Онлайн чтение книги Ричард II
АКТ III

СЦЕНА 1

Лагерь Болингброка под стенами Бристоля.

Входят Болингброк, Йорк, Нортемберленд, Перси, Уиллоби, Росс.

Болингброк

Пускай их приведут.

Входят Буши и Грин, под стражей.

Сейчас ваш дух проститься должен с плотью,

И перечнем всех ваших преступлений

Не стану я вам души отягчать:

Ведь это не было бы милосердно.

Но вашу кровь с себя хочу я смыть,

А потому пред всеми объявляю

Причины, по которым вы умрете.

Вы короля на путь дурной толкнули,

Прекраснейший, светлейший государь

Обезображен вами и растлен.

Втянув его в свой мерзостный разврат,

Его вы от супруги оттолкнули,

Нарушили мир царственного ложа

И юной королевы красоту

Заставили от едких слез поблекнуть.

Я, кровный принц, был близок к государю

И по родству и по любви к нему,

Но вы меня пред ним оговорили,

И я, склонясь под бременем неправды,

Дышать был должен воздухом чужбины,

Был должен есть изгнанья горький хлеб;

А вы меж тем моим добром кормились,

Срубили на дрова леса и парки,

Со стекол замка вытравить велели

И мой девиз и родовой мой герб,

Так, что и знаков моего дворянства

Нет у меня, — осталась только жизнь

Да память обо мне в людских сердцах.

Лишь перечисленным, — добавить мог бы

Я вдвое больше, чем уже сказал,

Вы, Грин и Буши, заслужили смерть.

(Страже.)

Да предадут обоих смертной казни.

Буши

Прощайте, лорды! — Хоть страшна мне смерть,

Но Болингброк для Англии страшнее.

Грин

Я верю, небо примет наши души

И адом покарает беззаконье.

Болингброк

Милорд Нортемберленд, возьмите их.

Нортемберленд и другие уходят, уводя Буши и Грина.

Так королева, дядя, в вашем доме?

Пекитесь же о ней, молю вас богом.

Ей передайте низкий мой поклон,

Я вас прошу — об этом не забудьте.

Йорк

Я к ней гонца отправил и в письме

Подробно описал все ваши чувства.

Болингброк

Благодарю, любезный дядя. — Лорды,

Пора нам в путь с Глендауром сразиться

И с соумышленниками его.

Окончим труд и отдых свой заслужим

Уходят.

СЦЕНА 2

Берег Уэльса. Вдали — замок.

Входят король Ричард, епископ Карлейльский, Омерль и солдаты.

Король Ричард

Ведь это замок Барклофли как будто?

Омерль

Да, государь. Не легче ль вам дышать

С тех пор, как вы ступили вновь на сушу?

Король Ричард

Дышать легко. И плачу я от счастья,

Что я в свое вернулся королевство.

Приветствую тебя, моя земля,

Хоть ты и терпишь, чтоб тебя топтали

Бунтовщики копытами коней.

Как разлученная с ребенком мать

Встречается с ним вновь, смеясь сквозь слезы,

Так я, моя земля, смеюсь и плачу,

Тебя лаская царственной рукой.

Будь, добрая моя земля, сурова

С врагами государя своего:

Их алчности не дай своих плодов,

Нет, пауков, твой яд в себя впитавших,

Да мерзких жаб навстречу им пошли.

Пускай они вредят стопам злодеев,

Преступно попирающим тебя.

Взрасти моим врагам одну крапиву;

Когда ж сорвут с груди твоей цветок,

Пусть спрятанную в нем найдут змею,

И пусть ее раздвоенное жало

Убьет врагов монарха твоего.

Не смейтесь над моим заклятьем, лорды:

Скорей моя земля мой зов услышит,

В солдат все эти камни превратив,

Чем задрожит перед мятежным войском

Ее природный властелин, король.

Карлейль

У власти, подарившей вам корону,

Есть власть корону вашу сохранить.

Мужайтесь! Не отталкивайте средств,

Ниспосланных вам свыше: ведь иначе

Пренебрежете помощью небес.

Омерль

А это значит, что мы слишком медлим,

Тогда как с каждым часом прибывает

У Болингброка денег и людей.

