8. ОПАСНОСТЬ И СТАРЕЦ

Онлайн чтение книги Путешествие Иеро. Романс будущего
8. ОПАСНОСТЬ И СТАРЕЦ

Громоздкий плот оказался еще более неуклюжим, чем предполагал Иеро. Раздвигая стебли водных растений, которыми заросла лагуна, очень медленно они продвигались вперед. Вначале Иеро рубил стебли мечом, затем крепко привязал меч к концу шеста кожаным ремнем. Теперь ему было удобнее резать водоросли и он больше не опасался, что какая-нибудь тварь схватит его за руку, когда он наклонится над краем плота.

— «Что-то плохое и опасное близко! — вдруг раздался в мозгу священника ментальный сигнал медведя. — Не человек, что-то совсем иное; оно думает и не думает одновременно».

Иеро оперся на свой шест, и то же сделала Лучар. Большой плот медленно плыл вперед, пока его экипаж вслушивался в ночные шорохи — обычным и ментальным чувствами одновременно. Но вокруг не было слышно ничего, ничего, кроме оглушительных воплей лягушек, которые делали обыкновенную речь почти невозможной.

«Оно идет, — передал Горм, — Оно быстрое, подобно движущейся рыбе. Слышу… нет, теперь не слышу ничего».

Священник знал, что медведь не мог допустить ошибку. Горм был очень чуток к любой опасности, и это уже несколько раз спасало путников. Если его ментальное чутье, превосходившее человеческое, определило нечто угрожающее, значит это создание было здесь, и от него не приходилось ждать ничего хорошего!

Думает и не думает одновременно! Сейчас некогда разбираться в странных словах медведя. Встревоженный и расстроенный неведомой опасностью, Иеро пристально вглядывался в темную неподвижную воду, в ближайшие развалины и заросли. Он мельком подумал, что огромные рога Клоца уже достаточно окрепли и представляют грозное оружие.

Но в бледном свете луны все вокруг было спокойно. Наконец, Иеро подал знак Лучар и снова опустил свой шест в мутную воду. Плот, направляемый людьми, двинулся в открытое пространство между двумя разрушенными зданиями.

Когда плот вошел в тень огромных стен, они встретились с неожиданным препятствием — плавающей на поверхности воды кучей гниющих стеблей. Иеро перебежал на нос и начал рубить растения мечом; Лучар помогала ему. К счастью, вода здесь была глубока, и они быстро справились с этой задачей.

Плот медленно двигался во мраке. Словно темные глаза ночи, смотрели на путников провалы окон и бреши в разрушенных зданиях. Один раз стая летучих мышей вырвалась из развалин и, судорожно трепеща крыльями, пронеслась над ними. Вода в провалах между строениями была черна и казалась бездонной. Иногда плот пересекал обширные открытые пространства, как полагал Иеро, здесь находились когда-то площади и парки древнего города.

Небо на востоке порозовело от первых лучей восходящего солнца. Иеро бросил взгляд вперед, на девушку, и оба одновременно улыбнулись. Они были утомлены и грязны, казалось, что каждый дюйм их тел искусан москитами. Но они были живы, здоровы и прошли значительное расстояние.

— Я не хочу плыть днем, — произнес Иеро, вытирая со лба пот. — Смотри, вон там вполне подходящее место для лагеря.

Они находились в обширном, почти квадратном заливе, который был, очевидно, затопленной площадью. С трех сторон над их головами нависали огромные изуродованные каменные громады, испещренные проемами окон, дырами и трещинами. Длинные плети лиан и гибкие стебли кустарника оплетали развалины.

С четвертой стороны открывалось более обнадеживающее зрелище. Огромное здание, стоявшее здесь, рухнуло, судя по всему, не так давно под тяжестью прошедших лет. В результате его обломки образовали островок причудливых очертаний, высотой в несколько ярдов. Часть этого холма поросла кустарником, его ветви низко свисали к воде, обещая путникам надежное укрытие.

Вскоре плот был подведен к берегу, заваленному кучами листьев, мокрыми полусгнившими сучьями и бревнами. Путешественники — двуногие и четвероногие — стояли рядом друг с другом в ожидании восхода солнца. Настала пора обсудить кое-какие подробности этой ночи.

— «Горм, что за существо напугало тебя вечером?» — спросил Иеро.

— «Что-то новое, — передал медведь, пытаясь прикрыть лапами свой чувствительный нос от укусов москитов. — Оно быстрое, коварное, с плохими мыслями, полное ненависти к любому, кто не похож на него. Это не человек и не обычное животное, я знаю наверняка. Может быть, — медведь сделал паузу, размышляя, — оно немного похоже на лягушку, но оно думало!»

Пока собеседники переваривали его сообщение, Горм добавил: — «Я чувствовал только одно такое существо, и оно ушло прочь. Наверное, искать других таких же». Сделав это заявление, медведь прикрыл глаза и задремал.

— Нам придется поддерживать постоянное наблюдение, — сказал Иеро девушке. Он вытер испарину со лба грязной ладонью, засорив себе при этом один глаз. Лучар вытащила откуда-то клочок относительно чистой ткани, намочила его и промыла глаз священнику.

— Вот так, — заявила она с удовлетворением. — Держи свои грязные пальцы подальше от глаз. Что ты думаешь по поводу сообщения Горма? Мне кажется, у него просто разыгралось воображение. В таком месте кошмары могут посетить кого угодно, даже медведя. Она посмотрела на широкую поверхность воды перед ними. Даже теперь, под яркими лучами восходящего солнца, молчаливые обломки прошлого не представляли приятного для глаз зрелища.

— Он не вообразил эту тварь, — пробормотал священник, пытаясь не обращать внимания на грязную, но очаровательную физиономию девушки, оказавшуюся совсем рядом с его лицом.

— Тут кто-то есть, может быть — много таких тварей. Я не могу ничего принять ни в одном из ментальных каналов, но я чувствую мысли, текущие рядом со мной, понимаешь? Мы должны быть осторожны, очень осторожны! — «И удачливы чертовски, удачливы!» — добавил он про себя.

