Онлайн чтение книги Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Глава 6

Вернувшись в свой кабинет, я занимался делами, как же – государственными, у меня все теперь государственное, даже если просто в носу ковыряюсь, это тоже важно, так мозг лучше работает. Ну и что, если я сам сейчас это придумал, стоит сказать только кому, тут же растиражируют и придворные будут на виду у всех усиленно ковыряться в носу обоими пальцами, чтобы показать, как они ценят умственный процесс и как усердствуют на этом нелегком поприще.

Но и, занимаясь государственными, слышал, как в ушах шелестит нежный голос: «Я согласна, ваше высочество». То ли мне чудится, то ли в самом деле вложила в эти простые слова совсем другой смысл, а я вот такой чуткий, сразу выловил и теперь в сомнениях, то ли плюнуть на все и делать то, чего от меня ждут, то ли сделать приятное отцу Дитриху и вообще воздержателям…

Сэр Жерар не заглянул в кабинет, как делает обычно в Савуази Вайтхолд, а вошел мрачный и по обыкновению угрюмый, посмотрел на меня с вопросом в запавших глазах.

– Ну чего? – спросил я сварливо.

– Пора на прием, ваше высочество.

Я переспросил чуточку ошалело:

– К кому?

– К вам, – уточнил он. – Вы принимаете, ваше высочество.

– Не поздно для приема?

Он покачал головой.

– Не общий, а малый. Только для новых послов.

– А-а-а, – протянул я, – тогда да, пойдем. Розамунда явилась?

Он ответил мрачно:

– Да, но… вы не предупредили…

– И что? – спросил я. – Выгнал?

– Еще и в тюрьму велел отвести, – сообщил он. – До выяснения.

Я махнул рукой и отправился в большой зал приемов, за мной тяжело затопали телохранители.

Еще проходя по узкому коридору к двери, слышал, как по ту сторону шумит человеческое море, подтянул живот, сделал значительное лицо, а церемониймейстер прокричал вдохновенно:

– Его Высочество Ричард!

Молодец, мелькнула у меня мысль, вышколил я их. Никаких длинных титулов.

Слуга распахнул двери, я вошел в зал красивый и подтянутый, молодой и весь брызжущий энергией, готовый в поход на край света хоть сейчас за честью, славой, доблестью и всякой мелочью вроде добычи.

В зале уже стоят приглашенные, приближенные и просто допущенные. Я прошел к возвышению, где два трона, на меньшем сидит милостиво улыбающаяся Розамунда, улыбнулась и мне, очень красиво и благосклонно.

Я вознамерился сесть, но задержался и произнес с улыбкой государя-победителя:

– У нас радостное событие: закончена война, что длилась сотню лет! В лоно королевства вернулись Гандерсгейм, Брабант, Ундерленды, разве это не счастье? Теперь начинаем бурное и ускоренное мирное строительство! Поздравляю вас всех!

Я сел, в зале кричали «Ура», «Слава», «Виват», «Да здравствует», еще что-то, не разобрал.

Розамунда наклонилась ко мне и шепнула с лукавым видом:

– И что вам сказал ваш секретарь?

Я буркнул:

– Все они быстро соображают, где меня можно обижать. Но и я их насквозь вижу, так что я ему, конечно, не поверил. Ваша была идея?

Она горестно вздохнула.

– Моя… Обычно у меня получалось.

– Я крепкий орешек, – сообщил я с гордостью.

Церемониймейстер провозгласил торжественно:

– Его светлость граф Саксен-Гот, чрезвычайный и доверенный посол королевства Кельтулла!

В зал вошел упитанный господин, одетый ярко и вычурно, розовощекий, хотя и немолод, выглядит приятно и располагающе.

Он поклонился просто и с достоинством, что понравилось, не пытается перенимать моду этого королевства к вычурным прыжкам и ужимкам.

– Граф Саксен-Гот? – произнес я.

