Онлайн чтение книги Полный порядок, Дживз! Right Ho, Jeeves [Brinkley Manor]
ГЛАВА 6

На лице Гусика, стоявшего передо мной в позе умирающего лебедя, всё ещё не стёрлись следы бурно проведённой ночи. Глаза у него бегали, губы дёргались, уши двигались, и похож он был на рыбу, вытащенную из воды. Я устроился поудобнее на подушках, прищурился и приготовился оказать придурку первую помощь.

— Салют, Гусик.

— Здравствуй, Берти.

— Привет.

— Привет.

Покончив с формальностями, я решил деликатно перейти к событиям прошлой ночи.

— Я слышал, тебе досталось.

— Да.

— Скажи спасибо Дживзу.

— Дживз здесь ни при чём.

— Ещё как при чём.

— Он не виноват. Я забыл деньги и ключ:

— А сейчас забудь Дживза. Должен сообщить тебе один маленький секрет, — я решил взять быка за рога и сразу открыть все карты. — Дживз больше не занимается твоим делом.

Это его потрясло, дальше некуда. Челюсть у него отвалилась, уши перестали двигаться. Теперь он стал похож на рыбу, вытащенную из воды в прошлом году, которую по рассеянности забыли выбросить из лодки.

— Что?!

— Да.

— Дживз больше не:

— Вот именно.

— Но:

Я перебил его, стараясь, чтобы мой голос звучал доброжелательно и одновременно твёрдо.

— Считай, тебе крупно повезло. Неужели события той ужасной ночи ничему тебя не научили? Разве ты не понял, что Дживз оскандалился, хуже не бывает? Даже на великих мыслителей иногда накатывает. Даже блестящие умы дают осечку. Уверяю тебя, Дживз сильно опустился. Я давно за ним наблюдаю, и, можешь не сомневаться, бедный малый день ото дня теряет форму. Ему надо как следует отдохнуть и прочистить мозги. Ты, конечно, удивлён? Наверняка ты хотел с ним посоветоваться?

— Естественно. Только за этим я сюда и пришёл.

— Не выйдет. Как я уже говорил, мне пришлось дать Дживзу отвод.

— Но, Берти, прах побери:

— Дживз, — решительно произнёс я, — отстранён от дела. Теперь им занимаюсь я.

— Какой от тебя толк? Чем ты можешь мне помочь?

Я подавил в себе вполне справедливое возмущение. Мы, Вустеры, умеем прощать. Мы всегда делаем скидки и снисходительно относимся к людям, которые ночь напролёт шляются по Лондону в красных трико.

— Посмотрим, — спокойно ответил я. — Присядь, и давай всё обсудим. Лично я считаю, ты напрасно кипятишься. Решить твою проблему — раз плюнуть. Говоришь, она уехала отдыхать в поместье своих знакомых? Ежу ясно, что тебе следует отправиться вслед за ней и не отходить от неё ни на шаг. Элементарно, мой дорогой Ватс: Гусик.

— Но я не могу свалиться как снег на голову незнакомым мне людям.

— Разве ты их не знаешь?

— Конечно, нет. Я никого не знаю.

Я поджал губы. Ситуация осложнялась.

— Я слышал только, что их фамилия Траверс, а живут они в Бринкли-корте в Вустершире.

Мои губы разжались сами собой.

— Гусик, — сказал я, по-отечески улыбаясь придурку, — возблагодари бога за то, что Бертрам Вустер тобой заинтересовался. Как я и предвидел, мне ничего не стоит устроить твои сердечные дела. Ты сегодня же отправишься в Бринкли-корт и будешь там почётным гостем.

Его затрясло, как в лихорадке. Неудивительно. Он наверняка не ожидал, что я могу щёлкать самые сложные проблемы как орешки.

— Но, Берти, неужели ты знаком с этими Траверсами?

— Эти Траверсы, как ты их называешь, моя тётя Делия и её муж.

— Боже мой!

— Вот видишь, Гусик, — сказал я. — Надеюсь, теперь ты понял, как сильно тебе со мной повезло? Ты обратился к Дживзу, и что он тебе посоветовал? Вырядиться в красное трико, нацепить омерзительную козлиную бороду и отправиться на бал-маскарад. А чем всё закончилось? Пшиком. Я уже не говорю о тех душевных муках, которые тебе пришлось испытать. Затем я беру бразды правления в свои руки, и твоим мучениям приходит конец. Разве Дживз смог бы отправить тебя в Бринкли-корт? Даже не надейся. Тётя Делия вовсе не его, а моя тётя. Как ты понимаешь, я лишь размышляю вслух, чтобы до тебя скорее дошло.

— Боже мой, Берти! Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Дорогой мой!

— Да, но послушай:

— Что ещё?

— Как мне себя вести, когда я туда приеду?

