Онлайн чтение книги Праздничный пикник
4

До двух минут двенадцатого, когда Вульф спустился на лифте из оранжереи и поздоровался с гостями, представители закона с Лонг-Айленда никак не проявились. Что вовсе не означало, что Они не проявятся в три минуты двенадцатого. По сообщениям утренних газет, окружной прокурор Делани и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в палатку сзади мог проникнуть кто угодно, и расследование пока не сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты (а у меня не было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже тянуться к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.

Сам я уже успел назвониться — вчера вечером и сегодня с утра, — приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не стал. Я также решил не звонить в ресторан «Цоллер» на Пятьдесят второй улице. Сам-то я обедал в «Цоллере» всего два раза, но зато знал одного приятеля, который наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он мне, есть в «Цоллере» такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких неприятностей не предвидится, а я просто хочу кое-что уточнить, и распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал домашний телефон Банау — у меня рука так и чесалась позвонить. Но что сказать? Нет.

Замечу также, что примерно я половине одиннадцатого я вынул из ящика своего стола «марли», проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы показать, насколько я поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть готовым ко всему.

Х.Л.Гриффин, поставщик, и Поль Раго, приправных дел мастер, прибыли по отдельности, а Корби и Флора привели с собой Дика Веттера. Я намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый усач с потешным произношением, опередил меня, так что Флоре пришлось довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных мною перед столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа. Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле моего стола. Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет, поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил, не дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона.

— Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, — проворковал любимец телезрительниц. — Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария.

Я приподнял бровь. Надо же, какая честь — я вел машину, держа руку в каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения на обед самого Дика Веттера.

Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:

— Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с мисс Корби друзья?

— А это имеет отношение к делу?

— Возможно, что нет. Но в данную минуту меня интересует все, связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно слышать подобное высказывание из моих уст сразу после празднования годовщины столь славного события в жизни этой свободной страны, но долг есть долг. Один из вас — злодей. Один из вас убил Филипа Холта.

Замысел Вульфа заключался, вероятно, в том, чтобы узреть, кто из них упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто даже глазом не моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа.

— Один из нас? — спросил наконец Гриффин.

Вульф кивнул.

— Я решил, что лучше сразу взять быка за рога, чем толочь воду в ступе. Я подумал…

— Вот потеха, — прервал его Корби. — Вы, конечно, шутите. Только от шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно пахнет.

— Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался. Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не убивали; следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется поговорить.

— Вы сказали — свидетель? — Из уст Раго это прозвучало как «швидетель».

— Кто он? — потребовал Корби. — Откуда он взялся?

— Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я…

— Не понимаю, — развел руками Веттер. — Если у них есть такой свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?

— Потому что она еще не обращалась в полицию. Там о ней ничего не знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я будем отвечать на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня не удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Делани о существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого не доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет с нами таким любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Кто она? — снова потребовал Корби. — Где ее найти?

Вульф покачал головой.

— Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам ни ее имени, ни адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин. Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и ставить перед столь неприятным фактом? Только для того, чтобы найти истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как есть, примирившись с версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один из нас — убийца, так что в наших общих интересах следует постараться, чтобы беседа получилась продуктивной.

Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад. Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и настороженность.

— Не понимаю, на что вы рассчитываете, — опомнился первым Гриффин. — Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что каждый из нас говорил.

Вульф кивнул.

— Дело в том, что все мы исходили из той версии, которая исключала нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство. Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему неприязнь — далеко не достаточная, чтобы испытывать желание убить его — была устранена, когда он согласился не приставать более к мистеру Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике. Мистер Гудвин?

Я повернулся лицом к публике.

— Родился в Огайо. Закончил среднюю школу, наилучших успехов добился в геометрии и регби, отучился с почетом, но без отличия. Выдержал две недели в колледже, решил, что зря трачу время, приехал в Нью-Йорк, устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился, был представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился с ним и принял приглашение мистера Вульфа поступить к нему на постоянную работу, в коей роли и пребываю до сих пор. Лично меня домогательства Холта по отношению к Фрицу Бреннеру больше забавляли, чем обижали. Больше с мистером Холтом меня ничего не связывало.

— Вы можете позже расспросить нас, — предложил Вульф. — Теперь ваш черед, мисс Корби.

— Что ж… — Флора запнулась. Она посмотрела на отца, который согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: — У меня довольно короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне двадцать лет. Филипа Холта я не убивала — у меня и причин-то никаких не было. — Она пожала плечами. — Что еще?

— Прошу прощения, — вмешался Гриффин. — Если то, что сказал Вульф, — правда, и очевидец вправду существует, то полиция раскопает все. Например, о вас с Филом.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Флора.

— Точно не знаю. Просто я слышал кое-какие сплетни, но и полиция наверняка до них докопается.

— К чертям все сплетни! — взорвался Дик Веттер. Елея в голосе как не бывало.

Флора посмотрела на Вульфа.

— Сплетни от меня не зависят, — сказала она. — Ни для кого не секрет, что Фил Холт был… словом, он любил женщин. А я — женщина, но мне Фил никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он тоже приставал. Он был очень назойлив.

— Он домогался вас? — уточнил Вульф.

— Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал очень настойчив.

— Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было?

— Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за то, что он не верит ей, когда она говорит «нет».

— «Нет» в ответ на что? Предложение выйти замуж?

Отец Флоры вмешался:

— Послушайте, — обратился он к Вульфу. — Вы взяли ложный след. Все знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной из них выйти за него замуж — и не предложил бы! Моя дочь достаточно умна, чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в спину. — Он повернулся к Гриффину. — Премного благодарен, Харри.

Коротышка и ухом не повел.

— Все равно это бы выплыло наружу, Джим, — сказал он. — Я решил, что лучше мы покончим с этим сразу.

Вульф в упор смотрел на Корби:

— Разумеется, у меня возникает вопрос: как далеко способен зайти отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера?

— Ерунда, — фыркнул Корби. — Моя дочь способна сама постоять за себя. Белилам нужна причина, из-за которой я бы мог убить Фила Холта, вы должны быть поизобретательнее.

— Я постараюсь, мистер Корби. Вы — президент вашего профсоюза, мистер Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы газет пестрят заголовками о финансовых аферах, которыми занимались многие профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера Холта причин опасаться расследования?

— Нет. Пусть расследуют все, что хотят.

— Вас не вызывали к прокурору?

— Нет.

— А мистера Холта?

— Нет.

— А других руководителей вашего профсоюза?

— Нет. — Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. — Вы опять идете по ложному следу.

— Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас, орудие убийства было под рукой; остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует.

— Нет, нет и нет. — Корби уже побагровел. — Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит.

— А что за сплетни вы имели в виду?

— Любые. Например, я — мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки. И так далее.

— А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение?

Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вульфа.

— Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, — промолвил он. — Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем — во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт.

— Не предъявляли ли обвинений вам?

— Нет. Мне полностью доверяют.

— Вы сказали «посредники». Относятся ли к ним и поставщики?

— Конечно. Многие поставщики — посредники.

— Не упоминалось ли в этой связи имя Х.Л.Гриффина?

— Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные.

— Премного благодарен, Джим. — Тон Х.Л.Гриффина столь же походил на благодарный, как укус змеи на поцелуй. — Теперь мы квиты?

— Прошу прощения. — Дик Веттер вскочил с кресла. — Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть пообедать, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.

Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся.

— Да?

— Прошу меня извинить, — сказал Вульф. — Мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться — минут, скажем, на пять?

Любимец женщин снисходительно усмехнулся:

— Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в «Телегиде», в журнале «Часы» и так далее. Повторяю: все это сущая ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю?

— Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?

— Чушь собачья! — взорвался он. Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира.

Вульф покачал головой.

— Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?

— Конечно, дружим. Я веду ее обедать.

— Вы увлечены ею?

Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.

— Вопрос довольно щекотливый, — сказал он. — Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет, я не увлечен мисс Корби», когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.

— Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?

— Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! — Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:

— …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.

Мастер соусов выпрямился в кресле — мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.

— Фтучки! — фыркнул он.

— Нет, сэр, — сказал Вульф. — Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к «штучкам», если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?

— Вы меня пораваете, — провозгласил Раго. — Я, конечно, знаю, что на визнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы превде всего — крупный кулинар. Соус «прентан», устричный пирог, маринованные артифоки — это подлинные федевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в обфестве такого маэстро нувно говорить о каком-то убийстве.

— Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки, насчет Филипа Холта…

— Ну раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Повалуй, ничего.

— Разве вы не были с ним знакомы?

Раю развел руками и поднял брови.

— Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?

— Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.

— Я никогда не занимался делами профсоюза.

— Но вчера вы неплохо выступали.

Раго кивнул и улыбнулся.

