Онлайн чтение книги Рыцарь Таверны
Глава 3. Письмо

С тяжелым чувством Криспин вернулся в свою комнату и сел на кровать. Положив локти на колени, он уткнулся лицом в ладони, уставясь в пол невидящим взглядом. В его обычно лучистых глазах был проблеск отчаяния.

Наконец, вздохнув, он поднялся с кровати и бесцельно поворошил бумаги, которые вытряхнул из кармана плаща Кеннета. Неожиданно его внимание привлекла подпись внизу одного из листов: «Грегори Ашборн». Рука солдата, ни разу не дрогнувшая ни в одной из переделок, задрожала, беря это письмо. Он лихорадочно развернул его и, разложив на коленях, начал читать. По мере чтения его взгляд становился все более острым и жестким.

«Дорогой Кеннет, я пишу тебе в надежде убедить тебя покинуть Шотландию и свиту короля, чье положение день ото дня становится хуже, и нет никаких оснований надеяться, что оно поправится. Синтия постоянно вспоминает о тебе, и если ты будешь избегать замок Марлёй, она может решить, что ты не очень ее любишь. Я не могу придумать более убедительной причины, чтобы вытащить тебя из Перта в Шерингам, но надеюсь, что и эта окажется веской для тебя. Мы ждем тебя и каждый день пьем за твое здоровье. Синтия посылает тебе сердечный привет, мой брат тоже, и мы все с нетерпением ждем возможности обнять тебя в нашем доме. Верь, Кеннет, что, пока я жив, ты можешь полностью на меня рассчитывать.

Грегори Ашборн.»

Криспин дважды перечитал письмо и глубоко задумался. Воистину невероятное стечение обстоятельств! Этот юноша, которого он встретил в Перте и взял себе в спутники, был другом Ашборна и женихом Синтии, кто бы она ни была.

Долго он размышлял над неисповедимыми дорогами Судьбы, ибо теперь он был твердо уверен, что Судьба послала ему этот шанс в миг, когда, казалось, удача совсем отвернулась.

В памяти всплыла сцена их встречи во дворе замка Перт месяц назад. Что-то в поведении юноши, в его манере держаться привлекло внимание Криспина. Он оглядел его, а затем подошел и напрямую спросил, как его зовут и с какой целью он сюда прибыл. Тот вполне цивильно отвечал, что его величают Кеннет Стюарт из Бейлиночи и что он прибыл с намерением предложить свой меч и услуги королю. Еще больше проникнувшись к юноше какой-то таинственной симпатией, Криспин предложил ему службу под своим началом. Мысль о том, почему он принял такое горячее участие в судьбе юноши, которого раньше и в глаза не видел, впоследствии часто занимала Криспина. И только теперь до него, наконец, дошло: это было предопределено свыше!

Мальчишку ему послало небо, дабы вознаградить, наконец, за все страдания и несправедливости, которые он перенес. Оно послало ему ключ, с помощью которого он в случае нужды мог открыть ворота замка Марлёй.

Длинными шагами он мерил комнату, вновь и вновь возвращаясь к этой мысли. Когда он, наконец, лег в постель, уже рассвело, но он еще долго лежал с открытыми глазами, думая о необходимости смягчить свое отношение к молокососу с тем, чтобы завоевать его расположение, которое скоро может пригодиться.

Солнце стояло высоко, когда он все же забылся беспокойным сном.

Позже, возвращая Кеннету его бумаги и объясняя для каких целей он употребил его плащ, Криспин воздержался от вопросов о Грегори Ашборне. Его сдержанный тон удивил Кеннета, который объяснял перемену в поведении солдата единственно желанием заставить его держать язык за зубами относительно бегства Хогана. Однако, что касалось данного вопроса, то Криспин спокойно и вежливо указал ему, что, ставя в известность о случившемся королевских стражников, Кеннет сам попадет в исключительно сложное положение. Частично из страха, частично поверив доводам Криспина, юноша решил умолчать об этом происшествии.

Впоследствии ему не пришлось жалеть об этом, потому что на протяжении всего изнурительного похода, в который они выступили на следующий же день после происшествия, его грубый спутник резко изменился, став более мягким и добродушным.

Он словно переродился. Исчезла его грубая манера разговаривать, перемежая речь крепкими словечками. Он меньше пил, играл и буйствовал, реже проводил время с сомнительными попутчиками, чем в прежние времена в Пенрите. Вместо этого он ехал спокойный и задумчивый, как ярый пуританин.

***

Кеннет начал находить его симпатию вполне приемлемой, принимая Криспина за кающегося грешника, осознавшего, наконец, всю глубину своих заблуждений. Так продолжалось до 23 августа, когда они торжественно вступили в город Ворчестер.