— Если б ты знал Бринкли-корт, ты никогда не задавал бы подобные вопросы. Ты окажешься в романтическом месте и не сможешь спасовать при всём своём желании. Великие влюбленные прошлых веков объяснялись дамам своего сердца именно в Бринкли. Им просто удержу не было. Представь, что ты прогуливаешься с девушкой по прохладным аллеям, сидишь рядом с ней на тенистых лужайках, катаешь её на лодке по зеркальным водам озера. Голову могу дать на отсечение, не пройдёт и нескольких дней, как ты:

— Прах меня побери, ты абсолютно прав!

— Конечно, прав. Я обручался в Бринкли трижды. К счастью, без последствий, но факт остаётся фактом. Заметь, я ехал туда только для того, чтобы отдохнуть. У меня и в мыслях не было за кем-нибудь приударить, тем более сделать предложение. Однако стоило мне туда попасть, я вцеплялся в первую попавшуюся девицу и изливал ей свою душу. Должно быть, там воздух особый или что-нибудь в этом роде.

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Несколько дней — именно то, что мне нужно. В Лондоне, — будь он проклят! — все спешат как на пожар. Невозможно сосредоточиться.

— Вот именно. Ты остаёшься с девушкой наедине не больше, чем на пять минут, и если хочешь, чтобы она вышла за тебя замуж, должен сделать ей предложение, выпалив его скороговоркой.

— Верно. Лондон выбивает меня из колеи. Я стану совсем другим, когда окажусь на природе. Всё-таки какое счастье, что эта Траверс оказалась твоей тётей.

— В каком смысле «оказалась моей тётей»? Она всегда была моей тётей.

— Я имею в виду, это просто удивительно, что Медлин решила погостить именно у неё.

— Ничего удивительного. Медлин Бассет — лучшая подруга моей кузины Анжелы. Когда мы отдыхали в Каннах, их водой было не разлить.

— О, так ты познакомился с Медлин в Каннах? — Придурок благоговейно закатил глаза и, за неимением хвоста, завибрировал всем телом. — Ах, Берти! Если б только я мог её там видеть! Как упоительно, должно быть, она выглядела в купальном костюме! Ах, Берти:

— Да, конечно, — рассеянно сказал я.

Честно говоря, выслушивать подобную дребедень выше моих сил, даже когда я нахожусь в нормальном состоянии, а после бурно проведённой ночи моё состояние никак нельзя было назвать нормальным, несмотря на фугасный коктейль Дживза. Я нажал на кнопку звонка и, когда услужливый малый материализовался через мгновение в спальной, попросил его принести мне телеграфный бланк и карандаш, а затем написал тёте Делии, что мой друг, мистер Финк-Ноттль, приедет в Бринкли-корт насладиться её гостеприимством.

— Держи, — я протянул телеграмму Гусику. — Отправишь её из первого попавшегося почтового отделения и считай, твоё дело в шляпе.

Бедолага умчался, размахивая бланком, как флагом, и продолжая вибрировать всем телом, а я повернулся к Дживзу и вкратце изложил ему ход задуманной мной операции.

— Видишь, как всё просто, Дживз, — сказал я. — Ничего вычурного.

— Нет, сэр.

— Ничего сложного и ненужного. Ничего сногсшибательного. Матушка-природа всё исправит в лучшем виде.

— Да, сэр.

— Уверяю тебя, я избрал единственно правильный путь. Как называется, когда двое молодых людей противоположного пола живут в уединённом месте, видятся чуть ли не каждый день и постепенно начинают испытывать одни и те же чувства?

— Возможно, вы имеете в виду «слияние душ», сэр?

— Вот-вот. Я делаю ставку на слияние душ, Дживз. Слияние душ — это то, что доктор прописал. В данный момент, как тебе известно, Гусик слова из себя не может выдавить, находясь рядом с предметом своей страсти. А теперь подумай, что произойдёт через недельку-другую, после того как они день за днём будут брать сосиски с одного и того же блюда за завтраком, нарезать ветчину от одного окорока, угощаться кусками одного пирога с говядиной и почками, да ведь:

Я прервал себя на полуслове. Меня осенила очередная гениальная мысль.

— Боже всемогущий, Дживз!

— Сэр?

— Вот тебе яркий пример, как всегда и всё надо предвидеть. Ты слышал, как я только что упоминал сосиски, ветчину, говядину и почки?

— Да, сэр.

— Отменяется. Категорически и бесповоротно. Я чуть было не допустил роковую ошибку. Подай мне ещё один бланк и карандаш. Необходимо предупредить Гусика об опасности. Девица должна видеть, что он по ней сохнет, а она никогда этого не увидит, если он начнёт обжираться сосисками.

— Нет, сэр.