Король Ричард

Не унывай, кузен! Иль ты не знаешь:

В часы, когда за горизонтом скрыто

Господне испытующее око,

Разбойники выходят на добычу,

Творя насилья, проливая кровь.

Но чуть, взойдя над рубежом земли,

Воспламенив вершины гордых сосен,

Оно метнет лучи в притоны зла,

И уж разбой, измена и убийство,

С которых сорваны покровы тьмы,

Дрожат и наготы своей стыдятся.

Вот так и Болингброк, изменник, вор,

Который нагло рыскал здесь в ночи,

Пока скрывались мы за горизонтом,

Увидит, как восходим мы на трон,

И покраснеет от стыда измены,

Не в силах вынести сиянья солнца,

Дрожа при виде собственных грехов.

Не смыть всем водам яростного моря

Святой елей с монаршего чела.

И не страшны тому людские козни,

Кого господь наместником поставил.

За каждого из тех, кто поднял сталь,

Поддавшись наущеньям Болингброка,

Противу нашей золотой короны,

Бог Ричарду даст ангела с мечом.

За правду бьется ангельская рать,

Злодеям перед ней не устоять!

Входит Солсбери.

Привет, милорд! Далеко ль ваши силы?

Солсбери

Не дальше и не ближе, государь,

Чем эта слабая моя рука.

Моим устам отчаянье велело

О горести поведать. Государь,

Боюсь, день опозданья омрачил

Все радости грядущих наших дней.

Верни вчерашний день, — и ты с ним вместе

Двенадцать тысяч воинов вернешь.

А день сегодняшний, день злых несчастий,

Лишил тебя друзей, надежд и власти:

Решив, что пал ты мертвым там, вдали,

Уэльцы к Болингброку перешли.

Омерль

Мужайтесь, государь! Вы побледнели!

Король Ричард

Кровь войска в двадцать тысяч человек

Румянила лицо мое. А ныне

Их нет, — и обескровлен я навек,

Пришел конец и мощи и гордыне.

Бегите ж прочь вы все, кто хочет жить:

И время отказалось мне служить.

Омерль

Мужайтесь! Вспомните, кто вы таков.

Король Ричард

Да, я забылся! Разве не король я?

Эй, сонное величество, проснись!

Иль имя короля не больше стоят,

Чем сорок тысяч прозвищ и имен?

О, имя королевское мое!

Вооружись! Ведь на твое величье

Восстал всего лить подданный ничтожный.

Любимцы короля, наш сан высок,

И вы держите голову высоко.

У дяди Йорка есть еще войска.

Входит Скруп.

Скруп

Желаю государю больше счастья,

Чем возвещу я скорбными устами.

Король Ричард

Мой дух готов, мои открыты уши.

Ты скажешь мне лишь о земных утратах.

Что ж я утратил? Может быть, державу?

Тогда я с ней утратил и заботы.

Возвыситься стремится Болингброк?

Но выше нас он все равно не станет;

Он только раб господний, как и мы.

Бунтует наш народ? Что ж тут поделать,

Он грешен и пред богом и пред нами.

Вещай же нам о бедствии любом:

Смерть хуже их, а мы ведь все умрем.

Скруп

Я счастлив, что вы так вооружились,

Чтобы услышать горестную весть.

Как от внезапно налетевшей бури

Вздуваются серебряные реки

И водами всю затопляют землю,

Как будто растворился мир в слезах,

Так ярость Болингброка захлестнула

Всю вашу устрашенную державу

Потоком стали и стальных сердец.

Надвинув шлем на облысевший череп,

Восстали старики на вашу власть.

Мальчишки, говорить стараясь басом,

Напялили доспехи не по росту,

Чтобы идти войной на ваш престол;

Пономари и те хотят сражаться

И учатся, грозя короне вашей,

Гнуть лук из дважды гибельного тиса;

И даже пряхи ржавою секирой

Замахиваются на скипетр ваш.

И стар и млад бунтуют против вас,

И хуже истина, чем мой рассказ.

Король Ричард

Ты слишком хорошо нам рассказал

О столь худых делах. Но где же Буши?

