Онлайн чтение книги Ричард Длинные Руки – конунг
Глава 9

Ломал голову день, вечер, затем наступила ночь, а я то погружался в мягкое кресло, словно в теплое болото, то вскакивал и метался по клетке кабинета. И посоветоваться не с кем: каждый уверен, что я должен вот прямо щас жениться и тем самым снять кучу проблем.

Вообще-то правы, но я еще не настоящий правитель, что не может по любви, в этом я еще простолюдин, хоть и стыдливо помалкиваю. Рыцари, вечные романтики, провозглашают дамами сердца прекрасных и недоступных, а женятся на покладистых и с хорошим приданым.

В конце концов усталая мысль забрела, как водится, в дикие дебри, я начал мыслить глобально, это легче всего, бездельники это умеют и любят, даже самые-самые тупые глубокомысленно рассуждают, как нужно поступить правильно в масштабах страны и планеты, и что в правителях одни дураки и мошенники…

Похоже, я погорячился и насчет запретов на турниры. Конечно, гибель сэра Клавдия выглядит нелепой: не должен благородный герой многих сражений, из которых вышел невредимым, погибать в простом турнире, однако жизнь вообще несправедлива. Сколько гибнет под упавшим деревом, сорвавшимся со скалы камнем, перепив на пиру, свалившись в колодец?

Конечно, я не должен умножать эти случайности, однако же не всегда даже церковь делает то, что задумал Господь. Она милосердна, что хорошо и понятно, однако Господь не только милосерден и справедлив, но еще и целесообразен. Правило «выживает сильнейший» все еще действует, а как только прекратит свой благодатный отсев, род человеческий загниет и постепенно выродится, уступив арену другим видам.

Когда в поединке, смертельном или нет – неважно, сходятся два бойца, победить должен сильнейший. Не обязательно по мышцам, победит умом – прекрасно. Для вида главное, чтобы потомство шло от победителя. Потому турниры прекрасно справляются с отсевом. Слабые, робкие, неумелые, больные – либо проигрывают, либо вообще не участвуют в соревнованиях.

Победители же, забирая коней и все вооружение с доспехами противника, становятся и богаче, и вообще значительнее во мнении общества. Их рейтинг повышается, у них больше шансов взять в жены лучшую из женщин, наплодить кучу детей и обеспечить лучший уход и образование.

Потому я, запрещая турниры, иду против эволюции, хотя церковь и обрадовал своим решением. Но, увы, хоть церковь все больше склоняется к милосердию, но я-то знаю, в каком все еще дерьме наш мир! И в каком окажется.

Я подпрыгнул на постели, вот такие зигзаги, или, как говорят интеллектуалы, зигзуги, приводят иногда к решению совсем других задач…

– Какой же я молодец, – пробормотал я ошарашенно. – Знал же, что умница и красавец, но даже не предполагал, насколько!

За окнами прокричали третьи петухи, а я так и не сомкнул глаз, ну да ладно, у меня потребность во сне минимальна, вылез из постели и торопливо оделся до того, как начали приходить первые из допущенных к этому важному действу.

Чтобы отец Дитрих не обиделся, что ему сообщили последним, я послал к нему гонца с известием о моем решении, а сам вышел в приемную и широким взмахом пригласил к себе моих военачальников.

– Дорогие друзья, – сказал я вдохновенно, – ко мне ночью явился светлый ангел.

Сэр Растер ахнул:

– Снова? Что-то зачастили к вам…

– Что значит «снова»? – спросил я с подозрением. – Всего один раз ко мне прилетало… На что вы намекиваете, сэр Растер?

Он сказал довольно:

– Ни на что, сэр Ричард! Как будто я умею это самое… намекивать! Я сразу по рогам… Наоборот, это значит, у вас есть некая святость. Ангелы не только к самым закоренелым грешникам являются… думаю.

Я сказал твердо:

– Не так уж и важно, что вы думаете, сэр Растер, караван все равно идет. А с ангелом мы проговорили всю ночь, так что к леди Розамунде я так и не сходил, если вы на это намекиваете.