— Вот именно. — И, взяв телеграфный бланк и карандаш, я написал:

Финк-Ноттль

Бринкли-корт

Маркет-Снодсбери

Вустершир

Не прикасайся к сосискам и ветчине.

Берти.

— Отправь немедленно, Дживз.

— Слушаюсь, сэр.

Я с облегчением откинулся на подушки.

— Обрати внимание, Дживз, — сказал я, — как непринуждённо и естественно я взялся за решение этого дела. Заодно заметь, что я твёрдо держу бразды правления в своих руках. Надеюсь, ты, наконец, понял, что тебе неплохо было бы изучить мои методы.

— Несомненно, сэр.

— И даже сейчас, Дживз, тебе не постичь всей глубины и тонкости моего плана. Знаешь ли ты, почему тётя Делия примчалась ко мне как угорелая сегодня утром? Представь, она потребовала, чтобы я вручал призы ученикам какой-то дурацкой школы в Маркет-Снодсбери, где она является попечителем.

— Вот как, сэр? Боюсь, это не доставит вам удовольствия.

— Можешь не сомневаться, я не собираюсь вручать никаких призов. Пусть теперь у Гусика голова болит.

— Сэр?

— Я намереваюсь, Дживз, телеграфировать тёте Делии, что не смогу приехать, и предложу ей натравить на её маленьких иродов мистера Финк-Ноттля.

— Но если мистер Финк-Ноттль откажется, сэр?

— Откажется? Думаешь, у него хватит духу? Представь себе следующую картину, Дживз: Бринкли-корт, гостиная, Гусик, загнанный в угол, и тётя Делия, нависающая над ним и издающая охотничий клич. Скажи по совести, Дживз, ты в состоянии представить себе, что Гусик от чего-либо откажется?

— Нет, сэр. Вы правы. Миссис Траверс — сильная, волевая личность.

— Гусик даже пикнуть не посмеет. Конечно, он мог бы потихоньку улизнуть, но он никогда не уедет из Бринкли-корта, потому что не захочет покинуть мисс Бассет. О нет, Гусик согласится вручать призы, как миленький, а я избавлюсь от поручения, при одной мысли о котором, по правде говоря, душа моя уходит в пятки. Стоять на сцене и произносить прочувствованную речь перед разгильдяями, шалопаями и бездельниками: Ну уж нет, увольте! Боже правый! Я на своей шкуре испытал, что это такое. Помнишь, я выступал в школе для девочек?

— Во всех подробностях, сэр.

— Выставил себя на посмешище, вот что я тебе скажу.

— Вы, безусловно, были не в ударе, сэр.

— Знаешь что, Дживз, принеси-ка мне ещё один твой коктейль. После всех этих передряг мне стало как-то не по себе.

* * *

Я думаю, тётя Делия вернулась домой часа через три после нашего с ней разговора, потому что ответ на свою телеграмму я получил сразу по окончании ленча.

Текст, который она написала, видимо, под влиянием обуревавших её чувств, был следующим:

Собираюсь проконсультироваться у адвоката, является ли убийство идиота-племянника преступлением. Надеюсь, нет. Твоё поведение выходит за рамки приличия. С какой стати ты навязываешь мне своих дурацких друзей? Может, ты решил, что Бринкли-корт — лепрозорий? Кто такой этот Пенёк-Бутылёк? Целую, Траверс.

Я, конечно, предвидел, что сгоряча она на меня обрушится, и поэтому ответ мой был краток.

Он не Пенёк-Бутылёк. Он Финк-Ноттль. С приветом. Берти.

Гусик, должно быть, прибыл в Бринкли-корт сразу после тёти Делии, потому что не прошло и двадцати минут, как Дживз вручил мне ещё одну телеграмму:

Только что получил подписанную тобой шифровку: «Не прикасайся к сосискам и ветчине». Немедленно вышли ключ к шифру. Финк-Ноттль.

Я ответил:

И к почкам тоже. Счастливо оставаться. Берти.

Я сделал ставку на то, что Гусик произведёт благоприятное впечатление на тётю Делию, так как ей всегда нравились ненавязчивые, покладистые, услужливые тюфяки, которые слова поперёк сказать не смеют. Очередная телеграмма доказала мою прозорливость. Тётя Делия явно умерила свой пыл.

Вот что я прочитал:

Твой друг только что прибыл. Ожидала увидеть полного дебила, благо он твой друг, но была приятно разочарована. Придурковат малость, но в общем и целом вполне приличный молодой человек, и к тому же кладезь премудрости во всём, что касается тритонов. Подумываю организовать ему несколько лекций в округе. Тем не менее, ты нахал. Мой дом не гостиница для отдыхающих. Скажу подробнее, что о тебе думаю, когда приедешь. Жду не позднее тридцатого. Не забудь штрипки. Целую. Траверс.

