Онлайн чтение книги Ровно в полдень
7

В понедельник утром Фиби пришлось вплотную заняться разбором документов. Между этой работой и ответами на звонки она выкроила немного времени, чтобы обдумать очередное занятие, посвященное кризисным ситуациям.

Пожалуй, это было все равно что пнуть Арни Микса в его отсутствие, но Фиби рассчитывала уже сегодня обсудить со своей группой этот инцидент с заложниками – включая протоколы, характер процедуры и психологию поведения действующих лиц.

По сути, он задал тон этому делу, думала Фиби. Не кто-нибудь, а Арни Микс обставил все так, что Грейди в конце концов покончил с собой. Теперь ей предстояло разобрать с другими полицейскими, как и почему это произошло. Она надеялась также, что этот случай станет наглядной иллюстрацией того, как важно следовать в своей работе определенным нормам и правилам поведения.

Готовясь к занятию, она присоединила к учебным материалам копию своего собственного рапорта. Неплохое дополнение к журналам и записям, сделанным во время других инцидентов.

Только она встала из-за стола, как в кабинет вошел Дейв.

– Капитан.

– Я на минутку.

– У меня есть немного времени до занятия. Хотите кофе?

– Нет, спасибо.

В предчувствии неприятного разговора мышцы у нее на спине слегка напряглись.

– Какие-то проблемы?

– Можно сказать и так. Мне позвонил сержант Микс, отец Арнольда Микса. Грозился написать на тебя жалобу.

– Вот как?

– Он считает, что ты отстранила его сына от работы без должных на то оснований. Намекал, что может подать на тебя в суд за клевету. В общем, он хочет, чтобы мы сели и обсудили это дело – ты, я, он сам и представитель его сына.

– Я готова сделать это в любое время. Я с самого начала заявила Арни, что он может пригласить для разговора своего представителя. Все это записано на пленку.

– Ты настаиваешь на тридцатидневном отстранении?

– Да. Он нарушил все те нормы, которым необходимо следовать в кризисных ситуациях. Именно он довел Грейди до самоубийства. Его счастье, что тот не пристрелил сначала заложников. Вы читали мой отчет, капитан, включая показания свидетелей – как гражданских, так и полицейских.

– Ты права, – Дейв устало потер шею. – Делай он это умышленно, и то не смог бы испортить все больше.

– А я не уверена, что в этом не было умысла. Нет-нет, дело не в моей личной неприязни, – поспешила она добавить, заметив, что Дейв нахмурился. – Микс отличается нетерпимостью, а также сексуальными и расовыми предрассудками. Так что коп из него никакой.

– Фиби, ты слишком сильно настроена против этого человека. Вряд ли это поможет тебе благополучно завершить дело.

– Да нет, в данном случае я совершенно объективна. Полагаю, что здешний психиатр подтвердил бы мое мнение. Дейв, это он подбросил куклу к моему дому.

Дейв сунул руки в карманы, и уже внутри карманов они сжались в кулаки.

– Тебе следует быть осторожнее с такими заявлениями – во всяком случае, когда ты разговариваешь не со мной, а с кем-нибудь еще. Сама понимаешь, все это требует серьезных доказательств…

– Он назвал меня сучкой, глядя мне прямо в лицо – и это не считая того, сколько раз он говорил так за моей спиной. Он стоял там, где сейчас стоите вы, и откровенно угрожал мне. О каком уважении тут может идти речь? Если Микс что-то и чувствует по отношению ко мне, то только презрение.

– Ты думаешь, мне нравится этот тип? – в голосе Дейва впервые проскользнули нотки раздражения. – Я бы с удовольствием выставил его отсюда – из этого отдела, из нашего управления. Но пока у меня нет для этого реальных оснований. Ну а ты, коль скоро ты сидишь за этим столом, вполне можешь требовать к себе уважения.

– Так я и собираюсь поступить, – ответила она. – За эти тридцать дней и Микс должен прийти к какому-то выводу. Капитан, он обвинил меня в том, что я сижу за этим столом лишь потому, что сплю с вами. И заявил он это не где-нибудь, а в моем собственном кабинете.

Мгновение Дейв не мог вымолвить ни слова.

– Сукин сын. Сукин сын, – он с трудом перевел дыхание. – Микс заявил это при свидетелях?

– Нет. Вдобавок я уже успела выключить магнитофон. Но он заявил это, уверяю вас. А это значит, что он испытывает к вам так же мало уважения, как и ко мне. Более того, он вполне мог напасть на меня. Хорошо, что детектив Сайкс вмешался. Я не очень люблю распространяться о подобных вещах, но факт остается фактом: Арнольд Микс опасен. Можете спросить того же Сайкса.

– Так я и сделаю. Встречу с Миксами я хочу назначить на сегодня, на вторую половину дня. Постарайся подготовиться как можно лучше.

– Да, сэр.

– Будешь выдвигать обвинение в сексуальном домогательстве?

– Нет. Во всяком случае, не сейчас. Ограничусь наказанием за нарушение субординации.

Кивнув, Дейв шагнул в сторону двери.

– Возможно, тебе тоже не помешает адвокат, – он сказал это как бы между прочим. – У Миксов неплохие связи в полицейском управлении, что, в общем, неудивительно, если учесть их историю. Веди себя поаккуратнее, Фиби. Даже если нам удастся настоять на своем, от этих людей всегда можно ждать неприятностей.

– Хорошо. Дейв, мне очень жаль, что я втянула тебя в это…

– Нет, – Дейв лишь мотнул головой. – Это сделала не ты. Это сделал он.

Проблемы, думала Фиби, сидя в своем кабинете. Снова проблемы. Ладно, ей приходилось справляться и не с таким. После утреннего занятия она заново просмотрит личное досье Микса, свидетельские показания по делу Грейди и свой собственный отчет, касающийся их последней беседы (точнее сказать, перебранки).

Через стеклянную стену кабинета она могла наблюдать за тем, как Дейв предлагает Сайксу пройти с ним в комнату отдыха. Для частной беседы. В капитане вновь пробудились защитные инстинкты, и ей было чертовски жаль, что именно она стала причиной его беспокойства.

Но будь она проклята, если Миксу и впредь удастся безнаказанно плевать на чужие жизни, угрожать ей самой и приводить в смятение ее близких – чтобы потом прикрыться в качестве щита собственной родословной.

Ей все равно, кем работает его отец.

Ну а теперь, напомнила она себе, пора отвлечься от проблем – впереди очередное занятие. По пути к лестнице она прошла мимо PAA.

– Следующие полтора часа я проведу в конференц-зале.

– Да, хорошо… лейтенант? – Энни Утц, помощник по связям с общественностью, выдавила из себя нервную улыбку. – На этой неделе я… то есть… хочу взять отгул, на денек… по личным делам.

– Прекрасно. Главное – сообщите мне об этом заранее.

– Да… я… лейтенант, – продолжила Энни все с той же нервной улыбкой, – я понимаю, я тут пока новенькая и все такое… Но мне нравится здесь. Надеюсь, я хорошо справляюсь с работой?

– Да, все замечательно.

«Не помешало бы тебе чуть приглушить макияж и купить себе блузку на размер побольше, – подумала Фиби. – Впрочем, с работой у нее и в самом деле все было в порядке».

– Я… я тут принесла домашнее печенье, – Энни протянула ей прикрытую тарелку. – Не хотите попробовать?

– После занятия.

– Вы же ходите по лестнице, правда? Не ездите на лифте? Так что сладкое вам точно не повредит.

– Я потому и хожу по лестнице, что слишком люблю сладкое.

И она поспешила выйти из комнаты, пока Энни не успела задержать ее еще на несколько минут. На ходу обдумывая предстоящую лекцию, Фиби распахнула дверь на лестницу и двинулась вниз по ступеням.

«Сегодня моя машина должна выйти из ремонта, – напомнила себе Фиби. – Во время перерыва нужно позвонить механику и…»

Краем глаза она уловила какое-то движение, но ни среагировать, ни тем более выхватить оружие уже не успела. Сильный толчок отбросил ее прямо на стену. От удара о бетонную поверхность в голове вспыхнула сильная боль. Перед глазами поплыл красный туман.

Все это заняло какие-нибудь секунды. Новый удар, и Фиби рухнула прямо на колени. В то же мгновение рот ее оказался залеплен клейкой лентой, а руки безжалостно заломлены назад.

Перед глазами у нее все плыло, но Фиби еще пыталась сопротивляться, из последних сил пыталась подняться на ноги. И тут ей на голову набросили капюшон. Кричать было бесполезно – все ее вопли глохли во рту, намертво запечатанном клейкой лентой. Резкий толчок отбросил ее вперед – тело ударилось о ступени, покатилось вниз. Все, что она чувствовала в этот момент, – невыносимую боль и вкус собственной крови на губах. Задыхаясь, пытаясь хоть как-то прийти в себя, она услышала довольный смех. Моля о чуде, Фиби попыталась ударить нападавшего ногой – вслепую, поскольку видеть она все равно не могла, мешал капюшон на голове. В это же мгновение сильные руки сжали ей горло и начали душить. Тело Фиби забилось в судорогах.

Только не это. Она не может умереть вот так – не в силах взглянуть в глаза своему убийце. Даже не увидев того, кто забирает ее у ее ребенка…

Тело ее отчаянно сопротивлялось, пока легкие изнемогали от отсутствия воздуха. В какой-то момент давление на горло ослабло, и она смогла жадно вздохнуть, но уже в следующую секунду вдох чуть не превратился в крик – Фиби почувствовала прикосновение ножа. Нападавший быстрым движением распорол ей одежду. Делал он это так небрежно, что лезвие прошлось попутно по голому телу. Затем руки – руки в перчатках, отметила она краем сознания – сжали ей грудь.

Такого просто не могло быть. Изнасиловать женщину-полицейского в ее собственном управлении? Безумие чистой воды. Но все ее попытки вырваться не принесли успеха. Движения рук были нарочито наглыми и грубыми. Ее тискали, к ней прикасались, и вот уже она чувствует его пальцы у себя между ног.

Она ненавидела себя за те рыдания и мольбы, которые срывались у нее с языка, но так и не могли вырваться наружу. Ненавидела неистово, потому что эти ее стоны заставляли его смеяться, наделяли его еще большей силой.

– Не беспокойся, – прошипел он ей на ухо – первые произнесенные им слова. – Я не трахаю таких, как ты.

Новая вспышка боли – на этот раз от удара по лицу. Фиби понимала: еще немного, и она лишится чувств. Какие-то звуки донеслись до ее затуманенного сознания. Кажется, чьи-то шаги.

Кто-то идет сюда. Нет. Уходит. Это он уходит. Уходит и оставляет ее живой. Фиби застонала. Все в ней плакало, все рыдало от боли. Но даже это не могло заглушить в ней самого мощного из инстинктов – желания жить. Ей было страшно сдвинуться с места, встать на колени, затем – на ноги. Далеко ли от нее ступени? Может, какая-нибудь пара шагов отделяет ее от ужасного, а то и смертельного падения.

Наручники, которые он защелкнул у нее на руках, безжалостно врезались в плоть. Но потребность видеть – а значит, и жить – была сильнее желания избавиться от боли. Наклонив голову, она повернулась вправо, затем влево, после чего, нащупав ступнями пол, слегка подалась вперед. Понемногу, стараясь не поддаваться панике, Фиби стала освобождать лицо от капюшона – сначала подбородок, затем рот, а за ним – нос. Еще немного, и она вновь обрела способность видеть.

Сначала она попыталась осмотреться вокруг. Повсюду были видны пятна крови – следы от удара о стену. Эту же кровь она ощущала сейчас в своем горле.

Но главное, она могла видеть дверь – внизу, в нескольких ступенях от нее. Добраться до этой двери означало выжить.

Фиби со стоном перекатилась на бок, после чего неимоверным усилием заставила себя встать на колени. Остатки того, что некогда было юбкой и рубашкой, свисали с ее тела. Вокруг валялись обрывки белья.

