Отзыв на книгу Магистр дьявольского культа

 Магистр дьявольского культа. Часть ІІІ.   Выброси всё ненужное из сердца, и тогда тебе станет легко и привольно жить на свете.

Начало. Ну и пусть он терпеть меня не может, я то могу.

Отличный принцип для молодого У Сяня. Пробовать мир на качество и испытывать людей на стойкость. Вносить хаос в человеческие жизни и разброд в души людские. Ну что тут скажешь? Таким уж шебутным и шкодливым провокатором он родился.

В Облачных Глубинах его главной жертвой стал идеальный Лань Цзи. Мальчик строгих моральных нравов. Гордость клана заклинателей и кладязь всех добродетелей. Да еще и хорошенький как картинка. Ну как же его не подразнить?  Своей холодной высокомерной правильностью Лань Ван прям напрашивался на поддевки Вэй Ина. Да еще и вино его разбил. Вот гад!

Впрочем, с врагами надо дружить. Вот и начал У Сянь осаждать гордость школы, тысячами мелкими приятными гадостями. Общение навязывал, внимания требовал, светил большими глазами прямо в душу, да еще и звал постоянно, упрямо и нахально – «Посмотри на меня!» В гости зовет, подарки дарит, книжки познавательные всякие-разные подсовывает, будоражит ум и разводит на эмоции. Да еще регулярно и настырно, дружбу предлагает. И тут же, раз за разом бесстыдно над ним насмехается.

Лань Ван понимал, что для У Сяня он стал очередной забавой, годной на то, чтоб развеять добродетельную школьную скуку. Игрушкой, чтоб позлить учителей и рассмешить приятелей. Что скрывала его лучезарная невинная улыбка – непосредственною искренность или очередную шалость. Издевку или правду. В конце концов, этот Вэй Ин основательно взбаламутил его душу, а потом бездумно отдал его яблоко-локву другому парню. Ну не сволочь ли? Вот Лань Цзи и твердил упорно в ответ, разрушая игры Вэй Ина «Ты мне не друг, ты чужой, ты для меня – посторонний человек». Но глаза. Глаза уже хотели смотреть на него.

Впрочем, он крепился. Пока этот безответственный мальчишка, не развязал легкомысленно его драгоценную ленточку. И это кстати, было обидно. Для Вэй Ина сорвать ленточку, что подергать симпатичную девчушку за косичку, мимолетный эпизод. А для Лань Ваня – определение судьбы. Убила бы эту веселую мелкую заразу! После этого, путь Лань Цзи был предрешен. И уже к их следующей редкой встречи, Лань Ван пытается смирился с выбором своего сердца. Но ведь этот пакостник такой ветреный, при любых обстоятельствах, ему лишь бы девчонок кадрить, оставляя о себе память незабываемою! Кусь его за это! Кусь!!! Ох уж этот кисло-сладкий уксус!!!

Ну что ж. Лань Ван определился. Сердце однолюба нашло своё пристанище. Но учитывая неугомонную душу и непокорный характер У Сяня, вкупе с войной и семейными трагедиями в семьях кланов, Лань Ваня можно только пожалеть. Ведь любовь, даже самая искренняя и сильная, не всегда предполагает счастливый финал.    

Смерть. Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла?

Балагуристое детство закончилось. Юность принесла потери. Невосполнимые. Окропив душу Вэй Ина отчаянием и не оставив ему выбора. Но он был жив. Вот только единственная дорога, которая ему открывалась, не была светлой, доброй и правдивой дорогой заклинателей. Перед ним был лишь путь тьмы, разрушающий тело и душу. Его юность сгорела. И Вэй Ин закрыл свое сердце. Больше ничьей дружбы он не искал.

А что же Лань Ван? Он это понял не сразу. Когда У Сянь пропал и все считали его погибшим, он упорно его искал. Те три месяца неизвестности, когда в мире живых не знали куда исчезло тело У Сяня, а в мире мертвых не ведали куда делась его душа, определили очень многое и для молодого Ланя. Появилось чувство потери, после которого хочешь не просто найти, но и владеть.

Позже придет и чувство жадности. Когда Лань захочет защитить и спрятать его от всего мира. Но новый Вэй Ин в этом абсолютно не нуждался. Он холодный и жесткий, и теперь такой далекий. Бремя Старейшины И Лина обретало силу. «Какое дело до моей души постороннему человеку» – скажет он, прогоняя Ван Ланя из своей жизни. И хоть в его поведении сквозят манеры прежнего У Сяня – он то задирает Ланя, то обсыпает его цветами, но он уже не прежний открытый миру чертенок. Его душа закрылась.    

