Онлайн чтение книги Рассказы
Комментарии

В настоящий первый том Собрания сочинений М. А. Шолохова включены произведения, созданные писателем в 1923–1926 годах — в самом начале его творческой деятельности.

Первым произведением Шолохова, появившимся в печати, был фельетон «Испытание», подписанный: «М. Шолох» в газете «Юношеская правда», 19 сентября 1923 года, № 35. За ним последовали подписанные тем же псевдонимом фельетоны «Три» («Юношеская правда», 30 октября 1923 года, № 44) и «Ревизор» («Молодой ленинец», 12 апреля 1924 года, № 30), перепечатанные в сборнике «Михаил Шолохов», издательство Ленинградского университета, Л. 1956.

Одновременно с фельетонами Шолохов начинает публиковать свои ранние рассказы. Первый из них «Родинка» был напечатан в газете «Молодой ленинец», 14 декабря 1924 года, № 144. Вслед за ним в ряде газет, журналов, сборников появилось более двух десятков рассказов, большая часть которых воспроизводится в настоящем издании. Кроме помещенных здесь рассказов, были опубликованы: «Илюха» («Молодой ленинец», 10 и 11 марта 1925 года, №№ 57 и 58, впоследствии вошел в сборник «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926), «Калоши» («Журнал крестьянской молодежи», 5 мая 1926 года, № 9, включен в сборник «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926), «Ветер («Молодой ленинец», 4 июня 1927 года) и «Мягкотелый» (альманах «Молодость», М. 1927, № 2).

Включенные в первый том настоящего Собрания сочинений М. А. Шолохова рассказы и повести расположены в порядке их первых публикаций. По времени появления в печати они предшествуют первому крупному произведению писателя — роману «Тихий Дон». Говоря о причинах, побудивших его приступить к созданию своих художественных произведений, Шолохов писал: «Хотелось написать о народе, среди которого я родился и который я знал» («Известия», 12 июня 1940 года, № 134).

Ранние произведения Шолохова главным образом основаны на его личных наблюдениях, некоторые из них носят автобиографический характер. Для лучшего их понимания необходимо припомнить основные факты биографии писателя.

Михаил Александрович Шолохов родился 24 мая 1905 года на хуторе Кружилином, станицы Вешенской, Области Войска Донского (ныне Каменской области). Яркую характеристику родителей Шолохова дает А. С. Серафимович. Отец писателя «…был, как тогда называли, «иногородний», то есть выходец из центральной России, из Рязанской губернии. Он нес на себе тяжесть, какую несли все «иногородние» (А. Серафимович , Собр. соч., М. 1948, т. 10, стр. 363). Несмотря на стесненные материальные обстоятельства, он собрал неплохую по тем временам библиотеку, состоявшую в основном из художественных произведений, главным образом — приложений к журналу «Нива». Именно он первым сумел привить сыну интерес к художественной литературе. Мать Шолохова — «…чудесная женщина, совершенно неграмотная, но крепкого, проницательного, живого ума». Позднее она, «чтоб самостоятельно вести с сыном переписку, принялась учиться грамоте и выучилась. Мать и сын радостно писали друг другу. Видимо, мать подарила ему наследство быть крупнейшим художником, подарила драгоценный дар творчества» (А. Серафимович , Собр. соч., М. 1948, т. 10, стр. 364).

Детство Шолохова проходило на хуторе Каргинском, куда семья переехала перед первой мировой войной. Когда пришло время поступать в школу, родители будущего писателя пригласили для занятий с сыном учителя Тимофея Тимофеевича Мрыхина. «У Мрыхина Миша Шолохов начал учиться до поступления в приходскую школу. Семилетний мальчик за три месяца прошел одногодичный курс первого класса» («Известия», 25 января, 1946, № 22, «Письмо из станицы Вешенской»). Затем Шолохов, как он сообщает об этом в автобиографии, «учился в разных гимназиях» (см. сборник «Лазоревая степь», М. 1931, стр. 13). В годы учения он много читал. Но не только книги составляют первый запас его впечатлений: в гимназические годы каждое лето проводит он в станице Вешенской, дружит с ровесниками — казаками, ездит с ними в ночное, участвует в играх и гуляниях. «Казаки — веселый, живой, добродушно-насмешливый народ. Как соберутся кучей, так — гогот, свист, подымающий хохот, друг друга умеют высмеять, позубоскалить. Песни поют чудесные, задушевные, степные, от которых и больно и ласково на сердце. И они разливаются от края до края и никогда не забудешь их. Михаил впитывал, как молоко матери, этот казачий язык, своеобразный, яркий, цветной, образный, неожиданный в своих оборотах, который так волшебно расцвел в его произведениях, где с такой неповторимой силой изображена вся казачья жизнь, до самых затаенных уголков ее» (А. Серафимович , Собр. соч., М. 1948, т. 10, стр. 364).