Он поднял голову и взглянул живыми веселыми глазами.

– Ваше высочество, я счастлив увидеть воочию человека, о котором говорят так много… Примите дары от Его Величества короля Фердинанда в знак уважения и почтения к вашим великим заслугам.

Я не стал спрашивать, о каких заслугах речь, уже то, что я есть, такое счастье для всех, уже великая заслуга и вообще все хорошее.

По знаку посла подошел его помощник, с поклоном подал ему красивый ларец. Посол открыл и показал мне, не прикасаясь к устроившейся там на красном бархате изящной чаше из голубого кварца, выточенной с дивным умением, а еще в основании ухитрились вкрапить целую россыпь мелких бриллиантов.

– Дивно красиво, – признал я. – Спасибо, я тронут. Очень искусные люди живут у вас, нужно будет с вами установить хорошие торговые связи. Только… где ваше королевство?

Он ответил с вежливой улыбкой:

– Мы располагаемся от вашего Турнедо западнее, между нами четыре королевства.

– Ого!

– Однако, – продолжил он с улыбкой, – весть о ваших подвигах докатилась и до наших земель…

– Королевство Кельтулл? – сказал я задумчиво. – Ах да, но там же Долины Скачущего Кота!

Он посмотрел на меня несколько странно, проговорил с запинкой:

– Да… так было… Но вот уже семьсот лет, как там королевство Кельтулл…

Я охнул:

– Правда? Как время летит, как время летит… Ну что ж, добро пожаловать в наш маленький уютный мирок на берегу теплого моря. Полезных ископаемых у нас, к счастью, нет или почти нет, зато море, солнце, можно не думать о зимней одежде и всю жизнь ходить в белых штанах… Вот настроим летних дворцов, будем сдавать в аренду северным королям и очень богатым магнатам… Представляете, там у вас лютая зима, а вы всего лишь проезжаете на эту сторону Великого Хребта, а здесь – чего никак не ожидали! – жаркое лето… Мы собираемся на этом хорошо заработать, так и передайте своему королю и его близким.

Он поклонился.

– Спасибо, обязательно передам.

Отступил, его место сразу же занял высокий худой человек с непроницаемым лицом, настолько сдержанный и церемонный, что вполне мог бы служить дворецким, а то и церемониймейстером.

– Ваше высочество…

Я улыбался, кланялся, сэр Жерар надул, сказав, что будут всего трое новых послов, но вывернется, дескать, в самом деле всего трое новых, а остальные – старые, привычные, но по этикету и они должны раз в год представать перед мои очи и подтверждать, что да, все по-прежнему, отношения крепнут и развиваются, даже если это не совсем так.

Последним был красивый и надменный вельможа, слишком статный и крепкий для дипломата, я увидел в нем бывалого воина, сменившего рыцарский панцирь на роскошный камзол дипломата.

– Ваше высочество, – сказал он учтиво, – мои поздравления от моего короля в связи с громкими победами! Позвольте преподнести вам в дар от нашего королевства.

Он красиво повел кистью в воздухе, двое слуг торопливо поднесли ему ларец из редких пород дерева. Посол откинул крышку и бережно достал изящный кинжал в дорогих ножнах, отделанных драгоценными камнями.

– Из кузницы гномов нашей страны, – произнес он торжественно, – этот кинжал не сломать, не согнуть. Даже затупить никому не удастся.

– Красивая вещь, – признал я. – Что за королевство, в котором делают такие прекрасные вещи?

– Эбберт, – произнес он громко и торжественно. – Королевство Эбберт, ваше высочество!

Я застыл на миг, затем спросил сдавленным голосом:

– А король там… все еще Харбиндер?

Он ответил со всем почтением:

– Да, король правит сурово и уверенно.

Я покачал головой.

– Я не приму этот дар. А к Харбиндеру скоро приду сам. Не с кинжалом, а с длинным мечом.

Он отшатнулся.