Что сталось с графом Уилтширом? Где Грин?

И как они позволили врагу

Без боя перейти границы наши?

Когда мы одолеем Болингброка,

Они за все ответят головой.

Ручаюсь, что они с ним помирились.

Скруп

Воистину меж ними подлый мир.

Король Ричард

О, негодяи! Гнусные ехидны!

Собаки, лижущие руку вора!

Змей отогрел я на своей груди

И в сердце мне они вонзили жало!

Из трех Иуд тройной Иуда каждый!

Они с ним заключили мир? Так пусть

За то их душам ад войну объявит!

Скруп

Любовь, своей природе вопреки,

Преобразилась в ненависть, я вижу.

Не надо проклинать их: не рукою,

Но головой скреплен был этот мир.

Возьмите же назад свое проклятье:

Ведь все они погибли смертью злой

И мирно спят теперь в земле сырой.

Омерль

Так, значит, Уилтшир, Буши, Грин — погибли?

Скруп

В Бристоле обезглавлены они.

Омерль

А где же герцог, мой отец, с войсками?

Король Ричард

Не все ль равно? Молчите о надеждах,

Поговорим о смерти, о червях.

Нам прах земной взамен бумаги будет,

В него слезами впишем нашу скорбь.

Нам надлежит составить завещанье,

Избрать душеприказчиков. Но что же,

Что вправе завещать мы? Плоть — земле?

Владеет враг всем нашим достояньем,

А нам принадлежит лишь наша смерть

Да эта жалкая щепотка глины,

Что служит оболочкою костям.

Давайте сядем наземь и припомним

Предания о смерти королей.

Тот был низложен, тот убит в бою,

Тот призраками жертв своих замучен,

Тот был отравлен собственной женой,

А тот во сне зарезан, — всех убили.

Внутри венца, который окружает

Нам, государям, бренное чело,

Сидит на троне смерть, шутиха злая,

Глумясь над нами, над величьем нашим.

Она потешиться нам позволяет:

Сыграть роль короля, который всем

Внушает страх и убивает взглядом;

Она дает нам призрачную власть

И уверяет нас, что наша плоть

Несокрушимая стена из меди.

Но лишь поверим ей, — она булавкой

Проткнет ту стену, — и прощай, король!

Накройте ваши головы: почтенье

К бессильной этой плоти — лишь насмешка.

Забудьте долг, обычай, этикет:

Они вводили в заблужденье вас.

Ведь, как и вы, я насыщаюсь хлебом,

Желаю, стражду и друзей ищу,

Я подчинен своим страстям, — зачем же

Вы все меня зовете «государь»?

Карлейль

Мудрец над грянувшей бедой не плачет,

Но преграждает путь для новых бед.

Страх только ослабляет вашу мощь,

А ваша слабость — это мощь врага.

Вам малодушье лишь ущерб приносит;

Трус обречен, у смелых есть надежда;

Отважный, если он и мертвым пал,

То славной смертью смерть саму попрал.

Омерль

В войсках отца опора вашей власти:

Мы целое воссоздадим из части.

Король Ричард

(Карлейлю)

Ты прав в своих укорах. — Близок срок,

С тобой сражусь я, гордый Болингброк!

Прошел мой страх, исчезли колебанья;

Легко вернуть свое же достоянье.

(Скрупу.)

Где дядя наш? Дай радостную весть

В твоем суровом взоре нам прочесть.

Скруп

Взглянув на небо, люди говорят,

Дождливо будет нынче или ясно;

И если так безрадостен мой взгляд,

От уст моих ждать радости — напрасно.

Я длю мученья ваши, как палач,

И худшее оставил напоследок:

Ваш дядя Йорк в союзе с Болингброком,

Все крепости на севере сдались,

На юге же примкнуло к Болингброку

Все рыцарство.

Король Ричард

Достаточно! Довольно!

(Омерлю.)

Будь проклят ты, кузен! Ты преградил

Мне сладкий путь к отчаянью. — Зачем?

Что ж смолкли вы? Где ваши утешенья?

Клянусь, возненавижу я навек

Того, кто утешать меня возьмется.

