Онлайн чтение книги Сан-Феличе
XXIV. ОСТРОВ МАЛЬТА

Появление Нельсона в такую минуту было знаменательно: злой гений Франции явился лично, чтобы принять участие в Государственном совете Неаполя и поддержать ложь и предательство Каролины могуществом своего золота.

Нельсона знали все, кроме генерала Макка, который, как было сказано, прибыл ночью. Королева подошла к Макку и, взяв за руку, подвела будущего победителя при Чивита Кастеллана к победителю при Абукире.

— Представляю героя на суше герою на море. Нельсону этот комплимент, по-видимому, пришелся не совсем по вкусу, но в данную минуту он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы обидеться на такое сопоставление, гораздо более лестное для его соперника. Он вежливо приветствовал Макка, потом обратился к королю:

— Государь, я счастлив, что могу сообщить вашему величеству и господам министрам, что я наделен полномочиями моего правительства, чтобы от имени Англии обсудить, с вами все вопросы, относящиеся к войне с Францией.

Король понял, что его перехитрили: пока он дремал, Каролина связала его по рукам и ногам, как опутали Гулливера в Лилипутии; ему поневоле пришлось смириться, однако он еще попытался ухватиться за последнее возражение, мелькнувшее в его уме.

— Однако известно ли вашей светлости, — сказал он, — сколь серьезны затруднения, с какими мы столкнулись? Наш министр финансов, зная, что мы в кругу друзей, а от друзей ничего не скрывают, только что откровенно признался, что казна наша опустошена; вот я и напомнил, что без денег не возможна никакая война.

— И ваша величество проявили здесь, как всегда, глубочайшую мудрость, — отвечал Нельсон, — но вот, к счастью, полномочия господина Питта, позволяющие мне сразу же преодолеть это препятствие.

И Нельсон выложил на стол документ, составленный в следующих выражениях.

«Лорд Нельсон, барон Нильский, уполномочен по прибытии в Неаполь договориться с сэром Уильямом Гамильтоном, нашим послом при дворе Обеих Сицилии, относительно поддержки нашего августейшего союзника, короля Неаполя, во всех вопросах, касающихся войны с Французской республикой.

У.Питт.

Лондон, 7 сентября 1798 года».

Актон перевел несколько строк, обращенных Питтом к королю, а тот подозвал к себе кардинала, как бы нуждаясь в помощи перед лицом нового союзника королевы.

— Стало быть, если королева не ошибается, ваша милость может предоставить в наше распоряжение… — начал было Фердинанд.

— Миллион фунтов стерлингов, — сказал Нельсон. Король обернулся к Руффо, как бы спрашивая, что представляет собою миллион фунтов стерлингов. Руффо понял короля.

— Приблизительно пять с половиной миллионов дукатов, — ответил он.

— Гм! — проронил Фердинанд.

— Эта сумма — только первый взнос, на ближайшие расходы.

— Но ведь, пока вы уведомите ваше правительство о переводе нам этой суммы, пока еще ее нам переведут и до того, наконец, как она прибудет в Неаполь, пройдет немало времени. Сейчас осеннее равноденствие, а кораблю потребуется месяц или полтора, чтобы доплыть до Англии и возвратиться; за такой срок французы, чего доброго, успеют добраться до Неаполя.

Нельсон собрался ответить, но королева перебила его.

— На этот счет, ваше величество, можете не беспокоиться, — сказала она, — французы сейчас не в состоянии воевать с нами.

— Однако войну они нам объявили.

— Кто объявил?

— Посол республики. Право, можно подумать, что я сообщаю вам новость. Королева презрительно улыбнулась:

— Гражданин Гара чересчур поторопился. Он повременил бы со своими воинственными демонстрациями, если бы знал, в каком положении находится генерал Шампионне в Риме.

— А вы знаете о положении генерала Шампионне лучше, чем сам посол, не так ли, сударыня?

— Думаю, что намного лучше.

— Вы переписываетесь со штабом республиканского генерала?

— Я не стала бы доверять сведениям, полученным от иностранцев, государь.

— Значит, вы получили сведения от самого генерала Шампионне?

— Вот именно. Могу показать вам письмо, которое посол Республики получил бы сегодня утром, если бы он не поспешил уехать вчера вечером.

И королева вынула из конверта письмо, которое сбир Паскуале Де Симоне похитил накануне у Сальвато Пальмиери и отдал в «темной комнате» королеве. Каролина подала его королю.

Король взглянул на него.

— Оно по-французски, — сказал он таким тоном, словно говорил: «Оно по-древнееврейски».

Потом добавил, передавая бумагу кардиналу, как бы доверяя ему одному:

— Господин кардинал, переведите нам эти строки. Руффо взял письмо и среди полной тишины прочел следующее:

«Гражданин посол!

Я прибыл в Рим лишь несколько дней тому назад и считаю своим долгом сообщить Вам, в каком положении находится армия, которою мне доверено командовать, дабы Вы, на основании данных, сообщенных мною, могли решить, как держать себя по отношению к вероломному двору, что, находясь под влиянием Англии, нашего заклятого врага, только выжидает удобного момента, чтобы объявить нам войну…»

При последних словах королева и Нельсон переглянулись, улыбаясь. Нельсон не знал ни французского, ни итальянского языка, но, по-видимому, ему заранее перевели письмо на английский.