Учению в гимназии помешали события развернувшейся на Дону гражданской войны. В 1918 году, когда германские оккупационные войска подходили к городу Богучару (Воронежской губернии), где учился в то время Шолохов, ему пришлось прервать занятия и уехать к родителям на хутор Плешаков, станицы Еланской (там отец его работал управляющим паровой мельницы). На хуторе не раз менялись различные власти, — район был ареной ожесточенных боев.

В 1920 году, когда белогвардейцы были окончательно изгнаны из пределов Донской области, пятнадцатилетний Шолохов активно включается в общественную жизнь: он работает в ликбезе, занимается с малограмотными, а то и вовсе неграмотными казаками, становится участником самодеятельного театрального коллектива станицы Каргинской. В то время на Дону, как и во всех других сельских местностях России, с большим напряжением проходила хлебозаготовительная кампания, и деятельность юных драмкружковцев, агитировавших за новое, за советскую власть, привлекавших в станицу массу крестьян с окружающих хуторов, имела политическое значение. «Рассказывают, что стоило только появиться на афише среди действующих лиц фамилии Шолохова, — зал не вмещал всех, стремившихся попасть на спектакль. А когда Шолохов оставлял сцену, в зале поднималась буря… Одно было плохо: не хватало пьес. Кружок мало-помалу распался. Как-то к режиссеру явился Шолохов и, подавая рукопись, сказал: «Вот, пьесу нашел». Прочитали ее. Понравилась». Потом Шолохов не раз поставлял новые пьесы… До сих пор бывшие кружковцы, теперь партийные и советские работники, собираясь вместе, допытываются у Михаила Александровича, где он тогда доставал пьесы. Но Шолохов отделывается шутками» (альманах «Дон», Ростов-на-Дону, 1955, № 2, стр. 71).

В 1921 году на Дону появились кулацкие банды Фомина, Маслакова и других предателей. Шолохов в это время работает в продовольственных органах. С оружием в руках ему вместе с товарищами — коммунистами и комсомольцами — приходилось отражать набеги кулацких банд (сам Шолохов в комсомоле не состоял: «Юность моя сложилась как-то так, — позднее говорил он, — что я, действительно, не был в комсомоле. Вступил сразу в партию» («Советский Казахстан», Алма-Ата, 1955, книга пятая, стр. 75). Вспоминая об этих овеянных героикой днях, Шолохов в своей автобиографии не без юмора писал: «С 1920 года служил и мыкался на Донской земле. Долго был продработником. Гонялся за бандами, властвовавшими на Дону до 1922 года, и банды гонялись за нами. Все шло, как положено. Приходилось бывать в разных переплетах» (М. Шолохов , Лазоревая степь, М. 1931, стр. 13). По свидетельству Виталия Закруткина, Шолохов «…однажды попал в плен к махновцам и был допрошен самим Нестером Махно. Только отроческая непосредственность спасла тогда его жизнь» (альманах «Дон», Ростов-на-Дону, 1955, № 2, стр. 44). Участие в вооруженной борьбе народа обогатило Шолохова множеством интересных наблюдений, дало ему материал для ранних, да и не только ранних произведений.

В конце 1922 года Шолохов направляется в Москву. На Малой Бронной улице размещалась тогда биржа труда. Шолохов попросил предоставить ему работу по специальности «продовольственный инспектор». Однако к этому времени спроса на такую специальность уже не было, начинающему писателю пришлось поработать и чернорабочим, и грузчикам, и каменщиком, и делопроизводителем на Красной Пресне, в домоуправлении. Но своей мечты он не оставлял.

Усиленно занимаясь, стремясь пополнить пробелы в образовании, он каждую свободную минуту отдавал творчеству. «Настоящая тяга к литературной работе появилась в Москве, в 1923 году, когда писались первые рассказы из донской жизни», — вспоминал он впоследствии («Известия», 12 июня 1940 г., № 134).

Московский комитет Российского коммунистического Союза молодежи издавал в то время газету «Юношеская правда», переименованную в 1924 году в «Молодой ленинец». Постоянными сотрудниками этой газеты были поэты-комсомольцы А. Жаров, А. Безыменский и другие молодые литераторы, так же как и Шолохов, с оружием в руках отстаивавшие молодую советскую республику. В этой газете появились первые литературные опыты Шолохова. В 1923 году здесь были напечатаны его фельетоны «Испытание», «Три», в следующем, 1924 году, — фельетон «Ревизор» и тогда же рассказ «Родинка». Послав один из своих первых рассказов в эту газету, молодой автор в разделе «Ответы нашим писателям» прочел ответ: «М. Шолохову. Твой рассказ написан сочным, образным языком, тема его очень благодарна. Но это еще не рассказ, а только очерк. Не спеши, поработай над ним, очень стоит. Введи в него больше действия, больше живых людей и не слишком перегружай образами: надо их уравновесить, чтоб один образ не заслонял другой, а ярче выделялся на фоне другого. Работай терпеливее, упорней» («Молодой ленинец», № 21 (79), 15 марта 1924). Шолохов, следуя этому совету, работает много, и его произведения все чаще и чаще появляются на страницах «Молодого ленинца», журналов «Огонек», «Смена», «Прожектор», «Журнала крестьянской молодежи». Многие рассказы отдельными массовыми изданиями выпускает Государственное издательство.

Особо следует остановиться на участии Шолохова в работе журнала «Комсомолия» — боевом литературно-художественном журнале советской молодежи (редактором его в то время был Александр Жаров). В этом журнале начинали свою деятельность Борис Горбатов, Николай Богданов и многие другие талантливые советские писатели. Уже в первом номере этого журнала, вышедшем в апреле 1925 года, появился рассказ Шолохова «Бахчевник». Затем в 1926 году Шолохов печатает здесь свои рассказы «Смертный враг», «Лазоревая степь», «Батраки». В аншлаге, печатавшемся в каждом номере на обложке журнала, среди сотрудников, принимавших постоянное участие в журнале, мы находим и имя Шолохова. В апреле 1925 года журнал отмечал первую годовщину своего существования. На пятой странице юбилейного номера был помещен монтаж из фотографий наиболее активных сотрудников. Под фотографией худощавого молодого человека в надвинутой до бровей папахе напечатана подпись: «М. Шолохов». Товарищи по работе быстро оценили его талант. В девятом номере «Комсомолии» за 1926 год на стр. 73 помещена дружеская эпиграмма на Шолохова и чудесный шарж, сделанный молодыми, только что начинавшими свой путь художниками Кукрыниксами.

Журнал «Комсомолия» издавало издательство «Новая Москва», оно же выпускало отдельными книжками произведения сотрудников журнала. В этом издательстве в 1926 году вышла первая большая книга Шолохова «Донские рассказы». Книга вышла с предисловием одного из старейших пролетарских писателей — А. С. Серафимовича. О том, какую роль сыграл Серафимович в его творческой судьбе, рассказал впоследствии сам Шолохов: «Серафимович принадлежит к тому поколению писателей, у которых мы, молодежь, учились. Лично я по-настоящему обязан Серафимовичу, ибо он первый поддержал меня в самом начале моей писательской деятельности, он первый сказал мне слово ободрения, слово признания. Это, конечно, кладет свой отпечаток на наши отношения. Никогда не забуду 1925 год, когда Серафимович, ознакомившись с первым сборником моих рассказов, не только написал к нему теплое предисловие, но и захотел повидаться со мною. Наша первая встреча состоялась в Первом доме Советов. Серафимович заверил меня, что я должен продолжать писать, учиться» (сборник «Слово о родине». Ростов-на-Дону, 1951, стр. 84). Предисловие Серафимовича, предпосланное рассказам Шолохова, давало сжатую, четкую характеристику молодому писателю, выявляло особенности его творческой манеры. Серафимович писал: «Как степной цветок, живым пятном встают рассказы т. Шолохова. Просто, ярко и рассказываемое чувствуешь — перед глазами стоит. Образный язык, тот цветной язык, которым говорит казачество. Сжато, и эта сжатость полна жизни, напряжения и правды. Чувство меры в острых моментах, и оттого они пронизывают. Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, схватывающий глаз. Умение выбирать из многих признаков наихарактернейшие. Все данные за то, что т. Шолохов развернется в ценного писателя» (М. Шолохов , Донские рассказы, изд. «Новая Москва», М. 1926, стр. 3). Старый опытный литератор не ошибся.