Поедем в замок Флинт, чтоб там скорей

Угас король, теперь — лишь раб скорбей

Солдат я не держу; пусть пашут, сеют

И пусть на их полях надежды зреют,

А у меня надежды больше нет.

Уже ничей не нужен мне совет.

Ни слова! Принято мое решенье.

Омерль

Но, государь…

Король Ричард

Двойное оскорбленье

Мне нанесет тот, кто посмеет льстить.

Всей свите на восток велю спешить:

Здесь Ричарда закат по воле рока,

А там восходит солнце Болингброка!

Уходят.

СЦЕНА 3

Уэльс. Равнина перед замком Флинт.

Входят с барабанным боем и со знаменами Болингброк, Йорк, Нортемберленд, приближенные и войска.

Болингброк

Доносят нам, что разбрелись уэльцы,

А Солсбери уехал к королю,

Который с небольшим числом друзей

На этом высадился побережье.

Нортемберленд

Отличные известия, милорд.

Так, значит, где-то здесь укрылся Ричард.

Йорк

Милорд, вам подобало бы сказать

«Король наш Ричард». О, прискорбный день,

Когда помазанник скрываться должен!

Нортемберленд

Я, ваша светлость, лишь для сокращенья

Сей титул опустил.

Йорк

В былое время,

Чтоб голову вы впредь не задирали,

Он, вам платя за это сокращенье,

На голову бы вас укоротил.

Болингброк

Вы, дядя, переходите границы.

Йорк

Не ты ль, племянник, перешел границы?

Но берегись: над нами есть господь.

Болингброк

Я знаю, дядя, и господней роле

Я не противлюсь. — Кто идет сюда?

Входит Перси.

А, Гарри! Что же, замок не сдается?

Перси

Нет, замок укреплен по-королевски,

Чтоб вам противиться.

Болингброк

По-королевски?

Там разве есть король?

Перси

О да, милорд,

Там есть король: король английский Ричард

В его стенах; с ним вместе лорд Омерль,

Лорд Солсбери, сэр Стивен Скруп, а также

Высокое духовное лицо,

Чье имя мне осталось неизвестным.

Нортемберленд

Я узнаю епископа Карлейля.

Болингброк

Милорд Нортемберленд!

Ступайте к остову твердыни древней,

И в уши дряхлые ее бойниц

Пускай проникнет медный голос труб,

Призыв к переговорам.

Скажите так: я, Генрих Болингброк,

Пред королем колени преклоняю,

Ему целую царственную руку

И признаю себя его вассалом;

Согласен я сложить и меч и власть

К его стопам лишь при одном условье:

Чтоб он мое изгнанье отменил

И мне вернул законные владенья.

А если нет, — употреблю я силу,

И хлынет кровь сраженных англичан,

И пыль к земле прибьет тот бурный ливень.

Но как далек я в мыслях от того,

Чтоб напоить сей пурпурною влагой

Зеленое и сладостное лоно

Страны, где правит государь наш Ричард,

Покорностью готов я доказать.

Скажите так. Мы ж развернем войска

На травяном ковре равнины этой.

Нортемберленд направляется к замку.

Да смолкнет грозный грохот барабанов,

Чтоб всем, кто там, — за ветхими зубцами,

Была ясна благая наша цель.

Предвижу я, что будет наша встреча,

Как встреча двух враждующих стихий,

Огня с водой, когда их столкновенье,

Рождая гром, рвет в клочья небеса.

Пускай он — молния, тогда я — туча;

Ярится он, а я прольюсь дождем,

Не на него прольюсь, прольюсь на землю.

Вперед! И взглянем королю в лицо.

Раздается звук трубы, приглашающей к переговорам, ей отвечает труба внутри замка. Трубы. На стены входят король Ричард, епископ Карлейльский, Омерль, Скруп и Солсбери.

Йорк

Смотрите, вот и сам король! Подобен

Он покрасневшему от гнева солнцу,

Когда оно выходит в небеса

Через врата востока огневые

И видит вдруг завистливые тучи,

Которые ему сиять мешают

И омрачают триумфальный путь.

Нет, все же он — король. И взор его

Орлиный взор, исполненный величья.