— Да, верно. Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовление соусов мне и впрямь равных нет — скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. — Он повернул голову. — Не правда ли, мистер Корби?

Президент ПРАР кивнул.

— Это так, — сказал он Вульфу. — Мы решили, что следует предоставить слово знаменитым кулинарам, и остановили выбор на Поле Раго. Насколько мне известно, на профсоюзных собраниях он никогда не присутствовал. Хотя нам бы этого очень хотелось.

— Мое место на кухне, — провозгласил Раго. — Я свободный худовник. Делами пусть занимаются другие.

Вульф посмотрел на Корби.

— А имя мистера Раго не упоминалось в связи с этим делом о взятках? — спросил он.

— Нет. Я уже говорил, что не уполномочен отвечать на такой вопрос, но в данном случае отвечу: нет.

— Но вы не сказали «нет», когда я спросил вас про мистера Гриффина. — Вульф повернулся к поставщику. — Вы не хотите что-нибудь добавить, сэр?

Я по-прежнему так и не понял, что у Гриффина с левым глазом. Следов повреждения вроде не было видно, но двигался глаз как-то странно. Впрочем, с того места, где я сидел, глаз вообще казался нормальным.

Гриффин выдвинул вперед костлявый подбородок.

— А как вы сами думаете? — сварливо спросил он.

— Это не имеет значения. Я просто поинтересовался, не желаете ли вы что-нибудь добавить в связи со сказанным.

— Нет, не желаю. Мне никто никаких обвинений не предъявлял. И вообще я хотел бы только одного — потолковать с этой дамочкой.

Вульф покачал головой:

— Нет. Пока мы обойдемся без свидетеля. Иди вы до сих пор сомневаетесь?

— Я всегда сомневаюсь. — Голос Гриффина скорее подошел бы человеку, в котором поместились бы два Гриффина. — Я хочу своими глазами посмотреть на эту свидетельницу и расспросить ее. Я согласен — сочинять о ней вам вроде бы ни к чему, но на слово вам я тоже не поверю, пока не поговорю с ней сам. А уж тогда посмотрим, может, я вам и отвечу.

— Хорошо. И все-таки, какие у вас были отношения с Филипом Холтом? Насколько долго и как близко вы его знали?

— Идите вы к черту со своей болтовней! — Гриффин вскочил. — Если у меня и была причина убивать его, неужели я бы вам сказал? — Он оперся ладонями о стол Вульфа. — Предъявите ли вы нам эту свидетельницу? Нет? — Он круто развернулся. — С меня хватит! А вам не надоело, Джим? Раго?

Похоже, угощение Вульфа пришлось гостям не по вкусу. Вульф мог бы попросить Корби и Раго задержаться, чтобы попотчевать их еще порцией болтовни, но, судя по всему, он и сам решил, что это ни к чему. Они, правда, задавали ему вопросы — что Вульф собирается делать дальше, что предпримет свидетельница, почему они не могут с ней увидеться, почему Вульф ей поверил, собирается ли он встретиться с ней и расспросить поподробнее, — но, разумеется, ничего путного не выведали. Словом, расставались все отнюдь не по-братски. Выпроводив компанию, я вернулся в кабинет и остановился перед столом Вульфа. Он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

— Обед через двадцать минут, — весело провозгласил я. — Указания есть?

— Фу! Нам понадобилась бы целая армия, а у меня ее нет. Сесть каждому на хвост, проследить все возможные связи с человеком, которого один из них убил… — Вульф разнял руки и опустил кулаки на стол. — Я не могу даже сузить рамки поиска, поскольку желание или необходимость убить Холта могли возникнуть не неделю, и не месяц, и даже не год назад. Возможно, вчера в палатке убийце просто подвернулся удобный случай. И любой из них — Раго, Корби, Гриффин или Веттер — мог этим случаем воспользоваться. Жертва была беспомощна, а нож лежал под рукой. Был и удобный предлог, чтобы зайти в палатку. Убийце оставалось только развязать полог, и круг подозреваемых сразу расширялся до бесконечности.

Вульф хрюкнул.

— Нет. Проклятье! На поиски мотива у нас времени не хватит. Нужно придумать что-то более эффективное.

— Пожалуйста. Я к вашим услугам.

— Боюсь, что и ты мне не поможешь. Вот дьявольщина. Свяжись с Саулом, Фредом и Орри — пусть держатся на подхвате. Я еще сам не знаю, для чего, но они мне понадобятся. И оставь меня одного.

Я сел к своему столу и подтянул к себе телефон.