Онлайн чтение книги Путешествия Никласа
Приглашение, или свадьба Никласа

8/219. Никлас получил приглашение от матери в не самый подходящий момент. Неподходящий потому, что неделю назад к нему обратилась с запросом Демографическая Комиссия. А точнее, один из трех тысяч ее самых старых сопредседателей, Петров DFS-0976 Иан-1.

Ассоциация 1

– Дело деликатное… Оплата приоритетом в классе «инфо» и антинейтронами. Вы как специалист по клановой истории сектора 7H Галактики NGC 69307-1 имеете доступ к закрытой информации, общаетесь с главами кланов. Пришла пора обновлять каталог биоформ, а многие семьи в последние годы записывают в категорию детей совсем уж механических… малышей. В результате льготы на объем исследований увеличиваются настолько, что Гелиодезическая Комиссия уже бьет тревогу. Ну, вы знаете этих типов, помешанных на тотальной классификации Вселенной…

«А ты помешан на классификации жизни в этой Вселенной», – мысленно возразил Никлас.

– Мы тоже в итоге страдаем от их запросов, – продолжал Иан-1. – Полагаю, вам под силу убедить эти семьи не усыновлять (или удочерять) некоторые из своих… э… поделок. Тогда бы мы смогли законно определить их в биоформы и выпустить достаточно полный каталог. Авторские права на дизайн и так далее… Только сообщите нам, к каким категориям информации вы бы хотели иметь расширенный доступ.

К письму прилагался список «строптивых» кланов с указанием их ответвлений и полных адресов. Поскольку Никлас занимался семейной историей сектора 7H, вся генеалогия и так хранилась у него в постоянной памяти. Но список он распечатал, чтобы просто подумать над ним, не отвлекаясь на блокировку модуля ассоциативных связей. У Никласа как профессионального историка этот модуль был особенно силен. Порой казалось, что он работает всегда, даже будучи отключенным от общей цепи питания.

Конец Ассоциации 1

Письмо матери пришло по семейному каналу связи. На диске не значилось, что послание личное, поэтому Никлас вызвал по внутренней связи жену, Ирину-66, урожденную Макарову NGC-7455.

Она находилась на противоположном краю планеты, где сейчас был день, и отлаживала генератор сейсмической активности. «Неудивительно, что с вечера трясет», – с нежностью подумал Никлас. Ирина соорудила свою лабораторию на обломке древней плиты, твердо стоящем на месте последние семьсот миллионов лет, зато остальная планетная кора под ее чуткими руками так и ходила ходуном. Железное ядро Галилеи, кажется, тоже тряслось вместе с магмой, точно слива в апельсиновом желе.

– Ты можешь прерваться? – спросил ее Никлас.

– Минутку… – Жена подняла пальчик. – У меня фаза усиления. От датчиков на экваторе приходят интересные сигналы…

– Развалишь нам планету.

– Соберем, – отмахнулась она и подкрутила еще несколько верньеров. – Зато, если повезет, получится любопытный узор коры. На прошлом конкурсе Светкин был признан самым красивым, помнишь?

– Конечно, конечно…

Когда она работала с плитами, то всегда надевала свой любимый экзокостюм с десятком щупальцев – они росли у нее из спины, не мешая оперировать родными руками, и слушались прямых команд мозга. Правда, в основном ее тонкие руки, не будучи слишком полезными, теребили челку, разминали нос, потирали щеки или просто хватались за голову, когда кора начинала вести себя неправильно. Даже сквозь силовую ткань, изъеденную песчаными бурями, при воображении можно было увидеть ее немного архаичное, но привлекательное тело с четырьмя самыми необходимыми конечностями и одной головой. Ирина, даже выйдя замуж за Антонова NDG-08873 Никласа-14 (в те годы он еще не был девятым), сохранила традиции своего бывшего клана и лишь незначительно изменила физиологию тела, избавившись от аллергии на кварцевый песок. Но Никласу она нравилась именно такой, неуклюжей и двуглазой.

– Все, пошел резонанс! – обрадовалась Ирина. Она повернулась к мужу и мысленной командой расстегнула экзоткань, осыпавшуюся к ее ногам стальной стружкой. Щупальца повозились, сбрасывая остаточные напряжения в суставах, и замерли на полу. – Я им еще покажу! Уверена, на этот раз у меня все получится. У Светки планета моложе в два раза, она куда более текучая и плиты легко поддаются воздействию… К вечеру будет готов прогноз материковых узоров на миллиард лет вперед.

– То есть к утру? – улыбнулся Никлас.

– Отругай меня Королёв! У нас ночь, что ли?

– Хочешь, буду у тебя? Погуляем по барханам, послушаем письмо от матери.

– Нет, тут пыльная буря. – Жена поморщилась, смешно сдвинув губы к носу. – Давай на Земле.

За долгие годы совместной с Никласом жизни черты ее родового лица постоянно менялись, подстраиваясь под его текущий вкус. Но в них всегда можно было увидеть, пусть не в оптическом диапазоне, нечто присущее урожденной Макаровой NGC-7455 Ирине-242, и только ей одной.

Ассоциация 2

Каждый стандартный год в Центре Вселенной, на трех модельных планетах искусственной звездной системы всегда проводится брачная ярмарка кланов. Вообще-то она действует постоянно, но в июле поток желающих найти себе пару достигает максимума. В тот год Никласу исполнилось ровно девяносто лет, и он все еще был четырнадцатым. Он вволю постранствовал по родному сектору 8F галактики NDG-08873, навестил не только сотни братьев и сестер, но и поучаствовал в некоторых исследовательских проектах. Особенно ему запомнилось путешествие к отдаленному скоплению квазаров, ведь за него всей группе смелых исследователей отвалили сто граммов антиматерии. Потом он с десятком родственников выбрался на противоположный конец Вселенной (за четыре с лишним гигапарсека), в гости к дружественному клану, и потратил там кучу заработанного у квазаров топлива. Двадцать шесть лет он жил на столичной планете, где бездумно развлекался с прочими молодыми людьми и девушками, не забыв нарастить при этом постоянную память (по совету отца, который в молодости также пользовался государственными хранилищами информации). Он дважды менял пол, с мужского на женский и обратно, потому что среди столичных жителей не было принято постоянно эксплуатировать одну и ту же схему эротического возбуждения. Так что в юные годы Никлас успел позаниматься всем тем, что входит в набор любого молодого человека.

Но всерьез менять свой геном он не собирался, поэтому к девяностолетию вернул себе данное ему при рождении и прибыл на кислородную планету Центра. Она была создана государством сугубо для заключения брачных контрактов.

Жизнь тут не особенно бурлила: возле общественного мульти-дырокола суетились киберы с напитками и сухариками, зазывно сверкали огоньками туристические автоматы и звучал полный спектр электромагнитного диапазона частот, забитый рекламой. А в целом вокзал, конечно, был пуст и ухожен – все-таки он не предназначался для флирта. К тому же брачный сезон давно подошел к концу, и основные его участники успели разлететься по Вселенной.

Никлас выбрал автомат, предлагавший привычные для него с детства сухие ландшафты. Тот стоял в песочной яме, между трех красно-бурых скал, и шумел в коротковолновом диапазоне словно ветер в пустыне. К тому же вокруг него вертелся виртуальный песчаный смерч, нимало не похожий на настоящий.

– Подделка, – хмыкнул Никлас и отключил спецэффекты мысленным сигналом.

– А у меня, думаете, лучше? – услышал он голос из-за скалы.

Заинтересовавшись, молодой человек высунул голову и половину тела из силового кокона, в котором стоял его автомат, и попал в ужасную водную феерию. Между голубых торосов, гладких будто пластик, торчал раструб фонтана, из которого во все стороны густо летели капли. Никласа захлестнуло ими, и он в ужасе попытался закрыть голову руками. В итоге же попросту вывалился в мокрый ландшафт с ядовитым сине-зеленым небом и глубокой круглой лужей. Скатившись по влажному пандусу, он плюхнулся в водоем и пошел ко дну. Легкие тут же прекратили работу, чтобы не закачиваться водой вместо воздуха.

Но как выбраться наружу, Никлас понять не мог – стены были совершенно гладкими, и пальцы бесполезно скользили по ним. Он уже совсем смирился с тем, что придется полежать на дне с замедленным метаболизмом, пока кто-нибудь не вынет его, как в ушах родились тугие, словно сама вода, акустические колебания:

– И что, так и будем под водой сидеть?

Средства, чтобы ответить таким же образом, у Никласа не было, поэтому он банально промолчал. Он уже совсем было собрался подать команду на приостановку функционирования тела, как сверху к нему опустилась быстрая фигура в ореоле текучих волос и ухватила его за ветряные антенны на макушке.

Никлас помог ей руками и ногами и через несколько секунд очутился на поверхности, отплевываясь и шумно дыша.

– Тут лесенка…

С помощью поручней на боку ямы они выбрались на густую зеленую траву между бассейном и автоматом, и Никлас упал на спину (чтобы скорее просушить чувствительный к воде живот). Он был безумно рад, что не пролежал на дне несколько часов или даже суток.

– Спасибо, – проговорил Никлас и открыл глаза.

Над ним стояло странное существо с двумя руками и с двумя же ногами, но переменной толщины – кверху оно расширялось, потом опять сужалось… На просвет спаситель походил на пару эллиптических функций Якоби. По каталогу жизни, вшитому в память, Никлас определил, что это архаичная женская форма тела. Видеть таких редких особей вблизи ему еще не доводилось.

– Послушайте, у вас шесть конечностей, а плавать не умеете! – воскликнула она и склонилась над «утопленником».

– На моей родной планете нет воды, – обиделся он. – А шесть потому, что так удобнее противостоять песчаным бурям.

– И где тут буря?

– Не нравится – не смотрите. Мне, может быть, тоже странно видеть такую древнюю форму, как ваша, но я же молчу. Вот, например, разве удобно иметь такое мелкое ротовое отверстие и внешние уши? А эти ваши выступы на груди резко снижают аэродинамические качества туловища. Ступни ног слишком маленькие, они будут вязнуть в песке, пальцы слишком короткие и без когтей, к тому же с перепонками, что повышает общую парусность… Разрезы на шее будут быстро забиваться пылью, придется вечно чистить их. Центр тяжести тела сильно смещен вверх, поэтому при первом же порыве зимнего ветра вас оторвет от земли и унесет в небеса.

– А вы вообще сплошное недоразумение! Весь какой-то плоский, шестиногий и трехглазый. А что это за глупые проволочки на голове? Я уж боялась, что они оторвутся. И к тому же у вас редуцированы половые органы, что вообще смешно.

– Нисколько не смешно. У меня всякие бывали, сейчас вот скрытые.

В этот момент в зоне туристического автомата возник еще один человек, круглый и какой-то булькающий, словно котел с кипящей водой. «Пузырь» просканировал обстановку, на мгновение задержавшись чувствительными мембранами на женщине, и надолго замер при виде Никласа. Тот содрогнулся, представив, как человек лопается, и из него прямо на голову Никласа изливается целая тонна воды. Нет, надо поскорее делать отсюда ноги! Не дожидаясь полной просушки живота, он вскочил, и от этого движения воздух вокруг него закрутился в короткий турбулентный вихрь, принеся с собой целое облако феромонов. Архаичная незнакомка пахла так, что у Никласа подкосились ноги.

– Примите мое имя, пожалуйста, – не своим голосом сказал он и сбросил в ее память последовательность «Антонов NDG-08873 Никлас-14». Потом собрал силы в сочленения и ретировался за силовой барьер, облегченно окунаясь в горячий, сухой воздух ячейки «своего» автомата.

Скоро он уже воспользовался локальным дыроколом и поселился в пирамиде посреди пустыни. Никлас был, разумеется, бойким парнем и за месяц успел погулять по барханам с множеством девушек – одноглазых и трехногих, длинноруких и большеголовых, с крупными половыми органами и без них вовсе, звонкоголосых и шелестящих словно песок под когтем, белых и крапчатых… И постоянно вспоминал, как на мгновение потерял сознание, вдохнув запах «водной» незнакомки. Это было как наваждение, ему всюду чудился этот неповторимый набор органических молекул. Никлас даже пытался воспроизвести его, загрузив программу анализа собственной памяти в блок химического синтеза. Конечно, ничего дельного не получилось.

Она не стерла его «прощальный» сигнал – спустя всего полгода он получил от главы ее клана брачный контракт. К этому времени Никлас детально изучил физиологию архаичной человеческой формы, с которой столкнулся в бассейне. Он просмотрел множество стереофильмов с участием таких женщин, и ознакомился с произведениями искусства, воспевавшими их. Никлас заключил, что формы незнакомки, пожалуй, совершенны для той среды, в которой она обитает. И он был готов на то, чтобы пожертвовать структурой и «пустынным» метаболизмом собственного тела ради нее. Наверное, на его выборе сказался обычный юношеский максимализм и стремление отличаться от родителей. Он был молод, горяч и склонен принимать быстрые решения, идущие вразрез с мнением родителей и других старших членов клана. Но никто, естественно, и не подумал осудить юного жениха. Кому это нужно?

Конец Ассоциации 2

Никлас прошел в восточный блок дома, где располагался транспортный узел, и настроил дырокол на местную координатную сетку. В памяти устройства хранилось три стационарных точки на поверхности Галилеи, и одна из них находилась точно в месте пересечения меридианов, на южном полюсе.

Гравитационный коллапс за микросекунду сжал тело в сингулярность, переместил его в 6-мерный континуум и перебросил по назначению, где обратная процедура свёртки «восстановила» Никласа до прежнего вида (попросту спроецировала на три обычных измерения). Искажения пространства от белой дыры поглотились стенками камеры, и Никлас вышел под навес.

Южный полюс Галилеи, по представлению хозяина планеты, был не так привлекателен, как экваториальные области, но Ирине тут нравилось. Среднегодовая температура здесь колебалась около трехсот Кельвинов, и в период увлечения растительными организмами, пару тысяч лет назад, Ирина развела тут настоящий живой парк. Она смонтировала под землей фабрику по производству воды и залила ей многие квадратные метры искусственных впадин. С помощью Тани-74 (знатока геофизики) она воздвигла вокруг своей экосистемы кольцевой горный хребет, и за сотни лет на его вершинах образовался тонкий слой снега. Вода-то испарялась, и ветер нес ее на скалы… Здесь не было только растений, которые размножались бы с помощью насекомых.

День и ночь автоматические линии выдавали тонны питательных веществ, закачивая их в водные артерии.

– Земля… – Никлас поморщился, вдохнув слишком насыщенный кислородом воздух. У него моментально закружилась голова, и программа биоконтроля поставила в ноздрях кислородные фильтры, убрав пылевые. Дыхательная смесь на полюсе была предельно чистой, не считая безвредных смол и эфиров, источаемых деревьями и кустарниками.

Кабинка дырокола звякнула, выпуская Ирину.

– Пойдем? – Она взяла мужа под руку, стесняя его движения, но он не возразил.

– Может, лучше покатимся? Дорожки пока позволяют…

– Нет уж, кататься сам будешь. Да, давно я тут не бывала… Гляди, вьюн ползет нам наперерез!

– У растений нет глаз.

– Правда?

Ирина в сомнении потрогала босой ногой листья. Она всегда освобождала постоянную память, когда увлекалась чем-то новым – вот и ботанике не повезло, сгинула на свалке старых чипов. Если когда-нибудь жена решит, что пора привести Землю в порядок или вовсе сровнять ее с песком, она извлечет из компьютера нужную информацию и перекачает ее в мозг. Никлас, напротив, предпочитал знать многие вещи постоянно, хоть и редко ими пользовался (как сейчас, например, когда «блеснул» глазами растений).

Сейчас тут было лето, и солнечные лучи, косо падавшие на парк, рождали резкие тени и сумрак под кронами. Где-то слева шелестел по галечному дну ручей.

– Я включу запись письма?

– Ах, письмо! – очнулась жена. – Прости, я как-то забыла. Все еще плиты в голове сдвигаются. От кого-то из детей?

– От моей матери.

– Ты уверен, что мне это будет интересно?

Никлас достал из кармашка комбинезона виртуальную клавиатуру, попросту ви-кей, и настроил ее на воспроизведение записи. Голограмма матери возникла на расстоянии в пять метров перед ними – Аманда-7 сидела на высоком круглом кресле, на фоне красных скал и песчаного водопада. От искусственного потока поднималась густая пыль, замутившая низкое оранжевое солнце ее домашней планеты. Из-за того, что Никлас продолжал неспешно шагать, голограмма вздрагивала, но аудиоканал работал стабильно.

– Здравствуй, мой дорогой ребенок, – сказала Аманда с довольной улыбкой. – Если твой супруг, супруга или ваши дети видят меня, то им я также желаю всего питательного. – Она подняла лицо к ветру, чтобы насыщенный пылью воздух попадал в брюшную щель, неся энергию организму. Видно, Аманда отказалась от диетического ультрафиолетового питания, поборницей которого была еще лет сто назад. – У нас с отцом намечено торжественное прощание с кланом, и я приглашаю всю вашу ветвь навестить наш дом в полдень 8/223.

– Как? – воскликнул Никлас, забыв о том, что мать не слышит и не видит его.

– Чудесно! – обрадовалась Ирина. – Мудрые люди твои родители.

– Пожалуй…

Голограмма схлопнулась, оставив после себя ощущение того, что на парк надвигается песчаная буря. Но листья по-прежнему свежо шелестели, а ручей в кустах перетекал с камня на камень.

– Все-таки это слишком, – заметил Никлас. – Глава клана еще жив и только год назад, судя по реестру Демографической Комиссии, произвел очередного потомка… А моим всего по девятнадцать с чем-то тысяч лет, и вот! Не ожидал.

– Как бы то ни было, мы должны приехать к ним в их последний день, – деловито сказала жена. – Пожалуйста, оповести детей. Они могут захотеть проститься с бабушкой. Может, и мы своих потомков увидим…

– Обязательно. Среди них есть немало Аманд и Егоров, они захотят покрасоваться перед родичами.