Всегда непокорный и своевольный. Всегда преследующий и прогоняющий. Их отношения того периода характеризуются двумя словами – спасибо и прости. После каждого спасибо, произнесенного Вэй Ином, он отдалялся все дальше и дальше. После каждого прости, пропасть между ними ставала все больше и больше. И что хуже всего, в восприятии У Сяня, молодой Лань стал человеком, который его не принимает, почти врагом. (И хоть зацелуй его до искр в глазах, этот чурбан все равно будет упорно считать, что его ненавидят).

Что бы  не делал Лань Цзи, как бы не хотел его защитить, куда б не пытался его спрятать, трагическая развязка была неизбежной. Да. Можно спасти, если весь мир против. Но нельзя спасти насильно. После самого страшного безумного побоища и ужасающих потерь, каких бы слов он ему не говорил, сколько б духовных сил не отдал, как бы не смотрел, неотрывно лаская взглядом, последнее, что раз за разом, он слышал от У Сяня, было – «Проваливай».

Словно опадающие умирающие лепестки, словно бегущая речная вода – время проведенное с ним – прошло и ушло.

Возрождение.  Он не боялся упасть. За все эти годы он падал множество раз. Но падение на землю все равно причиняет боль.

13 лет спокойствия в мире заклинателей. 13 лет скорби в душе Лань Ваня. Жизнь с каменным выражением лица, человека навсегда потерявшего свою любовь. И неизменный путь благочестия и добропорядочности. И вдруг – нежданчик! Подарок судьбы! Вэй У Сянь во плоти. Да еще и ослик бонусом в придачу прилагается. А не плохой расклад для Ланя получился. Вэй Ин моложе лет на десять. В новом, почти юном теле. Да еще и красавчик. Не такой высокий и сильный как раньше. Не такой вызывающий и самоуверенный. Не такой независимый и непокорный. Прошедший сквозь смерть и явно поумневший. Более того, (Тадам!!!) добровольно отдавший себя под его контроль. Ох, Ланюшка, воздалось тебе за страдания твои. Получи гранату (ой, пардон) подарок от автора. 

Ведь оказался этот подарок шибко забывчивым. Никаких он знаковых для Ланя событий не помнит и знать не знает. Посему, начал У Сянь задорно топтаться по многострадальным Ланевым мозолям, испытывая его на выдержку и прочность. Но на тот момент Лань Ваню, казалось, было все равно. Помнит – не помнит. Главное Вэй Ин вернулся. Лишь бы он был жив, здоров, одет, обут, вовремя накормлен, напоен, и никаких посторонних девиц рядом не было. А еще, всегда пребывал в зоне видимости Ланя – на расстоянии взгляда днем и на расстоянии вздоха ночью. (Желательно в обездвиженном состоянии, что б шибко не крутился, вызывая лишние волнения в районе нижних чакр). И больше никуда и никогда от него не сбежал.

Раненой душе Вэй Ина нужно было время. Чтобы понять – он больше не один. Лань Цзи всегда, при любом раскладе, будет рядом с ним. Он тот, кто его поймает, когда У Сянь будет падать. И тот, кто ради него, поднимет меч против всего мира. Всегда. И неизменно. Понять и поверить этому, для У Сяня было сродни чуду. Да и принять свою влюбленность к Ланю, тоже время надо. Это для него то! Живущего в мирских байках как легендарный бабник и покоритель женских сердец. Ланю оставалось лишь терпеть и ждать. Конечно, не лучшая позиция, но не зря же он всю жизнь тренировал бесстрастное выражение лица. Вот практика хладнокровия и пригодились.

Хорошо хоть, что Вэй Ин мучил нас с Ланем своими осознаниями всего лишь, каких то 90 с хвостиком глав. Зато потом, какая же прелесть началась. После эпического признания вообще лютый треш творился. Сплошные брызги крови, тлен и расчлененка, всюду мертвецы неубиенные шастают, отрезанные руки, пришитые головы, угроза смерти всем и каждому. И среди этой шокирующей кутерьмы пышно и ярко, расцвело ощущение неимоверной нежности. Казалось, лепестки сакуры закружились над этими двумя, в аккурат над взбесившимся гробом. Это было очень круто. И чувственно.

Новелла удивительна. Размеренное неспешное повествование без пафосности, высокого слога и красивых слов. Воздушный мир магии и чудес, любви и смерти, верности и страдания. Мир обманутых надежд и преданной веры. Жизнь, отданная солнцу. Испепеленная им, и им же возрожденная. Новелла, как то солнце. От которой невозможно оторваться, и от которого, невозможно отвести глаз.