Дальше полуправд нам идти не дано. На то мы и люди. Зная одни только полуправды, мы и то творим немало глупостей. А уж если бы знали всю правду целиком, то вообще не могли бы жить.
"Иногда выбирать не из чего, и остается только наилучшим образом поступить с тем, что тебе дано"
Жизнь научила его не выставлять самое дорогое напоказ.
Мне нет особого смысла вылезать именно здесь. Но ведь и вообще особого смысла нет ни в чем. Я свободен — и это главное…
Любовь отдает себя, а не отнимает.
В Саудовской Аравии, как и во многих других странах арабского мира, тема секса считается запретной. Результатом этого запрета является то, что женщины только об этом и болтают.
Даже у демократов старое правило соблюдается: чьи деньги, того и музыка. Не так грубо, конечно, не в лоб.
Вынужденная праздность тоже является своего рода обязательным трудом и даже очень тяжелым. Праздность, чтобы быть приятной, должна уворовываться, подобно поцелуям.
Боже мой, какие же моря веселья нам необходимы и какими глубокими глотками его нужно пить, чтоб только уравновесить все те печали, коих у жизни в запасе...
Иностранцам наша кухня, должно быть, так же не нравится, как их кухня нам. И не удивительно, ведь со вкусами не родятся, их приобретают. Я могу расхваливать свое меню до потери сознания, но шотландец только покачает головой: «Где же у вас хаггис?» — удивится он. А житель островов Фиджи вздохнет и спросит: «Где же у вас жареный миссионер?»
Да что мы понимаем в детстве. А какие-то вещи вообще, наверное, начинаешь понимать только к старости.
Люди ленивые, слабые духом, не умеют искать сами, поэтому и довольствуются ширпотребом, тем, что им подсовывают СМИ, но встречаются и таким, что не успокоятся, пока не найдут в самом обычном, заурядном нечто свое, только им доступное.
... будучи твердо убежден, что каждый раз, когда мы улыбаемся, а тем более когда смеемся, — улыбка наша и смех кое-что прибавляют к недолгой нашей жизни.
Когда приходит твой час и тебе некого умолять или винить, ты понимаешь, что к финалу своей жизни все мы приходим имея лишь малую толику сверх того, с чем мы появились на свет. И эта маленькая толика, добавленная к нашей изначальной сущности, и есть наша личная история, принадлежащая только нам самим, а не рассказанная кем-то еще.
Только преднамеренные обиды оскорбительны.
- Даже если вам не по себе в непривычном образе, дайте своему новому облику шанс и не позволяйте нечему, даже возрасту, вас ограничивать.
Мы гораздо богаче, чем полагаем, но, как говорит Монтень, нас одевают в долг и с чужого плеча, приучают пользоваться подачками, а не своим добром.
Почему некоторые ломают тех, кому дали жизнь?
Действительно важная проблема, однако, состоит в том, что существует нечто сочетающее в себе одновременно и экспрессию, и действие. Человеку известно только одно такое состояние. Это — смерть.
— Да уж такое ли? Что значит „бесплатность“? — платит не пациент, а народный бюджет, но он из тех же пациентов. Это лечение не бесплатное, а обезличенное. Сейчас не знаешь, сколько б заплатил за душевный приём, а везде — график, норма выработки, следующий! Да и за чем ходят? — за справкой, за освобождением, за ВТЭКом, а врач должен разоблачать. Больной и врач как враги — разве это медицина?
Думaю, у людeй прoпaдaeт нaстoящee удoвoльствиe oт тoгo, чeм oни зaнимaются, из-зa тaких вeщeй, кaк зaмeры, oчки и чрeзмeрнoe жeлaниe пoбeдить.
Даже самый безумный слух становится фактом, когда проходит через третьи руки.
– Если завтра мир будет разрушен, мне не придется платить налоги.
Нас одолевал голод. То был не обычный голод. Он душил нас, выворачивал внутренности, леденил кровь, лишал сил; нам хотелось лечь на пол, уснуть и никогда больше не просыпаться.
Иссерли посмотрела на лежащий перед ней огромный мир, который был так хорошо виден с ее наблюдательного пункта на аблахском пляже. Неописуемо прекрасное зрелище! Ей хотелось бежать и бежать навстречу горизонту, не останавливаясь ни на миг, хотя она точно знала, что бегать не сможет уже никогда.
Впрочем, на Территориях тоже не особенно побегаешь. Там ей пришлось бы уныло ползать в компании других таких же неудачников и опустившихся типов по узким подземным коридорам, проложенным в толще бокситов и прессованной золы. Она бы работала до упаду на какой-нибудь влагофильтрационной станции кислородного завода, копошась в грязи, словно навозный червь.
А вместо этого она очутилась здесь, где можно свободно бродить по бескрайним пустошам, наслаждаясь чудовищными запасами воды и чистого воздуха.
И платить ей за это приходится, если вдуматься, всего лишь тем, что она обречена всегда ходить на двух ногах.
Даже прекрасная особа имеет право любить самое страшное чудовище.
А ведь трудно представить себе более неприятное зрелище, чем нарядная молодая девица, тянущая на поводке собаку. Говорят, это признак и символ обманутой любви.
А вот с закуской не было проблем. Да и быть не могло. Какие могут быть проблемы, если Севастьянову удавалось разрезать обыкновенное яблоко на шестьдесят четыре дольки?!..
Бог с ними, с этими умными и учеными женщинами! G простенькими лучше и спокойнее живется
Шорохов пугаюсь, люди мне ненавистны во время воздержания. Я их боюсь. Во время эйфории я их всех люблю, но предпочитаю одиночество.
Я боюсь... темноты. Иногда я просто не могу оставаться один ночью. Мне нужно, чтобы рядом со мной было живое существо. Темнота, кромешная темнота вокруг... Нет, нет! Я боюсь не ада! Ад – это детская игрушка. Меня страшит темнота внутренняя, там нет ни плача, ни скрежета зубовного, а только тишина... мёртвая тишина.
Делай хорошую мину при плохой игре.
- Буагильбер, ты не знаешь женского сердца или видел только таких женщин, которые утратили лучшие женские достоинства. Могу тебя уверить, гордый рыцарь, что ни в одном из самых страшных сражений не обнаруживал ты такого мужества, какое проявляет женщина, когда долг или привязанность призывает её к страданию. Я сама женщина, изнеженная воспитанием, от природы робкая и с трудом переносятся телесные страдания; но когда мы с тобой явимся на роковое ристалище, ты - сражаться, а я - на казнь, я твёрдо уверена, что моя отвага будет много выше твоей...
Книги часто рассказывают о других книгах. Иногда невинная книга - это как семя, из которого вдруг вырастает книга опасная. Или наоборот - это сладчайший побег от горчайшего корневища.
Как можешь ты ждать ответа, если ты еще не знаешь правильных вопросов.
В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в начале – к цели.
Я читал две книги - одна была в душе, другая в руках.
Когда я заново переживаю тягостные воспоминания, у меня есть выбор. Либо я могу остаться с ними, либо я могу попросить Бога освободить меня от них посредством преобразования этих воспоминаний и возвращения моего разума в первоначальное состояние, не отягощенное проблемами. В состояние нуля или пустоты… в состояние свободной памяти. Когда моя память освободится, я сам перейду в состояние Божественного Себя, как та Божественная Сущность, создавшая меня по своему образу и подобию.
Нет жестокости более страшной, чем жестокость женщины к мужчине, который любит ее, но которого она не любит; в ней не остается больше ни доброты, ни терпимость, одно только безумное раздражение.
Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи.
Снова и снова он повторял, что ничего не существует вне нас. Когда большинство людей молятся, они действуют так, будто не имеют собственных сил и не несут никакой ответственности. Но, согласно методу Хо’опонопоно, вы полностью ответственны за свою жизнь. «Молящийся» должен просить прощение за то, что происходит в нем и приводит к внешним обстоятельствам. Он восстанавливает связь с Богом. Остается только довериться Богу, чтобы он исцелил вас. Когда вы исцелитесь, то же самое произойдет и с окружающим вас миром. Все без исключения находится внутри вас.
Опаснее мужчины с ружьем может быть только нервничающий мужчина с ружьем.
Большинству людей начхать на то, что один жуткий тип, возможно, и неправ, но другой, не менее жуткий – прав. Оба страшилы хоть куда – значит, мочи обоих и спи спокойно.
От зимы устали, едва она успела начаться.
Из всех орудий, которые мы обращаем против себя, вина - острейшее. Она способна придать нашему прошлому неузнаваемый облик, исказить память, которая засевает душу всеми видами одержимости.
Вся свобода будет тогда, когда будет все равно жить или не жить.
Стоит только поднять голову, посмотреть на звезды - и ты пропал.
Женщины - просто месиво противоречий, окружённое смертоносными ямами и провалами. Подходи на свой страх и риск. А лучше - держись подальше.
Если брак может быть основан только на полном равенстве и согласии, зато противоположности порождают самые сильные страсти. Мы с вами – противоположности, настроенные почти враждебно друг против друга.
1..118..143Ты была очень хорошей матерью. Ты сделала то, за что я всегда буду тебе благодарен: ты оставила меня в покое.