Онлайн чтение книги Ричард Длинные Руки — ландесфюрст
Глава 1

Мораль есть религия, перешедшая в нравы.

Генрих Гейне

Зеленая завеса тяжело колыхнулась и ушла в сторону. На мгновение открылся широкий проем в таинственную и ароматно пахнущую цветами темную пещеру из плотно подогнанных веток.

У меня сердце дрогнуло и сжалось от нежности и жалости, золотоволосая Гелионтэль, трепетная и тонкая, как гибкая лоза, вышла тяжело, откинувшись корпусом назад, уравновешивая тяжелый живот. Ноги чуть согнуты в коленях, и ставит она их очень широко, голова откинута, даже плечи отведены назад, как же моей малышке трудно двигаться…

Я торопливо покинул седло, Гелионтэль подошла к Зайчику и погладила по длинной переносице в том месте, где был рог. Бобик подбежал и подставил ей спинку, она почесала и это нахальное чудовище; я шагнул к своей прекрасной и нежной эльфийке, бережно обнял, стараясь не касаться огромного живота.

Она прошептала тихо:

– Мой господин…

– Мое солнышко, – ответил я и поцеловал в щеку, хотя намеревался впиться в сочные сладкие губы, но она стеснялась и прятала лицо у меня же на груди. – Сокровище ты мое!

– Астральмэль, – произнесла она совсем тихо, – ты зайдешь?

– Для того и мчался сюда, – заверил я. – Летел аки сокол сизоносый. Позволь, мой птенчик, отведу тебя…

Ее прекрасные глаза наполнились слезами.

– Я теперь такой толстый птенчик… А вдруг так и останусь?

– Будешь еще краше, – заверил я. – Худенькая, стройная, только вот тут у тебя увеличится… Надо же будет кормить то маленькое чудовище, что появится на свет!

Она прошептала в ужасе:

– Это будет чудовище?

– Это какое, – заверил я. – Ты в него влюбишься сразу!

Полог опустился за нами, отсекая любопытные взгляды, я провел Гелионтель внутрь ее зеленой пещеры, бережно уложил на ложе из лебяжьего пуха и лег рядом, осторожно прикасаясь ухом к огромному вздутому животу.

В какой-то момент меня так лягнуло изнутри, что я отпрянул.

– Ого! Это прямо жеребенок!

Она в испуге взглянула на меня, в чистых глазах снова заблестели слезы.

– Правда? У меня будет жеребенок?

– Ну что ты, – сказал я, – с чего вдруг?.. Ты же не кобылка. И вообще… ты чего ревешь?

Она сказала с плачем:

– Не знаю. Теперь чуть что, сразу реву… Я такая и останусь?

– Уже скоро все пройдет, – заверил я, – снова станешь веселым и щебечущим эльфенком, а ребенок будет просто чудесный, вот увидишь. Ты будешь счастлива.

Она всхлипнула, проговорила жалобным голосом:

– Я уже счастлива, правда. Но все равно реву.

– Это не ты ревешь, – объяснил я, – это организм ревет. Тело твое. Все скоро кончится, дорогая. Расслабься, теперь это дело времени…

Потом я лежал, раскинувшись на роскошном ложе, отдавался отдыху, а она встала и принялась готовить обед. Я повернулся на бок и с нежностью наблюдал, как она передвигается по огромной зеленой пещере медленно и тяжело, движения осторожные, все время прислушиваясь к тому, что странное и таинственное происходит у нее внутри.

Я старался унять сердце, что захлебывается от нежности и жалости, – всегда резвая и стремительная, потому и пошла в разведчики, а сейчас вот только так: огромный живот вперед, полусогнутые ноги широко расставлены, двигается так, словно несет в себе огромный чан с водой…

Что же я с нею сделал, превратив прыгучего козленка в тяжелую черепаху, бедняжка, потерпи еще чуть…

На ее пальцах поблескивают драгоценные кольца, что я в прошлый раз привез и подарил, на отдельном столике красиво свернут в кольцо тонкий женский пояс из непонятного гибкого металла голубого цвета. В полутьме ярко-оранжевая пряжка светится собственным огнем, я даже рассмотрел переливы пламени.