Рассказы Шолохова были с интересом встречены читателями. Потребовались новые дополнительные издания. В том же 1926 году издательство «Новая Москва» выпустило второй сборник рассказов Шолохова «Лазоревая степь», в который вошли двенадцать рассказов, не входивших в первый сборник. Затем сборник «Донские рассказы» в разных составах издавался еще в 1929 году («Роман-газета») и в 1930 году («Массовая библиотека «ЗИФ»). В 1931 году часть этих рассказов составила книгу «Рассказы» (изд. «Никитинские субботники»). И в том же году в издательстве «Московское товарищество писателей» под названием «Лазоревая степь. Донские рассказы. 1923–1925» вышло самое полное собрание этих рассказов с предисловием А. Селивановского. Текст некоторых рассказов, вошедших в этот сборник (например, рассказ «Алешкино сердце»), к сожалению, испорчен редакторским произволом. В последующие годы отдельных изданий этих произведений не было.

В конце 1925 года, когда основная масса «Донских рассказов» была уже написана, Шолохов покинул Москву. Он вновь направился в родные места, на Дон, в станицу Букановскую, чтобы приступить к осуществлению нового замысла — начать работу над большим историческим романом. Работа над первым томом этого романа развернулась затем в станице Каргинской.

Появление ранних рассказов Шолохова в печати было сразу же отмечено критикой. Рецензии на эти рассказы были опубликованы в газете «Известия ВЦИК», журналах «Новый мир», «Молодая гвардия», «Октябрь», «Деревенский коммунист», «Книгоноша» и ряде других. Указывая на отдельные частные недостатки «Донских рассказов», авторы рецензий единодушно отмечали их содержательность, политическую остроту, останавливались на художественных достоинствах. «Книга «Донские рассказы» займет далеко не последнее место в литературе, посвященной воспроизведению эпохи гражданской войны. В книге восемь небольших повестей. Все они трактуют о столкновении белого и красного казачества, причем здесь нет подкрашенных, что наиболее существенно: здесь «красный» действительно красен, а белый бел, и от перемены окраски рассказ не останется «на месте», как часто бывает у халтур-литераторов. Эти рассказы ценны еще и тем, что все они посвящены Тихому Дону и, несмотря на это, не повторяются, и от каждого в отдельности веет своим, особым» («Новый мир», 1926, книга пятая, стр. 187).

«Донские рассказы» М. Шолохова повествуют быль казачьих станиц периода гражданской войны. Жизнь станицы, ее интересы разделяются гражданской войной на две половины: одна за большевиков, за новь; другая — за «казачью честь», за устои самодержавного строя… Рассказы Шолохова композиционно отчетливы, резки, в них не чувствуется растянутости. Очень удачны рассказы монологического типа («Шибалково семя», «Председатель Реввоенсовета республики» («Октябрь», 1926, книга пятая, стр. 147–148).

«Донские рассказы» Шолохова в большинстве посвящены гражданской войне, сталкивающей, как врагов, отца с сыном, брата с братом («Родинка», «Бахчевник», «Коловерть»), вызывающей в ее участниках, наряду с дикой жестокостью, и готовность пожертвовать собой для блага революции («Председатель Реввоенсовета республики») и живое сочувствие к более слабым, ломаемым железною поступью войны («Шибалково семя», «Алешкино сердце»). В рассказах «Двухмужняя», «Пастух» Шолохов затрагивает и бытовые стороны донской деревни: попытки казачек освободиться от крутого режима мужей и убийство кулаками селькора-комсомольца. Шолохов хорошо владеет колоритной крестьянско-казацкой речью, его насыщенный в меру провинциализмами язык крепок и выразителен, персонажи вылеплены четко» («Книгоноша», 1926, № 12, стр. 12).

