Отзыв на книгу Рождественские каникулы

Но тем не менее, берясь за любую книгу Моэма, даже понимая с первых страниц, что все это совершенно не по мне, дочитываю залпом, да еще облизывая пальцы, бессознательно жалею, что все так быстро кончилось. Такое уж оно парадоксальное свойство таланта, когда даже суть и форма не столь важны, как обаяние и шарм произведения, достигающиеся искренними эмоциями, вложенными автором в свое детище и передающиеся фактически на невербальном уровне. Такая она, магия искусства.

Собственно, вернемся к самой повести. Рафинированный юный англичанин из приличной буржуазной семьи, приезжает на рождество в Париж, чтобы как следует кутнуть, насколько позволяет горячая кровь и средства, щедро выделенные отцом. Впервые вырвавшись из родительского гнезда, он предвкушает теплую встречу с лучшим другом детства, французскими красавицами и в меру бесшабашными приключениями. И что же получает в итоге? 

Милый друг, неожиданно превратившийся в полоумного нигилиста, сводит его с не менее шизанутой экстравагантной особой, русской проституткой Ольгой. Будучи неискушенным в вопросах человеческих драм и страстей, наш герой проникается сочувствием к девушке, и, незаметно для себя, проводит с ней рождественские каникулы. Тут бы начаться романтической истории а-ля Золушка, добрая новогодняя сказка у камина и все такое. Но не тут то было. Барышня оказалась не простая, а со скелетом (точнее целым ворохом скелетов) в шкафу, которые она ничтоже сумняшеся вываливает на нашего ни в чем не повинного героя. По сути, почти все повествование, это драматическая, прямо-таки на разрыв селезенки, история Ольги, ее любви к сомнительному типу, которая в конечном счете привела ее в известные места обитания жриц любви. 

Так, рассчитывая на бесшабашные рождественские каникулы, наш молодой человек получает первый настоящий урок жизни, который, как известно, всегда настигает в момент, когда меньше всего ожидаешь.

Самый же любопытный персонаж в этой истории, на мой взгляд, не главный герой, а его чокнутый дружок, эдакий Базаров и Марк Волохов в одном лице на европейский манер. Хотя Моэм постарался придать ему насколько возможно отталкивающий вид и однозначно отрицательный образ, было в нем что-то вызывающее сочувствие и, как ни странно, человечное, при всей бесчеловечности его поведения. Как далеко он мог бы зайти в своем нигилизме, конечно, открытый вопрос. Но, что-то мне подсказывает, до Ставрогина ему далеко,  а заблуждения и нигилизм вообще свойственны юности. 

В целом, при всей, отнюдь не рождественской и по сути мрачной  истории, повесть сохраняет легкую (местами даже слишком), непритязательную моэмовскую интонацию, которая не заставит читателя колотиться в страстях или лишиться селезенки. Но на размышления натолкнет определенно.