Увы, как жаль, что небо обрекло

Злой скорби столь прекрасное чело.

Король Ричард

(Нортемберленду)

Мы в изумленье. Долго ждали мы,

Что трепетные ты согнешь колени

Перед своим законным королем.

И если государь я, — как посмели

Твои колени должный страх забыть?

А если нет, то где десница божья,

Что от престола отрешила нас?

Ничья рука из плоти и из крови

Из наших рук не может вырвать скипетр,

А если кто отважится на это

Тот святотатец, бунтовщик и вор.

Вы мните, что, сгубив изменой души,

Не только вы — все отреклись от нас,

Что мы бессильны, лишены друзей?

Но знайте, что господь мой всемогущий

С заоблачных высот на помощь нам

Пошлет всесокрушающее войско;

Оно сразит и вас и ваших чад,

Живых и тех, что в чреве материнском,

За то, что вы, вассалы, взбунтовались,

Моей короне вздумали грозить.

Не Болингброк ли там? Скажи ему,

Что каждым шагом по моей стране

Он совершает тяжкую измену.

Иль хочет он оставить за собой

Кровавый след войны междоусобной?

Не прежде, чем он наш венец себе

На голову наденет, — десять тысяч

Разрубленных голов обезобразят

Лик Англии, измяв ее цветы,

И белоснежный мир ее заменят

Багровым гневом, и ее луга

Обрызжут английской священной кровью,

Нортемберленд

Да сохранит наш властелин небесный

Земного властелина, короля,

От ужасов войны междоусобной!

Кузен твой благородный, Болингброк,

Почтительно тебе целуя руку,

Клянется досточтимою гробницей,

Воздвигнутой над прахом ваших предков,

И королевской кровью, что течет

В обоих вас из единого истока,

И мужественной дланью Джона Ганта,

И собственным достоинством и честью,

И всем, чем может клясться дворянин,

Что он сюда пришел с одной лишь целью:

Вернуть свои наследные права

И короля коленопреклоненно

Просить, чтоб он изгнанье отменил.

Коль это государь ему дарует,

Блестящий меч он ржавчине отдаст,

И берберийского коня — конюшне,

А верное и преданное сердце

Служенью государю своему.

Он поклялся, как принц, и это правда;

Как дворянин, я клятву подтвержу.

Король Ричард

Нортемберленд, ответ наш передай:

Здесь будет наш кузен желанным гостем,

И все, о чем он справедливо просит,

Мы жалуем ему без возражений.

И передай в любезнейших словах

Привет от нас достойному кузену.

Нортемберленд возвращается к Болингброку.

(Омерлю.)

Уж не унизились ли мы, кузен,

Смиренным видом и учтивой речью?

Быть может, нам вернуть Нортемберленда,

С изменником не заключать условий,

Сразиться с ним и умереть в бою?

Омерль

Нет, надо время выиграть речами,

А время нам пошлет друзей с мечами.

Король Ричард

О боже! Неужели мой язык,

Приговоривший гордеца к изгнанью,

Словами вкрадчивыми должен взять

Свой приговор назад? О, если б я

Мог быть великим, как мое несчастье,

Иль меньшим, чем велит высокий сан!

О, если б мне забыть, чем был я прежде,

Иль то, чем стал теперь, не вспоминать!

Ты бьешься, сердце? Или ты разбилось?

Мои враги разбили нас с тобой.

Омерль

Нортемберленд опять идет сюда.

Король Ричард

Что ж королю прикажут? Подчиняться?

Он подчинится. Иль его сместят?

И этим тоже будет он доволен.

Он должен титул потерять? Бог с ним!

Готов сменять я свой дворец на келью,

Каменья драгоценные — на четки,

Наряд великолепный — на лохмотья,

Резные кубки — на простую миску,

Мой скипетр — на посох пилигрима,

Весь мой народ — на грубое распятье,

И всю мою обширную страну

На маленькую, тесную могилку,

На тесную убогую могилку.

А то пускай проезжая дорога

Мне будет кладбищем, чтоб мой народ

Вседневно попирал чело монарха:

Уж раз он мне живое сердце топчет,

Пусть топчет погребенное чело!

