Глава 13. Миссис Френч делает важное «замечание»

Онлайн чтение книги Самое запутанное дело инспектора Френча
Глава 13. Миссис Френч делает важное «замечание»

К тому времени когда Френч закончил ужинать и закурил трубку со своей любимой смесью Табаков, ему стало намного лучше. Вместо того чтобы лечь пораньше спать, о чем он мечтал, сидя в поезде, Френч уговорил многострадальную свою жену выслушать его рассказ о своем деле в надежде, что она что-нибудь подскажет.

Убрав со стола и перемыв посуду, миссис Френч расположилась в своем излюбленном уголке дивана и взялась за мирное вязанье, а он приступил к рассказу о своих невзгодах.

В мельчайших подробностях изложил он все, что ему удалось сделать до возвращения из Саутгемптопа, а точнее, с тех пор, как в фирме «Уильяме и Дейвис» он впервые услышал о таинственной миссис Икс. В конце он выразил свое мнение, что миссис Икс и миссис Уорд одно и то же лицо, и объяснил, с какими трудностями столкнулся в попытке напасть на ее след. Жена слушала его не перебивая, а потом спросила, что он собирается делать дальше.

– В этом и весь вопрос, – с некоторой досадой ответил Френч. – Если бы я знал, что делать, то и проблем бы не было. Что бы ты посоветовала?

Она тряхнула головой и склонилась над вязаньем, словно бы поглощенная им целиком. Френч знал: это не означало безразличия к его рассказу, просто у нее была такая привычка. Поэтому он приготовился ждать с еле мерцающей надеждой, и когда через пару минут Эмили начала задавать ему вопросы, эта надежда стала в нем крепнуть.

– Ты сказал, что миссис Рут и люди с корабля считают эту женщину англичанкой?

– Да.

– И таких довольно много, тех, кто считает ее англичанкой?

– В общем, да, – подтвердил Френч. – Сама миссис Рут, врач, помощник капитана, стюард-официант и по меньшей мере четыре стюардессы. Все они в этом уверены. И другие пассажиры и обслуживающие наверняка были в этом уверены. Но я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

– Хорошо, а ты сам считаешь, что она англичанка? – не отклоняясь от темы, спросила она.

Френч задумался. Сам он? Нет, пожалуй, не совсем он в этом уверен. Показания, вроде бы, весомые, но и в пользу того, что она американка, они тоже весомы, и даже больше. Мистер Уильяме, например, был…

– Не считаешь, – сделала вывод миссис Френч. – Так. Теперь смотри. Мистер Уильяме говорил, что она американка?

– Вот-вот, – начал развивать свою мысль ее муж. – Он говорил, что…

– А тот директор банка и его кассир, они считали ее американкой?

– Да, но…

– А в ювелирных магазинах, в «Савойе», в саутгемптонской полиции се все считали американкой?

– Да, но мы не…

– Это должно навести тебя на мысль.

– Что это сестры? Я предполагал такое, но почерк это отрицает.

– Да нет, конечно же, я не о сестрах. Подумай-ка еще.

Френч чуть не подпрыгнул от удивления.

– О чем же ты тогда, Эмили? Я не улавливаю, на что ты намекаешь.

– И еще тебе следовало бы кое о чем подумать, – не обращая внимания на реакцию мужа, продолжала Эмили. – Этот твой Уильяме полагал, что видел эту женщину прежде. Сколько ему лет?

Френч был совершенно сбит с толку.

– Сколько лет? – беспомощно повторил он. – Не знаю. Около шестидесяти, пожалуй.

– Подходяще, – сказала жена. – А тот другой, Скарлетт, тоже полагал, что видел ее прежде. А ему сколько лет?

Инспектор нервно заерзал.

– Слушай, Эмили, – он сделал протестующий жест, – лучше объясни, к чему ты клонишь. Я совсем не понимаю что к чему.

– Поймешь, если пошевелишь мозгами, – поддела его жена. – Так сколько лет Скарлетту?

– Примерно столько же, как и тому, – пятьдесят пять или шестьдесят. Но какое отношение это имеет к…

– А тот молоденький кассир, он ведь не говорил, что видел ее раньше?

– Нет, но…

– Ну вот и все попятно, глупенький! Кем должна быть женщина, которая умеет гримироваться под другую, изображать то английский, то американский акцент, и которая запомнилась пожилым лондонцам? Это же элементарно, Ватсон!

