Онлайн чтение книги Приют
7

Митрич продолжал улыбаться, вертя в руках коробочку. Ярику была знакома эта улыбка – Митрич всегда так улыбался, когда ему в голову приходила очередная безумная идея. И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

Ветер усилился. Он яростно трепал длинные волосы Ярика и Руты, словно пытаясь сорвать их вместе со скальпом.

– Угадайте, и вы получите приз, – в голосе Митрича засквозил холод.

– Я больше повторять не буду. Будь паинькой и положи эту штуку на землю, – сказал милиционер. Правой рукой он держал пистолет, левая потянулась к рации. – Или я прострелю тебе ногу.

Он вытащил рацию и нажал на какую-то кнопку. Послышался едва различимый треск.

Небо почти полностью заволокло серой пеленой, стало прохладно.

– Седьмой, я – Третий. Седьмой? – осведомился милиционер у рации, не сводя тяжелого взгляда с Митрича, который все так же многозначительно улыбался, – Я на шоссе № 62, в нескольких километрах от развилки в сторону Гриднева, требуется помощь.

Он выключил рацию. Ярик вдруг принял решение.

– Ну? – сказал мент.

Ярик сделал полшага назад. Рута горестно вздохнула. Первые капли дождя упали на горячий песок, пропитывая его влагой. Митрич улыбался.

Неожиданно раздался вопль Ярика. Не переставая кричать, он упал на землю. Руки и ноги его конвульсивно сжимались, рот раскрывался и закрывался в беззвучном крике, словно у раненой рыбы.

– Помогите ему, у него начался приступ! Вы что, не видите?! – испуганно вскрикнула Рута.

Милиционер на мгновение оторвал взгляд от Митрича и направил пистолет в сторону Ярика, недоверчиво взирая, как тот бьется в судорогах.

В этот момент Митрич резко выбросил вперед руки:

– Лови!

Невозмутимое, спокойное лицо милиционера изменилось, уверенность моментально исчезла, уступая место растерянности.

Лежа на земле, Ярик видел, как к нему подкатилась прозрачная пластиковая коробочка. Коробочка с симметрично расположенными отверстиями для доступа кислорода на крышке. Только крышка упала отдельно, потому что Митрич, исхитрившись открыть ее каким-то образом незаметно для мента, швырнул тому в лицо своего паука Крейсера.

Милиционер издал изумленный вопль и тут же выстрелил. Пуля вонзилась в песок в нескольких миллиметрах от лица Ярика.

Следующие события произошли буквально за считаные секунды. Выронив рацию, мент судорожно пытался стряхнуть паука на землю. Когда это ему удалось, Митрич бросился на него, и они покатились по земле.

Ярик быстро вскочил на ноги, поморщившись от боли в боку. Его первой мыслью было броситься к дерущимся. Его мозг неосознанно зафиксировал одну деталь – милиционер продолжал сжимать в руке пистолет. Он не выронил его, когда Митрич кинул ему в лицо Крейсера, не выронил, когда Митрич прыгнул на него. Это говорило об одном – перед ними не новичок.

«Впрочем, – подумал Ярик, лихорадочно выискивая брошенный Митричем пистолет, – профессионал не попался бы на такой трюк…»

…Митрич извивался, как уж, и ругался, изо всех сил стараясь выхватить у милиционера пистолет. Силы было явно не равны. Они прокатились несколько метров, мент быстро пришел в себя. Приподнявшись, он без особого труда оттолкнул тело Митрича и нанес ему короткий удар локтем. Ярик все же нашел пистолет и теперь, взяв его обеими руками, подошел к дерущимся.

«Я не буду ни в кого стрелять, упаси Боже, я ни в коем случае не выстрелю из этой „пушки“», – твердил себе он, снимая пистолет с предохранителя. Руки его предательски дрожали. Все и так зашло слишком далеко. Они с Митричем просто свяжут этого мента, и все дела.

Яростно завывая, Митрич все еще пытался дотянуться до пистолета патрульного. Тому наконец удалось подняться на колени, он тяжело дышал, форменная одежда на боку была разорвана и перепачкана грязью. Следующий удар мента угодил Митричу в солнечное сплетение, лишив его на некоторое время способности дышать. Милиционер поднял пистолет и, сплюнув грязь, приставил дуло к голове Митрича.

– Опусти «пушку», – донесся до него голос. Милиционер поднял глаза и увидел «глухонемого». В его руках был пистолет, ствол которого был направлен прямо в него.

– Слушай сюда. – Мент навел пистолет на Ярика. – Ребята, вы и так наломали кучу дров. Убери, или я убью тебя прямо сейчас.

Краем глаза Ярик видел, как Митрич отполз в сторону и теперь медленно поднимался на ноги. Его шатало, глаза были выпучены, как у раздавленной лягушки, изо рта струилась кровь.

В следующее мгновение воздух разорвал выстрел. Ярик выронил пистолет, кисть обожгло жгучим пламенем. Расширенными от страха и нарастающей боли глазами он смотрел на расплывающееся пятно крови на рубашке чуть ниже локтя, которое быстро увеличивалось.

– Отойди к машине. Руки за голову, – произнес мент.