«К числу молодых, выдвигающихся писателей хотелось бы причислить и Шолохова с его красочными, живыми «Донскими рассказами». Шолохов впервые в художественной форме сказал о социальных противоречиях, особенно ярко отразившихся на Дону, показал, насколько неправы те, что огульно всех без исключения донских казаков относят к категории отъявленных белогвардейцев. Из среды казаков в эпоху гражданской войны выходили не только защитники «веры, царя и отечества», но и храбрые красные бойцы, юные комвзводы, геройские организаторы и руководители первых красногвардейских отрядов на Дону. Главная тема «Донских рассказов» — раскол стариков (казаков) с сыновьями, борьба нового, рождающегося в муках, с отживающим прошлым. Очень хорош рассказ «Двухмужняя», глубок по силе охвата и меткой характеристике быта людей, обстановки «Коловерть». О таком рассказе, как «Бахчевник», трудно что-либо сказать. Образы, художественная правдивость рассказа, цельность его и, наконец, живые, яркие типы, — вот возможная характеристика этого рассказа» («На литературном посту», 1926, № 4, стр. 56).

В позднейших литературоведческих работах наметилась своеобразная «тенденция»: лишая «Донские рассказы» их самостоятельного значения, рассматривать их исключительно как предисторию «Тихого Дона». Запись своей интересной беседы с Шолоховым на эту тему дает писатель К. Прийма. «В «Донских рассказах», — говорил ему Шолохов, — я старался писать правду жизни (подчеркнуто автором. — Ред. ), писать о том, что более всего волновало меня, что было злобой дня для партии и народа… Видишь ли, с точки зрения художественного мастерства, накопления писательского опыта, безусловно, «Донские рассказы» были пробой пера, пробой литературных сил, и поэтому они предшествовали «Тихому Дону». Но нельзя видеть предистории там, где ее нет. Некоторые литературоведы вырывают из текста слова, сходные места, выражения, ищут совпадения. Однако все, что они приводят в доказательство, на самом деле не имеет никакого значения в творческой истории создания «Тихого Дона». Назвать «Донские рассказы» художественной предисторией «Тихого Дона» может тот, кто не умеет отличить дня от ночи» («Советский Казахстан», Алма-Ата, 1955, книга пятая, стр. 76). И дальше К. Прийма передает еще ряд ценных мест из происшедшей беседы: «На мой взгляд, — осторожно высказал я новую мысль, — «Донские рассказы» являются своеобразной предисторией не «Тихого Дона», а именно «Поднятой целины». Шолохов прошел к столу, зажег свет. Выслушав меня, он сказал: «Да, это правильная мысль». — «Заглянем в рассказы «Смертный враг» или «Двухмужняя», — говорю я, — в них поставлены проблемы, которые нашли разрешение в «Поднятой целине». Раскрываем рассказ «Председатель Реввоенсовета республики». В нем главный герой — красноармеец Богатырев по характеру своему, бесстрашию, загибам и стилю речи — предтеча Нагульнова. Посмотрите, почитайте». — «Что мне читать? — весело улыбается Шолохов. — Богатырева я хорошо помню. И я в этом не вижу ничего плохого. Значит, так сильно запечатлелся в моей памяти этот яркий тип и характером своим, и загибами, и стилем речи. — Шолохов помолчал, собираясь с мыслью, и закончил: — И то, что ростки советской нови, некоторые образы советских активистов и фигуры классовых врагов из «Донских рассказов» в дальнейшем перекочевали в «Поднятую целину», — явление закономерное. Дело не в «сходных местах», не в совпадении текстов, а в существе, в идее, которую они несут. «Поднятая целина» своими корнями уходит вглубь времени «Донских рассказов». И если красноармеец Нагульнов похож на Богатырева, Майданников — на Артема из «Двухмужней», Яков Лукич — на Якова Алексеевича из «Червоточины», а Александр — белогвардеец из «Двухмужней», таит в себе искры, которые сверкнули в есауле Александре Половцеве, значит что-то типичное, присущее героям «Донских рассказов» оказалось ценным, убедительным и живучим настолько, что проросло в «Поднятой целине» ( там же , стр. 79).

Родинка . Рассказ. — Впервые опубликован[6]Во избежание повторений слова «Впервые опубликован» — в дальнейшем опускаются. (Ред.) в газете «Молодой ленинец», 14 декабря 1924 г., № 144; входил в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Председатель реввоенсовета республики», изд. ВЦСПС, М. 1930.

Пастух . Рассказ. — «Журнал крестьянской молодежи», 3 февраля 1925 г., № 2; отдельное издание: «Пастух», «Библиотечка батрака», М. 1925, № 12; входил в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Пастух, Двухмужняя», рассказы, приложение к газете «Батрак», М. 1929; «Донские рассказы», М. — Л. «ЗИФ», 1930; в «Рассказы», изд. «Никитинские субботники», М. 1931; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Продкомиссар . Рассказ. — Газета «Молодой ленинец», 14 февраля 1925 г., № 37; входил в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931

Шибалково семя . Рассказ. — Журнал «Огонек», 8 марта 1925 г., № 11; входил в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Алешкино сердце . Рассказ. — Под заголовком «Алешка» — «Журнал крестьянской молодежи», 31 марта 1925 г., № 5; отдельное издание: «Алешкино сердце», Госиздат, М. — Л., 1925, вошел в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931. В последнем издании концовка рассказа искажена, в силу чего извращен идейно-художественный смысл рассказа (см. В. Гоффеншефер , Михаил Шолохов, М. 1940, стр. 33). В настоящем издании восстановлен авторский текст.

Бахчевник . Рассказ. — Журнал «Комсомолия», апрель 1925 г., № 1; вошел в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931; в 1937 году был включен в альманах «Дон», Сталинград.

Путь-дороженька . Повесть. — Газета «Молодой ленинец», 25 апреля — 21 мая 1925 г., №№ 93–97, 99, 101–104, 106–107, 109–114; отдельным изданием в Госиздате вышла вторая половина повести под названием: «Против черного знамени», М. — Л., 1925; входила в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931; включена также в сборник «Молодежь страны Советов», изд. «Молодая гвардия», М. 1947.

Нахаленок . Рассказ. — Газета «Молодой ленинец», 30 мая — 12 июня 1925 г., №№ 121–131; вышел отдельным изданием, Госиздат, М. — Л., 1925; вошел в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931; перепечатан в журнале «Молодой колхозник», 1956, № 1.

Коловерть . Рассказ. — Журнал «Смена» 15 июня 1925 г., № 11; отдельное издание под заголовком «Красногвардейцы», Госиздат, М. — Л. 1925; под заголовком «Коловерть» вошел в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; в сборник «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Семейный человек . Рассказ. — Журнал «Прожектор» 15 июня 1925 г., № 11; включен в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Председатель Реввоенсовета республики . Рассказ. — Журнал «Огонек», 5 июня 1925 г., № 28; вошел в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Председатель Реввоенсовета республики и другие рассказы», изд. ВЦСПС, 1930 («Библиотека батрака» № 1), приложение к газете «Сельскохозяйственный рабочий»; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Кривая стежка . Рассказ. — «Журнал крестьянской молодежи», 10 ноября 1925 г., № 20; вошел в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Двухмужняя . Рассказ. — Отдельное издание: «Двухмужняя», Госиздат, М. — Л. 1925; включен в сборники: «Донские рассказы», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Пастух. Двухмужняя», М. 1929; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931; включен в альманах «Дон», Сталинград, 1937.

Смертный враг . Рассказ. — Журнал «Комсомолия», март 1926 г., № 3; включен в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Донские рассказы», изд. «ЗИФ», М. — Л. 1930; в сборник «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

Жеребенок . Рассказ. — Газета «Молодой ленинец» 24 апреля и 1 мая 1926 г., №№ 94 и 100; «Журнал крестьянской молодежи», 20 сентября 1926 г., № 18; журнал «Прожектор», 15 октября 1926 г., № 19; включен в сборники: «О Колчаке, крапиве и прочем», Госиздат, М. 1927; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Рассказы», изд. «Никитинские субботники», М. 1931; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931; а также в сборники: «Рассказы советских писателей», Гослитиздат, М. 1952, т. 3; в сборник «Советский военный рассказ», Воениздат, М. 1953, т. 1.

Червоточина . Рассказ. — Журнал «Смена», май 1926 г., № 10; включен в сборник «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; отдельное издание: «Червоточина», Госиздат, М., без даты; вошел в сборники: «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Донские рассказы», изд. «ЗИФ», М. 1930.

Лазоревая степь . Рассказ. — Журнал «Комсомолия», июнь — июль 1926 г., №№ 6–7; вошел в сборники: «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «О Колчаке, крапиве и прочем», Госиздат, М. — Л. 1927; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Донские рассказы», изд. «ЗИФ», М. — Л., 1930; «Заря Советов», изд. «Московский рабочий», М. — Л. 1928; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

В издании «О Колчаке, крапиве и прочем» (Госиздат, «Универсальная библиотека ОГИЗа» М. — Л. 1927) рассказу «Лазоревая степь» автором было предпослано полемическое вступление:

«В Москве, на Воздвиженке, в Пролеткульте на литературном вечере МАППа, можно совершенно неожиданно узнать о том, что степной ковыль (и не просто ковыль, а «седой ковыль») имеет свой особый запах. Помимо этого, можно услышать о том, как в степях донских и кубанских умирали, захлебываясь напыщенными словами, красные бойцы.

Какой-нибудь не нюхавший пороха писатель очень трогательно рассказывает о гражданской войне, красноармейцах, — непременно «братишках», о пахучем седом ковыле, а потрясенная аудитория — преимущественно милые девушки из школ второй ступени — щедро вознаграждает читающего восторженными аплодисментами.

На самом деле — ковыль поганая белобрысая трава. Вредная трава, без всякого запаха. По ней не гоняются гурты овец потому, что овцы гибнут от ковыльных остьев, попадающих под кожу. Поросшие подорожником и лебедой окопы (их можно видеть на прогоне за каждой станицей), молчаливые свидетели недавних боев, могли бы порассказать о том, как безобразно — просто умирали в них люди. Но в окопах, полуразрушенных непогодью и временем, с утра валяются станичные свиньи, иногда присядут возле сытые гуси, шагающие с пашни домой, а ночью, когда ущербленный месяц низенько гуляет над степью, в окопах, которые поглубже и поуютней, парни из станицы водят девок.

Лежа ведут немудрые разговоры, чья-нибудь рука нащупает в траве черствый предмет — ржавую нерасстрелянную обойму. Позеленевшие патроны цепко приросли друг к другу, остроносые пули таят в себе невысказанную угрозу, но двое в окопе не спрашивают себя, почему в свое время не расстрелял эту обойму хозяин окопа, не думают о том, какой он был губернии и была ли у него мать. Покуривая, парень говорит, что с Гришки Дуняха надысь высудила алименты, что Прохора опять прихватили с самогонкой, что Ванюра телка слопал, а страховку получил!..

Ну, может ли ковыль после этого иметь какой-нибудь запах?..»

Батраки . Рассказ. — Журнал «Комсомолия», октябрь 1926 г., № 10; включен в сборник «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926.

О Донпродкоме и злоключениях заместителя Донпродкомиссара товарища Птицына . Рассказ. — Написан в 1923–1925 годах. Вошел в сборник «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.

О Колчаке, крапиве и прочем . Рассказ. — Отдельное издание: «О Колчаке, крапиве и прочем», Госиздат, М. — Л. 1925; включен в сборники: «О Колчаке, крапиве и прочем», рассказы, 1927 (Универсальная библиотека ГИЗ а); «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателен, М. 1931.

Чужая кровь . Рассказ. — Сборник «Лазоревая степь», изд. «Новая Москва», М. 1926; вошел в сборники: «О Колчаке, крапиве и прочем», ГИЗ, М. — Л. 1927; «Заря Советов», изд. «Московский рабочий», М. — Л. 1928; «Донские рассказы», изд. «Московский рабочий», М. 1929; «Лазоревая степь», изд. Московского товарищества писателей, М. 1931.