День, как и предыдущий, тянулся бесконечно. Солнце достигло зенита и начало медленно опускаться. В конце концов Лучар, как и оба четвероногих путешественника, заснула. Кроме гула насекомых, ничто не нарушало тишины. Даже птицы не носились больше над развалинами, а небо было голубым и безоблачным. Прослушивая все доступные ему ментальные каналы, священник не мог обнаружить никакого следа разумной мысли. Однако тяжелое, гнетущее предчувствие его не покидало. Иеро казалось, что под маской неподвижности и покоя скрывается какая-то лихорадочная, недоступная его чувствам деятельность…

Вечером путешественники снова перебрались на плот. Сумеречный свет еще позволял ясно различать здания вокруг: нигде ни движения, ни нового звука — кроме ставших привычными воплей лягушек и зудения москитов. Внезапно путники замерли: гнетущая тишина опустилась на воду лагуны.

С востока, оттуда, куда лежал их путь, прилетел странный крик, ошеломивший их вчера. «Аоуу, аоуу, аааооуу!» — тоскливо рыдал голос болот. Трижды раздался этот вопль, затем снова наступила тишина. Медленно, одна за другой, как будто пробуждаясь от тяжелого сна, заквакали лягушки. Четверо чуждых этому миру созданий неподвижно стояли в надвигающихся сумерках, каждый наедине со своими мыслями и своим страхом.

— Я ненавижу это место! — внезапно вскричала Лучар. — Этот ужас страшнее смерти! Я больше не выдержу! — она разразилась слезами, судорожно всхлипывая и пряча лицо в ладонях.

Иеро придвинулся к девушке и отвел ее руки; мокрое заплаканное лицо поднялось к нему, затаив вопрос в огромных глазах. Он наклонился и вдруг почувствовал трепет ее губ, свежих и душистых, как лесной мед. Сильные молодые руки обняли его шею, и когда поцелуй наконец прервался, она спрятала лицо на его груди. Он гладил ее плечи, ничего не говоря, вдыхая аромат ее волос, и бесконечная нежность разливалась в его душе.

— Зачем… зачем ты это сделал? — раздался едва слышный голос девушки. — Как игрушка испуганному ребенку…

— Конечно, конечно, — весело согласился Иеро. — Я раздаю такие игрушки всем жутким тварям, которых встречаю по пути. Правда, иногда это бывает довольно неприятно, но зато я надеюсь заслужить их любовь.

Девушка подняла голову, сильно подозревая, что он насмехается над ней. Но то, что она прочла в его глазах, не было шуткой. Несколько мгновений они молчали.

— Я люблю тебя, Иеро, — прошептала девушка.

— Я тоже люблю тебя, — ответил он. — Не уверен, что это — удачная мысль. Я знаю, что одному быть плохо. Но я должен выполнить задачу, от которой зависит существование последней нормальной человеческой цивилизации на планете. Это важно, девочка, это крайне важно. И сейчас я нуждаюсь в подобных эмоциях не больше, чем в третьей ноге, — он улыбнулся, глядя на ее сердитое лицо, и обнял девушку еще крепче. — Однако я оказался беспомощным перед тобой, малышка. Отныне и навсегда мы будем вместе — в радости и в горе, в смерти и в победе. Клянусь в том Господом Всемогущим!

Она прижалась к нему, словно боялась выпустить Иеро из своих объятий в жестокий и злобный мир, окружающий их. Они стояли так, забыв про время, про своих врагов и спутников, пока неощутимый ментальный голос не прозвучал с некоторой долей иронии:

— «Когда люди вступают в брак, это (выглядит) просто очаровательно. Но мы (находимся в слишком) опасном месте, чтобы тратить время на подобные (развлечения). Это я чувствую совершенно определенно».

Будто ведро холодной воды вылилось на их головы. Отпрянув друг от друга, они подняли свои шесты и оттолкнули плот от берега. Демонстративно не обращая внимания на медведя, сидящего посередине плота рядом с Клоцем, они направили свое неуклюжее судно в темноту. Медведь поглядывал на них, поворачивая налево и направо мохнатую голову, и Иеро готов был поклясться, что глаза зверя лукаво щурились.

Опять полная тяжкого труда ночь предстояла им. Снова и снова подымались шесты, плот плыл через заброшенный город: по его площадям, улицам и скверам, придавленным неизмеримым грузом грязи, воды и времени. Молчаливые черные руины смотрели на них из прошлого тысячами глаз погибших, сгоревших, раздавленных людей. Безмолвные развалины, последние свидетели былого рая…

Иеро и Лучар восприняли первые лучи солнца как чудо. Это означало, что они, наконец, могут посмотреть друг на друга в ясном свете наступающего дня.

— Любимая, — сказал священник нежно, — если я выгляжу хотя бы наполовину таким же грязным и усталым, как ты, то здешние края не видели более мерзкого создания.

— Ты выглядишь много хуже, — был ответ. — Возможно, я никогда больше не поцелую тебя — по крайней мере, пока не смогу как следует отскоблить ножом, — ее усталый голос был полон любви и ласки.

— Посмотри на этого дурацкого лорса, — ворчал Иеро, меняя объект насмешек, — как он сладко спит! Ничего, через день-другой мы достигнем берега, и он будет у меня скакать, прыгать и бежать галопом с самой тяжелой ношей, которую я смогу взвалить на его костлявую спину!

Клоц действительно спал, подобрав под живот длинные ноги; его уши слегка подрагивали. Рядом с ним, свернувшись в мохнатый клубок, дремал медведь.

— Вот как они нас охраняют! Просто удивительно, что с такими стражами нас никто до сих пор не съел!

— Я так устала, Иеро, что готова согласиться даже на это. Ты представляешь, где мы сейчас находимся?

Плот тихо плыл по длинной водной магистрали, которая была когда-то городским бульваром или проспектом.

Развалины зданий по обеим сторонам еще возносились вверх на десятки футов, и большая часть солнечного света не достигала воды, плещущей у их подножий. Поэтому здесь почти не росли водоросли, и плот беспрепятственно двигался в глубокой воде.

Путешественники видели просветы далеко впереди и позади, но по бокам их окружали мрачные, тесно прижатые друг к другу гигантские руины. В этих каменных утесах встречались выступы и бреши, затененные ниши и пещеры, наслоения кирпича, бетона и ржавых железных балок — казалось, что плот скользит по дну огромного каньона.

Иеро внимательно осмотрелся. Затем его взгляд остановился на одной точке; он увидел нечто, вызвавшее у него холодную дрожь.

— «Лучар! — она вздрогнула от его резкого ментального окрика. — Не издавай ни звука! Не двигайся! Осторожно посмотри направо — на воду за большой дырой в этом здании!»