Из его пистолета все еще струился дым. Милиционер вытер свободной рукой лоб, оставив на нем грязную полосу, которая быстро смылась потоками усилившегося дождя. Он совсем забыл про Митрича, который тем временем бесшумно возник сзади. В его руке что-то блеснуло.

Рута все это время неподвижно стояла у «пятерки». Мокрые волосы налипли на лбу, делая ее совсем юной и беззащитной. Она что-то говорила, беззвучно шевеля губами, и с ужасом смотрела на происходящее.

Митрич взмахнул бритвой. Крик мента, теперь уже полный боли, слился со звуком выстрела. Пуля вдребезги разнесла заднее боковое стекло на «пятерке». Милиционер опустился на колени, как-то неуклюже свесив голову. Из широкой раны на шее полилась кровь, и он неуклюже пытался зажать ее руками. Митрич, издав торжествующий вопль, вновь взмахнул бритвой.

– Как насчет того, чтобы зачитать нам наши права? – ликующе рычал он, пританцовывая от возбуждения. – Как насчет наших чертовых, мать их ети, долбаных прав, хотел бы я вас спросить?! Вы проходили это в вашей школе милиции?

– Митрич, остановись! – испуганно бормотал Ярик. Он еще не мог прийти в себя от шока, вызванного острой болью в руке. – Остановись, Митрич, – бормотал он, как заведенный, не понимая, что его брат просто физически не в состоянии его услышать, так как находился довольно далеко от него. А может, он и не хотел слышать его.

Милиционер молча стоял на коленях, зажимая рану на шее, покорно снося новые разрезы, которые секунда за секундой уносили его жизнь. Рута истошно завизжала, обхватив виски руками.

– МИТРИЧ, ПРЕКРАТИ ЭТО, ПРЕКРАТИ!!! – прорвало наконец Ярика. Ковыляя, он подошел к своему брату и схватил его за плечо.

Митрич обернулся, оскалив зубы, и взмахнул бритвой. Раненую руку Ярика второй раз обожгло от боли, но не это поразило молодого человека. Он был потрясен тем, во что превратился его брат. Нет, это не тот Митрич, Дмитрий Шевцов, которого он знал. Безумное, окровавленное существо, которое теперь постепенно превращало мента в сырой фарш, уже не было его братом.

– Уйди, Ярик. Уйди и не мешай. Не видишь, я провожу беседу с нашим служителем закона, поскольку он немного забыл свои обязанности. Так ведь? – процедил Митрич. Он поднял пистолет, выроненный ментом. Ярика затошнило. У него начала кружиться голова, ему уже казалось, что этот кошмар никогда не закончится.

– Митрич, не убивай его. НЕ УБИВАЙ, – по слогам произнес Ярик, с ужасом смотря на стоящего на коленях мужчину, который словно читал молитву.

– Черт, мне нужно… Я… – Митрич убрал пистолет за пояс брюк и торопливо зашарил по карманам. Выудив из одного трясущимися руками шприц, а из другого ампулу, он вихляющей походкой торопливо зашагал к «пятерке».

Ярик осмотрел рану на своей руке. Пуля проделала в ней аккуратную дырку, кость вроде не задета. Бритва Митрича распорола кожу возле большого и указательного пальцев. Ярик покачал головой.

– Куда это он направился? – спросила Рута. Она немного успокоилась, но Ярик все равно чувствовал, что она вся дрожит от страха. – Послушай, нам нужно немедленно уматывать отсюда. Он вызвал подмогу…

– Д-да…

Ярик поежился. Дождь почти прекратился, тучи медленно рассеивались, подобно сигаретному дыму из помещения, где внезапно открыли окно. Ему совершенно не хотелось думать о том, что будет, если вдруг приехавшие менты обнаружат патрульного, а тот будет еще жив и в подробностях опишет их приметы. Да, но если…

– Так мы едем? – раздался голос Митрича. Голос звучал спокойно, размеренно, будто принадлежал не его безумному брату наркоману, а школьному учителю, объясняющему детям урок. Он подобрал Крейсера и бережно убрал его обратно в контейнер.

– Митрич, – начал было Ярик, но тут он увидел нечто такое, отчего почувствовал, как волосы на макушке закручиваются в узел.

Милиционер медленно вставал на ноги. Он был ужасен. Лицо изрезано, кожа на подбородке отслоилась, глаза непонимающе вращались.

– Ы-ы-ы-н-ы-г!.. Ак… – выдавил он. Пальцы, зажимавшие рану на шее, разжались, и кровь с новой силой толчками принялась заливать его форму. Рубашка милиционера намокла уже почти до пояса. Ярик не верил своим глазам, живучесть этого человека поражала и ужасала одновременно.

– Конечно, я с тобой согласен. «Ы-ы-ынг» и «Ак» – вот и все твои аргументы. Не очень-то убедительно для работника правоохранительных органов, должен тебе признаться. И как только таких остолопов берут в ментовку, ума не приложу. – С этими словами Митрич подошел к мужчине и выстрелил ему в голову. Голова милиционера дернулась, и он рухнул на землю.

Рута тихо застонала. Ярик округлившимися глазами смотрел на Митрича, не в силах произнести ни слова.

– Поехали, – безжизненным голосом промолвил Митрич, пряча пистолет за пояс.