Онлайн чтение книги Пробитое пулями знамя
37

Алексей Антонович загнул такой большой крюк по лесу вовсе не потому, что предполагал возможность слежки. У него не было даже и тени тревоги. Он выбрал себе этот длинный путь, чтобы подольше насладиться ароматом цветущей сосны. Время в запасе есть, пока Лебедев будет выступать на массовке. Можно даже не пользоваться паромом, а пройти лесом правее города, взять лодку и переплыть через Уду прямо против условленного места между Вознесенской горой и Мольтой. Прекрасная мысль: покачаться в долбленочке на крутых волнах! А мальчишек-рыболовов, готовых за пятак переправить на другой берег, найдется сколько угодно. И Мирвольский шел спокойным, размеренным шагом, держа в руке свою любимую мягкую фетровую шляпу и подставляя лицо теплому ветру.

Как он и ожидал, перевозчики через реку нашлись. Мальчишки даже вступили в горячий спор, кому везти. Пятак прельщал. И чтобы вернуть, доброе согласие среди ребят, Алексей Антонович каждого из них наделил пятаком.

Солнце стояло уже низко. Озаренная его прямыми лучами, надпись на «скале Свободы» так и сияла ослепительной белизной. Было видно, как много народу толпится по откосам Вознесенки, ниже утесов, столбами поднявшихся к небу. Полиция явно запаздывала. Да и трудно было ей действовать здесь. Верховые по. щебнистым сыпучим откосам подняться не могли, а от пеших дружинникам было удобно отбиваться камнями, отступая вплоть до зарослей тальника на Мольтенском лугу. А там ищи ветра в поле!

Перевезти Мирвольского взялись двое мальчишек. Один сел в лопастные весла, другой — на корму, править. Алексей Антонович устроился посредине на обломке драницы. Лодочка была небольшая, долбленная из тополя и жирно вычерненная варом. В щели тонкими струйками сочилась вода. Суденышко вертелось на волнах, и конопатый рулевой, орудуя узким двухперым веслом, строго покрикивал на Мирвольского:

— Дяденька, не шевелись!

Переправившись через Уду, Алексей Антонович быстро очутился в назначенном месте. Здесь, в самой средине глубокого распадка, сочился из-под серого камня небольшой ключ и змейкой пробивал себе путь к реке. Едва заметная тропа, по которой должен был прийти Лебедев, пересекала ключ невдалеке от его истока. Крутые склоны гор заросли густым бором. Сосны тянулись вверх, сохраняя сочную зелень лишь в самых кронах. А ниже стволы стояли оголенные, с отставшими чешуйками темно-бурой коры, в которой, как вбитые гвозди, торчали короткие сухие сучки. Земля была усыпана толстым слоем прошлогодней хвои. Тут как-то даже и трава не росла, видимо, ей не хватало солнца. Зато близ самого ключа все кустилось и цвело с необыкновенной пышностью. Сосенки были ростом ниже, но с широко распластанными ветвями и с такой пушистой и длинной хвоей, что на первый взгляд она даже не представлялась колючей. Меж сосен толпились юные березки, а листья у них — не закроешь ладонью. Шатрами сплетался шиповник. Он уже отцветал, а розовые лепестки сыпались на землю при самом легком прикосновении. Трава — разлив полевых цветов — стояла настолько плотной стеной, что казалось, упади в нее — и сдержит на весу.

Алексей Антонович огляделся. Давно, очень давно, восемь лет он не был здесь. С тех пор, как ходил вместе с Анютой к пещере Паклина. Анюта уехала, и эти места для него стали заповедными.

Тогда они прошли несколько выше истока ключа. Алексей Антонович поднялся в гору. Узнал запущенную тропинку. Грусть охватила его. Кажется ему, или тогда было все зеленее? Почему-то сейчас даже не пахнет слезящейся смолкой. Тяжелый, вяжущий запах лежит в лесу. Опавшая хвоя… Когда кругом веселое лето, здесь пахнет осенью. Почему такая перемена? Нынче еще не выпадали дожди. Не от этого ли здесь все так поблекло? Но только именно здесь. Ведь у того же Уватчика достаточно зелени! А еще зеленее рядом, у лесного ключа…

«Там влагой насыщена вся земля, — подумал Алексей Антонович. — Здесь же, вероятно, грунтовые воды ушли вглубь, а росами одними деревьям не освежиться».

Он вернулся к ручью, сел на камень, обросший ломким серым лишайником, и стал ждать Лебедева. Солнце опускалось все ниже, лучи его, пробиваясь сквозь ветви деревьев и дробясь на тонкие радужные нити, уже не грели. Воздух стыл, но земля еще по-прежнему источала тепло, какое-то особенно ласковое, словно обволакивающее.

Алексей Антонович, набрав в горсть сухого песка, тихонько пересыпал его из ладони в ладонь. Он ухаживал за своими руками только ради того, чтобы не потерять чувствительности в кончиках пальцев, которая ему так нужна была при операциях. Он их мыл, тер щетками, смазывал на ночь глицерином — и не присматривался. Руки и руки. Не было бы на коже трещин и ссадин. Теперь ему почему-то пальцы показались необычно толстыми. Алексей Антонович выбросил песок, повернул ладони тыльной стороной вверх и увидел на них набухшие синие вены.

«Старею я, что ли?» — вдруг подумал он. И пробежался по лицу концами пальцев. На лбу он нащупал резкую, глубокую морщину, оттянул кожу вблизи нижнего века, сжав ее в складку, и почувствовал, что она не сразу расправилась. «В зеркале всего этого я почему-то не замечал. Может быть, не хотелось замечать? А мне ведь уже тридцать шестой!»

И это ощущение — еще не начала старости, но безусловного конца молодости — в душе Алексея Антоновича сразу как-то тесно сплелось с тем чувством грусти, какое он испытал, войдя в поблекший лес. В тот самый лес, какой ему запомнился в сиянии разноцветных огней на капельках дождя, оставшихся среди пучков густой зеленой хвои. Тогда было радостное утро самого радостного дня его жизни. Но утро миновало, а самый день так и не наступил. И вот теперь приближается уже грустный вечер…

Алексей Антонович в волнении встал, вглядываясь вверх, на откос Мольты, словно надеясь, что там, в чаще тонких сосенок, снова мелькнет голубой газовый шарфик Анюты и ее звонкий молодой смех, как и тогда, опалит ему сердце…

Нет! Это не возвращается. Так же как не разгладятся уже морщины, пробороздившие ему лоб. Сумел подняться по этому крутому склону горы к своему счастью и не сумел с ним дальше пойти — кто же, кроме тебя, виноват? Чего еще ты хочешь? Чтобы эта вот юная сосенка перед тобой встрепенулась, ожила и, как в сказке, обратилась в живую Анюту? Но даже это скорее случится, чем настоящая, несказочная Анюта придет к тебе любящая и любимая…

Солнце все ниже… Успеют ли они с Михаилом пройти под Мольтой засветло? Правда, сейчас вода небольшая — так не случится, как тогда…

Как странно. Если бы тогда не гроза и не валом поднявшаяся в реке вода, назвала ли бы его Анюта первой: «Алеша»? И решился ли бы сам он когда-нибудь сказать ей о своей любви? Как дрожала она тогда под секущими струями дождя, прижимаясь к нему своим горячим плечом! Но что осталось от всего этого?


Читать далее

1 09.04.13
2 09.04.13
3 09.04.13
4 09.04.13
5 09.04.13
6 09.04.13
7 09.04.13
8 09.04.13
9 09.04.13
10 09.04.13
11 09.04.13
12 09.04.13
13 09.04.13
14 09.04.13
15 09.04.13
16 09.04.13
17 09.04.13
18 09.04.13
19 09.04.13
20 09.04.13
21 09.04.13
22 09.04.13
23 09.04.13
24 09.04.13
25 09.04.13
26 09.04.13
27 09.04.13
28 09.04.13
29 09.04.13
30 09.04.13
31 09.04.13
32 09.04.13
33 09.04.13
34 09.04.13
35 09.04.13
36 09.04.13
37 09.04.13
38 09.04.13
39 09.04.13
40 09.04.13
1 09.04.13
2 09.04.13
3 09.04.13
4 09.04.13
5 09.04.13
6 09.04.13
7 09.04.13
8 09.04.13
9 09.04.13
10 09.04.13
11 09.04.13
12 09.04.13
13 09.04.13
14 09.04.13
15 09.04.13
16 09.04.13
17 09.04.13
18 09.04.13
19 09.04.13
20 09.04.13
21 09.04.13
22 09.04.13
23 09.04.13
24 09.04.13
25 09.04.13
26 09.04.13
27 09.04.13
28 09.04.13
29 09.04.13
30 09.04.13
31 09.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть