам и познакомить с кем-нибудь из его

друзей…

— Ой, Ленка, правда?!

— Конечно! Как я об этом сразу не подумала?!

Елена еще о чем-то долго и увлеченно говорила, а напоследок напомнила о главном:

— Лариса, ты только не подведи! Если муж узнает, что я была на Катуни, тогда все… Он такой хитрый, — вздохнула она. — Может подослать и частного сыщика… и кого угодно… если только хоть что-то заподозрит…

— Лена, все! Забудь, что ты там была! — перебила Лариса взволнованную подругу. — Ведь то, что ты! подменила меня, известно только тебе и мне! И с чего я начну кому-то об этом рассказывать?!

Елена благодарно обняла подругу и поспешила в Москву ожидать известия о трагической гибели мужа.

* * *

Из аэропорта Елена не сразу поехала домой, а дождалась последнего рейса «Адлер-Москва». У загоревшей и изливавшей елей благодарности Насти Фокиной она забрала свой паспорт.

Когда Елена открыла дверь и вошла в квартиру, то не стала зажигать свет. Прислонившись лицом к холодной стене коридора, она в изнеможении вздохнула, и несколько слезинок облегчения соскользнуло по ее щеке. Она не помнила, сколько простояла в темном коридоре, наслаждаясь полным

одиночеством… Затем молнией пронеслась по квартире и повсюду зажгла свет. Встревоженные светильники выпустили свои яркие лучи, а Елена уже открывала бутылку шампанского. Проливая недовольно шипящую пену, она наполнила высокий бокал и включила музыку, но тут, же испугалась: «У меня же траур!» Рука уже потянулась выключить магнитофон, как, запрокинув голову, молодая женщина звонко рассмеялась:

«Я же этого еще не знаю!»

Полновластной хозяйкой, впервые со дня замужества, она расхаживала по квартире. Заглянув в ванную, и усилием воли остановила свои взметнувшиеся руки, которым не терпелось собрать и выбросить все одеколоны, лосьоны, бритвы Виктора. «He время, подожди!» — успокаивала она себя. Открыв стенной шкаф, Елена замерла в предвкушении момента, когда она вынет из него одежду Виктора, уложит в большие пакеты и… О, как ей хотелось поскорее уничтожить даже малейший намек на его былое присутствие. Пока она решила ограничиться одной его рубашкой от «Валентино». Она сняла ее с вешалки, нарочито ласково провела по ней рукой — и во мгновение ока разорвала на куски. Залившись смехом, бросила на поднос лохмотья и подожгла.

«Кажется, во мне еще не погибли инстинкты дикарей», — глядя на подрагивающие языки пламени и пританцовывая от избытка энергии, думала она.

* * *

Когда Елене позвонили и сообщили о несчастном случае, она издала положенный вопль и бросила трубку.

«Убийство требует жертв!» — сказала молодая женщина своему отражению в шкафу и, надев серое платье, пошла в ванную. Там она ловко размазала макияж влажной ватой и погримасничала перед зеркалом, изображая безутешную скорбь. Затем отправилась на кухню, налила стакан воды и уронила на пол, словно ее слабеющая дрожащая рука не в силах была поднести его к губам, налила второй и поставила на стол, рядом положила успокоительные таблетки. Подготовившись, таким образом, Елена прилегла в гостиной на диван отдохнуть, но… не удалось…

«Вот сволочи заботливые! — процедила она сквозь зубы. — Уже принесло кого-то утешать…

Квартира содрогалась от тревожного звонка. Елена взглянула на себя, скорбную, в зеркало и чуть не расхохоталась, но тут же сосредоточилась и, с лицом, выражающим недоумение, близкое к помешательству, открыла дверь: на пороге стояла испуганная Анна Савина. Она протянула руки к Елене,

словно та уже падала.

— Лена!.. — простонала она.

Елена ответила положенными рыдающими всхлипываниями, которые плавно перешли в пискливо-прерывистые завывания.

Потом квартира наполнилась женщинами в черном: женами друзей Виктора, родственницами Елены. Приехал убитый горем Вадим. Елена отлично встретила его: она уже вошла во вкус роли. Друзья Виктора со скорбными лицами пожимали ей руки, ободряли, но она словно их не слышала. Елена решила, что ей неплохо бы впасть в прострацию… Потом, словно понемножку сходя с ума, она стала выражать беспокойство, что ей надо очень хорошо выглядеть на похоронах.