Когда миссис Френч называла мужа именем друга великого Шерлока Холмса, это означало две вещи: во-первых, что она, как он выражался, в хорошем настроении, а во-вторых – что ей приятно ощущать, что она что-то поняла, а он упустил из виду. И он всегда радовался, когда обсуждение доходило до этого момента, ибо надеялся на то, что наконец-то хоть как-то запутанное дело прояснится.

На этот раз его самого тотчас осенило, стоило ей договорить. Ну конечно же! И как это только не пришло ему в голову? Эта женщина актриса, бывшая лондонская актриса! И тогда все встает на свои места. А раз так, то он скоро ее найдет. Секретари актерских клубов, служители, театральные агенты, швейцар у служебного входа, редакторы светской хроники – ее знали десятки людей, и ему тоже не составит труда выяснить ее имя и биографию.

Френч подбежал к жене и расцеловал ее.

– Господи, Эмили, ты просто волшебница! – искренне сказал он.

– Седина в бороду – бес в ребро, – смущенно ответила она, безуспешно пытаясь скрыть любовь к мужу и восхищение им.

На следующее утро Френч, наметив новую, очень четкую программу, устремился вперед, чувствуя необыкновенный прилив сил. У него уже был составлен список театральных агентств, в которые он собирался зайти в первую очередь. После этого, если удача ему не улыбнется, он отправится по театрам и переговорит со швейцарами при служебном входе, а если и здесь не повезет, дойдет до пожилых импресарио, режиссеров и всех прочих, у кого можно что-либо узнать о загадочной актрисе.

Молодые руководительницы первых трех агентств, которым Френч показал фотографии миссис Икс, покачали хорошенькими головками и не смогли ему помочь. Но в четвертом агентстве секретарша пообещала инспектору такое, что он чуть не подпрыгнул от радости.

– Нет, – сказала она, – я никого похожего на нее не знаю, но если она уже достаточно давно оставила сцепу, то я и не могу ее знать: я здесь работаю только второй год. И не знаю никого, кто мог бы вам помочь – мы совсем недавно открылись. Но… вот что я вам скажу, – вдруг просияла она, – у нас сейчас мистер Роумер. Если кто в Лондоне и знает ее, то это точно он. Если вы подловите его на выходе, можете спросить.

Мистер Хорас Роумер! Король режиссеров! Френчу хорошо было известно его имя, хотя он ни разу не видел мастера. Он поблагодарил секретаршу, сел и приготовился ждать.

Скоро она шепнула инспектору: «Вот он идет», – и Френч увидел приземистого полноватого джентльмена. Сыщик поспешил за ним, представился и показал знаменитому режиссеру фотографию. Тот бросил взгляд на карточку и разулыбался.

– Ах, боже ты мой, ну конечно, я-то ее знаю. А эти – нет. – Он кивком указал на агентство и его штат. – Она блистала до них. Ну как же, это же великая Сисси Уинтер. По крайней мере, когда-то она претендовала на такое звание. Она была примой-актрисой в труппе Пантона лет десять-пятнадцать назад. Помню ее в спектаклях «О, Джонни!», «Графиня», «Секретарша» и тому подобных – вполне приличные по тем временам пьесы, но теперь вышли из моды. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

– Она как-то связана с делом об украденных алмазах, – ответил Френч, – но я думаю, что ее вины в этом нет. Просто нужно кое-что уточнить.

– Было бы печально услышать, если что-то нечисто, – сказал мистер Роумер. – Я в свое время видел за ней большое будущее, а она все-таки ушла со сцепы и загубила свою карьеру.

– Каким образом, сэр?

– Да из-за одного типа. Стала с ним жить, а он женат был и уже в летах. Так, во всяком случае, в свое время говорили. Я не придирчив в этом отношении и закрыл бы на это глаза, если бы только она продолжала работать на сцене. А она сбежала и скрылась из виду. А ведь могла бы всего достичь. Талантливая молодая женщина – и пропала. Вспоминать тошно, вот что я скажу.

– Полагаю, вы не можете подсказать мне, как ее разыскать?

Режиссер пожал плечами.

– Боюсь, никак не могу. Даже не знаю, жива ли она.

– В каких театрах она играла?

– В нескольких, но имя себе сделала в «Комеди».

– Попробую узнать там.

