Онлайн чтение книги Путем актера
3. Русская романтическая живопись ХVIII века

В магазине было малолюдно… Сейчас пишу, как говорится, “эти строки” и в который раз думаю - как изменилось время! Вы только представьте себе лет этак пятнадцать назад: суббота, три часа дня, винный магазин в районе метро “Водный стадион”, вы входите и тихо говорите, как бы сами себе: в магазине было малолюдно…

Берете пол-литру и, поправив канотье, удаляетесь. Нет, все-таки что-то происходит с Россией - то ли мы движемся в Европу, то ли нам вообще приходит конец, а может быть, все сразу, одновременно. Точно скажу одно - очевиден какой-то серьезный, исторический сдвиг в общественном сознании. Но что именно происходит, с близкого расстояния разобрать невозможно.

Вблизи “исторического сдвига” все были настроены по-деловому.

- Закуски, закуски возьми, - говорил Мисаил, - хлеба там, икры баклажанной…

Олександр деловито пересчитал наши деньги. Марина, сделав каменное лицо, неожиданно отняла у меня сто рублей и спрятала в сумочку.

- Хватит и ста! - громко сказала она.

Все деликатно промолчали.

- Мадмуазель, - с изысканной вежливостью обратился Олександр к белой, крашеной продавщице. - Не покажете ли нам вон ту, квадратненькую? Это у вас что, “Топаз”?

- Это у вас “Топаз”, а у нас “Балтийская”, - угрюмо сказала продавщица. - И не ругайтесь мне тут.

Мисаил, отвернувшись от нас, вынул из кармана кучу смятых бумажек и, порывшись в них, выделил двести рублей.

Олександр укоризненно посмотрел на него.

- Вот, - сказал он громко, обращаясь ко всем присутствующим, - и этот человек снимается в рекламе, его лицо, того и гляди, станет лицом какой-нибудь уважаемой во всем мире торговой марки!.. - И он ласково, но твердо вынул из рук Мисаила все, что там оставалось. После этого он любовно расправил деньги ладонью, аккуратно сложил их и спрятал в нагрудный карман. - Вот так, - сказал Олександр, улыбаясь купеческой улыбкой, - так-то оно надежнее будет.

Самое удивительное, что мы все наблюдали эту картину с каким-то сонным безучастием. Только один из находившихся в магазине алкашей вдруг запротестовал:

- Ты зачем у мужика деньги отнял? Отдай ему.

Олександр широко улыбнулся:

- А тебе что, больше всех надо?

Алкаш промолчал. Я тоже хотел что-то возразить Олександру, но меня остановило общее равнодушие. Раз никто ничего не говорит и, главное, сам Мисаил отчего-то молчит, раз все молчат, подумал я, значит, все нормально…

- Так что будете брать? - недовольно спросила продавщица.

- Как что? - удивился Олександр. - Разве мы еще не заказывали? Три “Топаза”. То есть “Балтийской”, три…

- Э, э! - оживился Эдик. - Куда три?! Две хватит. Я вообще с вами не пойду, мне домой надо.

Олександр сделал вид, что не слышит.

- Три “Топаза”, - повторил он, - две буханки хлеба…

- И икры. - напомнил Мисаил. - Баклажанной. Жрать хочу! Вы вчера дома у меня все сожрали! Как Мамай прошел!

- Не сожрали, - все так же степенно заметил Олександр, - а скушали. Да и не было у тебя там ничего. Один “фуршет” - рулет куриный из “Новоарбатского” да маслины эти… Даже хлеба не было. Дома надо жить, батенька, - с ударением на слове “жить” заключил он.

При упоминании о доме Мисаил понурился и пощупал рукой карман, где лежал сотовый. Мы погрузили наши покупки в пакет и вышли.

- Какая дикость, - сказал я, - вы слышали? Продавщица оскорбилась на “мадмуазель”!..

- Скажите спасибо, что по балде не дали, - сухо заметил Дима. - Места-то дикие… “Речной вокзал”. Два шага - и парк профессора Тимирязева. Тут за куда меньшую провинность могут только так морду набить.

Мне показалось, что Дима немного сердится на меня.

- Это все потому, что ты сто рублей не дала, - тихо сказал я жене.

- И не дам! - сказала Марина с неожиданной, поразившей меня горечью. - Не дам!.. Все пропьете… - И она вдруг добавила совершенно не своим голосом: - Ироды!..

Я хотел было возмутиться, но от удивления даже не нашелся, что сказать, а она быстро ушла вперед. Я немного подумал и списал все на дурное влияние среды. Вошла в образ. Вообще-то ей такие вещи несвойственны. Но что вы хотите - “Речной вокзал” есть “Речной вокзал”. Экология здесь лучше, а вот люди портятся. Становятся как-то жестче. Или проще, что ли…

А теперь маленькое лирическое отступление. Возможно, оно будет даже кстати.

Только что говорили - когда хочется выпить, большое значение имеет место. Да, конечно, сейчас повсюду открылась куча кафе большей или меньшей паршивости, клубов и тому подобных развлекательно-злачных заведений. Повторюсь, наша родина широкими шагами движется по пути прогресса, и если вы хотите культурно посидеть, то, слава Богу, теперь, не то что раньше - проблем не будет. Но бывают, бывают такие смутные состояния духа, такие странные, наполненные томлением дни, когда вы ходите от заведения к заведению, смотрите в большие окна на их якобы уютное чрево, иногда даже заходите внутрь, но тут же и выходите, сухо поблагодарив подносящую меню красивую девочку-официантку и спиной чувствуя суровые взгляды охраны. И все в вас говорит: нет, не то, не то…

В такие дни, читатель, я, только я укажу вам путь Истины с большой буквы. Подойдите поближе, не бойтесь. Ну, может быть, не я один, но и я тоже.

Так вот.

Я предложу вам покинуть эти мажорные залы и подвальчики, где люди, позабыв стыд и срам, тратят на простую печенюшку с изюмом и кремом три, четыре, а то и пять условных единиц, по все тому же курсу ММВБ на день покупки. А их товарищи, их меньшие и большие братья в это время - возвышаю голос я - за те же деньги в двух остановках на метро берут два, а то и три пузыря в своем придворном магазине “Продукты”, а уж про закуску я не буду и говорить, чтобы не расстраивать себя и других.

Хотя вы мне на это скажете, что при чем тут, собственно, вы, и что неравенство - в крови этого мира и нечего тут удивляться и разводить руками, и что вообще мы все это совсем недавно проходили и я не по адресу обратился.

И тогда, оставив страх и приличия, я подниму руку на святое, даже на самое святое нашего времени, на ваше Дело, на ваш Job (но временно, временно!) и ни к селу ни к городу вдруг вспомню девушку - секретаршу cо своей последней работы (ох, и давно это было), которая вдруг заплакала, оторвавшись от своего компьютера, когда сердобольные сотрудники среди рабочего дня неожиданно внесли в ее комнату торт с зажженными свечами - у девушки был день рождения - всего двадцать пять лет, двадцать пять чудесных свечей, отчего же она плакала?..

Отвечаю: нет, ее не оставил ее молодой человек, и ничего, слава Богу не случилось, она просто немного охренела от работы, вот и все. И чтобы не видеть этих слез и не расплакаться вдруг самому (вот она, чувствительность поэта), я позову вас прогуляться, просто прогуляться, подальше от вашего присутствия, рядов компьютеров, бумаг, чернильниц, белых стен, безжизненных люминисцентных ламп, скрипящих перьев, молодых и старых столоначальников в энергичных синих рубашках и псевдоприветливых барышень в кокетливых белых блузках, с голосами телефонных сирен и сердцами изо льда, за соседство с которыми вам, возможно, и платят ваши нелегкие деньги.

