Онлайн чтение книги Приключения Рольфа
41. Пантера Скукума

— Почему теперь так мало оленьих следов?

— Олени загораживаются на зиму, — отвечал индеец, — они никогда не ходят по глубокому снегу.

— Нам скоро опять понадобится олень, — сказал Рольф.

Они могли, конечно, настрелять оленей в начале зимы, когда бывает самая вкусная оленина, но у них для сохранения её, к несчастью, не было места. Теперь же всё труднее было добывать её, и с каждой неделей она становилась менее жирной и мясистой.

Несколько дней спустя после этого разговора они находились на верхушке горы, с которой открывался далёкий вид. Вдали они увидели воронов, которые то кружились в воздухе, то спускались вниз на землю.

— Мёртвый олень, быть может… или олений двор, — сказал индеец.

Это было то самое, поросшее густыми кедрами болотистое место по соседству с лесами, где они в прошлом году видели столько оленей. Они поэтому нисколько не удивились, когда, войдя в чащу кедров, увидели бесчисленное множество оленьих следов.

Оленьим двором называется обыкновенно такое место, где олени в течение всей зимы живут большим обществом и так плотно утаптывают на нём снег, что он на большом протяжении становится твёрдым, и они свободно бегают по его поверхности. Для этого олени выбирают обыкновенно такое место, где они могут найти обильный корм и хорошее убежище. Там не бывает снежных заносов, и олени, передвигаясь постоянно с места на место, оставляют целую сеть следов по всем направлениям, и в поисках за пищей постепенно увеличивают занимаемую ими площадь. Они не прочь были бы оставить свой двор во всякое время, но не могут, ибо повсюду встречают глубокий рыхлый снег, на поверхности которого они чувствуют себя беспомощными.

Дойдя до хорошо протоптанных следов, охотники сняли лыжи и спокойно двинулись вперёд по оленьим тропинкам. Они увидели две мелькнувшие в чаще фигуры и догадались, что под густым покровом её скрывается ещё множество других. Они направились к тому месту, где слышалось карканье во́ронов, и оказалось, что зловещие птицы пируют не над одним оленем, а над целыми тремя и притом недавно убитыми.

Куонеб внимательно осмотрел следы и сказал:

— Пантера!

Да, в олений двор забралась пантера, кугуар или горный лев; она поселилась здесь, как крыса в лавке торговца колониальными товарами. Достаточно ей было немного потрудиться, чтобы доставить себе обильное пиршество.

Пантере весело, зато оленям грустно. Убийца жаждет уничтожения и убивает часто ради одного наслаждения убийством. Он не может иной раз съесть и четверти убитых им жертв, которые становятся, таким образом, главным источником пропитания для десятков во́ронов, для лисиц, куниц и рысей.

Куонеб решил прежде, чем охотиться на оленя, сделать круговой обход в надежде встретить пантеру. Он спустил с привязи Скукума, чтобы ободрить его и дать ему возможность выказать все свои таланты.

Гордый Скукум пустился вперёд, и появление его, судя по его громкому лаю, произвело смятение оленей. Вдруг он почувствовал какой-то новый для него, раздражающий запах и сразу переменил тон, видимо чем-то испуганный. Лай его слышался теперь с западной стороны в самой скалистой части леса. Он, по-видимому, выследил какую-то добычу, так как голос его всё время слышался в одном и том же месте.

Охотники поспешили в ту сторону; собака стояла под густым кедром и с бешенством на кого-то лаяла. Они подумали прежде всего, что на дереве дикобраз, но, присмотревшись внимательно, увидели, что под деревом сидит огромная пантера; она была не особенно взволнована, считая, вероятно, недостойным себя карабкаться на дерево, и ничем не выказывала своего внимания собаке, только морщила нос и слегка шипела, когда та подступала к ней ближе.

Появление охотников дало новый оборот всему этому зрелищу. Пантера подняла голову, прыгнула на большое дерево и поместилась на разветвлении сучка. Мужественный Скукум бросился к стволу, громким лаем угрожая ей взобраться на дерево и растерзать её на куски.

Охотники поняли, что им представляется редкий и благоприятный случай сохранить для себя стадо оленей, а потому обошли дерево, отыскивая более удобное место для выстрела. Но со всех сторон они встречали какое-нибудь препятствие. Можно было подумать, будто сами ветки защищают пантеру: отовсюду которая-нибудь из них мешала прицелу.

Тщетно обойдя кругом, Куонеб сказал Рольфу:

— Ударь её чем-нибудь, чтобы она двинулась с места.

Рольф умел хорошо попадать в цель камнями, но не мог найти ни одного. Поблизости того места, где они стояли, протекал незамерзающий родник; обледеневший над ним снег превратился в твёрдый снежный ком. Рольф бросил им в пантеру и попал ей в нос. Пантера подпрыгнула от неожиданности и свалилась с дерева в снег.

Скукум в ту же минуту очутился подле неё, но полученная им пощёчина сразу изменила его тактику. Пантера вслед за этим скрылась из виду, но мужественный Скукум решил следовать за нею на расстоянии десяти футов и лаял, как сумасшедший.

Больше от неудовольствия, чем от страха, пантера взобралась на низкое дерево; Скукум поскакал с бешеным лаем, протаптывая вокруг дерева дорожку. Охотники осторожно, не делая ни малейшего шума и стараясь держаться не на виду, приблизились к дереву. Пантера всецело была поглощена созерцанием удивительной дерзости собаки, а потому Куонеб подошёл ещё ближе, прицелился и выстрелил. Когда рассеялся дым, пантера лежала на боку, судорожно подёргивая ногами, а Скукум храбро тащил её за хвост.

«Моя пантера, — как бы говорил он, — что бы вы сделали без меня?»

Пантера на оленьем дворе — тот же волк в овечьем стаде. Она за зиму перерезала бы всех оленей, хотя их было в десять раз больше, чем ей требовалось для пищи. Охотники и олени могли считать большим счастьем для себя, что им удалось отделаться от пантеры, а её превосходный мех в качестве благородного трофея занял в последующие за этим годы весьма почётное место.