– Попробуйте, но особо не надейтесь. Театральные труппы быстро меняются и память у них короткая. Если не повезет, ступайте к Жаке. Ну, знаете, режиссер такой – Ришар Жаке. Если мне не изменяет память, он как раз ставил те пьесы, что я назвал. А если это не он, то скажет, кто их ставил.

Френча переполняла радость. Наконец-то удача оказалась на его стороне. Он доказал свою версию – роль жены в этом уже стала понемногу забываться, – он сделал верное дедуктивное заключение и оно подтвердилось. Собраны сведения, которые неминуемо приведут его к цели. Дальше он направится в «Комеди» и там, если повезет, получит информацию, которая сразу выведет его па след аферистки.

Чуть отойдя от агентства, инспектор почувствовал, что кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел мистера Дьюка. Пожилой джентльмен тепло его приветствовал и спросил, как продвигается расследование.

– Я собирался как раз зайти сюда, – мистер Дьюк указал на несколько старомодный и неприглядный ресторан напротив них, – и выпить чашечку кофе. Буду рад, если вы составите мне компанию. Мы так давно не виделись, и я совсем не в курсе, как идут дела.

Переполненный своими впечатлениями, Френч с энтузиазмом согласился, предвкушая, как изложит цепочку своих достижений. Когда они удобно устроились в тихом уголочке зала, сыщик с упоением начал рассказывать о своей поездке в Мюррен, о фотографиях, данных ему миссис Рут, о своей слежке за тем, что делала неуловимая миссис Икс в Саутгемптоне, о своем дедуктивном методе, с помощью которого он вычислил, что она актриса, и, наконец, о грандиозном успехе – установлении ее личности.

Мистер Дьюк слушал это повествование со столь заинтересованным вниманием, что оно льстило даже немалому самолюбию Френча. Он вспомнил имя этой актрисы, хотя больше ничего в его памяти не задержалось.

– Это очень обрадует Вандеркемпа, – заметил мистер Дьюк. – Я ему сейчас же обо всем сообщу. Хотя вы уже сняли с него надзор, ему все равно кажется, что теперь его репутация подорвана до конца его дней. А это ваше открытие его успокоит и воодушевит. Так, и что же дальше?

Мистер Дьюк снова приготовился слушать, но когда выяснилось, что Френч уже окончил свой рассказ и что он столь же далек от задержания мисс Сисси Уинтер, как был и от поимки миссис Икс, лицо пожилого джентльмена приняло выражение полнейшего разочарования, граничившего с отчаянием.

– Боже правый, инспектор! Вы пробудили во мне надежду и вдруг говорите, что на деле вы практически стоите на месте, – огорченно сказал он. Потом, понизив голос, медленно продолжил: – Если в ближайшее время ничего не раскроется, то, скажу я вам, не знаю, на что решусь. Мои возможности на исходе. Мне даже не хватает наличных. Страховая компания ничего не платит – пока; говорят, неизвестно, а вдруг камни найдут. Говорят, вы обязаны ждать. Но мои кредиторы не ждут.

Он замолчал и уставился в пустоту, а Френч, лишь сейчас посмотрев на него пристально, поразился тому, как постарел и сдал этот человек.

– Даже если страховая компания выплатит все, – продолжил тем временем тот, – я все равно не знаю, смогу ли свести концы с концами. Мне начинает казаться, что крах неминуем. Я-то думал, что у меня хватит сил устоять перед превратностями судьбы, а я не могу. Не могу, инспектор. Я уже не тот, каким был прежде, этот кошмар подорвал мои силы.

Горестный монолог Дьюка смутил Френча, и он искренне пожалел старика, в конце своей достаточно комфортной и успешной жизни оказавшегося перед крахом и нищетой. Инспектор, как мог, утешил его, подчеркнув, что установление личности миссис Икс – это верный шаг к раскрытию преступления, и выразил убежденность в том, что такая известная особа не может долго прятаться.

– Я от всей души надеюсь, что это так, – ответил мистер Дьюк, – извините за несдержанность. Но постарайтесь, инспектор, – он умоляюще взглянул па Френча, – постарайтесь поскорее раскрыть это дело. Я понимаю, вы делаете все, – он жалко улыбнулся, – что в ваших силах, но для меня это так отчаянно важно. Надеюсь, вы понимаете, что я не жалуюсь? Я восхищаюсь вашими замечательными успехами в таком запутанном деле.