Хотя я не идиот и ничего не имею ни против компьютеров, ни против чернильниц и белых стен (на них вообще весь мир держится) и тем более, барышень в блузках (офисные девушки очень сексуальны, все это знают!..). Так что, согласитесь вы пойти со мной или нет, это ваше дело.

Но что же я предложу тем, кто веселой гурьбой вывалится со мной на улицу, где будет идти серый снег или ласковый дождь, светить солнце или неба не будет видно из-за туч, хотя погода в данном случае вообще не имеет никакого значения, запомните это.

Что делает раненый зверь? Уползает в свою нору. Учитель Гурджиев в 1910 году требовал от желающих духовного освобождения тысячу царских рублей ассигнациями! Я же, принадлежа к школе позитивно-гуманистической терапии, лишь скажу, что, по моим наблюдениям, и в наше время все настоящее, как ни странно, не требует больших денег. Вы недоверчиво улыбаетесь, а между тем это так.

Итак, рецепт Освобождения, и даже с калькуляцией.

Возьмите четвертинку огненной воды (это 0,25 литра, сообщаю, ибо уже выросло поколение, которое не знает даже таких простых вещей), выберите тихий двор или пустынный бульвар, безлюдный подъезд со сломанным домофоном или, в крайнем случае, случайный буфет, и лучше всего на окраине города, подальше от суетного центра.

То есть всего 1-2 у.е. за напиток и максимум еще 0,3 у.е. на транспорт в один конец, а за вход в какое-нибудь кафе-павильон “Светлячок” в Северном Чертанове с вас, слава Богу, пока никто ничего не возьмет, кроме разве что уважения местных обычаев, но это, вы должны знать, закон для путешественника.

Сядьте, возьмите для отвода глаз всепонимающей официантки чай в пакетике или растворимый кофе “Gold” (0,5 у.е), сушеного кальмара фабрики “Незабудка” (0,3 у.е) и чистый пластмассовый стаканчик (1 рубль) для самоуважения, поднимите глаза к пыльному окну и холодному небу за ним, кивните соседу и, не опасаясь последствий, отпейте хорошенько из вашей четвертинки и подумайте об искусстве жизни спокойно, без спешки, не торопясь и не злобясь, забыв о суете, будто впреди у вас не метро или автомобильная пробка на Тверской, а заснеженные горы и за ними - звездная вечность.

А если вдруг вы в цейтноте и у вас не получилось с буфетом на окраине, то не расстраивайтесь, забудьте, что сидите на подоконнике в зассанном подъезде (а чего еще можно ожидать от подьезда, где сломан домофон, - это еще Ленин обнаружил, диалектика) да еще боитесь, как бы не прошел кто из жильцов и не погнал вас мерзким и визгливым голосом на рекомендованный выше пустынный бульвар или темный двор…

Закройте глаза и - о, волшебное бегство: подумайте, что сидите вы, милые мои, в картинке настенного календаря, в одном государстве, в тридевятом царстве, за синими морями, за зелеными лесами… в банальном полотняном шезлонге где-нибудь на островах Южного моря… К примеру, на островах Тринидад и Тобаго или даже на самой Французской Гваделупе (в детстве у вас наверняка были оттуда марки), ласково светит солнце, глазам больно от обступающей зелени, королевские пальмы качают где-то наверху своими кудрявыми головами, в саду (только не вишневом!) переговариваются тропические птицы и теплое прозрачное синее море чуть шевелится у ваших ног.

Если кому не нравится синее море, может представить себе картину Николая Рериха, это теперь модно, а я ни на чем не настаиваю.

И все это не потому, что вы вкалывали целый год и теперь “можете себе это позволить”, и не потому, что вы обворовали целый город, утащив пару-тройку миллионов где-нибудь на комбинате минудобрений в забытой Богом Сызрани (город взят просто для примера), а оттого, что…

Конечно, по щучьему велению, по моему хотению! - да просто вы туда приехали, и все тут. Какая разница, как. Прилетели - на русской печи и ковре-самолете! А как же еще-то? “Аэрофлотом”, что ли? Не смешите…

И вообще знаете что? - вы там родились!.. Вот! Бог вас любит, вы там родились, и у вас небольшое сельскохозяйственное предприятие, перешедшее к вам по наследству от отца. Чего предприятие?.. Ну, например, чая или, лучше… тропических цветов… Вы поставляете цветы в США, там недалеко. У вас наемные работники - негры и индейцы, маленькие трактора, машины, хитрый индус управляющий, и все дела, сейчас нет времени вдаваться в частности. И сидите вы теперь у самого синего моря, вокруг вас рай земной, вы пьете свой чай и часами смотрите на сбегающие по холмам цветочные поля…

Отдохните минут десять, а я пока покурю.

Ну вот… И все сие, заканчиваю я свою рецепт-фантазию - так близко, и посчитайте - примерно за 4 условные единицы!..

Вы видели где-нибудь такие цены?..

И плюс 0,25 у.е на обратную дорогу с вашего Тобаго домой на метро или 4-5 у.е., в зависимости от географии (и если вы уж такой отъявленный сибарит), на такси.

Да… О, этот Юг!

О, суровая Россия!.. Так вот, место.

- Тут рядом, - сказал Олександр, выказывая некоторую осведомленность в московской географии, - есть такие Головинские пруды. Петровское еще место, между прочим. Помните акварели графа Федора Толстого и живопись крепостного художника Григория Сороки? - обратился он ко мне. - Прелестные вещи, русский романтизм. Очень похоже.

Я не успел ответить.

- Какие пруды?! - сказал Эдик. - Какой Сорока?! Ты что?! За распитие спиртных напитков в общественном месте у нас менты последние деньги отнимут! Поехали домой. Мне вообще домой надо!..

- Я те пойду, - вдруг сказал Олександр с удивившим меня, хотя и несколько, как мне показалось, наигранным ожесточением. - Я т-те пойду… Ишь ты, домой он пойдет! Решил товарищей бросить. Ты, значит, домой, в тепло, там чай, телевизор, кровать, а мы здесь в холоде и голоде оставайся. Очень хорошо.

- Миша, - сказал Эдик, - а ты-то куда?! Тебе ж тоже надо домой! Тебя твоя Танька уже который раз отымела за это! Куда ты?!

Мисаил остановился и нерешительно посмотрел на нас.

- Да… - сказал он.

В моей жене тоже заговорила совесть.

- Куда вы его тащите? - Она остановилась. - Не надо. Он не хочет.

- Та-ак… - сказал Олександр и посмотрел сначала на нас, а потом на Диму.

Он выдержал паузу.

- Значит, бунт на корабле, да? Не хотят ребята культурно отдохнуть после работы. - Все расстроились, понурились. - Авдей Сергеевич фон К. послал их на х…й. Ну и что?! - неожиданно возвысил голос Олександр. - Сколько раз нас с тобой на хер посылали, а, Дим?

Дима грустно усмехнулся:

- Без счета.

- И я говорю, - сказал Олександр, делая вид, что не замечает Диминой иронии. - А мы держимся. Мы не распускаемся, мы идем дальше, как ни в чем не бывало. И судьба вознаграждает нас за это. Вот Димыч недавно снялся в рекламе пива “Красный корабль”. Получил триста баксов, как с куста.

- Но Миша, по-моему, не хочет идти! - снова сказала моя жена, хотя в голосе ее уже не было прежней уверенности.

- Он не хочет? - переспросил Олександр. - Он?! Скажи, - обратился он к Мисаилу, - ты действительно не хочешь идти с нами?

Мисаил потупился:

- Хочу.

- Вот! - Олександр победно всех оглядел. - Вот! А вы говорите “не хочет”… Вперед!

И мы пошли.