Руффо продолжал, не заметив усмешек королевы и Нельсона:

«Во-первых, эта армия, состоящая на бумаге из тридцати пяти тысяч солдат, в действительности насчитывает только восемь тысяч воинов; им недостает обуви, одежды, хлеба, к тому же они уже три месяца не получают жалованья. В распоряжении этих восьми тысяч всего лишь сто восемьдесят тысяч патронов, следовательно, на каждого приходится в среднем по пятнадцати выстрелов; крепости не обеспечены даже порохом, и в Чивитавеккья его не хватало даже на то, чтобы обстрелять берберийский корабль, подошедший к берегу с целью разведки…»

— Слышите, государь? — сказала королева.

— Слышу, слышу, — отвечал король. — Читайте, господин кардинал. Кардинал продолжал:

«У нас только пять пушек и артиллерийский парк с запасами на четыре орудия; нехватка ружей такова, что я не мог вооружить два батальона добровольцев, которых рассчитывал направить против повстанцев, окружающих нас со всех сторон…»

Королева вновь переглянулась с Макком и Нельсоном.

«Состояние наших крепостей не лучше состояния арсеналов; ни в одной из них нет ядер и пушек одного и того же калибра; в некоторых имеются пушки, но нет ядер, в других есть ядра, но нет пушек. Положение отчаянное — этим и объясняются распоряжения Директории, что я Вам сообщаю для руководства.

Нам поручено воспрепятствовать вражескому выступлению против Римской республики и перенести военные действия на неаполитанскую территорию, но только в том случае, если неаполитанский король приступит к вторжению, о чем давно говорят…»

— Слышите, ваше величество? — сказала королева. — С восемью тысячами солдат, пятью пушками и ста восемьюдесятью тысячами патронов война эта не так уж нам страшна.

— Продолжайте, преосвященнейший, — сказал король, потирая руки.

— Да, продолжайте, — повторила королева, — и вы узнаете, что думает сам французский генерал о своем положении.

«Итак, гражданин посол, — продолжал читать кардинал, — с теми средствами, которыми я располагаю, как Вы сами понимаете, я не могу противостоять вражескому наступлению, а тем более — перенести военные действия на неаполитанскую территорию…»

— Это для вас убедительно? — спросила королева.

— Гм, — проронил король. — Послушаем до конца.

«Поэтому я могу посоветовать Вам, гражданин посол, лишь стремиться к тому, чтобы между Республикой и двором Обеих Сицилии сохранялись добрые отношения, если это будет не в ущерб достоинству Франции, и всячески умерять нетерпение неаполитанских патриотов; любое движение, начавшееся ранее чем через три месяца, то есть до того как я успею привести армию в боевое состояние, окажется преждевременным и неизбежно потерпит поражение.

Мой адъютант, человек надежный, не раз доказавший свою храбрость и к тому же неаполитанец по рождению, говорящий не только по-итальянски, но и на неаполитанском наречии, уполномочен доставить Вам это послание, а также войти в сношения с предводителями неаполитанских республиканцев. Отошлите его ко мне как можно скорее с подробным ответом и точными сведениями о Ваших отношениях с двором Обеих Сицилии.

С братским приветом Шампионне.

18 сентября 1798 года».

— Так вот, государь, — сказала королева, — если у вас еще оставались какие-то сомнения, теперь вы можете быть вполне спокойны.

— В одном отношении — да, сударыня, но в другом — нет.

— Ах, понимаю. Вы имеете в виду республиканцев в Неаполе, в существование которых вы так долго отказывались поверить. Теперь вы убедились, что это не миф: они существуют, раз требуется их успокоить, и желают того сами якобинцы.

— Но как, черт возьми, вам удалось завладеть этим письмом? — спросил король, принимая послание из рук кардинала и с любопытством рассматривая его.

— Это мой секрет, ваше величество, — сказала королева, — и позвольте мне не открывать его. Но я, кажется, помешала его милости лорду Нельсону ответить на заданный вами вопрос.

— Я сказал, что в сентябре и октябре море бурное и что нам, пожалуй, потребуется месяц или полтора на получение из Англии денег, нужных нам как можно скорее.

Эти слова короля перевели Нельсону.

— Государь, — ответил Нельсон, — все это предусмотрено, и ваши банкиры Беккер и сын учтут вам, с помощью своих контрагентов в Мессине, Риме и Ливорно, вексель в миллион фунтов стерлингов, который выдаст сэр Уильям Гамильтон, а я индоссирую. Вашему величеству придется только, ввиду значительности суммы, заранее предупредить господ банкиров.

— Отлично, отлично, — сказал король. — Попросите сэра Уильяма выдать вексель, индоссируйте его, передайте мне, а я сговорюсь с Беккерами.

Руффо что-то шепнул Фердинанду. Тот кивнул ему.

— Но моя добрая союзница Англия, как бы ни была расположена к Королевству обеих Сицилии, не дает денег даром, я ее знаю, — продолжал король. — Что она требует в обмен на этот миллион фунтов?

— Нечто очень простое, что никак не повредит вашему величеству.

— А именно?

— Она просит, чтобы, когда британский королевский флот, который собирается блокировать Мальту, отнимет этот остров у французов, ваше величество отказались бы от своих прав на него, с тем чтобы король Великобритании, не имеющий в Средиземном море иных владений, кроме Гибралтара, мог превратить Мальту в базу для английских кораблей.

— Превосходно! Мне легко уступить остров. Он принадлежит не мне, а Ордену.

— Так точно, государь. Но когда Мальта будет взята, Орден распустят, — заметил Нельсон.

— Если Орден будет распущен, — поспешил вставить Руффо, — Мальта должна вернуться во владение Королевства обеих Сицилии, принимая во внимание, что император Карл Пятый в качестве наследника Арагонского королевства пожаловал остров рыцарям-госпитальерам, изгнанным в тысяча пятьсот тридцать пятом году с острова Родос Сулейманом Вторым. Если же Англия нуждается в базе на Средиземном море, то уплатить за нее двадцать пять миллионов франков было бы недорого.

Обсуждение, вероятно, сосредоточилось бы на этом вопросе, но тут со двора в третий раз послышался звук рога и произвел такое же неожиданное и ошеломляющее впечатление, как два предыдущих.

Что касается королевы, то она переглянулась с Макком и Нельсоном, как бы говоря: «Не беспокойтесь, я знаю, что это такое».

Зато король, ничего не понимая, устремился к окну и распахнул его, когда рог еще не умолк.

Егерь возвещал начало травли.

— Постойте, — вскричал он в бешенстве, — скажут ли мне наконец, что означают эти злосчастные сигналы?

— Они означают, что ваше величество может отправиться в любую минуту, — отвечал трубач. — Будьте уверены, вам не придется потерять время даром, кабаны уже повернули.

— Повернули! — повторил король. — Кабаны повернули!

— Так точно, государь. Стадо в пятнадцать голов.

— Пятнадцать кабанов!.. Слышите, сударыня? — воскликнул король, обращаясь к Каролине. — Пятнадцать кабанов! Пятнадцать? Слышите, господа? Пятнадцать кабанов! Ты слышишь, Юпитер? Пятнадцать! Пятнадцать!

Потом он снова подошел к окну.

— Да разве ты не знаешь, несчастный, — отчаянным голосом крикнул он трубачу, — что сегодня охоты не будет?

Королева привстала с места.

— А почему бы, государь, ей сегодня не быть? — спросила она с самой чарующей улыбкой.

— Потому, что после записки, присланной мне вами минувшей ночью, я ее отменил.

И он обернулся к Руффо, как бы беря его в свидетели, что распоряжение было отдано при нем.

— Возможно, государь, — возразила королева, — но, подумав о том, как огорчит вас отказ от этой забавы, и предполагая, что совещание кончится рано и вы сможете все-таки поохотиться, я задержала посланного и ваше первоначальное распоряжение осталось в силе. Я только отложила ваш отъезд с девяти часов на одиннадцать. Сейчас как раз бьет одиннадцать, совещание закончено, кабаны повернули, и, следовательно, нет никаких помех для отъезда вашего величества.

По мере того как королева говорила, лицо короля все явственнее озарялось улыбкой.

— Ах, любезная наставница, — так Фердинанд всегда называл Каролину в минуты дружеского расположения, — моя любезная наставница! Вы достойны заменить не только Актона в качестве первого министра, но даже герцога делла Саландра в качестве главного ловчего. Вы сказали: совещание кончилось, у вас есть главнокомандующий на суше, есть главнокомандующий на море, у нас будет пять-шесть миллионов дукатов, на которые мы не рассчитывали; все, что вы предпримете, будет сделано отлично; единственное, о чем я прошу вас, — не приступать к военным действиям прежде императора. Клянусь, я готов начать войну; оказывается, я действительно человек храбрый… Прощайте, дорогая наставница! Прощайте, господа! Прощайте, Руффо!

— А как же с Мальтой? — спросил кардинал.

— А, да поступайте как хотите; я обхожусь без Мальты уже двести шестьдесят три года, могу обойтись и впредь. Скверная скала, пригодная для охоты лишь два раза в году, когда пролетают перепела. Там нельзя держать фазанов, потому что нет воды, там не растет даже редис, все приходится возить с Сицилии! Пусть берут Мальту и избавят меня от якобинцев, — ничего другого я у них не прошу! Пятнадцать кабанов! Юпитер, ату! Юпитер, ату!

И король вышел, насвистывая четвертый сигнал.

— Милорд, — сказала королева, обращаясь к Нельсону, — вы можете сообщить своему правительству, что уступка Мальты Англии не встретит со стороны короля Обеих Сицилии никаких препятствий.

Потом она обратилась к министрам и советникам:

— Господа, король благодарит вас за добрые советы, которые вы дали ему. Совещание окончено.

Поклонившись всем и бросив при этом иронический взгляд на Руффо, она отправилась в свои покои в сопровождении Макка и Нельсона.