Френч заверил его, что он сам как никто стремится раскрыть тайну, пусть мистер Дьюк не беспокоится, все возможное будет сделано, и с выражениями взаимной симпатии они расстались.

Инспектор отправился в театр «Комеди». Здание было открыто, в театре шли репетиции. Зайдя за кулисы, он обратился к швейцару.

– Нет, сэр, – учтиво ответил тот. – Я здесь недавно, только девятый месяц.

– А кто служил до вас?

– Один человек, они его называли Даудз, уже совсем старик. Работа стала ему не по силам, и он уволился.

– Не могли бы вы подсказать мне, где его искать?

– Пожалуй, спросите у нас в конторе, сэр. Думаю, они знают его адрес. Дойдете до конца коридора и направо.

С небольшими затруднениями Френч все же нашел контору. Склонившийся над письменным столом молодой человек быстро взглянул на него и отрывисто сказал:

– Слушаю, сэр?

Френч сказал, что хочет узнать, где проживает бывшая актриса, мисс Сисси Уинтер. Он не может се найти. Не подскажут ли ему адрес бывшего швейцара Даудза, ведь тот наверняка мог бы ему помочь.

– Мисс Сисси Уинтер? – резко переспросил молодой человек. – Я слышал о ней, но когда сюда пришел, она уже не выступала. Что-нибудь о се возрасте или спектаклях знаете?

– Она оставила сцепу лет десять-пятнадцать назад, как мне сказали. Играла в пьесах «Секретарша», «Графиня», «О, Джонни!».

Молодой человек задумался, тихонько насвистывая.

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь насчет этой леди, – наконец сказал он. – Записей десятилетней давности у нас не осталось. Но с Даудзом я могу вас связать, во всяком случае, дам тот его адрес, по которому он проживал, когда служил здесь.

– Очень вам признателен.

Молодой человек прошел по комнате и, взяв со шкафа какую-то книжку, быстро перелистал ее.

– Вот. Бэбкок-стрит, двадцать девять. Это в сторону от Чаринг-Кросс-роуд, на полпути к ней, слева по южной стороне. Там вы его найдете, если он не переехал.

Френч записал адрес и собрался уходить.

– Погодите минутку, – сказал молодой человек. – Не уверен, но вроде бы эти пьесы ставил Ришар Жаке. Если так, то он вам поможет как никто другой. Он теперь заправляет другим театром, «Аладдином» на Пиккадилли. Поищите его.

Френч поблагодарил молодого человека и, скова пройдя по бесконечным коридорам огромного здания, вышел наконец на улицу.

Дверь дома 29 на Бэбкок-стрит ему открыла достойного вида женщина и сказала, что ее муж, Питер Даудз, дома. Здоровье у него неважное, но если уважаемый господин пожелает зайти, то ее муж изволит к нему спуститься.

Френч сел в крохотной гостиной и стал ждать. Вскоре в коридоре послышался шорох, дверь медленно открылась и явила взору инспектора низенького, но удивительно полного человечка. Его глазки вопросительно изучали посетителя. Френч встал и поздоровался.

– Здравствуйте, здравствуйте, – просипел человечек, тяжело передвигаясь по комнате и опускаясь в кресло. – Это все моя астма, – продолжил он сипло. – В это время года всегда обостряется. – Он замолчал, отдышался, потом спросил: – Вы хотели со мной поговорить?

– Да, – ответил Френч, – но очень сожалею, что у вас обострение астмы. Чем вы лечитесь?

Инспектор из многолетнего опыта знал, что время, отведенное на обсуждение недуга с больным человеком, не тратится даром. Больному доставляет удовольствие интерес к его персоне, он проникается симпатией и расположением к собеседнику. Интерес Френча не был лицемерием, это была часть его профессиональной деятельности, да к тому же он был сам по себе добрый человек, любивший доставлять людям удовольствие. Поэтому несколько минут они посвятили разговору об астме и способах ее лечения, а потом уже перешли к мисс Сисси Уинтер.