– Ваше высочество!

Я проговорил медленно, ярость вскипела так моментально, что я едва успевал душить ее в себе, пока не начали лязгать зубы:

– Это проклятое королевство… будет уничтожено!.. Город Вифли, где все жители отказали в куске хлеба и глотке воды жаждущим странникам, будет стерт с лица Земли! А то проклятое место, где он некогда стоял, будет вспахано и предано проклятию!..

Он побледнел, несмотря на стойкость воина, а я поднялся во весь рост и сказал громовым голосом, раскатившимся по залу и даже коридорам:

– А король Харбиндер не найдет себе убежища не только в Эбберте, но и нигде на белом свете!.. Я сказал!..

Он поклонился и, не смея поднять взгляд, попятился, а там исчез, словно испарился.

Отец Дитрих приблизился ко мне, взял за руку и крепко сжал.

– Сын мой, – сказал он настойчиво, – на тебе лица нет. Господи, да тебя всего колотит! Что вызвало твою ярость?

– Святой отец, – ответил я, дыхание мое вырывается с хрипами, я то и дело останавливался, чтобы ухватить глоток воздуха, – это проклятое королевство, где забыли Господа и нет ни одной церкви… Потом, когда закончим это, я расскажу подробнее.

– Да уже закончилось, – сказал он. – Этот был последним. Сейчас прием плавно переходит в пир и веселье.

– Дальше его ведет леди Розамунда, – сказал я. – Что-то она непривычно тихая.

Леди Розамунда возразила:

– Я все время улыбалась!.. Уже рот болит, от таких усилий морщины могут появиться. Тогда я вам этого не прощу!

– Пойдемте, отец Дитрих, – сказал я. – Леди Розамунда справится.

Мы вышли из зала, телохранители, поймав мой взгляд, встали так, чтобы никто не подходил. Отец Дитрих слушал внимательно о нашей эпопее, когда я отвлекал погоню от настоящего Легельса, и как над нами издевались, преследуя, люди короля Харбиндера.

– Сын мой, – сказал он осторожно, – но если ты в конце пути сумел перебить погоню… ты отомстил?

– При чем тут месть? – проговорил я сиплым от ярости голосом. – Мы ехали через богатый и сытый город Вифли, а там люди наслаждались, видя, как мы и наши кони изнемогаем от голода и жажды! Они закрывали перед нами окна и двери, глумливо хохотали вслед… Это не только по приказу короля, это их скотская натура требовала поглумиться над теми, кто слабее! Эти люди омерзительны!.. Я их ненавижу!.. Не только король виноват, люди виноваты!

– За то, что выполняли приказ короля?

– За то, – прорычал я люто, – что выполняли с такой радостью и охотой! Только одна женщина передала тайком, чтобы никто не видел, краюху хлеба и кувшин с водой. Она нарушила приказ короля, но подчинилась Богу.

Он сказал с горечью:

– Праведная душа все же нашлась.

– Чтобы спасти город, – сказал я люто, – маловато одного праведника! В Содоме и Гоморре их было больше. Но все равно Господь их не пощадил.

Он сказал с предостережением:

– Сын мой, то Господь!

– А мы, – отрезал я, – его орудия. Как любви, так и возмездия, ибо мы, святой отец, по его образу и подобию, если вы вдруг не знали.

Он скупо улыбнулся, дескать, шуточку оценил.

– Сын мой, – произнес он с мягким предостережением, – но ты, похоже, предпочитаешь быть орудием возмездия.

– Чтобы начать строить, – сказал я резко, – место надо очистить. То же с душами людскими. Не вливают молодое вино в старые мехи. Сперва надо выжечь любую гниль каленым железом! Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, как сказано в Святом Писании, тот станет всем! Уже знать, на грешной земле, которую мы сделаем праведной!

Он вздохнул.