Арчибальд воскликнул пламенно:

– Ну еще бы! То ангел, а то женщина!

Палант вздохнул:

– Да, то ангел, а то такая женщина…

Глазки его стали мечтательно масляными. Растер толкнул его в бок и поинтересовался деловито:

– И что он повелел?

– Повелений не принимаю, – отрубил я. – Даже от Господа Бога не приму. Мы, рыцари, его соратники, а не слуги! Идем под его стягом добровольно, а не по принуждению… В общем, говорили долго, он меня убедил. Я такой, меня убедить просто.

Барон Альбрехт пробормотал:

– Тогда это точно ангел. Вас в чем-то убедить…

Арчибальд спросил жадно:

– Что он хотел?

– Доказывал, что в некоторых отдельных случаях турниры нужны и даже полезны.

Их лица разом посветлели, словно в комнату заглянуло солнце и осветило всех разом.

Сэр Растер деловито прогудел:

– Это надо отметить… Пиром в честь турнира, затем сам турнир, а потом пир в его честь.

– Хорошая идея, – согласился барон Альбрехт и посмотрел на меня. – Так, сэр Ричард? А то сэр Растер изнемогает.

– Так, – согласился я. – Большой турнир. И еще одну штуку подсказал мне светлый ангел.

Они обратились в слух, лица обращены ко мне, уши заметно начали удлиняться.

– Победитель, – сказал я торжественно, – выберет королеву турнира!

Снова все застыли, сэр Арчибальд очнулся первым:

– Это… как?

– Просто подъедет к оградке, – объяснил я, – и укажет концом копья, принесшего ему победу, на самую красивую, по его мнению, леди. Ее увенчают лавровым венком… нет, лучше золотой короной! Я велю ювелирам изготовить немедленно. Чтоб не путали с коронами другого ранга, сделаем что-то особое… ну, что-нибудь придумаем. Эта леди будет сидеть рядом со мной и улыбаться. В смысле, расточать. И обаивать.

– Обаять? – переспросил сэр Арчибальд.

– Да, – подтвердил я. – Только не разок, а все время. Такой выбор королевы турнира покажет высшее проявление демократичности устройства нашего правления. Выбираю не я, а любой из рыцарей, кто победит на турнире!.. Тем самым мы лишний раз подтверждаем… хотя не понимаю, почему «лишний», все рыцари равны перед Творцом!

Они слушали с серьезными лицами, глаза разгораются постепенно, сэр Арчибальд уточнил:

– Но на следующем турнире королева будет другая?

– Та же, – пояснил я. – А вот после него…

– Простите, оговорился.

– Но если победит тот же герой, – сказал я, – и если останется верен все той же даме сердца, то, конечно, останется прежняя. Хотя больше шансов, что королева будет другая.

Барон Альбрехт поинтересовался настороженно:

– Ее обязанности?

Я отмахнулся.

– Все то же. Сидеть по правую руку сюзерена и помогать ему принимать гостей… до следующего большого праздника, турнира или всенародного события… Сэр Жерар, составьте перечень таких празднеств.

Сэр Арчибальд добавил поспешно:

– Только список побольше, побольше!

– Чтобы королевы менялись чаще, – разжевал для непонятливых сэр Палант и облизнулся.

Арчибальд, воспитанный в старых традициях, хоть и бунтующий против них, сказал быстро:

– Сперва нужен список знатных семейств, из числа которых можно отбирать королеву турнира!

Сэр Растер прогудел недовольно:

– Ну, сэр Арчибальд… благородные рыцари и так не выберут простолюдинку или из семьи, прости Господи за бранное слово, купцов и или еще хуже – торговцев. А девочек в благородных семьях с детства учат вести себя пристойно и сидеть прямо. К тому же сэр Ричард, как я понимаю, предложил весьма мудрый ход. К королеве турнира никто не предъявит тех же требований, как к настоящей королеве. Так что некоторые шероховатости пройдут.

Барон Альбрехт встал, поклонился.

– Скажу без лести, наш сюзерен сделал ход… весьма, весьма. Рядом с ним всегда будет красота и женское очарование, а это поможет вести переговоры в хорошей, скажем так, обстановке. И даже позволит, замечу кстати, выторговывать некоторые добавочные льготы. Все-таки в присутствии красивой женщины все мы становимся мягче и податливее…

Сэр Жерар напомнил:

– Это все относится… относилось и к леди Розамунде. Кстати, что будет с нею?

Я посмотрел на него в упор.

– А что с нею?

Он пробормотал:

– Но она же…

– Что? – спросил я. – Вы говорите, сэр Жерар, так, будто о моей жене, что помогает править королевством!.. Не беспокойтесь за нее. За то недолгое время, пока сидела за мной рядом, сенмаринцы успели преподнести ей ряд богатых и весьма щедрых подарков. Просто так!.. За красивые глаза. Хотя глаза у нее все те же.

Барон Альбрехт рискнул проводить меня до выхода из зала, лицо очень задумчивое, посматривает украдкой.

– Кажется, я понимаю, – произнес он, – почему вы вдруг решили разрешить турниры.

– Глупости, – заявил я твердо, отвергая заранее любые домыслы. – Турниры необходимы для воспитания здорового поколения.

– В здоровом теле здоровый дух?

– Точно!

– А королева красоты?

– Ее выберут рыцари! – отрезал я.

– Почему не вы сами?

– А у нас полная, – заявил я, – демократичность институтов, предельная и прозрачная выборность!.. Не все зависит от воли сюзерена, как могут говорить злопыхатели. Пусть увидят, что я бессилен перед народным рыцарским гласом, не в состоянии помешать или повлиять на выбор рыцарского населения!

Барон Альбрехт кивнул, лицо очень серьезное.

– Да, это очень большое ограничение власти правителя.

– Конечно, большое, – сказал я сердито. – И не надо, сэр Альбрехт, не надо!.. Я вижу вашу улыбочку под неулыбочкой!.. Все мы ближе к сердцу принимаем ущемления в личной нашей, с позволения сказать, жизни, хотя что это за жизнь?.. Но я вот принимаю!

Он кивнул.

– Да-да, сэр Ричард, никаких улыбочек. Я в восторге от вашего хода.

Я посмотрел с недоверием.

– Правда, что ль?

– Точно, – заверил он. – Всегда можете сказать женщине, что вам ее навязали, потому пусть сама подлизывается, чтобы понравиться. А вы будете капризничать и отказываться.

– Ну, – сказал я, – особенно отбиваться, может быть, и не буду, когда полезет ко мне в постель… Но, может быть, и буду. Посмотрим по обстоятельствам.

– Я как раз об этом и говорю. Мудрый ход!

Мы прошли по анфиладе залов, придворные почтительно склоняют головы, но не слишком, уже знают: низко склоняться надо, когда присутствуют иностранные послы, это для них, а мне самому эти знаки внимания почему-то даже неприятны, что любого сбивает с толку, а мне придает ореол загадочности.

– Граф Ришар отбыл, – напомнил я. – Барон, вам придется работать больше. Скоро я тоже отъеду в Гандерсгейм… тут кто-то должен оставаться тверд и непокобелим на страже наших идеалов.

Он посмотрел долгим прямым взглядом.

– Я?

– Больше некому, – ответил я искренне. – Вам нужно продержаться, барон, до нашего победного возвращения!

Он поморщился.

– Если вас не занесут черти куда-то еще по дороге.

– Барон, – воскликнул я с упреком. – Как можно говорить такое! Меня могут занести куда-нибудь к чертям только ангелы, я же паладин!

Он криво усмехнулся, отвесил церемонный поклон и остался на пороге, а я бодро и с прямой спиной сбежал по ступенькам навстречу солнцу.