Онлайн чтение книги Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России
Тайна Фонтанки

I.

В кабинете начальника петербургского сыскного отделения, куда мы вошли вместе с Шерлоком Холмсом, было необычайно оживленно.

Сам начальник, сидя за письменным столом, о чем-то серьезно и взволнованно говорил с высоким худощавым господином.

Лицо этого господина сразу обратило на себя мое внимание. Что-то знакомое было в этом энергичном профиле, в плотно сжатых губах и орлином носе.

Кроме их двух, в кабинете было по крайней мере человек пятнадцать сыщиков, обменивавшихся между собой оживленными фразами.

Лишь только мы вошли, начальник сыскного отделения взглянул в нашу сторону и радостно воскликнул:

— А, вот и прекрасно! Только вас, мистер Холмс, и вас, мистер Ватсон, не хватало нам…

С этими словами он пожал нам руки и обернулся к высокому, бритому господину, с которым, при нашем входе, разговаривал.

Но Холмс предупредил его.

Он сам подошел к этому господину, с улыбкой вставшему ему навстречу, и протянул ему руку.

— Я думаю, мистер Пинкертон, что мы обойдемся и без постороннего представления, так как всегда узнаем друг друга, хотя до сих пор никогда и не встречались.

— Совершенно верно! — весело ответил знаменитый американский сыщик Нат Пинкертон, пожимая Холмсу руку.

И, обернувшись ко мне, он спросил Холмса:

— А это ваш знаменитый друг, доктор Ватсон? Очень рад, что мне, наконец, удалось познакомиться с обоими вами лично!

Мы дружески пожали друг другу руки.

Эта встреча двух знаменитых сыщиков произвела среди агентов петербургского сыскного отделения необыкновенный эффект.

Имена Шерлока Холмса и Ната Пинкертона переходили из уст в уста.

А тот факт, что обе знаменитости были приглашены начальником сыскного отделения по одному и тому же делу, делал эту встречу еще более интересной.

Среди находившихся здесь агентов были как почитатели Ната Пинкертона, так и приверженцы Шерлока Холмса.

Поэтому то там, то здесь можно было услышать тихий шепот:

— Черт возьми, я буду работать с Шерлоком!

— А я с Пинкертоном.

— Безусловно победит Холмс!

— Что?!

— Конечно!

— Ну, нет! Нат Пинкертон острее! Он скорее развяжет узел!

— Никогда!

Сыщики до того разгорячились, что совершенно забыли, что оба предмета их спора находятся тут же, и, разгоряченные спором, они возвышали голос до совершенно громких нот.

А между тем Шерлок Холмс и Нат Пинкертон, давно разобравшие, в чем дело, с улыбкой смотрели на спорщиков, готовых вцепиться друг другу в волоса.

Я также наблюдал эту интересную сцену.

Вдруг Нат Пинкертон обернулся к Холмсу.

— Я — истый американец, дорогой коллега! — проговорил он. — И мне ужасно нравится это пари! В самом деле, отчего бы и нам с вами не последовать этому примеру? Каждый из нас возьмет себе в помощники тех, которые сами захотят работать с тем или другим из нас.

— Продолжайте! — проговорил Холмс с улыбкой.

— Пари не принесет делу вреда. Наоборот, оно придаст бодрости и энергии обеим сторонам и сделает саму работу много интереснее. Как ваше мнение?

— Ничего не имею против этого! — весело воскликнул Шерлок Холмс.

— Чудесно! Я ждал, что вы согласитесь!

— Но каково будет предлагаемое вами пари?

— Конечно, денежное! — ответил Нат Пинкертон. — Я — американец, а следовательно, время и работу меряю на деньги.

— Итак — сумма?

— Пятьсот долларов (тысяча рублей) один из нас платит другому в случай проигрыша.

— Согласен.

По мере того, как говорили оба сыщика, общий спор прекратился и теперь все с напряженным вниманием слушали знаменитых иностранцев.

Лишь только пари было заключено, как раздался дружный взрыв аплодисментов.

Сам начальник сыскного отделения, слышавший все от начала до конца, с улыбкой следил за происходящим.

Увидав, что пари уже состоялось, он подошел к нам.

— Очень рад, от души рад этому пари! — произнес он. — Посмотрим, за кем останется пальма первенства и кого придется поздравлять с победой! А теперь, господа, я попрошу вас внимательно выслушать меня! Я приступаю к изложению дела. Помните, что времени в таких случаях терять не следует и нередко успех всецело зависит от быстроты.

II.

Когда разговор стих и все заняли свои места, начальник сыскной полиции заговорил:

«Дело, для которого я позвал вас сюда, господа, выходит из ряда обыкновенных преступлений.

Оно настолько необыкновенно, что я не задумался пригласить для участия в нем наших знаменитых гостей: мистера Шерлока Холмса и мистера Ната Пинкертона, случайно съехавшихся в данный момент в нашем Петербурге.

Дело заключается в следующем.

Два месяца тому назад, один из моих агентов донес мне о следующем происшествии: гуляя по набережной Невы около Летнего сада, заметил странного типа моторную лодку, шедшую полным ходом с той стороны Невы.

На лодке не было номера.

Желая подвергнуть хозяина штрафу, он крикнул полицейскому чину речной полиции, чтобы тот остановил лодку, но та, не обращая никакого внимания на его свистки, юркнула в Фонтанку и полным ходом понеслась по каналу. Пока агент добежал до извозчика и вскочил на него, лодка скрылась. Думая все-таки догнать ее, он поехал по Фонтанке, расспрашивая о лодке у рабочих шедших барж и на пристанях. Но каково же было его удивление, когда всюду получался один и тот же ответ: „не видали!“

Он проехал по всей Фонтанке, но лодка в воду канула.

Никто решительно не видал ее.

Это показалось агенту настолько странным, что он счел долгом доложить об этом мне.

Я запросил речную полицию, описав со слов агента приметы моторной лодки, но речная полиция заявила, что такой моторной лодки в Петербурге не имеется.

Вы сами, господа, видите, что уже одно это начало делает историю очень интересной».

Начальник сыскной полиции умолк и посмотрел на слушателей. Но все сосредоточенно молчали, ожидая дальнейших разъяснений. Тогда, сделав маленькую передышку, он снова заговорил.

III.

«Вначале, признаться, я думал, что агент был немножко того… выпивши и что все, рассказанное им, относится к области фантазии, разыгравшейся под влиянием излишне выпитой чарки.

Однако недавно произошло нечто, что заставляет меня смотреть на это донесение совершенно с другой точки зрения.

Случилось это вчера.

Вероятно, из газет вы уже узнали о таинственном исчезновении семнадцатилетней дочери князя Ободолева!

Князь живет на набережной Васильевского Острова, в собственном доме.

Его дочь, княжна Ольга, очень красивая девушка и только недавно состоялся ее первый выезд в свет.

Вчера в пять часов дня она была дома.

Ее видели все и она никуда не собиралась уходить.

В половине шестого ее мать, княгиня Елизавета Николаевна, зачем-то позвала ее.

Но… княжны не оказалось.

Сначала думали, что она куда-нибудь вышла, и мало обратили внимания на ее исчезновение.

Но время шло, а княжна не возвращалась.

Наступил вечер, в доме стали тревожиться, расспрашивать, не видал ли кто княжны.

Но… никто не заметил, чтобы она выходила из дому.

Швейцар не отходил от парадного подъезда, в кухне постоянно находились повар, поваренок и судомойка, но никто из этих людей не видал, чтобы княжна выходила или через парадный, или через черный ход.

Тогда дали знать мне.

Мною было сделано все, что возможно.

По полученным сведениям от береговых сторожей, оказалось следующее.

Приблизительно в пять часов или немного больше, сторож василеостровской пристани легкового финляндского пароходства Иван Миноляймен видел, как около пустой барки, рядом с пристанью, остановилась моторная лодка, похожая по виду на ту, которую описывал мне агент Вишняков.

Из нее вышли два человека.

Они взобрались сначала на баржу, затем перешли с нее на берег и… скрылись.

Одеты они были очень хорошо, но наружности их он не помнит, так как внимание его часто отвлекалось подходящими и отходящими пароходами.

Однако он заметил, что через несколько минут те же два господина снова появились на барже, с длинным тюком, похожим на перину.

Они, вместе с ношей, спустились в лодку и после этого лодка полным ходом ушла неизвестно куда.

Это все, что удалось нам узнать до сих пор.

Ясно только одно, что таинственная лодка существует, и я подозреваю связь между нею и пропажей княжны».

Начальник сыскной полиции умолк и посмотрел на слушателей.

— Связь безусловно есть! — воскликнул пылко Нат Пинкертон.

Холмс тоже молча кивнул головой.

— Последнее слово я скажу о приметах моторной лодки, — проговорил начальник.

— Я только что сам хотел задать этот вопрос, — сказал Шерлок Холмс.

— Длина лодки около двух с половиной сажен, окрашена в светло-серый цвет. Двигатель — электрический. Передняя часть лодки защищена от ветра полуконусом из толстого стекла, так что носовая часть имеет форму гранаты. Корма тоже имеет полуколпак из чего-то блестящего, но не прозрачного.

— Странный тип! — пробормотал Нат Пинкертон.

— Да, очень странный! — повторил за ним начальник полиции. И, подняв голову, он добавил:

— Итак, господа, я сказал все, что знаю. Остальное зависит от вас. Помните, что князь обещал уплатить за дочь двадцать тысяч, которые распределяются следующим образом: мистеру Холмсу и мистеру Пинкертону, независимо от того, кто из них останется победителем, — по две тысячи рублей; затем тому, кто будет главным виновником открытия преступников и освобождения княжны — четыре тысячи, а остальные двенадцать тысяч делятся между всеми поровну, исключая мистера Холмса и мистера Пинкертона. В случае неудачи — мы не получим, конечно, ничего.

Сказав это, начальник сыскной полиции встал, давая понять, что дело кончено.

Тогда между агентами началось подразделение.

— Кто с мистером Холмсом — тот сюда направо! — кричали одни.

— За мистера Пинкертона налево! — кричали другие.

Вскоре все агенты разделились на две группы. В группе Холмса получилось девять человек, в группе Пинкертона — семь.

Поэтому силы были уравнены и от Холмса один агент перешел к Пинкертону.

Пожелав всего хорошего начальнику сыскной полиции и мистеру Нату Пинкертону, мы вышли вместе с Холмсом и его партией агентов.

IV.

На стол был подан самовар, а на другом сервирована закуска и водка.

Шерлок Холмс нарочно велел подать то и другое, лишь только мы вошли в его квартиру.

— Сегодня начинается трудная работа и не мешает, если наши желудки слегка запасутся пищей, — говорил он, вводя всех своих агентов в свою квартиру.

Мы не заставили себя упрашивать, тем более, что все были порядочно голодны.

Закусывая сам, Шерлок Холмс распределял в то же время роли, отдавал приказания, задавал вопросы и по временам посматривал в карту Петербурга, разложенную на подоконнике.

— Вы, Федоров, станете на углу Николаевской набережной и 13-й линии, — распоряжался он. — Вы, Пеньков, — на углу той же набережной и 14-й линии. Таким образом, дом князя будет между вами. Синявин будет наблюдать непосредственно за домом. Каразин будет занимать пост на Дворцовом мосту. Семенов — у Летнего сада и Фонтанки, остальные будут находиться при мне. Ну-ка, господа, выпьем по стаканчику красного вина! Мне удалось достать здесь порядочное…

Холмс налил вина и все мы выпили.

Затем каждому агенту Холмс объяснил особенно его обязанности, не пропуская ни одной мелочи и, когда окончил все инструкции, заявил, что пора отправиться по местам.

Когда Федоров, Пеньков, Синявин, Каразин и Семенов ушли, Холмс обратился ко мне.

— Вас, дорогой Ватсон, я оставляю пока в покое. Отдыхайте, гуляйте и проводите время, как вам угодно. Берегите, впрочем, ваши силы, ибо они скоро понадобятся.

Затем, обернувшись к Вишнякову и Мясницкому, он добавил:

— А вы пока будьте у меня на квартире. Каждый час я буду давать вам знать по телефону, где я буду находиться, а вы будете принимать здесь и передавать мне донесения агентов.

Холмс зашел в другую комнату, служившую нам спальней и, когда вышел через полчаса оттуда, мы не узнали его. Это был самый обыкновенный мастеровой, в рваном картузе, из-под которого выбивались беспорядочно рыжеватые волосы.

Порыжевшие сапоги и грязный фартук, надетый на засаленный пиджачный костюм, дополняли его наряд.

Руки и лицо его были слегка вымазаны чем-то похожим на грязь.

Кивнув нам весело головой, он вышел из квартиры.

V.

Я не видал его в этот день до позднего вечера.

Лишь изредка мы получали от него извещения о месте, в котором он находится в данный момент.

Получаемые донесения от остальных агентов не отличались ничем интересным.

Когда поздним вечером Холмс возвратился домой, он казался скучным и утомленным.

Я его не расспрашивал.

Ясно было и без расспросов, что он потерпел полную неудачу, и мне не хотелось раздражать его излишним любопытством, которое, в таких случаях, бывает особенно неприятным.

На следующий день он встал рано и снова исчез на целый день.

Без него к нам заходил Нат Пинкертон.

Американец был зол и говорил, что в этом преступлении сам черт сломит ногу.

— Итак, совершенно ничего? — спросил я.

— Ах, господа! Кое-что есть, конечно, но… этих следов чересчур недостаточно, чтобы раскрыть преступление.

Он наскоро выпил чаю и ушел. В этот вечер Холмс снова вернулся ни с чем.

Из отрывочных фраз я понял, что этот день он провел в доме князя Ободолева и куда-то ездил, чтобы разыскать еще кого-то.

Говоря короче — прошло три дня.

Мы скучали, зевали и злились.

Но и у Ната Пинкертона дело шло не лучше.

Как сейчас помню, наступил четвертый вечер.

Я, Вишняков и Мясницкий сидели за чайным столом.

Вдруг дверь отворилась и в комнату быстрым шагом вошел Холмс.

— Ну-ка, Ватсон, накиньте пальто, да пойдемте со мною!

— проговорил он быстро.

— А мы? — спросили оба сыщика.

— Вы пока побудьте дома! В случае, если я вызову, то вы, Вишняков, тотчас же прискачете к нам, а вы, Мясницкий, не отходите от телефона.

Не разъясняя ничего больше, он добавил:

— Вы, Ватсон, наденьте что-нибудь старенькое.

Страшно заинтересованный, я быстро переоделся, и мы вышли на улицу.

Холмса ждал извозчик.

Лишь только мы вскочили в пролетку, Холмс крикнул:

— Назад, на Васильевский!

Я понял, что он уже был в доме князя и снова возвращается туда.

Извозчик полетел что есть духу.

На этот раз Холмс казался слегка взволнованным.

Таким бодрым он становился всегда, когда дело принимало серьезный оборот и я, зная его натуру, как свои пять пальцев, от души радовался за него.

— Я, кажется, могу вас поздравить? — сказал я, желая вызвать его на разговор.

— Да, дорогой Ватсон, — ответил он весело. — Вы можете поздравить меня с счастливым началом. Что будет потом — не знаю, но пока — дело пошло на лад.

— В чем именно?

— В том, что я, кажется, открыл тот путь, которым похищена княжна.

— Да?

— Вы знаете, меня страшно интересовал этот вопрос. Исчезновение девушки произошло необычайно странно!

— О, да!

— Ведь дом князя полон народу.

— А между тем никто ничего не видал…

— Вот именно! Как хотите, а это должно было навести меня на некоторые мысли.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сейчас узнаете! Швейцар не видал ее ухода, в кухне не видели тоже. Если бы в кухне был всего один человек, у меня еще могло бы зародиться подозрение, что этот человек подкуплен, но их было там трое. По собранным сведениям, все они — люди вполне честные и никогда не замечались ни в каких провинностях. Кроме того, они сильно ссорятся между собою и непременно выдали бы один другого.

— Ну, а швейцар?

— Признаюсь, я заподозрил было его. Но вскоре я должен был отказаться от этого подозрения. Оказалось, что этот человек, во-первых, служит у них с детства, получает хорошее жалование, успел сколотить себе порядочные деньжонки и пять лет тому назад купил себе усадьбу с землей за восемь тысяч. Деньги эти добыты самым честным путем, из получаемого жалования и чаевых от многочисленных гостей князя. Во-вторых — голос и горе этого старика так искренни, словно он, в лице княжны, сам потерял свое собственное любимое детище.

— Но тогда… — начал было я.

Но Холмс перебил меня.

— Значит, она не проходила ни через парадный, ни через черный ходы.

— Иными словами, выскочила в окно?

— Погодите! Итак, дойдя до этого вывода, я поставил два вопроса: по своей или по чужой вине исчезла княжна и как она исчезла?

— Интересно!

— Первый вопрос еще не решен, так как это финальный вопрос в этом деле. Но на второй вопрос я, кажется, уже нашел ответ. Если княжна не вышла через обе выходные двери, то она должна была исчезнуть через одно из окон. Придя к этому выводу, я осмотрел все внутренние и наружные подоконники, все карнизы, даже крышу и чердак, ища где-нибудь ее следов. Но сколько я ни бился, сколько ни старался, я не мог найти ничего. Два раза я сталкивался с Натом Пинкертоном. Он идет почти тем же путем, которым иду и я. Он обыскал всю спальню и будуар княжны, но и там не получил ничего. Тогда я сказал себе: — «княжна исчезла не через двери и не через окна!..»

— Но как же тогда? — удивленно воскликнул я. — Ведь не в пар же она превратилась!

— Вот тут-то и надо было найти разгадку! Мне пришло в голову, что в доме существует потайной ход.

— Потайной ход?

— Да.

— И вы нашли его?

— Сейчас скажу. Прежде всего я обратился с этим вопросом к самому князю. Но он категорически заявил мне, что решительно не может дать никакого ответа на этот вопрос. Этот дом был куплен его отцом, в день его свадьбы. Таким образом, он как бы достался ему в приданое двадцать два года тому назад.

— А кто им владел раньше?

— Этот-то вопрос я и задал сам себе. И лишь только этот вопрос запал мне в голову, я стал работать в этом направлении.

VI.

Холмс с минуту помолчал.

В это время мы переезжали Дворцовый мост.

«Итак, я стал искать старого хозяина. Оказалось, что домом владел раньше некий Пустоплетов, отставной военный, проживавший последнее время в Царском Селе и умерший с полгода тому назад.

Вчера утром я съездил туда. После него осталась вдова, почтенная старушка, но она ничего решительно не знает о постройке. Однако от нее я узнал, что дом этот ее покойный муж купил у ксендза Машковского.

На мой вопрос, не знает ли она чего-нибудь относительно того, что в доме существует тайный ход, она сказала мне, что действительно слышала еще от покойного мужа, что он заметил какой-то ход, но какой — ей не говорил.

Тогда я спросил ее, кто знает про существование этого хода?

Она ответила: — „единственно, кто мог бы ответить вам на эти вопросы, так это мой муж и сын. Но… муж мой умер, а сын…“

Она махнула безнадежно рукой.

Тогда я стал расспрашивать ее о сыне.

Он был у нее единственным. С раннего детства он стал обнаруживать склонность к порокам.

Отец еле-еле выручил его из нескольких скандальных историй, но затем он куда-то исчез и явился лишь тогда, когда отец умер.

Затем, получив свою долю наследства, он снова исчез и, с той поры, от него не было ни слуха, ни духа».

Шерлок Холмс немного помолчал и снова заговорил:

— Для меня теперь ясно, что княжна исчезла через потайной ход. Вопрос другой: ушла ли она по своей доброй воле или ее увели силой, но она исчезла именно этим путем.

— Конечно! — воскликнул я. — В этом не может быть никакого сомнения!

— Сейчас мы в этом убедимся! — с улыбкой произнес Холмс.

В это время извозчик остановился перед подъездом дома князя, и мы выскочили из пролетки.

Очутившись в княжеской квартире, Холмс попросил вызвать самого князя.

Через несколько минут он вышел к нам и попросил нас к себе в кабинет.

Он был красивый мужчина, лет сорока восьми, высокий, изящный, с властными, солидными манерами.

Лишь только дверь кабинета закрылась за нами, он жестом попросил нас сесть и спросил:

— Есть что-нибудь новое, мистер Холмс?

В его голосе послышались скорбные ноты.

— Да, князь, — ответил Холмс.

Лицо князя вдруг оживилось.

— Что такое? — быстро спросил он.

— Ваша дочь, князь, исчезла через потайной ход, который есть в вашем доме.

— В моем доме? Вы нашли его?

— Нет еще, но сегодня я постараюсь отыскать его и надеюсь, что это мне удастся, — проговорил Холмс. — Я пришел просить у вас позволения поискать хорошенько в вашем доме.

— О, сколько угодно! — воскликнул князь взволнованно.

— Мой дом целиком в вашем распоряжении.

— А половина княгини и княжны?

— Я только предупрежу княгиню…

— И позволите ей задать несколько вопросов?

— Она рада будет помочь вам всем, чем можно! Подождите меня одну минуту.

С этими словами князь вышел из кабинета и вскоре возвратился назад вместе с княгиней Елизаветой Николаевной.

Поздоровавшись с нами, она села в кресло, в ожидании вопросов со стороны Холмса.

Извинившись в том, что потревожил ее, Холмс приступил к делу.

— Хорошо ли вы помните все, что происходило в тот день, когда исчезла княжна? — спросил он.

— Да, — тихо ответила княгиня.

— В какой части дома могла быть княжна в пять часов дня?

— Или у себя в будуаре, или у себя в спальне.

— И больше нигде?

— Самое большее, что она могла зайти в мой будуар.

— Почему вы так думаете?

— Потому что Оля ждала к себе подругу, с которой они хотели ехать кататься. У Оли что-то распоролось в шляпке и она, взяв ее, как сейчас помню, ушла в свою спальню.

— Откуда?

— От меня.

— В котором часу было это?

— В пять. Я хорошо помню это.

— Значит, вы уверены, что она все время сидела у себя?

— Положительно уверена.

— Это очень серьезно, княгиня. В вашем доме существует потайной ход и мы ищем его.

Княгиня быстро вскочила на ноги.

— Что вы говорите! — воскликнула она взволнованно.

— Да, это вне всякого сомнения. Судя по вашим словам, мы будем искать его в комнатах вашей дочери. Скажите пожалуйста: когда вы, в половине шестого, зашли в комнату княжны, — в каком виде была комната?

— То есть что именно?

— Была ли там шляпа, которую княжна переделывала?

— Да, была, и игла с ниткой висела в ней, словно дочь только что на минутку бросила работу.

— А остальные предметы?

— Они не тронуты до этой минуты.

— В таком случае пойдемте в ее комнаты. Кстати, у вас, вероятно, имеются в доме столярные инструменты?

— Есть, — ответил князь.

— В таком случае прикажите принести их в будуар вашей дочери.

Князь позвонил и, когда в комнату вошел лакей, приказал ему принести в комнаты княжны инструменты.

Затем, все четверо, мы отправились на другую половину дома.

Спальня княжны, в которую мы вошли, имела такой вид, словно хозяйка только что вышла из нее.

— Пока я не знал про ход, до тех пор эта комната интересовала меня с другой стороны, но теперь она заинтересовала меня иначе, — проговорил Холмс, пристально осматривая все предметы.

— Гм… постель смята… Странно… смята сама постель, но подушки не тронуты. Словно княжна села на край и затем откинулась назад.

От кровати он перешел к туалету, на котором не нашел ничего, и стал осматривать гардины.

— Так, так… — бормотал он. — Ясно… рукой схватилась за гардину, скомкала ее… немного порвала… О! я уверен, что княжна похищена силой!

Княгиня схватилась за сердце.

— Что вы говорите! — воскликнула она.

— Я говорю только то, что думаю, — ответил Холмс. — В этой комнате происходила борьба, во время которой ваша дочь упала на кровать. Но это продолжалось лишь одно мгновение. Затем, зажав ей рот, похитители или похититель, вероятно, потащили ее куда-то. Она схватилась за занавеску, но ей разжали пальцы. Во всяком случае, все указывает на то, что в этой комнате ей не произведено было никакого вреда.

Княгиня облегченно вздохнула.

— Теперь же мы будем искать, — проговорил Холмс.

И он стал шарить.

Он лазал по полу, выстукивал стены, осматривал подоконники, карнизы, даже печь.

Все предметы были сдвинуты с места.

Но сколько он ни старался, ничего подозрительного не было видно.

Покончив с спальней, Холмс перешел в будуар княжны.

Тут повторилась та же история.

Шерлок Холмс выходил из себя.

Ничего, решительно ничего не было такого, что могло бы привлечь его внимание.

— Ну-с, мне остается осмотреть лишь ванную комнату, прилегающую к спальне княжны, — произнес Холмс с оттенком раздражения. Если мы не найдем здесь ничего, то придется искать в другом месте.

Проговорив это, он вошел в ванную.

VII.

Это была маленькая комнатка без окон, освещаемая двумя электрическими лампочками.

У одной из стен стояла ванна.

Перпендикулярно ей стоял небольшой диванчик, обитый алым бархатом.

Кроме этих предметов, в комнате не было ничего.

Холмс зажег электричество.

Затем, склонившись корпусом, он стал внимательно осматривать карнизы и пол.

Лицо его было серьезно, губы сжаты.

С возрастающим интересом мы следили за каждым его движением.

Особенно долго завозился он что-то около наружной стены.

Вдруг торжествующая улыбка озарила его лицо.

Он быстро встал на ноги и стал ощупывать каждую точку стены.

Затем, не добившись тут ничего, он стал шарить ладонью под ванной.

— Готово! — крикнул он вдруг.

Он выпрямился во весь свой рост и нервно произнес:

— А ну-ка, дорогой Ватсон, скорее идите к телефону и вызовите сюда Вишнякова и Каразина. Пусть осмотрят хорошенько свои револьверы. Мясницкий пусть дает все донесения сюда. Дайте также знать Синявину, что мы здесь, и пусть он скажет об этом Федорову и Пенькову.

И, подумав немного, он добавил:

— Последние трое пусть будут около самого дома и в случае тревоги бегут к нам на помощь.

— Больше ничего? — спросил я.

— Ничего! — ответил он.

Я бросился исполнять его приказания.

Через десять минут все разговоры по телефону были окончены.

Возвратившись к Шерлоку Холмсу, я застал его спокойно сидящим в ванной комнате, с сигарой во рту.

— Подождемте приезда Вишнякова, — сказал он. — Вдвоем нам слишком рискованно опускаться.

Мы стали ждать.

Впрочем, ждать пришлось недолго.

Скоро подъехал Вишняков и Холмс, в коротких словах, рассказал ему, в чем дело.

Когда рассказ был кончен, Холмс бросил в ванну недо-куренную сигару и, вынув из кармана сильный, походный электрический фонарь, с которым никогда не расставался, серьезно произнес:

— А теперь, за дело!

Он нагнулся и, крикнув нам: — «отойдите к порогу!» — засунул ладонь под ванну.

Прошло две-три секунды.

Вдруг, где-то под полом, послышался тихий шум, похожий на шипение.

Одновременно с этим, Холмс быстро вскочил на ноги и одним прыжком отскочил к двери.

Это было как раз вовремя.

Ибо часть пола с тихим шипением вдруг стала опускаться вниз.

Таким образом, благодаря опустившемуся полу, образовался люк по меньшей мере в два квадратных аршина шириной.

Между тем, опускавшаяся часть пола, опустившись на полтора аршина — остановилась.

Схвативши стоявшую в углу метлу, Холмс изо всей силы нажал ее.

Но площадка стояла плотно.

Тогда, быстро подойдя к люку, Холмс сделал нам знак следовать за собой.

— А вы, князь, и вы, княгиня, — произнес он тихо, — потрудитесь остаться здесь. Если вы заслышите выстрел, поднимите тревогу. А чтобы этот люк как-нибудь не захлопнулся, так поставьте между ним и полом распорки. Ну, хоть три-четыре полена.

С этими словами он спрыгнул вниз.

Лишь только мы очутились на опустившейся площадке, как тотчас же увидели узкое отверстие в наружной стене.

При свете фонаря Холмса мы подошли к нему и, остановившись перед узким колодцем, пробитым в стене, посмотрели вниз.

Тут мы увидали тонкую стальную лестницу, терявшуюся во тьме потайного хода.

Первым стал опускаться Шерлок Холмс, освещая себе путь электрическим фонарем.

Мы следовали за ним, держа револьверы наготове, готовые ежесекундно отразить нападение.

Ни шума, ни шелеста не было слышно от наших движений.

Так спустились мы сажени на три с половиной.

Теперь мы были уже под землей.

Мрачно и таинственно было тут. Когда кончилась лестница, мы вступили на небольшую круглую площадку, из которой шел горизонтальный подземный ход аршина в два вышиной и четвертей в пять ширины. Но прежде чем двинуться вперед, Холмс приложил палец к губам.

Мы все замерли в неподвижных позах, прислушиваясь к малейшим звукам подземного мира.

VIII.

И вдруг… мы вздрогнули, как один человек.

Где-то далеко, но только тоже под землей, нам послышался человеческий голос.

Да, да, не было сомнения, что это не обман.

По знаку Шерлока Холмса мы двинулись, согнувшись, вперед, едва переводя дыхание.

Шерлок Холмс, с фонарем в левой руке и револьвером в правой, был похож на дикого зверя, выследившего давно жданную добычу.

Его гибкая фигура как-то вся съежилась, на согнутой шее жилы вздулись.

Казалось, он готовился сделать гигантский прыжок.

Ход шел прямо, без всяких загибов.

Пройдя шагов по крайней мере тридцать, мы снова остановились.

О, теперь было совсем другое дело!

Теперь мы ясно расслышали человеческие голоса.

Их было несколько.

Вероятно, три, а может быть и четыре человека.

Они говорили тихо, сдержанно, так что слов невозможно было расслышать.

— Ради Бога, тише! — шепнул Холмс.

И снова двинулся вперед.

Шагов через пятнадцать подземный ход вдруг сделал крутой поворот.

Но лишь только Холмс, со своим фонарем, повернул за угол, как тотчас же отскочил назад.

— Нас открыли! — яростно прошипел он.

И вдруг погасил электричество.

Могильный мрак объял нас со всех сторон.

Стало жутко-жутко.

Обернувшись к нам, Холмс скомандовал шепотом:

— Ложитесь! Наши шансы неравны! Они у себя дома, а мы — в незнакомом подземном ходе, не знаем здесь ничего и не можем знать, откуда нам угрожает опасность. Нам остается или отступить, или продолжать поход. Благоразумнее отступить.

— Конечно! — подхватил Вишняков.

Мы уже повернули было назад, но… не тут-то было!

— Опоздали! — прошипел Холмс.

И в ту же секунду за нашими спинами раздался шум и грозный голос крикнул:

— Ни с места, если вам дорога жизнь!

Едва мы успели обернуться, как яркий свет электрического фонаря брызнул нам в лицо.

— Черт возьми, мы дорого продадим свою жизнь! — с бешенством воскликнул Холмс, поднимая револьвер.

И вдруг, прямо нам в упор, раздался удивленный голос:

— Черт возьми! Да ведь это мистер Холмс и его друг доктор Ватсон!

В свою очередь и Холмс зажег фонарь и бросил сноп света на своих преследователей.

И громкий веселый смех прокатился по подземелью.

— Да в чем дело? — воскликнули мы в один голос, ровно ничего не понимая.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — хохотал Шерлок Холмс, держась за бока. — Вот не ожидал! Да ведь это мистер Нат Пинкертон с товарищами.

— Что-о?! — воскликнули мы в один голос.

Но, взглянув вперед попристальнее, мы убедились, что это правда.

А через минуту мистер Нат Пинкертон, вместе с тремя сыщиками, уже был возле нас и мы весело пожимали в тесном подземелье друг другу руки.

— Пойдемте в нашу сторону, господа! — воскликнул Нат Пинкертон. — В той стороне есть одно просторное местечко и мы поговорим там.

Мы последовали за ним.

Сделав поворот и пройдя вглубь хода еще шагов сорок, мы очутились в довольно просторном подземном гроте.

Усевшись на земле, Шерлок Холмс и Нат Пинкертон стали обмениваться впечатлениями.

Сначала Шерлок Холмс передал в коротких словах весь ход своих расследований и тот путь, по которому он дошел до открытия подземного хода.

— Итак, наша работа была совершенно одинакова, хотя мы и не знали про мысли один другого! — сказал весело Холмс.

— Да, с той только разницей, что вы нашли один конец хода, а я — другой! — ответил Пинкертон. — Все время я слушал ваш рассказ с громадным любопытством. Это любопытство было тем сильнее, что некоторые из ваших выводов были форменным сколком с моих.

— Да?

— Ну, конечно! Так же как и вы, я вывел заключение, что княжна исчезла не через парадный и не через черный ходы. Подобно вам, я осмотрел все подоконники, крышу и карнизы, но, не найдя нигде следов, сказал себе: ход должен где-нибудь кончаться! По моему мнению, сторож пароходной пристани, видевший моторную лодку, видел именно момент похищения княжны…

— Безусловно! — кивнул головой Шерлок Холмс. — Ее вынесли в тюке, который сторож принял за перину. Тогда является главный вопрос: откуда они вынесли ее? Если бы они выносили ее из дома или спускали бы из окна, их непременно заметили бы. Значит, существование подземного хода становилось ясным.

Нат Пинкертон откашлянулся и продолжал:

— Куда же мог вывести из дому подземный ход? Если бы он выходил в сад, то разбойникам пришлось бы перетаскивать княжну через забор и их обязательно задержали бы. Посреди улицы он не мог кончаться. Оставалось предположить одно: что ход выходит к Неве и кончается где-нибудь в облицовке набережной. Тогда, сев в лодку, я стал тщательно исследовать береговую облицовку. Несколько раз я проезжал мимо нужного мне места, ничего не замечая, но, наконец, труды мои увенчались успехом. В одной из трещин между двумя гранитными плитами я нашел что-то вроде металлической кнопки с небольшой дырочкой посредине. Я наудачу ткнул в это отверстие шилом и вдруг… одна из гранитных плит отодвинулась четверти на две назад и затем вбок, образовав таким образом отверстие, служившее началом этого подземного хода…

— Когда вы проникли сюда? — спросил Холмс.

— С час тому назад. Мне пришлось задержаться, пока ко мне не подоспела подмога. Когда эти три товарища подоспели, мы влезли в проход и поползли по подземному ходу, подвигаясь очень медленно, так как исследовали каждый шаг.

Нат Пинкертон посмотрел на нас и засмеялся.

— Да, — произнес он. — Когда я увидел свет вашего фонаря, я решил, что это и есть те злодеи, которые похитили княжну. В этот момент я был вполне уверен, что победа останется на моей стороне!

— А я подумал то же самое про себя! — со смехом ответил Шерлок Холмс.

Мы несколько минут хохотали от души.

Но вот, наконец, Шерлок Холмс поднялся с места.

— Ну, господа, делу — дело, а потехе — час! — сказал он.

— Время — деньги! — ответил в свою очередь и Нат Пинкертон, вставая с земли.

— Значит, вы теперь пойдете по пройденному нами пути? — спросил Холмс.

— Да. А вы по нашему?

— Конечно!

Этим разговор и кончился.

Простившись с товарищами, мы направились дальше и через несколько минут уже выбрались на набережную.

IX.

— Где же искать?

Этот вопрос вырвался у Холмса как-то вдруг, помимо его воли.

Мы сидели в это время за обедом в ресторане «Вена», на улице Гоголя.

Холмс был очень задумчив и ел как-то рассеянно.

Видно было, что мысли его в данный момент очень далеки и от ресторана и от еды.

В пять часов в ресторан пришел и Нат Пинкертон.

Он подошел к нам и, пожав нам руки, молча сел за стол.

Потребовав коньяку, он налил себе большую рюмку, выпил ее, затем налил другую и снова выпил.

— Да… — проговорил он, вытирая салфеткой губы, — нам необходимо посоветоваться.

— Я совершенно с вами согласен, — ответил Шерлок Холмс, тоже выпивая рюмку коньяку.

— Что вы думаете насчет этого подземелья? — спросил Нат Пинкертон.

— Только то, что через него похищена княжна, — ответил Шерлок Холмс.

— И больше ничего?

— Больше ничего.

— В таком случае я пошел немного дальше вас, — проговорил американец с оттенком гордости в голосе.

— Да? — с любопытством спросил Холмс.

Американец кивнул головой.

— Взамен моей откровенности, я попрошу лишь одного…

— А именно?

— Не занимать мой наблюдательный пост.

— Это я обещаю с удовольствием! — сказал Холмс.

— Этот ход есть ни что иное, как пристань той самой моторной лодки, которую мы так усердно ищем, — проговорил Нат Пинкертон.

— Почему вы так думаете? — спросил Шерлок Холмс.

— Почему? Да потому, что в скрытой нише того подземного грота, в котором мы с вами встретились, я нашел ящик с инструментами и принадлежностями к моторной, электрической лодке.

— Что вы говорите? — воскликну л Холмс.

— Да! И этот ящик я вам сейчас покажу.

Он позвал лакея и приказал ему принести из швейцарской оставленный там ящик.

А пока его принесли, он продолжал рассказывать:

— В подземелье день и ночь постоянно дежурят двое моих агентов. По-видимому, эти инструменты нужны для лодки, и она, рано или поздно, придет туда. Поэтому-то эту часть набережной, или вернее — всю набережную, я оставляю за собой как наблюдательный пост.

— Хорошо, — сказал Холмс, взглядывая на длинный ящик, который лакей в эту минуту поставил перед Натом Пинкертоном.

Не спеша, американец открыл ключом ящик и показал нам штук десять разных странных инструментов.

— Вот про эти инструменты я не могу сказать ничего, — говорил он, указывая то на один, то на другой предмет. — Но вот эти — я знаю. Они служат для исправления некоторых частей электрического двигателя.

Между тем Шерлок Холмс с видимым любопытством осматривал все предметы.

— Да… — произнес он вдруг. — Мы слегка ошиблись, считая ее за «моторную» лодку. По-видимому — мы имеем дело не с моторной лодкой, а с подводной и притом самой последней конструкции.

При этих словах Нат Пинкертон вскочил как ужаленный.

— Как?! Почему? Почему вы так думаете? — воскликнул он в страшном волнении.

— Потому что я слежу за наукой и еще недавно изучал конструкцию последней изобретенной лодки этого типа, — хладнокровно ответил Холмс.

И, беря из ящика предмет за предметом, он стал объяснять их названия:

— Вот это — трубка от нагнетателя воздуха, это запасные части от цилиндра, в котором помещается сгущенный кислород, это запасные части от электрической машины…

— Да вы знаете ли, что тот корабль, который вчера… — в волнении заговорил было Нат Пинкертон, но Шерлок Холмс с улыбкой перебил его:

— Да, дорогой коллега, я читал газеты и знаю, что вчера в три часа дня немецкий пароход, вошедший недавно в Неву и стоявший в ее устье в ожидании разгрузки товаров, внезапно пошел ко дну, словно взорванный. После катастрофы, через семнадцать часов, то есть сегодня в восемь часов утра, под воду были спущены пять водолазов, которые подробно осмотрели весь корпус, исследуя причину потопления. Они нашли у самого киля, в кормовой части, огромную пробоину, словно пароход налетел на подводную мину. Никаких мин в этом месте никогда не было. Катастрофа эта, в которой погибло одиннадцать человек, произвела страшный переполох не только в торговом мире и среди публики, но и в правительственных сферах. Морское министерство производит по этому поводу строгое следствие. Пароход принадлежит гамбургскому торговому дому «Дайтон и К°» и пришел в Россию с грузом бронзовых изделий. В числе прочих товаров на нем имелись и изделия из золота и серебра, которых было на сумму около семисот тридцати тысяч рублей.

Все время, пока Холмс говорил, Нат Пинкертон молча кивал головой.

— Вы, дорогой коллега, конечно, сейчас же установили связь между этим случаем и сделанным мною открытием, — проговорил наконец Холмс.

— Да, конечно! — ответил Пинкертон. — Тем более, что, как вы знаете, следственные власти обвиняют в потоплении парохода капитана.

— Так как водолазы объявили, что груза в кормовом трюме почти нет, тогда как главный ценный груз и был именно в этом трюме, капитана обвиняют в том, что он продал этот груз заранее, а затем взорвал нарочно корабль.

— Да, да, все это так! — качал головой Нат Пинкертон. — Ну, да эта лодка не минует своей пристани, и будь я проклят, если она не попадет в мои руки. Ну, коллега, мне пора идти!