Ты плачешь, добрый мой кузен Омерль!

Мы вызовем слезами непогоду,

От вздохов и от слез поляжет хлеб,

И на земле мятежной будет голод.

Иль, может быть, мы станем забавляться

Какой-нибудь игрою с нашим горем,

Веселою игрой? Вот, например:

Лить слезы на одно и то же место,

Пока не выдолбим себе могилы.

И пусть напишут на надгробном камне:

«Два родича лежат в могилах сих,

Могилы вырыты слезами их».

Смешно! — Ну что ж, посмейтесь надо мною,

Над болтовней безумною, пустою.

Сиятельнейший принц Нортемберленд,

Что повелел король наш Болингброк?

Его величество согласно ль ждать,

Пока умру я собственною смертью?

Коль вы кивнете, — я пойму тогда,

Что милостиво он ответил: «Да!»

Нортемберленд

Благоволите, государь, спуститься:

Он хочет с вами говорить внизу.

Король Ричард

Спуститься? Я спущусь, как Фаэтон,

Не удержавший буйных жеребцов.

Нортемберленд возвращается к Болингброку.

Вниз! Вниз, король! — дорогой униженья,

Чтоб выказать изменникам смиренье.

Вниз, солнце, — тьме отдай свои права!

Где жаворонок пел, — кричит сова!

Все уходят со стен замка.

Болингброк

Ну, что его величество ответил?

Нортемберленд

От горести он словно обезумел:

Бессвязна речь его. Но вот он сам.

Входят король Ричард и его свита.

Болингброк

Все окажите должное почтенье

Его величеству — и отойдите.

(Преклоняет колено.)

Мой добрый государь!

Король Ричард

Любезный мой кузен, не унижайтесь,

Чтоб низкая земля не возгордилась

Касаньем ваших царственных колен.

Я холодно взираю на учтивость,

Милей бы ваша дружба мне была.

Не гнитесь низко! Встаньте же с колен:

Ведь метите высоко вы, кузен.

Болингброк

Я, государь, лишь за своим явился.

Король Ричард

Берите! Ваше все. Я тоже — ваш.

Болингброк

О повелитель! Вы настолько мой,

Насколько я своею верной службой

Достоин вашу заслужить любовь.

Король Ричард

Достойны? Вы? Тот все иметь достоин,

Кто брать умеет дерзостью и силой.

Дай руку, дядя. Слезы осуши:

Не исцелить слезами боль души.

Хоть вам, кузен, в отцы я не гожусь,

Знать, вы-то мне в наследники годитесь.

Я все отдам, чего б вы ни просили:

Не должно ли нам покоряться силе?

Что ж — в Лондон? Дайте мне, кузен, ответ.

Болингброк

Да, государь.

Король Ричард

Могу ль сказать я «нет»?

Трубы. Все уходят.

СЦЕНА 4

Ленгли. Сад герцога Йоркского.

Входят королева и две придворные дамы.

Королева

Какую бы придумать нам игру,

Чтобы рассеять горькие заботы?

Первая придворная дама

Сыграем, государыня, в шары.

Королева

О нет, — шары напомнят мне о том,

Что на пути у нас стоят преграды

И что удары мне судьба готовит.

Первая придворная дама

Давайте танцевать.

Королева

Могу ль со счета я не сбиться в танце,

Со счета сбившись в горестях моих?

Нет, нет, прошу тебя, не надо танцев.

Первая придворная дама

Тогда давайте что-нибудь расскажем.

Королева

О чем же? О печали иль о счастье?

Первая придворная дама

О том и о другом.

Королева

Нет, ни о чем!

Рассказ о счастье мне печаль умножит,

Напомнив то, чего лишилась я;

А повесть о печали увеличит

Несчастием чужим мою печаль.

К чему твердить о том, что есть в избытке,

Жалеть о том, чего мы лишены?

Первая придворная дама

Тогда я вам спою.

Королева

Коль сможешь — пой!

Но плач мне больше был бы по душе.

Первая придворная дама

Чтоб вам помочь, готова я заплакать.

Королева

Когда б я горе выплакать умела,

Я петь могла б, слез не прося твоих.