— Витя!.. Витя будет недоволен… — бормотали ее мертвенно-белые губы.

— Лена, успокойся!.. Успокойся!.. — увещевали ее.

— Мне нужно платье… самое дорогое, — с безумными глазами Офелии твердила она. Наконец эти «курицы», как, злясь, мысленно называла их Елена, додумались и отправили какую-то Машу купить ей

траурное платье.

— Только самое дорогое… самое!.. — на последнем дыхании повторяла Елена.

Как она и рассчитывала, Анна Савина направила Машу именно в тот бутик, в котором она заранее присмотрела себе скорбно-шикарный наряд.

Все шло отлично, и единственное, что досаждало Елене, это невозможность ни на секунду остаться одной: ее все время опекали. А ей так не терпелось примерить шляпку с интригующей вуалью.

* * *

Похороны были великолепны… Елена выглядела, чарующе-скорбной. Ей очень понравился гроб Виктора и то, как она, рванувшись «движеньем испуганной птицы», припала к нему, и то, как ее немилосердно оторвали от лакированной крышки.

Потом все стало хуже: Елене надоело валять эту комедию, а утешающие все приходили и жали ей руку. Уединение на даче тоже сильно попортило ей нервы. Появление Кирилла несколько взволновало молодую женщину, но не более того.

Наконец все осталось позади. Елена записалась на прием к психологу, он посоветовал ей заняться делом, и она не преминула исполнить его совет, тут же отправившись в офис.

В ее планы не входил разрыв отношений с Вадимом, она просто хотела раз и навсегда поставить его на место, чтобы не возникало никаких недоразумений на тот счет, что президентом фирмы «Два V» будет она, Елена Усова, а никак не он.

Неожиданное появление Павла не смутило Елену: она слишком хорошо, как ей казалось, знала Виктора.

«Если брат не существовал для него при жизни, то на что он может рассчитывать после его смерти?. Так… видимо, в надежде, хоть чем-то поживиться..» — объяснила она себе возвращение блудного брата.

Известие о завещании взволновало Елену, но, рассудив, она пришла к успокоительному выводу: у Виктора, кроме нее и дочери, не было никого. Единственное, что он мог сделать, все завещать дочери, сделав ее, Елену, опекуном… Все! Других вариантов просто не могло существовать.

И Елена продолжала спокойно входить в курс дела своей фирмы «Два V».

Однако опасная неприятность уже поджидала ее в образе улыбчиво-услужливой Насти Фокиной. Будучи в трауре, Елена не посещала «Петроний», и Настя позвонила ей сама. Она была очень взволнована и предложила встретиться. Недоброе предчувствие кольнуло Елену…

* * *

Они встретились в небольшом кафе. Настя шепотом поведала своей благодетельнице о надоедливом молодом сыщике и, простодушно моргая ресницами, спросила, что же ей теперь делать?. Говорить или нет о том, что она, а не Елена Усова, отдыхала в «Рэдиссон Лазурной»?..

— Настя, какое это имеет значение? — удивленно передёрнула плечами Елена. — Конечно, не скрою, мне бы не хотелось после смерти Виктора выставлять на обозрение наши мелкие семейные проблемы. Да, он запрещал мне видеться с родственниками, не считая их равными себе, а я его обманывала и все равно ездила к ним.

— Значит, мне лучше ничего не говорить Кириллу? — разыгрывая невинную простушку, все уточняла Настя.

— Естественно, лучше не говорить! — подтвердила Елена.

Настя задумалась.

«Может, я напрасно это затеяла, и Усова, в самом деле, была в Саратове?. -она невольно глубоко вздохнула, решив закончить этот неудачный для нее разговор, но в последнюю долю секунды передумала: — Нет!.. Надо еще попробовать!»

— Я, конечно, не скажу, — опять начала Настя, — но этот Кирилл такой въедливый и так запутанно ставит вопросы, что я боюсь проговориться. Вы же знаете, я не умею хитрить… притворно вздохнула она.

— Настя, чего ты хочешь? — не скрывая раздражения, спросила Елена.

— Н-ничего! — с каким-то испугом воскликнула та и тихо добавила: — Совета.

— Я тебе уже полчаса советую не говорить детективу, что вместо меня в Сочи была ты!.. Неужели не понятно?!

«Понятливая какая!.. — мысленно чертыхалась Настя. Что же ты никак не поймешь, что за молчание надо заплатить?»

— Да мне все ясно… Просто боюсь оговориться… Ну, оговорюсь, не велика беда!.. — откинувшись на спинку стула, беспечно, но четко произнесла Настя.

Елена была вынуждена признать, что это шантаж.

«Стерва!.. Стерва!.. — кипело у нее все внутри. — Такая милая, простодушная, услужливая… Сделала ей королевский подарок — отдых в отеле, какой она даже во сне не могла увидеть… и она же меня шантажирует!.. Что же делать? всерьез заволновалась Елена. — Прежде всего — пообещать ей что-нибудь и выиграть время.»

Елена Заказала еще два «Мартини».

— Ох!.. — вздохнула Настя. — как лето быстро проходит… Бот уже и осень… еще немного — и опять пальто, сапоги… хочется прилично выглядеть, но разве это возможно с моей зарплатой? Просто с ужасом думаю, что опять придется ходить в старой дубленке… Елена была вынуждена ответить шантажистке так, как та того желала.

— Настя!.. Какие проблемы?! Ты мне так симпатична… К тому же я-то знаю, что такое носить старые вещи. Я тебе дам денег, ты купишь…

— Нет, что вы? — играя беспредельное смущение, воскликнула Настя.

— Не будем об этом и говорить! — оборвала ее кривляния Елена. — Позвони мне дня через три, и все будет в порядке!

— Даже не знаю, как вас благодарить, — довольно улыбнулась шантажистка.

«Поскорее умереть — вот твоя единственно возможная благодарность. — мысленно пояснила ей Елена.

«Насытить шантажиста невозможно, его можно только убрать!» — решила она и в течение трех дней разработала план убийства Насти Фокиной.

Когда та позвонила, Елена назначила ей встречу в бассейне.

— Очень хочется расслабиться, — между прочим, пояснила она, — немного поплавать… но видеть никого не желаю…Я приду завтра вечером, когда уже все разойдутся. Принесу, что обещала и хоть полчасика поплаваю…

— Отлично! — согласилась Настя.

— Только знаешь, я пройду через внутренний дворик Не хочу ни с кем сталкиваться и выслушивать соболезнования.

— Без проблем! У меня ключ, я вам и открою!

* * *

В десять тридцать вечера Елена уже была во внутреннем дворике. Она отлично знала, что за день по нему прошлось множество людей, и следов было более чем достаточно. Осторожно заглянув в просвет между буйной зеленью, оплетающей стеклянные стены с внутренней стороны, она убедилась, что Настя была одна. Елена тихонько стукнула в дверь, Настя встрепенулась и бросилась открывать. Усова вошла, устало улыбнулась, сняла плащ и села в шезлонг.

— Сейчас… немного переведу дыхание… Устала… Столько дел!..:..-не удержалась она похвастаться своей занятостью хоть перед Настей, которой через несколько минут суждено было

умереть…

— Отдыхайте! — приветливо ответила та. — А я пока соберусь.

В углу, в ящике, лежали гантели. Елена легко поднялась и взяла одну из них. Настя тем временем сновала по залу, собирая забытые вещи, мелкий спортивный инвентарь. Она подошла к краю бассейна и остановилась, разглядывая что-то на другой стороне. Елена бесшумной тенью возникла позади нее

и резким движением ударила ее гантелью по затылку. Настя глухо всхлипнула и упала в бассейн. Вслед за ней полетела гантель.

«Что ж, во всяком случае, умерла в своей стихии», — усмехнулась Елена и, схватив свой плащ, скрылась за дверью.

В машине она быстро переоделась и спрятала снятую одежду в пакет. Выехав на пустырь, Елена облила пакет бензином и подожгла.

«Ha всякий случай, — решила она. — Мало ли что… капля крови… Волос убитой… а так — никаких следов».

И действительно, сотрудникам уголовного розыска в этом деле со следами не повезло.

Постепенно Елена стала выходить из траура: немного пудры, румян, лак на ногтях… более живой взгляд… Но временами она впадала в прострацию… На публику это производило должное впечатление.