– Скоро снова наденешь этот пояс Аналлиэль! – заверил я. – Он в самом деле принадлежал этой, как ее, королеве Начала?

– Да, супруг мой, – ответила она, голос ее, несмотря на хрипотцу, звучит все еще чисто и музыкально. – Это бесценный подарок!

– Дык жене же, – возразил я. – Не кому-нибудь там на стороне, как у других. Я хороший и нравственный, вот лежу и любуюсь собой. Тобой тоже, кстати.

– Ой, как ты хорошо говоришь…

– Я такой, – согласился я. – Говорю хорошо, сам красавец и вообще чудо. У тебя и должен быть муж самый лучший!

– И ребенок у меня будет замечательный…

Я нежно поцеловал ее.

– Тоже самый лучший!.. Эх, век бы лежал вот так…

– Так лежи…

Я вздохнул и рывком поднялся с ложа.

– А труба, что зовет?

Снаружи Зайчик стоит на задних ногах, упершись передними в ствол дерева, и дотягивается пастью до веток, Бобик носится наперегонки с эльфийскими детьми, что, как уже знаю, остаются в этом возрасте пару сотен лет.

Едва я вышел из домика Гелионтэль, ко мне торопливо приблизился один из эльфов, учтиво поклонился, глаза горят любопытством.

– Сэр… вас ждет божественная Синтифаэль.

Мне показалось, что он не определился, как ко мне обращаться, то ли «конт Астральмэль», то ли уже «сэр Ричард».

– Бегу, – ответил я, – мог бы и сразу позвать! По зову королевы я готов вскочить в любой момент! Ну, почти в любой.

Он покосился с понятным выражением на лице, но промолчал. Сказочный дворец королевы эльфов, как мне почудилось, стал еще выше, прекраснее, или же это после одинаковых мрачных замков, где главное – мощь, а не изящество, но сердце сладко заныло от дивной красоты, половину оттенков которой даже не могу ощутить, дивность ускользает от грубых человеческих очучений, только чувствую, что здесь еще прекраснее, чем вижу, и тупо внимаю с раскрытым хлебалом…

Звучит настолько возвышенная музыка, что сердце застучало радостнее, я ощутил ликующий подъем, в зале прохаживаются по двое-трое эльфы и эльфийки, иные собрались в группы и нечто обсуждают важно, красавцы, а огромный зал как будто сам ведет меня по красной ковровой дорожке на ту сторону, там три ступеньки на помост, покрытый золотым ковром, а на нем величественный трон, просто громадный. Наверное, чтобы подчеркнуть хрупкость и нежность королевы эльфов божественной Синтифаэль, рожденной из солнца и света…

Я шел к ней деревянными шагами, чувствуя себя гориллой в Версале, весь неуклюжий, но некоторые эльфы мне кланяются, что удивило, другие смотрят с презрительным недоумением…

Спинка трона мерцает таинственно звездами, ярче горит только корона на золотых волосах Синтифаэль. На этот раз она в красном платье, оно тоже скреплено на плечах крупными изумрудами, и я точно так же, как в первый раз, невольно уставился на них, подумав, что если расцепятся, то платье соскользнет…

Удлиненные и чуточку приподнятые к вискам зеленые глаза стали строже, словно видит мои простенькие мысли, очень человеческие, даже проще – мужские.

– Сэр Ричард, – произнесла она холодно, – признаться, мы не ожидали вас видеть в наших землях… снова.

Я преклонил колено, – как же это нетрудно делать перед красивой женщиной, – вскинул голову и сказал преданнейшим голосом:

– Но я ведь Астральмэль, Ваше Величество!