– Что-то я совсем не гожусь в великие инквизиторы. Меня считали жестоким и непримиримым, но теперь то ли размяк совсем, то ли новое поколение стало жестче.

– Святой отец!

– Ты жил в хорошем мире, – сказал он с грустью. – Тебя там не подвергали унижению, в котором тут почти каждый… потому душа твоя так уязвлена тем случаем.

Я сказал люто:

– Святой отец!.. Должен ли я примириться с миром, где всяк бывает унижен, или же обязан выступить против такого мира?

Он помолчал, затем перекрестил меня и сказал просто:

– Ты не один, сын мой.

Слуга молча внес и расставил на столе поблизости постную еду и кагор, церковное вино, снял нагар со свечи и тихонько вышел.

Я выждал, пока отец Дитрих возьмет чашу, он что-то невесел, сказал ему достаточно твердо:

– На этот раз в моих руках сила. Теперь уже Харбиндер побегает от меня.

Он тяжело вздохнул, промолчал. Я чувствовал, что священник согласен, хотя пока возразить мне вроде бы нечего, я уверен в правоте, хотя и чувствую, что вроде бы перехлестываю, однако как насчет праведного гнева, он же называется праведным, хотя и творит жестокости?

– Сын мой, – проговорил он печально, – а личная месть не начинает отвлекать тебя от богоугодных дел?

– От похода на Юг? – спросил я. – Святой отец, флот строится, Ордоньес тщательно отбирает людей в команды, обучает работать с парусами. Потом будет учить ходить под ветром, против ветра, а затем уже сразу десятком кораблей в строю и россыпью… Это займет какое-то время. Но дело не в этом…

– А в чем?

Я сказал медленно:

– Вот уведу я далеко за море самые боеспособные силы… Есть ли гарантия, что здесь не поднимет голову Тьма и не сметет все церкви, не уничтожит все мои начинания?

Он помрачнел.

– У Тьмы слишком много соблазнов, а люди существа слабые… Но что ты задумал?

Я двинул плечами.

– За сравнительно короткий срок нужно укрепить тыл. Отец Дитрих, в моих руках наконец-то огромная армия, обученная и дисциплинированная, которая подчиняется только мне. На этот раз я могу не упрашивать и уговаривать, а просто приказывать.

Он вздохнул.

– Сын мой, это слишком большой соблазн.

– А вы на что? – спросил я. – Господь выше королей, я все еще в это верю. Мы ведь только-только взялись строить справедливое общество!.. А справедливое – это не обязательно такое, что всем нравится. Такие вообще невозможны в принципе. Если одни горожане одобряют, что городская стража хорошо работает и что улицы освещены, то преступник негодует, да и простой любитель ходить по чужим женам предпочел бы темные улицы.

– Гм…

– Идеальное государство, – сказал я с жаром, – обязано поддерживать порядок в обществе и защищать граждан от насилия извне и преступности изнутри. Стабильность и законность – это первое, что мы должны сделать, а кроме того, создать условия, чтобы каждый человек мог заработать себе и семье на жизнь честным трудом, а самые способные и талантливые могли пробиваться наверх, и никакой лорд не мог бы помешать!..

Он пробормотал с одобрением:

– Прекрасные слова, сын мой. Господь это одобрит.

– Потребуется немалая перестройка мышления, – предупредил я. – Святой отец, церковь должна пахать, как буриданова лошадь! Если низшие слои будут только «за», то лордов сможет приструнить словом только церковь. Я не могу, у меня в руке меч, а вы можете. Потому давайте работать плечо к плечу!

Он посмотрел на меня с ласковой насмешкой.

– Куда уж больше?

– Надо, – сказал я настойчиво. – Все это время я больше ломал, а сейчас будем строить. Аж дух захватывает, как будто в бездну вот так обоими глазами, когда надо бы сперва одним глазом, да и то прищурившись.

Он поднялся, перекрестил меня скупо, но с твердостью во взоре.

– Что ж… неси свой крест.