В своем желании унизить он бросил ее здесь голой и беспомощной. И все же он оставил ее живой.

Опираясь о стену, она попыталась встать. Дрожащие ноги не повиновались, и ей потребовалось немало времени, прежде чем она смогла наконец выпрямиться. Тошнота и головокружение накатили с новой силой, и Фиби молила лишь о том, чтобы остаться в сознании, не поддаться своей слабости до тех пор, пока ей не удастся получить помощь.

Невзирая на внутренний голос, который постоянно подстегивал ее – скорей, скорей, он может вернуться, – она стала осторожно спускаться вниз, для безопасности прижимаясь спиной к стене. Оказавшись наконец на лестничной клетке, она чуть не упала от изнеможения. Из последних сил, вцепившись в дверную ручку, она повернула ее вниз и толкнула дверь.

Сквозь дверной проем она рухнула прямо в коридор, после чего поползла, содрогаясь от внутренних рыданий.

Раздался чей-то крик. Ей он показался слишком слабым и отдаленным – будто звук колокола в тумане. Напряжение оставило ее, и она тут же соскользнула в беспамятство.

Впрочем, сильная боль очень скоро привела ее в чувство. Теперь Фиби лежала на боку. Судя по саднящему ощущению вокруг рта, с нее наконец-то содрали клейкую ленту.

– Дайте одеяло. Дай сюда эту чертову куртку! Эй, кто-нибудь, принесите ключи – надо открыть эти наручники. Все в порядке, лейтенант. Это Лиз Альберта. Вы слышите меня? Все будет хорошо.

Лиз? Фиби всматривалась в карие глаза. Детектив Элизабет Альберта. Конечно, ей знакомо это имя, как, впрочем, и эти глаза.

– Лестница, – она не столько говорила, сколько хрипела. – Он напал на меня на лестнице.

– Ребята уже там, осматривают. Не беспокойтесь. Сейчас приедут врачи. Лейтенант, – Лиз склонилась к ее лицу, – вас изнасиловали?

– Нет. Он лишь… – Фиби прикрыла глаза. – Нет. Он что-нибудь мне сломал?

– Пока не знаю.

– Оружие, – она снова смотрела на Лиз широко открытыми глазами. – Боже, мой пистолет. Он что, забрал его?

– Пока не знаю. Держитесь, лейтенант. Я хочу снять эти наручники.

Голос раздался откуда-то сзади. Фиби не знала, кто это говорил, – она не отрываясь смотрела на Лиз.

– Пожалуйста… примите мои показания. Я хочу, чтобы вы приняли их.

– Это я и собираюсь сделать.

Когда с нее наконец сняли наручники, Фиби с облегчением вздохнула. Затем осторожно, превозмогая боль, попыталась пошевелить руками.

– Кажется, они целы. Переломов нет.

Она прижала куртку к груди, чувствуя, что кто-то прикрывает ее плечи одеялом.

– Помогите мне сесть.

– Может, вам лучше пока полежать…

Послышался быстрый топот, затем вскрик. И вот уже Дейв опустился возле нее на корточки.

– Что случилось? Кто это сделал?

– Не знаю. Он напал на меня на лестнице, набросил что-то на голову. – Слезы катились у нее по щекам, обжигая ободранную кожу. – Боюсь, он забрал мое оружие.

– Если не возражаете, капитан, я опрошу ее, – вмешалась Лиз. – Я поеду с лейтенантом в госпиталь и там запишу ее показания.

Дейв кивнул, но при этом еще крепче сжал руки Фиби, словно боясь отпустить от себя.

– Только не сообщайте моим близким. Пожалуйста, капитан, ничего им не говорите.

Он опять сжал ее руку, затем резко встал на ноги.

– Обыщите все здание, этаж за этажом. Допросите всех без исключения – и гражданских, и полицейских. Всех, кто находился здесь в это время.

– Это был не гражданский, – тихо сказала Фиби, глядя на разгневанное лицо капитана. – Это был один из нас.