Света было уже достаточно, чтобы разглядеть разрушенную временем стену огромного дома и широкую брешь в ней. Через эту брешь вода вливалась в обширный бассейн, образованный стенами здания и достигающий сотни ярдов в поперечнике.

Посередине бассейна, напротив бреши, образовавшей выход на водную «улицу», торчало из воды что-то высокое и тонкое. Сначала Иеро подумал, что это архитектурная деталь, возможно — шпиль затонувшего здания. Но, по мере движения плота, его глазам открылись очертания гигантского янтарного листа, пронизанного веерообразно расходящимися жилами. Это был колоссальный плавник, обладатель которого находился под поверхностью воды! Размеры этого существа не поддавались воображению!

— «Оно, должно быть, здесь в засаде, — передал Иеро, — высматривает проплывающую мимо добычу. Если мы пошевелимся, то у него будет шанс позавтракать!»

Слабое течение увлекало плот мимо дыры, люди застыли, скорчившись на бревнах и почти не дыша. Животные лежали посередине и казались спящими, но их глаза были уже широко раскрыты.

— «Что случилось? — пришла мысль Горма. — Где опасность? Я ничего не вижу!» — «Что-то очень большое находится под водой, — ответил Иеро. — Не двигайся. Оно наблюдает. Я думаю, эта рыбина может проглотить плот целиком. Я попробую зондировать ее сознание».

Священник проверил все известные ему ментальные каналы, включая и новый, найденный им в Мануне. Через несколько минут он признал свою неудачу. Ментальная активность этого монстра, несмотря на его чудовищную величину, была ничтожной.

Плот медленно удалялся от страшной стены. Через сотню ярдов Иеро подал знак, и они снова осторожно опустили в воду шесты.

Они проплыли около двух миль, когда Иеро внезапно произнес:

— Поворачиваем вправо, я вижу кое-что интересное!

Совместными усилиями они загнали плот за угол большого здания, и Иеро указал на ближайшее окно:

— Смотри, какая удача!

Проем окна был окован толстой металлической лентой. Достав нож, священник отодрал длинную полосу металла и поскреб позеленевшую поверхность.

— Я думаю, это бронза, — обрадованно сказал он, разглядывая металл. — Еще одна удача! Бронза лучше меди, более прочная. Здесь хватит на наконечники для сотни стрел.

— Что же, прекрасно, — кивнула Лучар. — Но давай не будем задерживаться. Это место мне не нравится. Все время кажется, что кто-то подсматривает за нами из этих окон. Где мы проведем сегодняшний день? Солнце уже совсем высоко.

— Пока не знаю, — ответил Иеро. — Будем грести, пока сможем держать шесты в руках. Может быть, найдем подходящий остров или какое-нибудь укрытие в развалинах.

Они поплыли дальше. Течение в водяном каньоне усилилось, и плот пошел быстрее. Однако лишь поздним утром их неуклюжее судно покинуло мрачное ущелье и выплыло на солнечный свет.

Они очутились в небольшом круглом озере с чистой голубой водой, вероятно, связанном с Внутренним морем. С южной стороны оно открывалось в широкую протоку; развалины высоких строений окаймляли его с севера, запада и востока.

Посередине озера находился маленький зеленый островок, покрытый кустарником, пальмами и сочной густой травой. Яркие цветы, желтые и голубые, росли у самой воды, их аромат долетел до путешественников и заставил блаженно зажмуриться. После нескольких дней и ночей, проведенных в грязи мертвого города, этот остров казался раем.

— Плывем туда, Иеро! — возбужденно воскликнула девушка. — Смотри, зелень и чистая вода! Мы сможем умыться и, может быть, найдем какие-нибудь плоды на деревьях. Скорее!

Но священник стоял неподвижно, опираясь на свой шест. Остров действительно выглядел очень приветливо. Пожалуй, он не таил в себе опасности. Однако Иеро не мог отделаться от впечатления, что кто-то последние два дня постоянно наблюдает за ними. А остров находился на территории города, и, возможно, не стоило задерживаться здесь надолго.

Но утомление победило осторожность. Они нуждались в отдыхе: после долгой тяжелой работы и он, и Лучар находились на грани изнеможения. Им была также необходима пища и чистая вода.

— Ладно, остановимся здесь, — сказал он, опуская шест в воду. — Только не разговаривай так громко. Я все время чувствую какие-то ментальные токи вокруг и не могу определить, что это значит.

Они причалили к ровному песчаному пляжу на западной оконечности островка. В его центре находился пруд с чистой прозрачной водой, окруженный зарослями папоротника и цветами. Небольшой ручей вытекал из пруда и, прыгая по камням, бежал к лагуне. В довершение всего Иеро обнаружил вблизи берега целую отмель устриц. Трое путников принялись жадно поедать сочных моллюсков, эта пища отлично подкрепила их. Клоц, не обращая внимания на устриц, хрустел ветвями кустарника, не забывая при этом закусывать травой и папоротником.

Наступил полдень. Умытые, чистые, с полными желудками, трое путешественников спали в тени. Клоц бродил по острову, поедая зелень и внимательно поглядывая на окружавшие озеро здания. Иногда он пробовал прочность своих новых рогов на стволах пальм, оставляя глубокие царапины на коре.

Люди так утомились, что проспали весь день и большую часть ночи. Только пробудившись в полумраке перед рассветом, Иеро понял, что произошло. Прежде чем он успел что-либо сказать, ментальный голос медведя раздался в его сознании:

— «Вы нуждались в отдыхе. Вблизи никого не было. Но кто-то продолжает наблюдать за нами. Я знаю это так же точно, как то, что скоро взойдет солнце».

— «Мы должны быть готовы ко всему», — ответил Иеро. Он вскочил на ноги, еще ощущая некоторую скованность в мышцах, утомленных многочасовой работой с шестом.

Разбуженная его резким движением, Лучар открыла глаза и сладко потянулась.

— Неужели мы проспали почти сутки? — спросила она. — Но я все еще чувствую себя усталой. Нам пора трогаться в путь?

— Нет, пожалуй, еще рано. Мы очень утомлены. Будем отдыхать здесь весь день. Я полагаю, мы успеем закончить арбалеты и сделаем несколько стрел к ним. Без метательного оружия дальше нам будет трудно.

День начался прекрасно. Они плотно позавтракали, и к полудню Иеро уже изготовил свой арбалет. Срезав несколько молодых деревьев с ровной древесиной, он начал выстругивать стрелы.

Лучар не помогала ему. Она долго возилась у воды, приводя в порядок свои волосы, затем бегала по острову и собирала цветы. После обеда Иеро тоже прекратил работу и улегся на мягкой, густой траве, положив голову на колени девушки. Перебирая пальцами его жесткие волосы, она начала говорить — то вспоминая свое прошлое, то мечтая об их будущей совместной и счастливой жизни. Но Иеро неожиданно перебил ее:

— Я тоже надеюсь, что у нас впереди долгая и счастливая жизнь, малышка. Но нам предстоит еще много борьбы и горя, пока мы сумеем добраться до моей или до твоей родины. Ты, однако, никогда не говорила мне, что заставило тебя убежать из Д’Алви? Я полагаю, тебя заставляли выйти замуж против воли?

— Откуда ты знаешь это? — удивилась она. — Ты проник в мое сознание?

— Нет, — он улыбнулся, поднял руку и погладил ее по щеке. — Но для меня ясно, что ты никогда не была рабыней. Я уверен, что ты — дочь нобиля, потому что, по твоим же собственным словам, в вашей стране только священники и люди благородного сословия могут учиться. А ты училась и знаешь немало. Насколько же высоко звание твоего отца?

— Высочайшее, — ответила она коротко. Затем наступило молчание.

— Он действительно король, да? — Иеро уже не улыбался. — И ты — его единственное дитя! Это может быть очень важно!

— У меня был старший брат, но он погиб в сражении с войском Нечистого. Мой отец хотел выдать меня замуж и тем самым скрепить союз с нашим северным соседом — Эфраимом из Чизпека. Все знают, что он — жестокий человек. Чтобы избавиться от своей первой жены, он довел ее почти до помешательства и выколол ей глаза. Потом он заявил, что женщина с физическим недостатком не может быть королевой, и заставил ее постричься в монахини. И неизвестно, что было бы со мной, если бы я стала его женой. Вот почему я убежала.

— Не могу сказать, что я осуждаю тебя, — сказал задумчиво Иеро. — Но я надеялся установить связи с твоей родиной. Мы могли бы торговать, а главное — попытались бы вернуть ваши королевства к цивилизованному состоянию. Начинать контакт с похищения принцессы — это очень плохо.

Она вспыхнула.

— Что значит «вернуть к цивилизованному состоянию»? Должна сказать тебе, Пер Дистин, что в Д’Алви живет великий и могучий народ. У нас два города, обнесенных стенами, а в них — церкви и множество дворцов из камня. Не говоря уже о нашей храброй и многочисленной армии!

Посмотрев на нее, Иеро улыбнулся, но ничего не возразил. Глаза девушки сердито сверкнули.

— Я вижу, — сказала она, — что все эти вещи ты не считаешь признаками высокой цивилизации.

— Ну, а как ты думаешь сама? — ответил священник. — То, что ты перечислила, базируется на жестоком рабстве, ограничении знаний, грабительских налогах, вырождающейся религии и кровавых войнах с соседями. Последнее ужасно само по себе, но еще страшнее то, что междоусобные войны ослабляют вас, тогда как надо собрать все силы для борьбы с Нечистым. Теперь скажи мне — это свидетельствует о высокой культуре? О цивилизованности? По-моему, это самое настоящее варварство!

— Очевидно, ты прав, — сказала она задумчиво. — Но меня с детства учили, что наш мир устроен разумно… И мне довольно трудно признать, что это не так…

— Я понимаю, моя маленькая принцесса, — кивнул головой Иеро, обнимая ее за плечи. — Но ты перенесла многое… боль, страх, рабство… любовь… Чем больше испытал человек, тем лучше он понимает других… Ты еще так молода, девочка…

Лицо Лучар, прекрасное и внезапно повзрослевшее, с темными бездонными глазами, приблизилось к его лицу, от аромата ее волос у Иеро закружилась голова. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, затем юные гибкие руки обвили его шею и высокая трава сомкнулась над ними…

Горм лежал на пляже и смотрел на сверкающую поверхность лагуны. «Эти люди! — думал он. — Столько лишних эмоций! Но по крайней мере теперь мы сможем сосредоточиться на главном деле, не отвлекаясь больше на пустяки». Он повернул голову к Клоцу, стоящему рядом и перетирающему свою бесконечную жвачку, потом глаза его закрылись. Залитый теплым солнечным светом островок спал в голубых водах лагуны, и только лорс, вздымая остроконечные рога, нес неусыпную охрану.

* * *

Они проснулись или, вернее, были разбужены — утром. Сигнал Горма — «Тревога! Они идут!» — ударил спящих подобно выпущенному из пращи камню. Через мгновение люди были уже на ногах, готовые и к сражению, и к бегству. Жуткий вопль разрастался над лагуной, и они поняли, что враги совсем близко. «Аоуу, аоуу, аааоууу!» — рыдал, выл тоскливый голос, звучащий со всех сторон. Теперь, даже в ярких лучах солнца, их остров больше не казался безопасным убежищем. Кроны пальм угрожающе шелестели, вода лагуны стала серой, подернулась легкой рябью, развалины гигантских зданий будто вплотную придвинулись к островку и нависли над ним.

Сопровождаемые лорсом и медведем, люди устремились к центральной, более возвышенной части острова. Отсюда они, наконец, увидели своих врагов и поняли, кто следил за ними с самого начала их путешествия по заброшенному городу.

Враги появились со всех сторон, в маленьких, узких суденышках, сплетенных из тростника, полуплотах-полуканоэ. Поверхность воды на четверть мили вокруг острова была усеяна этими странными лодками, экипажи которых не нуждались в веслах; они гребли собственными, снабженными плавательной перепонкой, руками. И множество белесых голов в воде между судами показывало, что еще большее число этих созданий добралось сюда простым и естественным для них способом — вплавь.

«Новый вид лемутов! — думал Иеро, разглядывая их. — Похожие на лягушек, фрогов, и вероятно, происходящие от них! Дайте лягушке огромный череп и бледную, белую кожу. Дайте ей почти человеческие размеры. Дайте ей нож и копье из рыбьих костей. И дайте ей ненависть!» — Пока враги приближались, сжимая кольцо вокруг острова, священник вспомнил первое впечатление Горма — что эти создания «думают и не думают». По-видимому, тогда медведь почувствовал присутствие разведчика, следившего за ними.