К сожалению, на этот раз произведенное инспектором приятное впечатление почти ничем не окупилось. Толстый старый швейцар хорошо помнил мисс Уинтер и сразу же узнал ее па снимке, но ничего о ее нынешнем местонахождении ему известно не было. Она в свое время сбежала с одним человеком, которого старик тоже хорошо помнил, поскольку очень часто эти двое болтали в актерской. Мужчина был высок и хорошо сложен, в летах и держался с достоинством. Фамилия его, если Даудз не ошибался, была Вейн, но швейцар немного сомневался. Как он узнал, что актриса сбежала с этим или каким-то другим мужчиной? Этого он точно не знал; просто так все говорили в те годы. Адреса мужчины он никогда не слышал, но, по ею мнению, мужчина был богатый и на чаевые не скупился. С той поры – а прошло уже тринадцать лет – Даудз никого из них не видел и ничего о них не слышал. О мисс Уинтер у него сложилось неважное мнение. Может, актриса она и хорошая, а в обычной жизни – грубая, мелочная и язвительная. Что в ней нашел тот мужчина, он, Даудз, решительно не понимал, но тот явно здорово по ней с ума сходил.

На этом знания швейцара иссякли, и вскоре Френч уже шел к театру «Аладдин» па Пиккадилли.

Мистер Жаке был в театре, но занят, и Френч нервничал и кипятился почти два часа, пока его наконец провели к режиссеру. И тотчас почувствовал, что ждал не зря. Как и большинство тех, кто знакомился с мистером Жаке, Френч вскоре пал жертвой его яркой личности и бездны обаяния. Пожилой джентльмен изысканно извинился, что так задержался на, как он объяснил, «скрипучей» репетиции, а потом с пристальным вниманием стал слушать Френча.

Но и известный режиссер мало чем смог помочь сыщику. Мисс Уинтер он вспомнил и, пролистав кое-какие старые записи, рассказал некоторые подробности ее биографии. Режиссер впервые увидел ее в нью-йоркском театре «Тиволи» примерно шестнадцать лет назад, и ее игра произвела на него большое впечатление. Она каким-то образом узнала, что он присутствовал на спектакле, и потом они вместе дошли до отеля. Мисс Уинтер объяснила, что жаждет закрепиться на английской сцене, и попросила его дать ей роль в одной из ставившихся тогда пьес. Мистер Жаке согласился, она завершила свой контракт в Нью-Иорке и последовала за ним в Англию, а он дал ей главные роли в спектакле «О, Джонни!» и нескольких других известных постановках того времени. В целом она выступала в семи спектаклях, и о ее таланте мистер Жаке был высокого мнения.

Примерно три года спустя она уведомила его, что хочет оставить сцену по окончании сезона. Он возражал, говоря, что она погубит потрясающую карьеру, но она настояла на своем, объяснив, что собирается выйти замуж. Он в это не поверил, хотя причин для того никаких не имел. Все стали говорить, что она уехала с каким-то женатым человеком, но как возникли такие слухи, режиссер не мог сказать. Он, так или иначе, ни разу больше о ней не слышал. Когда она ушла из театра, ей было двадцать девять лет и проживала она в Челси, на Стэнфорд-стрит, 17.

– Боюсь, она стала мошенницей, – сказал Френч и поведал режиссеру историю о ее «перевоплощении» в миссис Рут.

– Я об этом, конечно, ничего не знаю, – ответил мистер Жаке, – по, во всяком случае, могу вам сказать: никто не смог бы справиться с такой задачей лучше Сисси Уинтер. Она была умна, решительна и предприимчива. Очень жаль, что она свернула с праведного пути, но если вы подозреваете ее, уверяю вас: перед вами крепкий орешек.

Френч горько усмехнулся и встал.

– Это я уже понял, – признался он, – но узнав многое от вас, теперь я постараюсь быстрее ее разыскать.

– Видимо, я должен пожелать вам удачи, – протянул руку мистер Жаке, – но вряд ли смогу сделать это искренне. В свое время я много думал об этой женщине и очень сожалею, что так печально сложилась ее судьба.

Отослав телеграмму нью-йоркской полиции с просьбой прислать сведения о ранних годах актрисы, Френч пошел к Стэнфорд-стрит, 17. Это оказался частный дом для богатых клиентов, и здесь ему ничего узнать не удалось.

Снова неудовлетворенный, Френч вернулся в Скотленд-Ярд и пустил в ход свой прежний план: договорился, чтобы фото аферистки опубликовали в свежем номере «Полис бюллетин» вместе с наиточнейшим описанием внешности и объявлением, что се разыскивают. Надежды на этот план было мало, но другого выхода он не видел.


Читать далее

Глава 13. Миссис Френч делает важное «замечание»

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть