Онлайн чтение книги Путешествия Никласа
Отчет Жана-6 о племяннике

8/229 . Всю первую половину дня Никлас, слушая низкий гул континентальных плит, размышлял над подачей добытого материала. С какого бока на это дело ни посмотри, он рисковал очутиться, как говаривали древние, между черной дырой и нейтронной звездой. Если предоставить в Демографическую Комиссию правдивый отчет, Петров наверняка переведет Дееву NGC 69307-1 Наташу-221 в категорию биоформ и поместит ее параметры и голограмму в специализированный каталог. Перед законом историк останется чист, словно железо в сердце старой звезды. Но вот отношение к нему со стороны клана Деевых, безусловно, ухудшится – родственники, как правило, любят таких незадачливых увальней, как Жан-6. Еще и самоубийством покончит, стальной монстр! Историк же, по вине которого клан лишился хотя бы одного своего члена, считай, уже не историк, а недоразумение.

Какая-то замкнутая (или «порочная») орбита, по выражению мудрых предков.

А если представить Наташу ребенком, то почему она так велика для своего годовалого возраста? В этом, пожалуй, был определенный плюс… Никлас решил упирать на то, что девочка даже опережает сверстников, за год пройдя двухлетнюю программу развития для детей. «И почему они всегда думают, что так легко фальсифицировать отчет?» – сварливо подумал Никлас в адрес наивного болтуна Жана-6.

Он сделал короткую нарезку из записи мнемографа и запаковал ее с собственным комментарием. В нем он утверждал, что Наташа-221, согласно полевому сканированию, не биоформа, а также процитировал намерение Деева отказаться от льгот на исследования. «Это должно заткнуть рот гелиодезистам, – решил Никлас. – Зато, в свою очередь, может насторожить демографов. Великий Белл, всюду гравитационные ловушки!» Только бы въедливый Петров не направил к Жану-6 дополнительную автоматическую инспекцию, которая выявит искусственность нервной системы девочки…

Пожалуй, «посторонний наблюдатель» может решить, будто личная заинтересованность историка в информации стального толстяка взяла верх над служебной инструкцией. «Но ведь в первую очередь я забочусь о чувствах Жана-6 и своем будущем как кланового историка (не только Деевых NGC 69307-1, но и многих других), а вовсе не о просьбе Геммы!» – утешился он.

Одну копию отчета Никлас пометил адресом старика Иана-1, вторую собирался направить железному монстру, чтобы тот поскорее выслал обещанный материал о Леониде. Но торопился он напрасно – толстяк предоставил свои данные очень быстро. Домашняя биоформа Антоновых, самодельный негэнтроп «Динго», принес кассету из транспортного блока.

– Письмо! – сообщил он. – Уровень доступа – сугубо частный.

– Отлично… Да, вот мой ответ этому человеку.

«Динго» отправился обратно, а Никлас вскрыл защиту прикосновением и воткнул кассету в транслятор. Он крепко надеялся, что послание будет составлено в обезличенной форме, потому что очень не хотел перерождаться (мысленно) в Жана-6. Но толстяк, увы, оказался слишком толстокож, чтобы думать над предпочтениями историка (хотя мог бы обратить внимание, что тот не стал модифицировать собственное тело перед визитом).

Ассоциация 5 (авторская копия Деева NGC 69307-1 Жана-6)

Первый блок данных был датирован числами «564/41/18:22:34». Время, очевидно, соответствовало началу записи мнемографа, а точнее, именно этого фрагмента. Леонид выглядел непривычно высоким и худым, его макушка едва не касалась ежиком волос потолка. Ультразвуковое зрение Жана-6 не слишком отчетливо прорисовало лицо Леонида (или, скорее, зрительный участок мозга Никласа оказался не готов к такой подаче), но жестикуляция выглядела приемлемо. Формой тела Деев NGC 69307-1 Леонид-87 (тогда еще 87-й!), пожалуй, напоминал людей древности – слишком высок и прям, шаг неэкономен, масса лишних движений, напрасно расходующих энергию. Интересно, как он чувствовал себя в повышенной гравитации или при сильном ветре?

– Леонид! Ты?

– Здравствуй, дядя, – в акустическом диапазоне сказал гость.

– Почему ты не написал мне, а? – удивился Жан-6, непроизвольно булькнув оловом – оно вытекло изо рта и застыло на нижней губе блестящей каплей. – Я мог бы уделить тебе конкретное время…

– Не хочу, чтобы мой визит к тебе как-то отразился в лог-файлах Транспортной Комиссии. Поэтому прибыл с помощью своей модели дырокола, а она пока не любит магнитные материалы. Я не вовремя? Извини, тогда мне лучше вернуться в Центр.

– Нет, что ты! – Толстяк выбрался из бассейна и поспешно растерся наждачным полотенцем. – Ты живешь в Центре? Как же так, Леонид? Ведь у клана столько свободных планет! А если они тебе не нравятся, можно построить свою, верно? Зачем ты тратишь столько антинейтронов на общее жилье? Там опасно, поди? Тебе налить чего-нибудь, а?

– Подожди, дай отдышаться, – сипло рассмеялся гость и сел прямо на столик. – У тебя совсем мало кислорода в атмосфере, трудно перестраивать легкие.

– Зачем он нужен, а? Только окисляет все, верно? А хочешь на мою девочку поглядеть? – загорелся Жан-6, едва успев плюхнуться в глубокое диамагнитное кресло. Впрочем, вставать ему не потребовалось, потому что в ножки мебели, как оказалось, были встроены локальные источники гравитации.

– У тебя есть ребенок?.. Но…

– Сейчас сам увидишь! Девочка.

Они переместились по коридорам в сторону детской, и с каждым метром эмоциональное состояние Жана-6 (а значит, и Никласа как зрителя) улучшалось. Когда они открыли дверь детской, ребенок спал, плавая в нулевой гравитации словно стилизованная звездочка, с широко раскинутыми в стороны конечностями. Короткие волосы девочки шевелились, будто водоросли.

– Она совершенно не похожа на тебя. Как ты смог получить от нее хромосомы?

– Я… не получал их.

– Вот как? Значит, она биоформа? Я должен был догадаться, пропорции совершенно не детские. Кремний-нейронные нервы… Ты хоть понимаешь, чем это тебе грозит, Жан-6?

Толстяк пустил по комнате гравитационную волну, колыхнувшую маленькое тело, и на губах девочки возникла слабая улыбка, будто легкое ускорение удачно вписалось в ее сон. Температура Жана-6 подскочила на один Кельвин, и в ответ мягко включился терморегулятор.

– Да, конечно, – сказал он. – Но ведь это красиво, верно? А остальное не так важно. Замечательный ребенок, а?

– Первая же инспекторская проверка выявит его структуру и выпишет штраф за нарушение закона о биоформах. Ты обязан был сразу зарегистрировать ее. Ладно, извини, это не мое дело.

Они вышли из комнаты и переместились в рабочий кабинет, заполненный стеллажами с кассетами и сопутствующей аппаратурой, терминалом для управления системами дома и безделушками вроде псевдоэстетского ржавого топора. В зрении Жана-6 это помещение выглядело совсем не так мрачно, как в представлении Никласа. Стены украшала редкая электромагнитная живопись, текучая и загадочная, из спиральных разводов то и дело формировались неуловимые, но смутно узнаваемые образы всем известных, «музейных» галактик – вот Конская Голова, а вот Муравей, Вуаль в Галактике NGC 6992 или Розетка… Характерная для этого искусства цветовая гамма, преобразованная в видимый диапазон мнемографом, действовала на историка возбуждающе, Жан-6 также приободрился:

– Будешь олова или магния?

– Нет, спасибо… Дядя, мне нужна твоя поддержка на Совете клана. Я хочу отделиться от него, и твой голос может спасти меня от изоляции.

– А? – растерялся хозяин. – Ты шутишь, верно? Как отделиться, не понимаю?

– У меня есть около десяти граммов антиматерии, и мне хватит этого, чтобы зарегистрировать новый клан и арендовать пустую Галактику. Нужен, как ты понимаешь, хотя бы один голос на Совете клана, иначе гелиодезисты откажут мне в праве на экспансию.

– Но почему?.. Леонид, что случилось, а? В нашей много свободных галактик и миллиарды хороших звезд, ты можешь колонизировать любую! Зачем же рвать с родным кланом, а?

– Долго объяснять, да ты и не поймешь, Жан-6. Я ведь говорил тебе, что работаю над принципиально другой конструкцией дырокола, и после катастрофы с почтовым отправлением транспортники запретили мне испытывать ее. Понимаешь? Я не могу официально работать в пределах заселенного пространства, истыканного черными дырами словно пещеристое тело – порами. А как без разрешения на эксперименты докладывать о своей работе на конференциях? Немыслимо! Мне необходимо свободное от людей пространство размером хотя бы в двадцать кубических килопарсеков. Клан, естественно, не отпустит меня…

– Ты мог бы сменить пол…

– Еще чего! – опешил Леонид. – Это потребует времени и затрат энергии, к тому же переехать я смогу только в такую же обжитую область. А мне нужна пустая, верно? Великий Хаббл! Всего-то и нужно твое заявление на клановом Совете.

– Он состоится через триста двадцать девять лет…

– Нет, уже через месяц, потому что я собираюсь умышленно и открыто нарушить закон.

Жан-6 окончательно впал в растерянность, даже стимулирующие слабые токи в спине и височных «костях» затухли. Картины будто расплылись, и он вдруг перестал узнавать очертания знаменитых галактик.

– Тебя изолируют в удаленной галактике нашей…

– Дядя, я устал объяснять, что в твоих силах подать голос за мое отделение от клана! Ладно, слушай внимательно. Ты делаешь так, как я тебе сказал, а я помогаю тебе скрыть биоформу от инспекции. Стандартная автоматическая проверка не выявит у нее искусственные нервы, главное при этом – не вызвать подозрения демографов и зарегистрировать ребенка…

– Я давно не женат, ты же знаешь?

– Великий Белл, я с тобой совсем сдвинусь, дядя. Мы договорились или нет?

– Но как же клановый кодекс? – жалко спросил хозяин. – Меня перестанут приглашать на церемонии прощания…

– Вовсе ни к чему объявлять на весь совет, что это ты предложил «экспансию»!

– А можно мне подумать, а?

Леонид устало махнул длинной рукой и с облегчением выбрался из глубокого жесткого кресла. Ничего не говоря, он двинулся к транспортному блоку, и Жан-6 засеменил следом, не выпуская колбу с жидким магнием. У входа в дырокол он схватил гостя за рукав.

– Но ведь транспортники узнают, что ты был здесь, верно? Что же они подумают, ведь сюда ты прибыл, не используя общие каналы? Разве можно летать с помощью самодельных дыроколов? Ты же рискуешь исчезнуть!

– Не впервой, дядя.

– Но ведь это опасно, а?

– О… – простонал Леонид. – Да, именно поэтому я собираюсь занять пустую Галактику, чтобы иметь возможность проводить эксперименты, не оглядываясь на закон. В ее пределах я смогу передвигаться с помощью дырокола своей конструкции, не боясь вклиниться в транспортную сеть Вселенной и аннигилировать с кем-нибудь на пару. Видишь ли, меня не устраивает, что конечные координаты привязаны к четырехмерному пространству-времени, мне нужен динамический способ перемещения…

– Постой, я все равно не понимаю! – перебил Жан-6.

Леонид протяжно выдохнул, затем положил ладонь на стальное плечо родственника.

– Пожалуйста, думай поскорее и прими правильное решение. Не забывай, что твою биоформу в любой момент могут раскусить элементарным детектором.

И Леонид-87 шагнул в кабину, внутреннее пространство которой тотчас свернулось в черную дыру. Очевидно, гость выбрал быструю опцию «возврат». Жан-6 еще около минуты стоял напротив пустого блока, пытаясь нащупать в голове хоть одну мысль, затем сдался и пошел к бассейну.

Конец ассоциации 5

Никаких комментариев к записи не было – видимо, Жан-6 счел предоставленный материал исчерпывающим. «Что же я имею, а? – задался вопросом Никлас. – Тьфу ты, Циолковский разрази, опять начинаю выражаться как бедняга Жан-6… Итак, подведем промежуточный итог». Благодаря нетрадиционным научным интересам Леонид-87 впал в немилость у Транспортной Комиссии, и та запретила ученому опыты с новой моделью дырокола. Собственно, в чем ее отличие от той, что сотни тысяч лет успешно эксплуатируется в каждом доме Вселенной?

Пожалуй, если бы это была какая-то глупость или психический вывих Леонида, дело не представляло бы такого интереса. Ну, придумал человек интеграл, как говаривали древние, и что? Ссориться из-за этого с родным кланом?

«Надо поговорить с транспортниками, – решил Никлас. – А главное, раздобыть код доступа в NGC 69307-3».