Тоскливый, жалобный вопль внезапно прекратился. И только тогда Иеро понял, что фроги не издавали ни звука. Этот странный вой шел от окружавших остров зданий, но не от жутковатых существ, сновавших в воде. Был ли он сигналом к нападению? Неизвестно. Множество вопросов переполняло его мозг, но не было времени искать на них ответы. Первые отряды фрогов достигли острова и высадились на берегу.

Решение священника — уйти от воды и встретить врагов на твердой земле — было правильным. Они передвигались крайне неуклюже, большие плавательные перепонки на конечностях делали их гораздо менее опасными на суше, чем в родной стихии — болоте или воде. Однако их было много, а путников — только четверо. Но преимуществом Иеро являлось великое искусство рукопашного боя, мастерство Киллмена, отточенное годами тренировок и бесчисленных схваток в северных лесах. Кроме того, поражение для путешественников означало гибель.

Сражение начала Лучар. Ее длинный кинжал, привезенный Иеро с Мануна, сверкнув под лучами солнца, перечеркнул алой полосой горло ближайшего фрога. Ливень костяных копий засвистел вокруг — так, что людям пришлось присесть. Одно ударило Иеро в плечо и привело его в состояние полного изумления — оно даже не пробило его кожаную куртку! Вероятно, из-за перепончатых рук, плохо приспособленных для бросания, лягушкоподобные лемуты были никуда не годными копьеметателями. Это увеличивало шансы путников на победу, но количество нападающих все равно вызывало тревогу. Сотни безобразных тварей плавали вокруг острова. «И с каждым часом их будет все больше», — подумал Иеро, заметив, как новые плетеные каноэ появились из-за развалин.

— «Клоц! — позвал он. — Ко мне!»

Огромный лорс охранял левый фланг маленького отряда, тогда как медведь находился справа. Рога Клоца были угрожающе выставлены вперед, и несколько мертвых фрогов валялось у его ног. Лемуты боялись этого невиданного яростного зверя и старались держаться подальше от него.

Получив приказ, лорс ринулся к людям. Оба вскочили в седло. В правой руке Иеро сжимал копье, в левой — свой меч.

— «В атаку! — передал священник. — Скачи по побережью, вокруг острова! Сбросим их в воду! Горм, следуй за нами!»

Как только физические особенности этих странных существ стали ясны, Иеро смог избрать наилучший способ борьбы с ними. Неопасные поодиночке, фроги толпились вокруг в таком количестве, что могли задавить своей массой. Но если быстро атаковать, то на твердой земле они будут беспомощны.

Лорс был практически неуязвим для костяных дротиков, они не оставляли даже царапин на его шкуре. Низкий кустарник и несколько деревьев не помешали его атаке, и Клоц прошел через толпу фрогов, как раскаленный нож сквозь масло. Страшные копыта крушили тела лемутов, в ужасе разбегавшихся с пути лорса. Некоторых Иеро успевал поразить своим копьем. Но никаких звуков, кроме свирепого фырканья лорса, сопенья медведя и выкриков людей, не раздавалось во время этой странной битвы. Почти автоматически действуя оружием, Иеро с удивлением думал о том, каким образом общаются эти существа. Было ясно, что фроги бессловесны, но он не мог уловить и ментальные излучения.

Дважды путники пронеслись вокруг острова, сея в рядах врагов смерть. Вдруг, без всякого видимого или слышимого, сигнала фроги бросились обратно в воду. Иеро заметил, что мертвых и раненых они унесли с собой. «Вероятно, их съедят», — подумал он, вздрагивая от отвращения. И, скорее всего, это предположение было верным: вряд ли подобным существам знакомо чувство сострадания.

— Они ушли, — сказала Лучар, спрыгивая на землю.

— Да, но недалеко; посмотри!

Со всех сторон остров по-прежнему окружала орда лемутов. Они сидели в своих плетеных суденышках и плавали между ними, выставив над поверхностью белые головы. Они никуда не собирались уходить! Смеркалось, и тела амфибий начали светиться холодным фосфорическим светом.

— Я думаю, что они пойдут в наступление с первыми лучами солнца, — сказал Иеро и обратился к животным. — «Горм, с тобой все в порядке? Клоц, ты не ранен?»

— «Их оружие очень слабое, — ответил медведь. — Я думал, что в наконечниках мог быть яд, но это не так. Я даже не оцарапан».

Клоц только сердито фыркнул, встряхнув рогами. Капли слизи и лягушачьей крови полетели в лицо Иеро. Он спешился и подошел к Лучар.

Мужчина и молодая женщина стояли на берегу, глядя на живое светящееся кольцо, окружавшее остров. Наступила ночь, но фосфоресцирующие тела лемутов были видны не хуже, чем днем.

— Пойдем, — сказал Иеро, положив руку на плечо девушки. — Нужно почистить оружие, поесть и отдохнуть. Я буду дежурить первым. Мой арбалет закончен, и я хочу заготовить побольше стрел. Скоро взойдет луна, и света будет достаточно.

— Я не усну, пока ты работаешь! — ответила она упрямо. — Два арбалета лучше, чем один; может быть, мы успеем закончить к рассвету и мой.

Забота, звучавшая в ее голосе, заставила сжаться сердце Иеро. Даже себе он боялся признаться, насколько безнадежным было их положение. Что могло принести им утро, кроме нового нападения несметной орды этих тварей? Он хотел сделать несколько стрел, чтобы занять свои руки работой. Что значили против тысячи лемутов два арбалета? Ничего.

«Настоящий Киллмен никогда не сдается», — сказала одна часть его сознания. «Священник надеется на Бога», — сказала другая. «Ты должен умереть вовремя; вспомни о Мануне», — сказала третья. Он горько усмехнулся, и Лучар удивленно посмотрела на него. Но ничего не сказала. Лучар уже привыкла к мысли, что ее странный спаситель, ее любимый был человеком настроения.

— Хорошо, — сказал он, — давай закончим оружие.

После полуночи Иеро внезапно отложил почти готовую стрелу, и его рука, сжимавшая нож, дрогнула. Странный мысленный сигнал пришел к нему. Нечто безымянное, прикрытое непроницаемым ментальным щитом, приближалось к ним с запада, со стороны Мануна. И оно таило угрозу, в этом священник не сомневался.

Он быстро разбудил своих спутников; Лучар, которую все-таки сморил сон, негромко застонала и открыла глаза. Иеро успокаивающе положил руку на ее голову.