С этими словами он замкнул ящик, взял его под мышку и, простившись с нами, вышел.

Х.

— Да, дорогой Ватсон, мы попали на интересное дело! Сию же минуту пойдемте в водолазное отделение!

Он кликнул лакея, расплатился, и мы, сев на извозчика, помчались.

Спустя полчаса мы уже вошли в подъезд дома, где помещалось частное водолазное предприятие.

Нас встретил средних лет мужчина.

— Можно ли взять у вас напрокат два хороших водолазных костюма? — спросил Холмс.

— А кто вы такие? — полюбопытствовал господин.

— Шерлок Холмс и доктор Ватсон, — ответил мой друг.

— О! — только и мог воскликнуть удивленно господин.

Он несколько минут рассыпался пред нами в любезностях, затем выскочил вон и возвратился назад с двумя почти новыми костюмами.

Осмотрев их, Холмс остался доволен.

— Хорошо, мы берем эти костюмы, — сказал он. — Только дайте мне одну длинную запасную трубку и крупной пробки.

И то и другое было принесено.

Оставив залог, мы захватили с собой костюмы и, сев снова на извозчика, приказали вести себя на Галерную гавань.

— Сейчас мы увидим затонувший пароход! — произнес Холмс.

Когда мы подъехали к пристани, извозчик был отпущен, и мы направились к месту происшествия.

По толпе народа, собравшегося на берегу, мы сразу узнали это место.

И правда, когда мы подошли к толпе, то увидали аварийный корабль.

Из всего корпуса была видна лишь приподнятая верхняя носовая часть, капитанская рубка и рангоут.

Остальное все было под водой.

На стоявшей у берега барке толпилась полиция и несколько морских офицеров.

Перебраться на эту барку было делом одной минуты.

Чины полиции сразу узнали нас.

Перекинувшись с ними несколькими словами, Холмс обратился ко мне:

— Не угодно ли вам будет спуститься со мною, дорогой Ватсон?

— С удовольствием! — ответил я.

— В таком случае давайте одеваться! — предложил Холмс.

Мы влезли внутрь барки, надели водолазные костюмы и с помощью двух водолазов, работавших над аварийным кораблем, спустились в воду.

Брр!..

Холодная струя невской воды охватила нас.

Через стекло колпаков мы прекрасно видели друг друга.

Лишь только мы спустились на дно, Шерлок Холмс тяжелым шагом двинулся к затонувшему кораблю, огромный корпус которого в воде был похож на гигантскую скалу.

Брешь была с нашей стороны.

Она была величиной в добрые ворота и мы без труда проникли в нее.

Железо обшивки было разворочено вдребезги.

А внутри пробоины виднелись клочья дерева, развороченные листы…

Вдруг, сквозь стекло, я увидел, что Холмс указывает мне на широкое отверстие, залитое водой.

И тут, среди кип товаров, перегородок и лому, я увидел нечто замечательное!

В развороченном корабле был построен форменный туннель. От пробоины внутрь трюма шел проход, укрепленный распорками, упорами и балками.

Следуя этим проходом, мы проникли в кормовой трюм.

Обойдя его, я заметил, что действительно весь трюм почти выгружен.

Мы описали круг и, выйдя снова тем же путем, поднялись на поверхность воды.

— Ну, что, ну, что? — закидали Холмса вопросами, лишь только мы сняли колпаки.

— Ничего особенного! — ответил Холмс. — Я лишь убедился, что корабль взорван снизу, а не изнутри. Кроме того, могу сказать, что товар из кормового трюма исчез именно через пробоину, подводным путем, а следовательно, в этом вряд ли может быть виновен капитан парохода.

И в коротких словах он передал им все, что заметил.

XI.

— Вас просят к телефону. Вот сюда, в ближайшую пивную!

— проговорил в это время один из агентов сыскного отделения, подходя к Холмсу.

— Пойдемте, Ватсон! — сказал живо Холмс.

Мы вышли на набережную и зашли по указанию.

Несколько минут, пока Холмс говорил по телефону, я оставался один.

Но когда Холмс возвратился ко мне, я сразу заметил, что он чем-то страшно взволнован.

— Скорее, скорее! — заторопил он сразу.

И бросился бегом из пивной.

Я кинулся за ним.

Бежать до извозчика пришлось шагов триста и мы совсем запыхались.

— К Летнему саду! Валяй что есть духу! Рубль лишний! — крикнул Холмс.

На наше счастье, лошадь попалась хорошая.

Едва мы выехали к Адмиралтейству, как нам навстречу попался Нат Пинкертон, мчавшийся тоже что есть духу на лихаче.

— С аварии? — крикнул он.

Холмс кивнул головой и мы разъехались.

Лишь только извозчик наш остановился у Летнего сада, как к нам подскочили Вишняков, Семенов, Каразин и Мяс-ницкий.

— Так это верно? — быстро спросил Семенова Холмс, соскакивая с пролетки.

— Да, да, мистер Холмс, я не ошибаюсь, — ответил Семенов. — Я стоял на своем посту, у устья Фонтанки, около Летнего сада, как вдруг вода под самым мостом набережной страшно взволновалась. Словно под водой шла огромная рыбина…

— Ну, ну…

— В это время к мосту по Фонтанке подходила широкая баржа, занявшая почти весь канал. Волнение на минуту прекратилось, но лишь только баржа прошла в Неву, как снова повторилось то же явление и словно огромная рыбина прошла в канал. Получилось такое впечатление, словно ей сначала помешала баржа, но она все-таки юркнула в Фонтанку, лишь только баржа прошла.

— Прекрасно! Очень, очень благодарен вам! — нервно проговорил Холмс. — Проволока готова?

— Готова! — отозвался Вишняков.

— В таком случай она в наших руках! — воскликнул Холмс. — Вы уже распорядились, чтобы Фонтанку заперли с другой стороны?

— Да, там уже ставят сеть!

— Чудесно! Ставьте теперь здесь!

На сцену появилось несколько кругов толстой проволоки, и агенты лихорадочно принялись за работу.

Я с любопытством смотрел, как они загораживают устье Фонтанки, перетягивая проволоку с одного берега к другому под водой.

Двое из них, надев наши водолазные костюмы, работали под водой.

— Лодка в Фонтанке! Она тут! — шептал Холмс, перебегая от одного к другому и давая указания.

Работа так и кипела.

— А теперь по местам! — скомандовал Холмс. — Семенов, Каразин и Мясницкий! Вы займете отсюда каждый по мосту на Фонтанке, начиная от Цепного моста. Вы, Ватсон, поскорее ступайте к телефону и вызовите сюда помощь.

Мы все кинулись исполнять его приказания.

Вскоре к нам подошло человек пять переодетых городовых и человек десять сыщиков.

Работа по заграждению тоже вскоре была окончена.

XII.

— Теперь, Ватсон, скорее надевайте водолазный костюм! — скомандовал Холмс.

Вместе с ним, мы облачились в наши тяжелые доспехи.

На берегу Фонтанки, около переносного воздухонагнетательного аппарата, встало несколько человек и мы медленно спустились в воду, около самого заграждения.

Мутная влага окутала нас.

Через десять минут стало тяжело дышать.

Мы поднялись на поверхность, сняли колпаки и Холмс приказал переносить аппарат по мере нашего движения по дну.

И снова мы погрузились в мутные воды.

Тихо подвигались мы вперед, держась у самого берега, чтобы не попасть под легковые финляндские пароходики.

Иногда мы подымались, освежали воздух и снова продолжали наш подводный поход.

Так миновали мы Цепной мост и прошли еще шагов триста, как вдруг сильный шум привлек наше внимание.

Я прижался невольно к граниту.

Но тревога была напрасная.

Это промчался пассажирский пароходик.

Мы только что успокоились, как новый шум привлек наше внимание.

То был совершенно иной звук.

Едва я успел опомниться, как вдруг увидел сквозь стекло колпака, как Холмс пригнулся к дну и, держа в руке какой-то предмет, быстро полез на середину Фонтанки.

Прошло секунд двадцать.

И вдруг я увидел огромное, блестящее чудовище, двигавшееся мимо нас под водой.

В ту же секунду Холмс подскочил к нему с протянутой рукой, затем отскочил назад и… дальше я не помнил ничего.

Очнулся я на берегу.

Когда я открыл глаза, надо мною стояли Холмс и несколько сыщиков.

— Ну, вот и слава Богу! — говорил Холмс. — Немножко оглушило взрывом, но это ничего.

— О, да! — сказал я, подымаясь. — Я чувствую себя хорошо, и только сильно звенит в ушах.

— Конечно! — весело сказал Холмс. — Зато мы поймали большую рыбу!

— Лодка в ваших руках? — быстро спросил я.

— Да, — ответил Холмс. — А с нею вместе и три пленника.

XIII.

Действительно, когда я осмотрелся, я увидал небольшую подводную лодку, сильно исковерканную, вытащенную уже на берег.

Тут же, около нее, стояло три связанных человека.

Указав на одного из них, Холмс произнес:

— Имею честь представить: сын бывшего хозяина княжеского дома, господин Пустоплетов.

— А эти? — спросил я.

— Их личности я постараюсь сейчас выяснить.

И, подойдя к остальным двум, Холмс заговорил.

— Ваши личности, рано или поздно, будут выяснены. Поэтому будет лучше, если вы назовете добровольно ваши имена и чистосердечно покаетесь во всем.

— Не в чем каяться! — сурово произнес один из них.

— Нет, есть в чем! — решительно произнес другой, выступая вперед. — Слушайте, господа! Я попал в эту историю по незнанию, но сию минуту понял, что мы совершали преступления. Я родом бельгиец, а по профессии инженер-механик. Господин Пустоплетов месяца за полтора пригласил меня, сказав, что купил у одного изобретателя его изобретение. Он говорил про лодку. Действительно, это была правда. По чертежам мы построили лодку и Пустоплетов перевез ее частями в Петербург, где, как говорил, хотел сделать пробу, а затем продать ее правительству.

— Есть ли у лодки пристани? — спросил Холмс.

— Две. Одна на Васильевском, но главная — в Фонтанке.

— Где именно?

— Под следующими мостом. Сначала я верил ему, но вот недавно в лодку внесли женщину. Она была закутана и с завязанным ртом. Это было на Васильевском острове. Я заподозрил что-то неладное, но Пустоплетов сказал мне, что эта женщина узнала секрет и он должен ее выдержать. Я снова поверил. Вчера он сказал мне, что купил старый пароход с подмокшим, никуда не годным товаром, над которым надо произвести последние пробы. И мы произвели. Сначала мы взорвали его, а затем разгрузили. Вот все, что я знаю.

— Благодарю вас, вы — честный человек! — проговорил Холмс, пожимая ему руку. — Покажите нам пристань в Фонтанке.

И, обернувшись к стоявшим тут же городовым, он произнес:

— Уведите этих двоих! А остальные — вперед!

Пройдя несколько сот шагов, мы остановились недалеко от Семеновского моста.

— Здесь! — сказал механик. — Если вы снимете с тротуара набережной вот эти плиты, то увидите все сами.

В одну минуту на сцене появились ломы, кирки и прочие инструменты.

Плиты были сняты, земля под ними раскопана и ломы ударились о кирпич.

— Здесь — свод подземной комнаты! — сказал механик.

Работа снова закипела.

И вдруг громкий женский крик вырвался из-под земли, сквозь образовавшееся отверстие.

— Спасите! Спасите во имя Бога!

— Мы идем к вам на помощь! — крикнул Холмс, нагибаясь над подземельем.

Когда расширилось отверстие, Холмс спустил в него веревочную лестницу и все мы спустились вниз.

При свете электрических фонарей, мы увидали просторный грот, заваленный тюками, добытыми с корабля.

А посреди них, бледная и дрожащая, стояла княжна и молча простирала к нам руки.

Вместе с нами в грот спустили и механика.

— Не судите, не судите этого человека! Он невинен! — воскликнула девушка при виде его.

— Да, он невинен, — улыбаясь, ответил Холмс. — Он только покажет нам, как выбирались они сюда из подводной лодки.

Механик кивнул головой и подошел к железным воротам.

— Если эти ворота открыть, вода Фонтанки хлынет сюда. Лодка шлифованным краем подходит к этим воротам и тогда они открываются и образуется проход прямо в лодку. Когда лодке нужно отчаливать, то сначала задвигаются эти ворота, затем дверь лодки и… готово.

— Так я и думал! — произнес Холмс.

И, обернувшись к княжне, он спросил:

— А теперь, княжна, я слушаю вас.

— Что же я могу сказать? — произнесла бледная девушка. — Весь мой рассказ заключается в трех словах. Я сидела в комнате, как вдруг в нее вошли два человека. Прежде нежели я успела крикнуть, мне набросили на голову простыню, завязали рот и потащили. Куда? Я не знаю. Я очутилась здесь. Тут двое злодеев заявили мне, что не выпустят меня, пока я не напишу отцу, чтобы он выдал за меня триста тысяч выкупа. Я отказывалась, умоляла, но они хохотали надо мною. Сегодня, час тому назад, я написала. Вот и все.

— В таком случае, найдем это письмо в кармане Пусто-плетова, — проговорил Холмс.

И, подав княжне руку, он весело добавил:

— Подымайтесь, княжна, вверх. Ваши родители ждут вас.

Все вместе мы выбрались на набережную.

— Стой! — раздался вдруг зычный голос.

И Нат Пинкертон, быстро соскочив с извозчика, подлетел к Холмсу и схватил его за руку.

— Великолепно! Прелестно! — воскликнул он. — Да, да… вы победили, дорогой товарищ, и я от души поздравляю вас!

Кругом все смеялись, ликовали и пожимали друг другу руки.

А солнце продолжало ясно сиять на небе, словно радуясь всеобщему веселью.