Постойте! Вон садовники идут.

Я ставлю против сломанной булавки

Всю скорбь мою, что разговор меж ними

Пойдет о государственных делах.

В годину смут одни у всех тревоги;

Беда кричит, что горе на пороге.

Королева и придворные дамы прячутся. Входят садовник и два работника.

Садовник

Ты подвяжи на этих абрикосах

Большие ветки, что отягощают

Свой ствол, как блудные сыны — отца;

Поставить надо для ветвей подпорки.

Тебе же надлежит, как палачу,

Отсечь чрезмерно длинные побеги,

Которые так вознеслись надменно:

Пусть в царстве нашем будут все равны.

Я ж сорняки выпалывать начну,

Которые сосут из почвы соки

И заглушают добрые цветы.

Первый работник

Зачем же нам внутри ограды этой,

На этом небольшом клочке земли

Поддерживать порядок, меру, стройность,

Когда наш огражденный морем сад,

Наш край родной зарос травою сорной,

Зачахли лучшие его цветы,

Плодовые деревья одичали,

Изъедены червями?

Садовник

Помолчи!

Кто не навел в саду своем порядка,

Тот сам теперь увянуть обречен.

Он дал приют под царственной листвою

Прожорливым и вредным сорнякам,

Считая, что они — его опора;

Но вот их ныне вырвал Болингброк.

Те сорняки — граф Уилтшир, Грин и Буши.

Первый работник

Они мертвы?

Садовник

Мертвы. И Болингброком

Взят в плен сам расточительный король.

Как жаль, что не хранил он, не лелеял

Свою страну, как мы лелеем сад!

Чтоб не могли плодовые деревья

Погибнуть от переполненья соком,

Весной мы надрезаем их кору.

Когда б с вельможами так поступал он,

Росли б они на пользу государству,

А он вкушал бы верности плоды.

Мы обстригаем лишние побеги,

Чтоб дать простор ветвям плодоносящим.

Так поступая, он царил бы мирно,

Но нерадив и беззаботен он,

И должен потому отдать свой трон.

Первый работник

Так, стало быть, низложат короля?

Садовник

Унижен он; а будет и низложен.

В письме, что нынче ночью получило

Одно лицо, с кем герцог Йоркский в дружбе,

Дурные новости.

Королева

Нет сил терпеть! Молчать я не могу!

(Выходит из за кустов.)

О ты, что наподобие Адама

Возделываешь райский этот сад!

Как повернулся грубый твой язык,

Чтоб разглашать дурные эти вести?

Какая Ева, змей какой толкнул

Тебя на новое грехопаденье?

Как смел ты молвить, что король низложен?

Как ты, что лишь немногим лучше грязи,

Посмел предречь паденье божества?

Ответь мне: как, откуда и когда

Узнал ты это? Говори, несчастный!

Садовник

Простите, государыня, мне жалко

Вас огорчать, но мой рассказ правдив.

Наш государь во власти Болингброка.

Теперь их судьбы на весах Фортуны.

На чаше той, где ваш супруг, — он сам

Да несколько напыщенных ничтожеств,

Которые лишь уменьшают вес;

А на другой — всесильный Болингброк

И вместе с ним псе английские пэры.

Так, верно, перевесит эта чаша.

Спешите в Лондон; вы поймете там

Все знают то, что здесь сказал я вам.

Королева

Зачем, о быстроногое несчастье,

Ко мне твое известье запоздало?

Зачем я все последней узнаю?

Иль ты желаешь, чтобы я подольше

Печаль хранила в сердце у себя?

(Придворным дамам.)

Скорее в путь! Скорее в Лондон, где

Властитель Лондона теперь в беде.

Ужель, судьба, велишь ты мне жестоко

Быть пленницей в триумфе Болингброка?

Садовник, за такую злую весть

Дай бог твоим цветам вовек не цвесть.

Королева и придворные дамы уходят.

Садовник

Пускай бы все труды мои пропали,

Коль от того пройдут твои печали.

Бедняжка! Здесь, где плакала она,

Плакун-травы посеем семена;

Кто взглянет на зеленые посевы,

Пусть вспоминает слезы королевы.

Уходят.