Дальше все поплыло в каком-то тумане, но Фиби была этому даже рада. Врачи, «Скорая помощь», наконец больница. Вокруг раздавались голоса, двигались какие-то люди. Боль сначала усилилась, а затем понемногу стала сходить на нет. Фиби безвольно плыла в этом тумане, позволяя осматривать себя, колоть, переносить с места на место. Когда они начали лечить царапины и порезы, она закрыла глаза. Когда подошла очередь рентгеновских лучей, она вообще отключилась от происходящего.

Позже она сможет дать волю слезам. Наплачется вдоволь. Но сейчас у нее были дела поважнее.

В палату вошла Лиз.

– Мне сказали, вы хотели поговорить со мной.

– Да, – Фиби осторожно села. Ребра ее пульсировали болью, которая обещала проблемы на несколько дней вперед. Зато теперь благодаря повязке на руке не так сильно ныло плечо.

– Легкое сотрясение мозга, ушибы ребер, растяжение плеча.

Лиз подошла ближе.

– На лбу у вас серьезная рана, и глаз уже заплыл. Разбита губа. Челюсть тоже опухла. Сукин сын хорошо потрудился.

– Он не убил меня, и это главное.

– И то правда. Ваш капитан был здесь. Ушел только после того, как врачи подробно описали ваше состояние. Он просил передать, что вернется и отвезет вас домой – как только вы будете готовы.

– Будет лучше, если он останется в управлении. Может, ему удастся найти… Даже не знаю, что там можно найти. Я шла из своего кабинета к конференц-залу, чтобы провести занятие. Все как обычно. Я всегда пользуюсь лестницей.

– Клаустрофобия?

– Скорее тщеславие. Мне не всегда хватает времени на физические упражнения, поэтому я стараюсь пользоваться лестницами вместо лифта. Он поджидал меня.

– Вы сказали, что не видели его.

– Нет, – Фиби осторожно провела пальцами по лицу. Впервые в жизни у нее был подбит глаз, и только теперь она могла понять, как это больно. – Я спускалась довольно быстро и смогла уловить лишь тень движения, и то краешком глаза… Спасибо, – Фиби взяла мешочек со льдом, который протянула ей Лиз, и осторожно приложила его к лицу. – Он напал на меня, прежде чем я успела повернуть голову – не говоря уже о том, чтобы выхватить оружие. Этот человек хорошо знал, что делает. Удар в голову – и я практически утратила возможность сопротивляться. Затем он швырнул меня лицом о стену так, что я почти потеряла сознание. Тут же заклеил рот и защелкнул наручники. Ясно было, что ему это не впервой. Я ничего не смогла поделать, особенно когда на голову мне набросили капюшон – или что там это было…

– Сумка для белья. Она сейчас в числе вещественных доказательств. Вам кажется, что вы могли бы действовать быстрее, бороться более решительно. Это не так.

– Он не оставил мне ни малейшего шанса. Сразу же вывел из игры. Умом я это понимаю, и все же… Мое оружие?

– Его так и не нашли.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Полицейский, лишившийся своего оружия, – что могло быть неприятнее? Только то, что этот полицейский был к тому же женщиной.

– Никому и в голову не придет осуждать вас за это, лейтенант. При данных обстоятельствах…

– Придет. Кое-кому придет. Мы с вами это знаем. И он это знал. Поэтому и забрал пистолет.

– Знаете, на таких и внимания обращать не стоит. Вы хоть примерно представляете, какого он был роста? Телосложения?

– Нет. Он толкнул меня, и я упала на пол. Очень сильный. Он ведь чуть не придушил меня. – Прикоснувшись к синякам на горле, Фиби как наяву ощутила давление мощных ладоней. – Он стал душить меня, когда я упала. Сжал ладонями мое горло и стал душить. У него очень сильные руки. И он был в перчатках. Я их чувствовала – такие тонкие перчатки, может быть, из латекса. Еще у него был нож – или ножницы… Нет, пожалуй, нож. Им он резал мою одежду.

– Он прикасался к вам.

– Он… – «Только факты, – мысленно приказала она себе. – Смотри на все как бы со стороны». – Он сжал мою грудь. Надавил на соски. Все это грубо, как бы с издевкой. И он смеялся – такой придушенный смешок, как если бы он хотел сдержать его. Потом он сунул руку… черт. О, черт…

Лиз быстро схватила судно и поднесла его к лицу собеседницы. Она держала его, пока Фиби тошнило.

Наконец та, белая как полотно, откинулась на подушку.

– Бог ты мой. Извините.

– Вдохните поглубже – это поможет вам прийти в себя. И еще, – взяв со стола стакан, Лиз протянула его Фиби, – выпейте воды.

– Спасибо. Спасибо, все в порядке. Он сунул в меня пальцы. Пихнул их внутрь. В этом не было ничего сексуального – одно лишь желание унизить, сделать больно. Потом, я думаю, он наклонился вперед, поскольку голос его звучал у меня прямо в ушах. «Не беспокойся, – прошептал он, – я не трахаю таких, как ты». После этого он ударил меня по лицу. А затем ушел.

– Сколько времени заняло это нападение?

– Мне это показалось вечностью. На самом же деле, я думаю, минуты две-три, не больше. Он все продумал заранее и действовал очень быстро. Пожалуй, мне понадобилось чуть больше времени, чтобы избавиться от капюшона и спуститься вниз. В целом это заняло минут шесть-семь.

– Ну, ладно. А что он еще говорил? И говорил ли вообще что-нибудь?

– Нет, кроме той единственной фразы – ничего.

– Может быть, вы обратили внимание на что-нибудь еще? Скажем, запах?

– Нет. Хотя… постойте, – Фиби вновь закрыла глаза. – Тальк. Я чувствовала запах талька.

– Как насчет его голоса? Смогли бы вы, например, узнать его?

– Не уверена. Нас учили обращать внимание на детали, но я была слишком напугана. Кровь стучала в висках, а тут еще этот капюшон. Он местный, – добавила она внезапно. – Судя по голосу, это явно был кто-кто из местных.

– У вас до этого были какие-нибудь неприятности? Конфликты?

– Вы же знаете, что были. Мы ведь работаем в одном управлении, хоть и в разных отделах. Да, были.

– Думаете, это был он? Думаете, это Микс напал на вас?

– Скорее всего. Доказать это я не могу, но думаю, что это был именно он. Я уже сообщала о том инциденте, который произошел в субботу утром.

– Что за инцидент?

Фиби вкратце рассказала Лиз о подброшенной кукле.

– Я свяжусь с детективом Сайксом и выясню у него, как идет расследование этого случая. Кроме того, я постараюсь узнать, где был Арни Микс этим утром.

– Буду очень признательна вам.

– Вы не были изнасилованы, лейтенант, тем не менее вы пострадали не только физически, но и сексуально. Если вам нужна психологическая поддержка, я могла бы посоветовать одного очень хорошего специалиста.

– Думаю, я справлюсь сама. Но все равно спасибо. Мне повезло, что именно вы занялись моим делом.

– И я намерена довести его до конца. Обещаю вам.

– Не могли бы вы достать мне какую-нибудь одежду, чтобы я наконец выбралась отсюда?

– Может, мне позвонить кому-то из ваших близких? Если вы не хотите обращаться к капитану, я могла бы связаться с кем-нибудь еще. Они бы принесли вам одежду и забрали вас домой.

Фиби покачала головой:

– Я не хочу показываться дома до тех пор, пока не смогу окончательно прийти в себя. Так что с возвращением придется повременить.

– Тогда кто-нибудь еще, кто мог бы позаботиться о вас?

– Вообще-то… – Фиби осторожно коснулась пальцами повязки на лбу, – есть у меня один приятель. Вот только не знаю, в городе ли он.

Здание было старым, но вполне перспективным. Правда, нынешний его владелец пытался выдать желаемое за действительное, продав его Дункану втридорога. Дункан это прекрасно понимал, но в данный момент его волновали не столько цифры, сколько реальные возможности.

Сейчас это был всего лишь склад, причем очень грязный и запущенный. Но впоследствии это здание можно будет переоборудовать в жилой дом – приличный дом с приличными квартирами. За постояльцами дело не станет. В этом районе много фабрик, так что здесь наверняка поселятся семьи рабочих. Конечно, это далеко от туристических маршрутов или зелени исторического округа, но во всем следует искать свои преимущества. На первом этаже можно будет устроить булочную или открыть кофейный магазин. В качестве варианта подойдет и небольшой семейный ресторанчик. Так что затраты обязательно окупятся – рано или поздно.

А он вполне мог позволить себе подождать с этим.

Простым людям, не меньше чем другим, нужно хорошее, добротное жилье. Уж это-то Дункан понимал. Он и сам прожил большую часть жизни среди простых людей.

Фин беседовал с владельцем, многозначительно покачивая головой. Фин вообще был непревзойденным мастером жеста. Чего стоил один его неодобрительный взгляд – он действовал на домохозяина подобно ушату холодной воды, вынуждая того трезво взглянуть на вещи.

Сейчас этот парень хотел продать свою развалюху по стоимости луны, полагая, будто сумел подцепить на крючок золотую рыбку. Но Дункан не хотел, чтобы о нем думали как о рыбке, тем более что он уже определил реальную стоимость здания – далекую от той, на которой настаивал нынешний владелец.

Когда зазвонил мобильный, Дункан как раз изучал несколько разбитых окон. Продолжая разглядывать это унылое зрелище, он достал телефон и прижал его к уху.

– Да, это я. Что?! Как? Когда?

В голосе его прозвучала столь явная тревога, что Фин повернулся и сделал несколько шагов в его сторону.

– Где? Хорошо, – произнес Дункан через несколько секунд. – Сейчас буду.

И он тут же направился к двери, на ходу запихивая телефон в карман.

– Мистер Свифт… – начал было владелец.

– Простите, неотложные дела, – бросил Дункан и тут же добавил, обращаясь к Фину: – Ты знаешь, что нужно делать.

В следующее мгновение он уже бежал к своей машине.

Десятки чудовищных образов проносились в его сознании, когда он на полной скорости мчался в сторону больницы. Ему даже пришлось напомнить себе, что Фиби уже выписали – так сказала женщина, представившаяся детективом Альбертой. Значит, все не так страшно, иначе бы ее просто не отпустили из больницы.

Жаль, что эта женщина не сообщила никаких подробностей – только самое главное. «Как и положено копу», – с некоторым раздражением подумал Дункан, тормозя на красный свет.

Она не сказала, как это произошло. Не сказала, что сейчас с Фиби. И когда, наконец, загорится этот чертов зеленый?!

Может быть, в нее стреляли. Господи, помилуй!

Увидев зеленый, он тут же сорвался с места. Дункан уверенно петлял между машинами, которых с каждой минутой становилось все больше. Годы работы таксистом не пропали даром – теперь он знал, как быстрее попасть из одной точки города в другую или как проехать в нужное место обходными путями.

На стоянке он, проклиная все на свете, долго искал место для парковки. Когда ему наконец удалось поставить машину, нервы его были взвинчены уже до предела.

Вбежав в здание больницы, Дункан едва не проскочил мимо Фиби. Уже на ходу он зацепил взглядом рыжее сияние ее волос и тут же повернул назад.

Она сидела в комнате ожидания вместе с другими ранеными и больными. Рука у нее была на перевязи, а лицо – ее чарующе-неповторимое лицо – было сплошь покрыто ссадинами и синяками.

– Бог ты мой, Фиби, – склонившись, он сжал ее руку в своих ладонях. – Что-нибудь серьезное?

– Да нет, меня уже выписали, – она попыталась улыбнуться. – На самом деле все не так уж и плохо. Когда мне предложили позвонить кому-нибудь из знакомых, я почему-то сразу подумала о тебе. Наверное, не следовало…

– Не глупи. Что случилось?

– Дункан, раз уж я позвонила, а ты приехал… понимаешь, я хочу побыть где-нибудь пару часов – где-нибудь в тихом месте. Кажется, я уже готова расклеиться, и мне потребуется время, чтобы прийти в себя. Только потом я смогу показаться на глаза своим близким. Не мог бы ты отвезти меня куда-нибудь…

– О чем разговор. А ты уверена, что сможешь идти?