— «Я тоже чувствую это, — передал медведь. — Не могу сказать, что это такое, но ты прав — оно движется в нашем направлении. И движется быстро!»

— Нечистый! — воскликнул Иеро в отчаянии. — Эти проклятые лемуты — наверняка их союзники и должны были только обнаружить и задержать нас! — он повернулся к медведю: — «Нам надо попытаться покинуть остров, даже если придется сражаться на воде. В конце концов, копья этих тварей угрожают только нашим телам, но не разуму!»

— «Терпение, — пришел холодный ответ. — Ты сможешь найти лучший выход. Ты — наш вождь. Мы сумели избежать многих других ловушек. — Тут наступила пауза, как будто странный, нечеловеческий разум медведя переваривал какую-то новую и непривычную мысль. Затем пришло замечание, поразившее Иеро еще и тем, что в нем был юмор: — Давай не умирать раньше, чем мы действительно можем быть убиты!»

Он ощутил прикосновение ладони Лучар и повернулся к ней. Девушка смотрела на него, широко раскрыв темные глаза.

— Дорогой мой, значит, мы должны умереть? Нет никакой надежды, никакого пути к спасению?

— Я не вижу выхода, девочка. Тогда мне удалось бежать, но больше они не допустят такой ошибки. От моего мозга, от всех наших разумов они могут получить новое знание — знание, которое обеспечит им окончательную победу. Древнее оружие, разыскиваемое мной, может стать неотразимой силой в их руках; добавь к этому необычные способности медведя и мое собственное открытие нового канала ментальной связи. — Он печально улыбнулся и продолжал. — Трижды я избегал смерти… но на этот раз… Клоца они тоже не возьмут живым. — Он повернул голову к медведю: — «Горм, ты готов умереть, сражаясь вместе с нами?»

— «Если необходимо, — был ответ. — Мои старейшие велели мне быть с тобой всюду. Когда ты прикажешь, я перестану существовать. Однако давай все же подождем рассвета».

— Мрачный будет рассвет! — воскликнула девушка. — Он несет нам только ужас и смерть!

— Горм прав, — твердо сказал Иеро. — Мы не умрем, пока не придет наше время. Кто знает, что еще может случиться?

Он обнял ее за плечи, и так они долго стояли на берегу острова, ожидая восхода солнца. Рядом с ними, как часовые, застыли животные; фырканье Клоца, ловившего ноздрями утренний бриз, иногда нарушало тишину. Фосфоресцирующее кольцо врагов стало бледнеть на востоке под первыми лучами солнца. Снова путники услыхали тоскливый вопль, ставший для них символом этого страшного города.

И вместе с жутким, заунывным звуком пришли те, кто охотился за ними. С юга, со стороны открытого моря, к острову скользил черный корабль, и с ним, казалось, шла их гибель, жестокая и неизбежная.

Лягушкоподобные лемуты, бледные тела которых покрывали поверхность воды, расступились, и корабль скользнул в этот обрамленный живыми стенами канал. Фроги плыли за ним, стягиваясь отовсюду к замедлявшему ход судну. Наконец, оно застыло в сотне ярдов от берега; казалось, оно покоится не на воде, а на отвратительной белесой массе. Слуги пришли к своему господину.

Теперь, когда корабль оказался рядом, Иеро был вынужден снова поставить ментальный барьер. Он ожидал, что Нечистый, возможно, попытается овладеть его разумом с помощью своей дьявольской машины. Он почувствовал, как плечи Лучар дрогнули под его рукой, и взглянул на нее. Лицо девушки было бесстрастным.

Адепт, стоящий на мостике корабля в окружении людей и нескольких Волосатых Ревунов, громко заговорил на батви. Он являлся точной копией С’даны, и только по голосу, более молодому и сильному, можно было понять, что это — другой человек.

— Ты попался, священник, вместе со своим зверьем и девчонкой. Согласен ли ты сдаться без сопротивления? — его тон был насмешливым, и кровь закипела у Иеро в жилах. Стиснув зубы, он справился с возбуждением и спокойно улыбнулся, глядя на врага.

— Ты пришел за моим мозгом, лысая тварь? — сказал он. — Попробуй, возьми его.

Расстояние, разделявшее их, было невелико и Иеро только слегка повысил голос. С удовлетворением он заметил, что бледная кожа адепта покраснела, а в толпе Ревунов раздались злобные крики. Он перевел взгляд на переднюю часть палубы, где находилась световая пушка, стреляющая молниями. Если как следует раздразнить врагов, то с ним и его спутниками покончат несколькими выстрелами. Это была бы легкая смерть. Но два человека в капюшонах, стоявшие у орудия, были дисциплинированы. Они даже не шевельнулись.

Адепт небрежно взмахнул рукой, и Ревуны умолкли. Безволосая голова с гладкой, блестящей кожей наклонилась в сторону Иеро.

— Ты смелый человек, священник забытого бога! Это качество Братство умеет ценить. Ты — в нашей руке, но мы можем не сжать ее в кулак! Мы еще раз предлагаем тебе союз. Я открыто признаю, что мы хотим использовать твой разум, его удивительную силу и неведомые нам возможности. С’дана послал меня, С’карна, чтобы я попытался убедить тебя. Прояви благоразумие, священник!

Метсианин не колебался ни секунды.

— Ты лжешь, С’карн, как и вся твоя гнусная шайка! С’дана боится меня, иначе он пришел бы сам, чтобы полюбоваться на мою смерть! На твоем корабле находится машина, с помощью которой ты надеешься поработить мой разум. Ну, иди же и попробуй сделать это! Я плюю на ваше грязное братство и на тебя, лысый мерзавец!

На мгновение, глядя на корабль, находящийся на расстоянии броска камня, Иеро поверил, что добился своей цели. Холодное лицо С’карна исказила ярость, его руки судорожно стиснули поручни мостика. Но, к глубокому сожалению священника, адепт справился с гневом и не отдал команды стрелкам, застывшим у орудия. Он заговорил, и его голос был хриплым и угрожающим.

— Ты ищешь легкую смерть, священник. В Мануне, куда ты скоро попадешь, ты будешь молить о ней своего несуществующего бога. Будь уверен, твоя смерть не придет так быстро, как ты надеешься! — он повернулся к стоявшим позади него людям и лемутам. — Спускайте лодки! Вперед! Возьмите их живыми!

Иеро поднял с земли свой арбалет, вложил стрелу с блестящим бронзовым наконечником и повернул рукоять. Тетива натянулась, сухо щелкнул затвор. Он целился прямо в грудь С’карна и знал, что не промахнется. Но нажать на спусковой крючок не успел.

— Мир! — прозвучавший позади него голос был таким сильным и звучным, что перекрыл поднявшийся на корабле шум. Иеро в изумлении опустил свое оружие и обернулся.

Огибая западную оконечность островка, по голубой воде лагуны скользило каноэ. В нем сидел старик с веслом на коленах; его длинные белоснежные волосы и борода падали на коричневого цвета плащ. Он казался невооруженным, только небольшой нож висел на ремне. Его кожа была очень темной — такой же темной, как у Лучар.

Адепт, судя по всему, был не меньше Иеро поражен появлением темнокожего старика. Его взгляд стал пристальным и тяжелым, как будто он увидел нового врага.

— Что ты делаешь здесь, эливенер? — спросил он презрительно. — Ты сошел с ума, раз встал между мной и моей добычей? Или ты не знаешь, что мы делаем с теми, кто идет против нас? «Эливенер! Конечно! — подумал Иеро. — Один из Братства Одиннадцатой Заповеди! Но что он делает здесь? Действительно ли он настолько безумен, чтобы отдать себя во власть врага?» — Тысячи вопросов вертелись в его сознании.

Тем временем старик заговорил снова.

— Слушай меня, служитель Зла! Ты и твои помощники должны уйти. Ступайте прочь и оставьте в покое этих путников, как двуногих, так и покрытых шерстью. Я, брат Альдо, говорю вам это. Если вы не подчинитесь, наказание будет смерть.

Это было слишком много для С’карна. Иеро тоже считал, что старик, пожалуй, слишком далеко зашел в своих заявлениях. Угрожать предводителю врагов, в распоряжении которого корабль, набитый воинами, лемутами и дьявольским оружием, было по меньшей мере неблагоразумно.

— Ну, что ж, нам повезло, — с холодной издевкой сказал С’карн. — В наши сети попалась неожиданная добыча. Прекрати свою болтовню, слабоумный, и плыви сюда сам, пока у меня не кончилось терпение. Наша следующая беседа состоится в тюремной камере Мануна.

Брат Альдо поднялся и встал в каноэ во весь рост. Он казался очень гибким и сильным для своего возраста, его движения были легки и свободны.

— Мы убиваем без радости, отродье Нечистого, даже таких, как ты! — сказал эливенер и повелительно вытянул руку в сторону открытого моря. — Последний раз говорю тебе — уходи! Иначе я уничтожу вас. Оглянись вокруг, где твои союзники? Может быть, это убедит тебя?

Иеро в изумлении посмотрел на воду. Это была правда. Поглощенный переговорами старого эливенера со служителем Нечистого, он не заметил, как и когда исчезли лягушкоподобные лемуты. Вокруг корабля не было больше живого круга белесых тел. На голубой поверхности лагуны находились только черное судно и крошечное каноэ, разделенные сотней ярдов.

Даже С’карн на мгновение оторопел. Его приспешники начали встревоженно перешептываться, и один из Ревунов пронзительно заскулил от страха. Но адепт умел управлять своим отрядом.

— Замолчите, проклятые трусы! Кого вы испугались — этого старого болтуна с его эливенерской тарабарщиной! — Страх, поначалу мелькнувший на бледном лице адепта, исчез, оно снова стало жестоким и холодным. — Спускайте лодки! Схватите их всех!

Брат Альдо поднял руки и закрыл ладонями свое темное лицо.

— Пусть будет так. Единый и Милосердный знает, что я делаю это против воли, — с этими словами он, быстро присев, опустил весло в воду.

И черный корабль внезапно взлетел в воздух!

Он был стиснут чудовищными челюстями рыбы, размеры которой не поддавались воображению. Открыв рот, Иеро созерцал ее зубы, каждый величиной с его собственное тело, плавники, подобные парусам крупного судна.

На одну секунду корабль повис в двух ярдах над водой, затем челюсти левиафана сомкнулись и обломки судна полетели в лагуну. Чудовище исчезло в бурлящей воде, из которой спустя мгновение появился его хвост, достигавший сотни футов в поперечнике. С пушечным грохотом хвост ударил по поверхности лагуны, по останкам корабля, людям и лемутам, боровшимся в воде за свою жизнь.

— «Держись за ноги Клоца!» — велел Иеро медведю, представляя, что сейчас произойдет. На берег острова обрушился водяной вал, захлестнув людей почти по грудь. Но Клоц удержался, и они вместе с ним. Медведь уцепился сильными передними лапами за заднюю ногу лорса, Иеро обхватил одной рукой переднюю ногу, а другой прижал к себе девушку.

Вода ушла обратно, и глазам путешественников предстала спокойная поверхность лагуны. На ней расползалось обширное нефтяное пятно и плавали какие-то деревянные обломки. Это было все, что осталось от корабля Нечистого. Из его команды никто не сумел спастись; меньше чем за полминуты они были уничтожены. Только маленькое каноэ с эливенером, наполовину наполненное водой, покачивалось на волнах в нескольких сотнях футов от островка.

Иеро спустился к самому краю воды. В руках старого эливенера мелькнуло весло, и каноэ направилось к острову. Вскоре острый нос суденышка врезался в песок, и его владелец вышел на берег.

Мужчины пристально смотрели друг на друга. Иеро увидел лицо настолько спокойное, уверенное и сильное, что его обладатель показался Иеро похожим на Бога. Темно-коричневую, почти черную кожу брата Альдо покрывали морщины, пожалуй единственное свидетельство возраста. Широкий нос, полные губы и вьющиеся волосы выдавали в нем соплеменника Лучар. Хотя эливенер был стар, упругая сила чувствовалась в каждом его движении. Его глаза были живыми и острыми. Черные, как ночь, и одновременно искрящиеся светом, они казались полными доброты и юмора. Это были глаза человека, любящего жизнь.

Иеро был очарован. Он протянул свою правую руку, и длинные гибкие пальцы встретили ее в крепком рукопожатии.

— Пер Дистин, я полагаю, священник Кандианской Универсальной Церкви, — произнес глубокий звучный голос. — Человек, которого пытались разыскать многие, как с дурными, так и с хорошими целями.

Иеро удивился: брат Альдо говорил на метсианском, причем совершенно без акцента. До того как он успел что-либо сказать, старик широко улыбнулся.

— Не удивляйся, Пер Дистин. У меня хорошие способности к языкам, и я выучил все, которые слышал в течение своей жизни. Но кто же еще странствует с тобой? — он повернулся к Лучар и одарил ее такой же широкой улыбкой, как и ее возлюбленного.

Девушка, смущенно опустив глаза, протянула старику руку.

— Вы уничтожили наших врагов, отец, и мы благодарим вас за помощь.

— Да, принцесса Д’Алви, я уничтожил их, — он вздохнул, взяв ее протянутую руку в свою левую, тогда как в правой он продолжал держать ладонь Иеро. Старик ничем не показал, что заметил испуг и удивление, мелькнувшее в глазах девушки, когда он назвал ее титул.

— Иногда убийство становится необходимостью, — продолжал эливенер на батви, внимательно разглядывая обоих молодых людей. — Но оно не приносит радости. Люди не связаны необходимостью убивать каждый день ради пропитания, словно дикие животные. Все эти погибшие существа, отягощенные пороками и злобными мыслями, останутся вечным бременем на моей совести, — с этими словами он освободил их руки.

— Я должен многое рассказать вам троим — вернее, четверым, — он повернулся к Горму и передал: — «Приветствую тебя, мохнатый друг!» — «Долгих лет и счастливой охоты тебе, Старейший, — отвечал медведь. — Прими нашу благодарность. На нас долг и он будет выплачен».

— «Это был мой долг — помочь попавшим в беду, — пришел учтивый ответ. — Теперь давайте поговорим о другом. Твои спутники уже слышали мое имя. Я — брат Альдо, старейшина Братства Одиннадцатой Заповеди. Я послан, чтобы найти вас и доставить в безопасное место».

— «Но зачем?» — чуть не спросила Лучар; ее лицо выдавало охватившее девушку беспокойство.

— Зачем? — повторил ее мысленный вопрос брат Альдо, пристально глядя на нее. — Разумеется, не для того чтобы насильно вернуть тебя к отцу. Неужели ты забыла того, кто добровольно отдался в руки врага, чтобы спасти тебя?

— Как я могла забыть? — слезы показались на глазах девушки. — Ты говоришь о Джоне, не так ли, отец? Жив ли он? Удалось ли ему спастись?

— Да, дитя мое, я имел в виду брата Джона. Но я не хотел упрекнуть тебя. Я знаю, что ты помнишь, — он ласково улыбнулся девушке и продолжал:

— Хотя я много старше любого из вас и, вероятно, всех вас вместе взятых, зовите меня «брат». Наш мохнатый друг назвал меня «старейший». Пусть будет так. Слово «отец» предполагает ответственность иного рода, и я не могу и не хочу брать ее на себя. Отец направляет и указывает, я же, в лучшем случае, только проводник.

Они удобно устроились на теплом песке, отдыхая после напряжения недавней схватки. Люди сидели, кто скрестив ноги, кто обняв руками колени; рядом растянулся медведь, а за спиной священника высился Клоц. Иногда он наклонял голову и касался плеча хозяина мягкими губами. Глядя на голубую поверхность лагуны, Иеро спросил:

— Нам все еще угрожает опасность?

— Нет, иначе я не сидел бы здесь с вами. Там, — старик кивком указал на спокойную воду, — находится мой брат; он охраняет нас и будет ждать столько, сколько понадобится.

— Как ты управляешь этим созданием? Несмотря на его размеры, у него такой низкий уровень интеллекта, что я не уловил почти никакого ментального излучения.

— Твой народ слишком мало работал с животными, вы сумели приручить и обучить не более двух десятков из многих сотен видов, — отвечал эливенер. — Мы же тысячи лет ищем контакт с нашими младшими братьями — это наша специальность, наша основная задача. Мы стремимся установить взаимопонимание с любой формой жизни. Что касается этого существа, — он указал рукой в сторону лагуны, — то в данном случае контакт достигается скорее на уровне нервной системы, чем его неразвитого мозга. И такой контакт не вполне надежен.

Брат Альдо потер висок длинными, гибкими пальцами и пристально посмотрел в лицо Иеро.

— Прежде чем мы двинемся дальше, Пер Дистин, я хотел бы побольше узнать о тебе — все, что ты сочтешь нужным сообщить. Должен сказать, эта часть обитаемого мира находится в изрядном смятении из-за твоего появления в ее пределах. Я готов слушать тебя и постараюсь не прерывать.

Иеро задумался. Насколько он может доверять эливенеру? Этот вопрос он еще не решил для себя окончательно. Ему нравились те члены Братства, которых он встречал раньше, но здесь, перед ним, сидел не скромный учитель или лекарь, а могущественный человек, ментальная сила которого вызывала у священника благоговейное изумление. Наконец, он решился.

— Не знаю, что скажет Совет Аббатств, но я полагаю, что ты — достойный доверия человек. — Иеро говорил вслух на метсианском. — Я расскажу тебе все, сохранив в секрете только цель моих поисков. Надеюсь, ты простишь мне это.

— «Я ценю твое мнение, — пришел ментальный ответ. Однако используй мысленную связь, это экономит время, а его у нас не так много. Кроме того, все здесь присутствующие должны слушать и понимать тебя. Не тревожься, ни одна твоя мысль не достигнет врага, когда я рядом».

Иеро поведал историю своего путешествия, попутно рассказав о своих спутниках. Он начал с Аббатства в Саске, с поручения старого Демеро и ничего не скрыл от эливенера, кроме конкретного предмета своих поисков. Все дальше и дальше шло повествование, через дремучую чащу Тайга, зловонные трясины Пайлуда, залитое солнцем побережье Внутреннего моря, остров смерти Манун и, наконец, через дебри заброшенного города. Священник закончил свой рассказ и взглянул на солнце. Прошло не больше четверти часа.

Брат Альдо сидел спокойно и, сощурив глаза, смотрел на сверкающую бликами света воду. Затем он перевел взгляд на Иеро и передал:

— «Отличная история. Ты можешь гордиться собой и своими спутниками. Теперь я хочу рассказать вам кое о чем. Мое повествование не будет столь занимательным, скорее оно будет лекцией на историческую тему. Но прежде чем мы тронемся в дальнейший путь, все это вы должны знать. И начну я не с событий двухмесячной или двухлетней давности, а с древних времен, с жизни, кипевшей в этих краях пять тысяч лет назад, до того, как пришла Смерть».



Читать далее

8. ОПАСНОСТЬ И СТАРЕЦ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть