Онлайн чтение книги Рассказы
Плохой председатель

На собрании жильцам дома было обьявлено, что с нынешнего дня начинается санитарная неделя, и они обязаны вычистить все лестницы в доме и весь навоз со двора.

— Уж не знают, что придумать, — сказала женщина в платке.

— То три месяца не заставляли, а то вдруг, пожалуйте, в одну неделю все им вычищай, — говорили разные голоса.

Все вышли во двор и стояли в ожидании, когда заставят работать.

— Кабы знали, что чистить придется, не валили бы зря. А то около черных ходов такие горы навоза, что промеж них как по коридору ходишь. Нешто их вычистишь!

— Председатель дюже хорош, не мог вовремя запретить. А теперь вот и гни спину.

— Что за нескладный народ, — сказал рабочий в суконном картузе, — кабы каждый аккуратно убирал за собой, ничего бы и не было, а теперь, вишь, какие горы.

— Председатель должен был смотреть за этим. Мы почем знали.

— Что ж ты без председателя-то не знала, что перед дверью навоз валить нельзя, десяти шагов не могла сделать, до ямы донести? — сказал рабочий, обращаясь к женщине в платке.

— Это с верхних этажей в форточки вываливают. Ты разберись сначала, а потом и говори.

— Из верхних само собою, а ты вчерась с порога горшок выливала.

— Я выливать стала, когда тут другие навалили.

— По скольку же теперь часов заставите кажного работать? недоброжелательно спрашивали у вышедшего председателя.

Председатель, высокий худощавый человек в солдатской шинели, суетливо оглянулся по двору, как бы проверяя, много ли собралось народу.

— Надо так пригадать, чтобы в неделю все кончить, — сказал он.

— То-то вот, кабы за делом-то смотрел, каждый день заставлял бы чистить, тогда бы по пяти минут на человека, больше бы не пришлось работать, а теперь целую неделю спину гни, — сказала женщина в платке.

— А сами-то вы где были? Кто же вам запрещал чистить?

Женщина сердито промолчала, а потом сказала:

— Раз кто за этим смотреть поставлен молчит, что ж с нас-то спрашивать? Вы должны заставлять.

— Где ж ему заставлять. Его не боится никто. Вишь, вон собрался народ и стоит неизвестно чего.

— Когда ж работать-то начнем? — закричало уже несколько голосов.

— Так что ж вы не начинаете? Лопатка в руках есть, чего вам еще? — отвечал суетливо председатель, оглядываясь по сторонам и ища себе лопатку, — дайте-ка мне лопаточку.

— Да вы заставляйте работать-то… а он лопатку ищет!

— Прямо смотреть тошно. Крикнуть не может как следует.

Все подошли к наваленным горам навоза и стали нехотя копать.

Председатель тоже принялся работать.

— Эх, прежний-то председатель был молодчина. Бывало, выгонит всех на работу, сам до лопатки не дотронется, а только стоит и кричит на всех.

— Да, у того не стали бы почесываться, — сказала женщина в платке. — Тот, как чуть что не так, сейчас — штраф, а не то вовсе в милицию. У того из окна помоев не выплеснешь, а если и выплеснешь, так, бывало, сначала раз десять оглянешься.

— Тот, бывало, сядет, цигарку в зубы и только кроет всех. И работали — в лучшем виде. Самим же лучше: час отворочаешь, зато потом иди на все стороны. А тут вот будем через пень колоду валить до вечера, а там дома работы по горло.

— Тут бы двинуть матюгом, сразу бы у всех руки развязались, а то копаешь, ровно сонный.

— Прямо работать противно, — сказала женщина в платке.

— Да, уж как не боишься человека, дело плохое. Вчерась тротуары чистили; объявили, чтобы к двенадцати часам собрались, а то его в милицию посадят. «Убедительно, говорит, прошу — не подведите». Вышел в двенадцать — ни души. Давай сам скрести.

— У прежнего, бывало, за четверть часа до срока все на местах. А как опоздал, лишних два часа работать заставит, да еще благословит тебя, — сказала женщина в платке. — Бывало, женщин и то такими словами кроет, ежели что не так, — и никто не обижался.

— Не обижались, потому что порядок.

— А у этого до того дошли, что на чердаке накат на дрова подпиливать стали, да все вторые двери на черных ходах пожгли, а он только все уговаривает да воззвания вывешивает.

— А в квартирах-то что делается? Прежний председатель цыпленка не позволял держать, а теперь кроликов развели, коз, — сказала женщина в платке. — Я поросенка купила, тащу его на третий этаж к себе по парадной лестнице, нарочно, чтобы на него не налететь (он по черной ходит), а, глядь, он как раз тут и идет навстречу. Этот домовой у меня сигает, из рук вырывается, а он загородился газетой, будто читает, и прошел, ничего не сказал, словно не видал. — Может, и правда не видал?

— Какой там не видал, когда этот демон у меня чуть через перила не пересигнул, уж поперек его за живот схватила.

— Да, человечка господь послал.

— Ну, ей-богу, ничего не сделаем нынче, — сказала раздраженно женщина в платке, — вот уж целый час, как вышли, а работать еще не начинали.

— С таким председателем никогда не начнешь.

— Эх, смотреть противно. Стоим все как вареные. Ежели б прежний-то был… Тот бы церемоний разводить не стал. Как двинул бы…

— Сразу бы заходили, — бодро сказало несколько голосов.

— Как же можно. Веселей дело бы пошло.