– Да, – Фиби попыталась встать, и Дункан тут же обнял ее за талию и осторожно потянул вверх – с тем трепетом, с каким обращаются с бесценным произведением искусства.

– Обопрись о меня.

– Собственно, это я и сделала, когда позвала тебя сюда.

Как же это было здорово – перенести на другого хоть часть собственного веса!

– Знаешь, я даже не подумала, что ты можешь быть занят.

– Я-то? Да что там, богатый бездельник. – Заметив, что она отворачивается от яркого солнца, Дункан протянул ей темные очки. – Надень-ка вот это. У тебя под глазом расцвел здоровый синяк. Как выглядит тот тип?

Фиби невольно улыбнулась:

– Хотела бы я знать.

Ладно, это подождет. Вопросы он оставит на потом – когда они наконец доберутся до дома и Фиби сможет прилечь. Ей надо бы выпить чаю или чего-нибудь освежающего. Дункан помог ей забраться в машину, и сам пристегнул ремень безопасности.

– Попробуй расслабиться, – он откинул назад спинку сиденья. – Так удобно?

– Спасибо, все замечательно.

– Тебе хоть дали какое-нибудь обезболивающее? – поинтересовался он, усаживаясь за руль.

Фиби машинально сжала сумочку, которую принесла ей в больницу Лиз.

– Да, и очень неплохое. Часть уже во мне, часть вот тут. Если не возражаешь, я хотела бы чуть подремать.

– Конечно. Постарайся отдохнуть.

Она так и не уснула. Дункан видел, как ее руки непроизвольно сжимались в кулаки – как если бы она пыталась удержать таким образом что-то очень важное.

Повязки вокруг ее запястий приводили его в некоторое замешательство. Если это был несчастный случай, почему она не захотела ехать домой? И как можно было одновременно травмировать оба запястья, разбить лицо и получить множество других ушибов, вынуждавших ее двигаться так, будто внутри у нее были не кости, а битое стекло?

Нет, это точно не несчастный случай.

В голове его замелькали другие варианты, но он тут же отбросил их прочь. Какой смысл растравлять себя собственными мыслями (кстати, а почему на ней больничная одежда?), если скоро можно узнать наверняка?

Он не стал тревожить ее разговорами. В свое время у него было столько пассажиров, что он с первых же минут мог понять, что нужно тому или иному человеку – поболтать, поспорить, поделиться информацией.

Фиби нужно было просто помолчать.

На всем пути от города до острова, включая переезд по мосту, она практически не шевелилась – если не считать беспокойного движения рук, все время сжимавшихся в кулаки.

Так он миновал прибрежные болотца и ручейки, после чего свернул в зеленый туннель из склонившихся над дорогой деревьев.

И лишь когда он чуть притормозил перед последним поворотом, она наконец пошевелилась и открыла глаза.

Дом, к которому он ее привез, отличался элегантной величавостью. Впрочем, от излишней консервативности его спасала небольшая площадка с перильцами, расположенная прямо на крыше здания. Дом опоясывало кольцо дубов, стволы которых были задрапированы густыми мхами. По всему периметру в небрежном порядке были разбросаны небольшие лужайки с азалиями, придававшие этому величественному зрелищу оттенок очарования.

Корзины и горшки с цветами наполняли смесью красок террасу и веранду возле дома. Здесь же стояли летние скамейки и стулья, одним своим видом приглашавшие посетителей посидеть и расслабиться с бокалом чего-нибудь прохладительного.

– Как красиво…

– Да, мне тоже очень нравится, – обойдя машину, он подошел к дверце с ее стороны. – Давай я помогу тебе выйти.

– Спасибо, – она оперлась на его руку. – Я действительно очень признательна тебе.

– Да ладно, о чем речь. – Через веранду он провел ее к входной двери, мозаичное стекло которой украшал все тот же кельтский узор.

– Давно ты здесь живешь?