На ее красиво изогнутых губах проступила холодная улыбка.

– Уже нет, сэр Ричард. Насколько я знаю, милая Гелионтэль ходит сейчас очень тяжело.

– Да, Ваша Величество, – сказал я, – а я, как друг и аменгер ее мужа, обязан быть рядом и помогать…

Она величественно отмела красивым, поистине царственным жестом мои слова в сторону.

– О ней позаботимся мы сами. Счастливой дороги, сэр Ричард!

Я поднялся, учтиво поклонился.

– Ваше Величество, но любые договоры… будь это политические, экономические, гелиоцентрические или трансконтинентальные, нуждаются, как бы сказать покрасивше, в подбрасывании в огонь дровишек. Хоть иногда. Потому я хочу надеяться, что Ваше Величество оставит за мной право появляться здесь хотя бы для того, чтобы демонстрировать вечную и нерушимую дружбу двух великих народов с богатой историей и великими культурными традициями… э-э-э… о чем это я… ах да, народов людей и эльфов!

Она слегка поморщилась, чуть наклонила голову.

– Это право за вами остается, сэр Ричард. Тем более наши подданные смогут высказать вам напрямую свои претензии по поводу утеснений людьми.

Я сказал пылко:

– Никаких утеснений! Я им сам лапы поотбиваю!

Эльфы переговаривались, кто-то поглядывал с некоторой симпатией; королева произнесла тем же ровным голосом:

– Рада это слышать, сэр Ричард.

Я поклонился и отступил.

– Мы оба занятые люди, Ваше Величество. Но все же нам надо чаще встречаться для поддержания процветания и мира между великими миролюбивыми народами и расами в духе взаимопонимания, ну и всего, что из этого вытекает, вплоть до остаться друзьями и совместно заботиться о том, что из додружбы вытекло, то бишь наших общих интересах.

Она промолчала, стараясь понять, что я нагородил, а я еще раз красиво поклонился – трудно, что ли? – и пошел обратно, топая, как слон среди балерин, и тем самым утверждая свою человечность.

Возвращаясь из Эльфийского Леса, я раздумывал о гномах: от этих подземных умельцев можно поиметь намного больше, чем от прекрасномордых эльфов, нужно только определиться с задачами, а то у меня в котелке только манящие перспективы и прочая маниловщина.

А законы насчет равноправия мало издать, нужно обеспечить их выполнение. Иначе могут полететь в тартарары и все остальные приказы, если народ увидит, что хоть какие-то можно не выполнять и за это не вешают.

Остается одна деликатнейшая вещь, к которой не знаю, как подступиться. Чтобы иные расы могли интегрироваться в наш мир, они должны принять христианство, иначе так и останутся на обочине. Но что-то подсказывает мне, что ни эльфы, ни гномы не станут принимать христианство даже понарошку, как сделали мараны.

Значит, их расы все-таки будут, как я и предполагал, жить в резервации со своими законами. Я обеспечу их неприкосновенность, а общаться будем через торговлю, о чем вообще-то и была речь, это я так загадываю…

Бобик забежал вперед, остановился и требовательно гавкнул. Я в изумлении придержал арбогастра.

– А ты как догадался?

Он гордо помахал хвостом и посмотрел снисходительно. Мол, у такого простака все на лице написано. Я молча ругнулся: значит, государственно-невозмутимое выражение нужно соблюдать и среди пустыни, мало ли кто увидит и сделает далеко идущий прогноз, получив тем самым стратегическое преимущество над другими.

– Ждите, – велел я.

Самую глубокую из пещер я выбирать не стал, было бы глупо, просто спустился в эту заброшенную из-за войны шахту, покричал там погромче, – имя Атарка должны знать, – наконец издали из самого темного угла донесся враждебный голос:

– Ну и чё?.. Зачем тебе Атарк?