Что весьма забавляло Елену, так это то, что муки совести убийцы, о которых столько говорят и пишут, ее совсем не беспокоили. Она и не считала себя убийцей, она считала себя освободителем. Каждый человек — это особая территория, и если кто-то на неё посягает, её следует защищать. Виктор превратил ее в рабыню, она восстала и восстановила свои попранные границы. Настя Фокина попыталась проникнуть в частные владения путем шантажа, и Елена избавилась от нее. Она не убивала, она защищала себя.

* * *

В один из дней, восседая за массивным столом Виктора, Елена услышала чей-то крик, доносившийся из приемной. По голосу она узнала Лику.

«Интересно, зачем это она сюда пожаловала? — удивилась Елена и подошла поближе к двери, но Лика уже скрылась в кабинете Вадима.

Елена вышла в приемную, о чем-то заговорила с секретаршей, и вдруг снова раздался визг Лики. — Что это? — спросила Елена.

— Сама не пойму, — пожала плечами секретарша. — Лика чем-то очень недовольна.

— Тогда я лучше скроюсь, — сказала Елена и вернулась к себе, оставив дверь чуть приоткрытой. Разбушевавшаяся Лика вновь с шумом появилась в приемной и принялась высказывать свою

обиду секретарше.

Елена похолодела. Сыщик занялся проверкой алиби и уже был в Петербурге, чем и вызвал негодование Лики. Затем, несомненно, отправится в Сочи проверить ее алиби и в Барнаул для встречи с очевидцами несчастного случая… Конечно же, он выйдет и на Ларису.

Услышанное не понравилось Елене.

«Идиот! подумала она о Вадиме. — И зачем ему понадобилось нанимать детектива?!»

Усова отошла от двери и села за стол.

«Когда же все это кончится?.. Когда я смогу начать просто жить?.. Даже если ему удастся узнать, что я не была в "Рэдиссон Лазурной" — это еще ничего не значит… Я буду отрицать, доказывать, что это недоразумение… Сотни женщин мелькают перед глазами персонала… Это все чепуха… выкручусь… Дам денег кому надо, чтобы избавили вдову от унижений… Но вот что делать с Ларисой?.. Господи, я же не думала, что этому идиоту Вадиму взбредет в голову нанять сыщика расследовать чистой воды несчастный случай… Что же делать с Ларисой?. Одно ее слово — и все… Все!.. — Елена провела

холодной рукой по влажному лбу. — Представить это как ревность с моей стороны? Сказать, что просто следила за мужем?. Heт! Тогда бы я не скрылась в случае его гибели… А если я испугалась подозрений? Нет, нет… — молодая женщина замотала головой, отвергая надуманные версии спасения. — Все вместе — это слишком много… Получается, что все зависит от Ларисы… — Она резко встала из-за стола. — А мне

надоело зависеть.»

Ехать следовало безотлагательно, но были назначены два важных совещания, и Елена, как президент, обязана была на них присутствовать. Она успокоила себя тем, что Ларису сразу никому не удастся вызвать на откровенность; может быть, и вообще не удастся, но рисковать она не хотела.

Елена стала чаще звонить подруге, говорить, что скоро пригласит ее в Москву, и однажды услышала то, чего боялась.

— Лена! — весело сказала Лариса. — Тут появились друзья Вадима… ну, который был там… когда все случилось… И они все допытываются, почему я так неожиданно покинула лагерь…

— Как их зовут? — холодея, спросила она.

— Кирилл и Антон… славные такие…

— Но я тебя очень прошу им тоже ничего не говорить!..

— Ну что ты, не волнуйся!

— Мир так тесен… не дай бог, до мужа дойдет…

Лариса продолжала уверять подругу в своем молчании, но Елена уже почти не слушала. Сколько раз неосторожное слово одного сколачивало ступени на эшафот другому.

* * *

Снег пронзительно громко поскрипывал под ногами Елены, обутыми в теплые ботинки на три размера больше. Она намеренно купила в Москве эти ботинки, зная, что наследит мокрыми подошвами в доме Ларисы и тем самым оставит ложные следы, по которым, скорее всего, заподозрят мужчину. Идти было неудобно, но от автобусной остановки до городка Серебряный совсем недалеко. Черный тонкий силуэт скользнул мимо будки охранника и приблизился к дому Ларисы. Елена знала, что сегодня Лариса будет готовиться к дню рождения. Она внимательно огляделась вокруг. Все было тихо. Не нарушая хрустальной тишины, Елена ключом открыла входную дверь. Дубликат она сделала еще летом — так, на всякий случай. Бесплотной тенью проскользнула она в комнату, расположенную рядом с кухней. Елена знала этот дом, как свои пять пальцев. Сколько времени она провела здесь… и какого времени!.. Она прижалась к стене и заглянула через щелку неплотно прикрытой двери в кухню. Лариса с дочкой весело месили тесто. Впившись взглядом в затылок подруги, словно зомби, повинуясь только одной указующей мысли, она опустила шапку маску на лицо, уверенным движением взяла с полки старый утюг, сделала шаг… и в ту же секунду вдруг раздался оглушительный стук в дверь. Лариса вздрогнула и бросилась

открывать.

«Это Кирилл!.. Это конец!.. Как глупо… на месте преступления…» — в яростном бессилии в кровь кусала губы Елена. Она поставила утюг на место и с такой силой вжалась в стену, будто хотела слиться с ней. В кухню вошел охранник, объяснил удивленной Хозяйке причину своего вторжения, попросил чаю и сел за стол.

Усова поняла: судьба дает ей шанс — несколько минут. Без малейшего шума, словно черное облако, она выскользнула из комнаты. По телу тошнотворными волнами перекатывалась дрожь. Елена боялась столкнуться с Кириллом, когда до спасения останется всего несколько шагов. Она затаилась у входной двери, напрягая слух до предела. Ей казалось, что она уже слышит, как скрипит снег под ногами Кирилла… Надо решиться! Рывком, распахнув дверь, Елена с крыльца нырнула в сугроб.

«Скорей… скорей… в аэропорт!»

Приехав в аэропорт, она взяла дорожную сумку из камеры хранения и поспешила скрыться в туалете. Переодевшись, молодая женщина выбросила ставшую ей ненужной одежду в мусорный контейнер.

«Теперь все в порядке… самолет через два часа, — перевела дыхание Елена. — Что?. Что в порядке?! — завопило возмущенное чувство самосохранения. — Кирилл разгадал твой ход и прислал охранника. Сейчас ты улетишь, а завтра на твоих утонченных запястьях защелкнутся наручники… Лариса проговорится!!! Обманом, уговорами, но он заставит ее говорить!.. Что же делать? — взволнованно, словно ища помощи у кого-то, оглядывалась Елена по сторонам. — Кирилл — это банк данных, и его необходимо убрать, как стереть ненужную информацию с дискеты. В данный момент он — главная опасность. Что ж…»

По радио несколько раз объявили: «Гражданка Иванченко, срочно пройдите на посадку!»

Елена прошла на посадку и зарегистрировала свой билет, но, выйдя на летное поле, вернулась в зал вместе с пассажирами только, что прибывшего рейса. Она не без основания рассчитывала на невнимательность диспетчера. Если Кирилл поинтересуется, вылетела ли гражданка Иванченко последним рейсом в Москву, то ему, скорее всего, ответят утвердительно, не вдаваясь в подробности. Риск, конечно, был, и Елена учитывала его как неизбежную погрешность в любом деле, но другого выхода у нее не было…

Елена провела ночь в мотеле… На следующее утро, преобразив свою внешность, она поджидала Кирилла в аэропорту.

Вот он, легкой мальчишеской походкой направляется к диспетчеру. Елена медленно, нарочито рассеянно глядя по сторонам, прошла за его спиной. Она слышала, как он интересовался: вылетала ли вчера гражданка Иванченко в Москву? Диспетчер взглянул на экран компьютера.

— Регистрацию прошла, — лениво проговорил он. Кирилл понимающе кивнул и пошел к кассам. Елена на расстоянии последовала за ним. Он купил билет на последний рейс и поспешил в город. Она тоже купила билет.

Пассажиров было много, и Елена без труда затерялась среди них. Кирилл занял место во втором салоне, Елена — в первом. После ужина, когда стюардессы разносили горячие напитки, она прошла по салону в сторону туалета. Улучив момент, когда на столике перед Кириллом задымилась чашка кофе, а он устало прикрыл глаза, Елена пошла назад. Одно движение руки над чашкой и… Не скрывая улыбки, она вернулась на свое место.

Некоторое время спустя она услышала легкий шепот: «Плохо… кому-то во втором салоне плохо…». Однако судьбе, по только ей ведомому капризу надоело покровительствовать Елене и, донеся до ее слуха успокаивающие слова, она жестоко посмеялась над ней. Кому-то действительно стало плохо… с сердцем, но Елена восприняла это как известие о смерти Кирилла. На борту стараются не поднимать паники, и она уже представила, как служебный персонал, взяв под мышки бездыханное тело сыщика, перенес его на задние сиденья, объяснив любопытным, что пассажира укачало.

Прилетев в Москву, она поспешила к такси и через полтора часа была дома.

* * *

Ужас сверкающей стрелой пронзил Елену, когда в зал заседаний вошел Кирилл, но она сумела сдержаться, только мертвенная бледность поглотила все краски лица.

Своими словами Мелентьев будто подвесил ее на дыбу.

«Что… что же теперь? — парализованная страхом, с трудом пыталась думать Елена. — Домой!.. Домой!.. Лечь на кровать и забыть весь этот кошмар… Я так устала… так устала…»

Однако нужно было выдержать роль до конца, и она, тряхнув головой, презрительно кривя губы, ледяным тоном обратилась к Кириллу:

— Все, что Вы рассказали — это полный бред! Сейчас я не могу с вами разбираться. Я очень устала и, не скрою, оскорблена. Завтра я пришлю к вам своего адвоката! — она поднялась и сделала шаг к двери, но Леонид мягко преградил ей дорогу.

— Сожалею, но вы должны проследовать со мной, — сказал он.

— Что значит «должна»?! — возмутилась Елена. — Я что, арестована? молодой человек нагромоздил кучу нелепостей, оскорбил меня, обвинив в убийстве собственного мужа… и я еще должна куда-то следовать!.. Мой адвокат… — Елена осеклась.

«Какой адвокат?.. Я же нищая!.. Всё, всё принадлежит этому выродку братцу. Чем я буду платить адвокату?.. Драгоценностями?.. Они ценны, когда ты ими владеешь, но когда продаешь, стоимость их ничтожна… Господи, да что же это такое?.. Обо всем… обо всем успел позаботиться муженек… Подонок…»

А Кирилл продолжал мучить ее словами:

— Можно предположить, что Виктор неосознанно ощущал опасность, исходившую от его супруги, испытывал комплекс вины от разрыва с братом, и эти вместе взятые сенситивные факторы отразились в его завещании. Даже если бы доказать виновность Елены Усовой в убийстве ее мужа не представилось возможным, избежать наказания ей все равно не удалось бы. Неизбежность ее наказания была предопределена самим Виктором Усовым: он, можно сказать, свершил правосудие с того света. Она хотела стать богатой и независимой, а Виктор назначил ей бедность и полную зависимость сначала от Павла Усова, а затем от дочери…

— С этим я еще разберусь! — взвизгнула Елена.

— Прошу вас! — предупредительно открыл дверь Леонид.

— Куда? — испуганно сверкнув зеленью глаз, спросила молодая женщина.

— Разбираться!

Елена невольно обвела взглядом всех присутствующих.

«Они останутся здесь, а я?.. Я же умру там!.. Яне смогу!..»

Леонид мягко подтолкнул ее в спину. В зале воцарилась тишина. Вадим; беззвучно открывая рот, разводил руками; и без того холодные глаза Павла словно оледенели; адвокат в такт своим мыслям озадаченно покачивал головой; женщина-бухгалтер прерывисто вздыхала. Кирилл, задумавшись, всё ещё стоял у стола. Наконец он поднял глаза и… встретился с бархатисто-карим взглядом, сверкавшим восторгом. Это была награда, это был успех…

Очнувшись, Вадим горячо пожал руку Кириллу.

— Это, конечно, все ужасно, но ты сотворил чудо! — с признательностью произнес он и выразительно посмотрел на него:

«Избавил меня от этой стервы… С Павлом я как-нибудь найду общий язык».

Павел тоже подошел к Кириллу.

— Спасибо! Виктор был бы доволен.

— Да, зная Виктора, — подхватил Вадим, — можно сказать, что он не успокоился бы на том свете, пока она не заплатила бы по счетам.

Углы губ Софьи слегка подрагивали, бархатистый взгляд лучился. Она близко подошла к Кириллу.

— Надеюсь, сегодня вечером триумфатор найдет время отсалютовать своей победе?!

«Нет, все-таки на картине Феб будет наделен мужскими достоинствами Кирилла», — глубокомысленно заключил Вадим.

* * *

Известие о том, что Виктор Усов был убит собственной женой, потрясло деловой и артистический бомонд. Кирилл оказался в центре внимания. Приятно ласкающий слух легкий шепот сопровождал каждое его появление: «Такой молодой… не без способностей… — А женщины добавляли: И красивый…» — и одаривали его многозначительно-игривыми улыбками.

Острые лучики славы, слегка коснувшись Кирилла, приятно вскружили ему голову и приблизили к Софье. Лика простила Кириллу его нетактичное поведение в Петербурге и с гордостью подхватывала его под руку, если удавалось улучить момент.

Близкие друзья Виктора искренне, но каждый по-своему, переживали его страшную гибель. Лика, выпив, впадала в слезы и, потрясая сухим кулачком, извергала проклятия в адрес выскочки, которая со своей провинциальной натурой не смогла оценить такого человека. Вадим, временами задумываясь, глубоко вздыхал. Павел часто со щемящей грустью вспоминал брата, неожиданно для себя ощутив в сердце ничем не заполняемую пустоту. Софья… Софья, забросив свою идею с Фебом, торопливо делала эскизы для нового полотна, слух о котором разнесла под «величайшим секретом» Лика. Она дипломатично отводила глаза в сторону и шептала тоненькими губками:

— «Тайная вечеря грешников»… Софья собирается изобразить всех!..

И, несмотря на то, что это будет вечеря грешников, всем непременно хотелось видеть себя среди персонажей картины. Лику окружили повышенным вниманием. Каждый пытался выспросить, будет ли его фигура хоть контуром обозначена

на полотне.

— Не знаю, не знаю, ничего не знаю! — многозначительно закатывая глаза, вздыхала Лика. — Могу сказать только одно: в центре картины будет Виктор, рядом с ним, со световым акцентом на ее смертоносном пальце, — Елена. Кирилл будет олицетворять Правосудие. Сама Софья, — делала ядовитую

паузу Лика, — ну, естественно, жрицу Греха… Каждому, каждому наша Софа отведет достойную роль, — заливаясь злым смешком, добавляла она.

Каждый гадал, какая же именно роль достанется ему, но при этом все были солидарны в одном: стоязыкая Сплетня предстанет в образе Лики.

Тем временем приближалось Рождество.

Однажды случайно Кирилл встретился с Вадимом. Они обрадовались друг другу, пожали руки.

— Ну что, как дела с Павлом? — поинтересовался Кирилл.

— Отлично! Нормальный парень. Думаем организовать СП, — энергично ответил Вадим. — А знаешь, — немного помолчав, смущенно произнес он, — я ведь развожусь с Анной.

— Слышал! — кивнул Мелентьев.

— Может, это глупо, но мне все кажется, что она тоже способна меня убить, и я не могу отделаться от этой мысли… Я ее не люблю… не люблю — и всё тут… Уверен, она ко мне тоже не пылает страстью. Уже столько накопилось между нами, что в любой момент может рвануть. Так что к черту эту недвижимость…

— Да, скопление ненависти в душе опасно для жизни, невольно вслух произнес Кирилл.

— А ты? — желая переменить тему, спросил Вадим, но тут, же осекся.

— Я?.. Я с Софьей на Рождество еду в Акапулько, — улыбнулся он.

— Тебе повезло!.. Впрочем, как когда-то и мне… — Вадим будто почувствовал, что она где-то рядом, и посмотрел в окно. Софья в пышных песцовых мехах курила, облокотясь о

дверцу джипа.

— Повезло! — с грустной улыбкой толкнул он в плечо Кирилла. — Ну, до встречи! — протянул он руку. — Счастливого Рождества в Акапулько!

Кирилл улыбнулся и поспешил вниз, уже предвкушая, как, прилетев в Акапулько, он вынет из серебристой ласковости меха свою медноволосую жемчужину.