Я начал приводить свой план в исполнение и, соответственно, телеграфировал:

Посмотрев календарь, убедился, что очень важные встречи не дают мне возможности приехать. Глубоко сожалею. Пока-пока. Берти.

Её ответ был зловещим:

Значит, вот ты как? Запихни свой календарь и свои важные встречи сам знаешь куда. «Глубоко сожалею», надо же! Позволь напомнить тебе, мой мальчик, если не приедешь, твои сожаления окажутся куда глубже, чем ты думаешь. Даже не надейся, что тебе удастся открутиться от вручения призов. Глубоко сожалею, что Бринкли-корт в ста милях от Лондона, и я не в состоянии сей момент проломить тебе голову кирпичом. Целую. Траверс.

Наступил решительный момент. Пришло время сыграть ва-банк. Я поставил на кон свою судьбу, стиснул зубы и написал:

Но, прах побери, послушай! Честное слово, ты без меня обойдёшься, лучше некуда. Предоставь вручать призы Финк-Ноттлю. Гарантирую стопроцентный успех. Останешься довольна. У него врождённый дар вручать призы, не сомневайся в этом ни на минуту. Тридцать первого числа сего месяца он толкнёт такую речь, что ты будешь визжать и плакать. Уверяю тебя, Огастес Финк-Ноттль произведёт сенсацию. Держись за него обеими руками. Если упустишь, второй такой шанс тебе никогда не представится. Пламенный привет. Берти.

Примерно в течение часа я едва дышал, зато потом вздохнул полной грудью. Ответ тёти Делии вознёс меня на седьмое небо.

Бог с тобой. Ты трус, предатель и мягкотелое беспозвоночное, но с этим всё равно ничего не поделаешь. Поручила вручать призы Пеньку-Бутыльку. Оставайся в Лондоне и не забудь попасть под машину. Целую. Траверс.

Можете представить, какое облегчение я испытал. У меня словно гора с плеч свалилась. Даже если б я накачался коктейлями Дживза по самое горло, я вряд ли почувствовал бы себя лучше. Хотите верьте, хотите нет, я даже запел, переодеваясь к обеду. В «Трутне» моя радость проявилась так бурно, что ребята попросили меня умерить мой пыл. А когда я вернулся домой и улёгся в свою старую добрую кровать, я заснул сном младенца, едва моя голова коснулась подушки. Можно сказать, гроза пронеслась над моей головой, и я снова был свободен, как ветер.

Надеюсь, теперь вам будет нетрудно представить моё изумление, когда, проснувшись, я обнаружил на подносе рядом с чашкой живительной влаги очередную телеграмму.

По правде говоря, на какое-то мгновение сердце моё перестало биться. Вдруг тётя Делия передумала? Женщины на всё способны. Вдруг Гусик решил, что не в силах вынести предстоящей пытки и драпанул, спустившись ночью по водосточной трубе? Можете мне поверить, я вскрыл телеграмму дрожащими руками. На секунду в голове моей всё помутилось. А затем, пробежав текст глазами, я вскрикнул от неожиданности.

— Сэр? — спросил Дживз, остановившись у порога. Я перечитал телеграмму. Сомнений не оставалось. Нет, мои глаза меня не обманули.

— Дживз, — сказал я, — знаешь, что?

— Нет, сэр.

— Ты знаешь мою кузину Анжелу?

— Да, сэр.

— А Тяпу Глоссопа знаешь?

— Да, сэр.

— Ну так вот, они расторгли помолвку.

— Мне очень жаль, сэр.

Я перечитал телеграмму в третий раз.

— Ошибиться невозможно. Интересно, из-за чего они поскандалили?

— Этого я не знаю, сэр.

— Естественно, — несколько раздражённо произнёс я. — Не будь ослом, Дживз.

— Слушаюсь, сэр.

Я задумался. Честно говоря, настроение у меня испортилось, дальше некуда.

— Придётся ехать в Бринкли-корт, Дживз, — сказал я. — Тётя Делия наверняка сама не своя, и я считаю, моё место рядом с ней. Упакуй мои чемоданы и поезжай на поезде. Он отходит в двенадцать сорок пять у меня назначена встреча с одним деятелем, но сразу после ленча я поеду в Бринкли на машине.

— Слушаюсь, сэр.

Я снова задумался.

— Можешь мне поверить, я испытал шок, Дживз.

— Несомненно, сэр.

— Самый настоящий шок. Анжела и Тяпа: Это надо же! Мне всегда казалось, разлучить их так же трудно, как отодрать обои от стенки. Жизнь печальна, Дживз.

— Да, сэр.

— Тем не менее она бьёт ключом.

— Очень верно подмечено, сэр.

— Хорошо, Дживз. А теперь приготовь мне ванну.

— Слушаюсь, сэр.