– Нужен, – отрезал я. – Он мой кунак, можно сказать. По-вашему, кум. Не аменгер, слава богу, но почти родня. Этого довольно?

Голос прогудел в темноте могучий, словно со мной общается слон, а не гном, ростом мне разве что до пояса:

– Нет…

– Ну ладно, – сказал я с досадой. – Мы с ним заключили договор, что вы можете свободно входить в города людей и торговать своими… да не мордами, а изделиями, если еще не разучились. Я же зашел узнать, как продвигается международное и междурасовое сотрудничество, а также заодно принес заказ на гномью кольчугу и желательно молот.

Из темноты раздал угрюмый голос:

– Так бы и сказал, что заказ… а то про какую-то международную хрень…

– Так позовешь? – спросил я.

– Щас… Только насчет заказа… Мы берем дорого.

– Я верховный лорд двух с половиной королевств, – сказал я надменно. – Думаешь, мне заплатить нечем?

В темноте послышалось шмыганье могучим носом.

– Дык смотря какие королевства… Иные можно шапкой накрыть.

Как догадываюсь, у гномов все же есть что-то подземное скоростное. Насчет того, что гномы умеют ходить сквозь стены, я не очень-то верю, а вот что их что-то носит, и довольно быстро, убедился еще в прошлый раз.

Сейчас не успел и повызнавать гномьи секреты, хотя у гномов мало что узнаешь – они не столько хитрые, как скрытные, – а вдали уже послышалось громыханье, звон металла, на стенах заблестели и задвигались блики красного огня.

Из-за дальнего поворота вышли два гнома с факелами в руках, а следом Атарк, до предела солидный и важный.

Я задумался, как с ним обращаться: как сюзерен с вассалом или гном с гномом, решил, что лучше всего как торговец с торговцем.

– Дорогой друг Атарк! – сказал я жизнерадостно. – Начались ли работы в недрах Опаловой?

Он подошел и крепко пожал мне руку, у меня даже пальцы слиплись, хотя напрягал изо всех сил, пробасил довольно, задрав голову:

– Это мы сразу… Как не проверить? И наружу выходили.

– Торговать пробовали? – спросил я.

Он покачал головой.

– Еще нет, но люди нам делать штольни уже не мешают, как раньше. Так что да, договор действует.

Я сказал быстро:

– Атарк, у меня будут большие заказы для всего племени гномов, так что наш общий расцвет еще впереди. А пока я хочу попросить тебя сделать мне хорошую кольчужку, какие вы иногда делаете для своих королей… Ну, чтоб ничем ее, даже арбалетной стрелой.

Он кивнул.

– Сделаем. Что-то еще?

Я вздохнул.

– Сам знаешь, был у меня когда-то молот, выкованный древними гномами. Теперь так делать не умеете. Я еще геммы для него добывал, помнишь? Чтоб летел далеко и рушил сильнее… Ностальгия у меня, понимаешь? Всякое оружие в моих руках с той поры побывало, а вот его забыть не могу. Скучаю, как по любимой женщине.

Он помрачнел, надулся.

– Секреты потеряны, ты прав. Вообще-то, думаю, при большом желании… очень большом!.. попробовать бы можно… Самим интересно. Но надо собрать мудрецов, разыскать древние записи… Это столько будет работы, даже не представляю!

– Я сумел бы оплатить, – сказал я без всякой надежды. – Сейчас мои возможности весьма даже… И как не использовать ресурсы королевств для личного обогащения?

Он ответил неохотно:

– Попробуем. Ничего пока не обещаем. Но попробуем. Я ж грю, самим интересно…

– Все расходы оплачу, – напомнил я еще раз. – Если можно кольчужку как-то загномить, в смысле зачаровать по-гномьи, то я как бы и совсем даже не против, еще как не против! Я паладин с настолько высокими и одухотворенными запросами, что на всякое колдовство внимания не обращаю, это ж вчерашний день, но пользуюсь, не совсем же дурак…