Онлайн чтение книги Sapiens. Краткая история человечества Sapiens: A Brief History of Humankind
Глава 6. Строительство пирамид

Аграрная революция – одно из самых противоречивых событий в истории. Некоторые ученые твердят, что она вывела человечество на путь прогресса и процветания. Другие уверены: на той развилке человечество выбрало тропу, ведущую в бездну. То была точка невозврата, утверждают они: Homo sapiens отрекся от родства с природой и устремился навстречу алчности и отчуждению. Но куда бы ни вела эта дорога, обратного пути нет. Население в деревнях росло так стремительно, что развитая аграрная община уже не смогла бы прокормиться, если бы вздумала вернуться к собирательству и охоте. Примерно в X тысячелетии до н. э., перед тем как сапиенсы начали возделывать землю, на планете жило всего от 5 до 8 миллионов кочующих охотников и собирателей. К I веку н. э. этих кочевников оставалось всего миллион или два (по большей части в Австралии, Новом Свете и Африке) – ничтожное число по сравнению с 250 миллионами крестьян³².

Подавляющее большинство крестьян вели оседлый образ жизни, и лишь очень незначительный процент составляли кочевники-скотоводы. Оседлый образ жизни существенно ограничил среду обитания каждого человека. Древние охотники-собиратели, как правило, проходили в своих странствиях десятки и даже сотни километров: вся эта территория – горы, леса, реки и даже открытое небо над головой – была их «домом».

Крестьянин же проводил дни, возясь на небольшом поле или в саду, домом ему служила тесная постройка из дерева, камня или глины, площадью максимум в несколько десятков метров. Крестьянин всем сердцем привязывался к этому убежищу. Это опять-таки была революция, с последствиями как архитектурными, так и психологическими. Привязанность к «своему дому» и отгороженность от соседей – это был новый психологический феномен.

Оседлый земледелец потерял не только значительную часть свободной земли, на которой кочевали его предки, – он оказался в искусственном, далеком от природы ландшафте. Охотники-собиратели мало что меняли на территориях, где странствовали, если не считать умышленных поджогов. Земледельцы же жили в рукотворных оазисах, которые усердно отвоевывали у окружавшей их дикой природы. Они вырубали леса, рыли каналы, расчищали землю под луга и поля, строили дома, прокладывали глубокие борозды и стройными рядами сажали плодовые деревья. В результате складывалась среда, пригодная лишь для человека и «его» животных и растений. Этот вырванный у природы участок еще и обносили забором или стеной. Земледельцы вели оборонительную войну против сорняков и хищников и, если кто-то из этих врагов проникал на огороженную территорию, его тут же изгоняли, а если растение или животное сопротивлялось, люди находили способ его уничтожить. Самую надежную защиту устанавливали вокруг самого «человеческого» пространства, то есть собственно дома. С первых шагов архитектуры и по нынешний день миллиарды людей, вооруженных ветками, мухобойками, тапочками и газовыми баллончиками, не на жизнь, а на смерть ведут войну с деловитыми муравьями, увертливыми тараканами, предприимчивыми пауками и заблудшими козявками, которые постоянно проникают в человеческое жилище.

Большую часть исторического времени созданные человеком анклавы оставались очень маленькими, на них со всех сторон наступала неприрученная природа. Поверхность Земли составляет примерно 518 миллионов квадратных километров, из них 150 миллионов занимает суша. И даже в XIII веке н. э. подавляющее большинство крестьян вместе со своими растениями и животными ютились на территории площадью всего 11 миллионов квадратных километров – на 2 % поверхности планеты³³. Во всех остальных местах им было слишком холодно или слишком жарко, слишком сухо или слишком влажно, или что-то мешало возделывать землю. 2 % земной поверхности – вот и вся сцена, где разворачивалась история.

И покидать свои искусственные острова человек не хотел. Расстаться с домом, полем, виноградником – тяжкая утрата и большой риск. К тому же со временем человек обрастал малотранспортабельным имуществом, которое опять-таки привязывало его к месту. Нам древний крестьянин покажется жалким бедняком, но у него с семейством было больше вещей, чем у целого кочевого племени. Для возделывания земли требуется целый набор орудий и различные припасы. Постоянный дом также дал человеку возможность производить и накапливать все большее количество все менее необходимых предметов роскоши, без которых он вскоре уже и не представлял себе существования. Значительная часть деятельности, верований и даже эмоций была направлена на всевозможные артефакты.

Наступает будущее

Охотники-собиратели не загадывали дальше следующей недели или месяца. Крестьяне же в своем воображении, строя планы, уносились в будущее на годы и десятилетия.

Кочевники особенно не думали о завтрашнем дне, поскольку всю добытую пищу сразу же и потребляли: при их образе жизни было затруднительно сохранять пищу или накапливать имущество. Конечно, некоторые планы они тоже строили. Можно с большой уверенностью предположить, что художники Шове, Ласко и Альтамиры создавали картины в расчете не только на свое поколение. Заключались долгосрочные дружественные союзы, так же от отцов к детям передавалась и вражда. Порой уходили годы на то, чтобы воздать добром за добро или злом за зло. Тем не менее экономика охоты и собирательства по самой своей сути препятствовала долгосрочному планированию. И это, как ни парадоксально, избавляло кочевников от многих треволнений. Какой смысл переживать о том, что не в твоей власти?

Аграрная революция придала будущему небывалое прежде значение. Земледелец вынужден постоянно думать о будущем и работать на него. Ведь в основе аграрной экономики лежит сезонный цикл производства: долгие месяцы подготовительных работ и короткий напряженный период сбора урожая. В ночь после сбора обильного урожая крестьяне могли закатить пир и празднество, но уже через неделю им вновь предстояла тяжелая работа от рассвета до заката: хотя ближайшие недели и даже месяцы были обеспечены пищей, они уже думали о следующем годе и о том, который наступит после него.

Постоянная забота о будущем была связана не только с сезонными циклами производства. Сельское хозяйство само по себе – не такой уж надежный источник существования. Поскольку большинство деревень жило за счет весьма ограниченного набора одомашненных растений и животных, в любой момент засуха, наводнение или заразная болезнь могли все погубить. Требовалось производить больше пищи, чем можно потребить, – чтобы делать запасы. Если в амбаре не будет зерна, в подвале сосудов с оливковым маслом, в кладовке сыров и свешивающихся с балок колбас, в неурожайный год все умрут с голоду. А неурожаи непременно будут, раньше или позже – никто не знает. Крестьянин, возомнивший, что изобилие продолжится вечно, долго не проживет.

Таким образом, с самого зарождения сельского хозяйства человека сопровождает тревога о будущем. В тех местах, где поля орошались только дождем, как в Леванте, с наступлением осени дни укорачивались, а лица вытягивались. По утрам земледельцы устремляли взгляд на запад, в сторону моря, принюхивались к ветру, напрягали зрение. Что там – туча? Придут ли дожди вовремя? Не окажутся ли они слишком сильными, не размоют ли почву, не унесут ли прочь проклюнувшиеся ростки? А в долинах Евфрата, Инда и Хуанхэ земледельцы с таким же душевным трепетом замеряли уровень воды: они ждали, чтобы река поднялась, чтобы разветвленная ирригационная система наполнилась водой, и разлив, отступая, оставил на полях плодородный ил и почву, принесенную с гор. Но слишком сильный или несвоевременный разлив мог оказаться столь же губительным, как и засуха.

Крестьяне беспокоились о будущем не только потому, что появились причины для тревог, но и потому, что теперь от людей уже кое-что зависело. Они могли расчистить поле, выкопать оросительный канал, посадить больше семян. Крестьянин трудился с исступленным усердием муравья: он сажал оливковые деревья, зная, что масло из плодов выжмут его дети, а то и внуки; он откладывал на зиму и на будущий год лакомый кусочек, который не прочь был бы съесть сегодня.

Эти труды и тревоги многое изменили в жизни человека. Они вызвали к жизни весь комплекс социальных и политических систем. Увы, самый трудолюбивый крестьянин не мог обеспечить себе в будущем той экономической безопасности, ради которой он изнурял себя в настоящем. Повсюду в мире появлялись правители, элита, и поглощали накопленные земледельцами запасы пищи, оставляя беднякам лишь скудное пропитание.

Излишки пищи оказались топливом прогресса. Благодаря им зародились политика, войны, искусство и философия. За счет них возведены дворцы и крепости, памятники и храмы. Вплоть до недавних поколений 90 % человечества составляли крестьяне, которые поднимались спозаранку и днями напролет трудились в поте лица. За счет произведенных ими излишков неплохо кормилось незначительное меньшинство: цари, чиновники, воины, жрецы, художники и мыслители – те, чьи деяния наполняют учебники истории. Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали ведрами воду.

Воображаемый порядок

Запасы пищи и новые технологии передвижения людей и перемещения грузов побуждали все большие количества людей селиться вместе – сперва в разросшихся деревнях, потом в городах, а затем уже и в мегаполисах. Появилась неслыханная прежде возможность: создавать царства и торговые пути, соединяющие множество деревень и городов.

Но наличие транспорта и излишков пищи само по себе не гарантировало реализацию этих возможностей. Даже если в городе могла прокормиться тысяча человек, даже если бы занятие нашлось для миллиона жителей царства, как разделили бы они между собой землю и воду, как улаживали бы споры, как взаимодействовали бы в пору засухи или войны? Без прочного согласия начинаются раздоры, и запасы зерна в амбаре тут не помогут. Большинство известных истории войн и революций вызвано отнюдь не голодом. Французскую революцию совершили упитанные адвокаты, а не отощавшие крестьяне. Римская республика достигла расцвета своего могущества в I веке до н. э., когда со всего средиземноморского побережья корабли свозили в Рим сокровища, каких предыдущее поколение жителей Вечного города себе и представить не могло. Но именно в эту пору неслыханного изобилия римская политическая система рухнула и истребительные гражданские войны следовали одна за другой. Югославия в 1991 году располагала вполне достаточными ресурсами, чтобы прокормить всех жителей, – и тем не менее после чудовищного кровопролития страна распалась.

Причина всех перечисленных катастроф заключается в том, что сапиенсы не обладают врожденным инстинктом сотрудничества с большими массами чужаков. Миллионы лет люди жили небольшими группами из нескольких десятков особей. За какие-то тысячелетия от аграрной революции до появления городов, царств и империй инстинкт массового сотрудничества не успел достаточно развиться.

Не обладая такого рода биологическим инстинктом, кочевники все же могли объединяться в группы из многих сотен человек: выручала общая мифология. Но эти союзы не отличались прочностью, а функции их были достаточно ограниченными: группы людей обменивались информацией, заключали торговые сделки, иногда собирались вместе для религиозного праздника или для того, чтобы дать отпор врагу. Но малые группы продолжали жить независимо друг от друга, на полном или почти полном самообеспечении. Если бы 20 тысяч лет назад существовала социология, представитель этой науки, не ведая о надвигающейся аграрной революции и ее последствиях, имел бы все основания предположить, что возможности мифологии отнюдь не безграничны. Легенды о духах предков и племенные тотемы способствовали тому, что 500 человек обменивались ракушками, иногда веселились вместе и дружно истребляли неандертальцев – только и всего. Мифология, сказал бы древний социолог, никогда не заставит ежедневно сотрудничать миллионы незнакомых друг с другом людей.

Но древний социолог был бы неправ. Мифы оказались гораздо могущественнее, чем он мог предположить. Когда аграрная революция позволила основать многолюдные города и великие царства, люди изобрели новые сюжеты: о богах, отечестве и акционерных компаниях, и эти новые мифы объединили людей в общество. Биологическая эволюция, как ей и положено, ползла не быстрее улитки, но воображение строило сети взаимодействия и сотрудничества, каких прежде не знал ни один вид живых существ.

Около 8,5 тысячи лет до н. э. крупнейшие поселения – такие, как Иерихон, – насчитывали несколько сотен жителей. В VII тысячелетии до н. э. город Чатал-Хююк в Анатолии мог похвастаться населением от 5 до 10 тысяч человек. Вероятно, в ту пору это был самый большой город на Земле. В V и IV тысячелетиях до н. э. в Плодородном полумесяце[5]Условное название региона на Ближнем Востоке, охватывающего Месопотамию и Левант. Прим. ред. один за другим возникают города с десятками тысяч жителей. Каждый из них господствовал над множеством прилегающих деревень. В 3100 году до н. э. долина Нижнего Нила объединилась в первое Египетское царство. Власть фараонов охватывала тысячи квадратных километров, сотни тысяч подданных. Примерно в 2250 году до н. э. Саргон Великий основал первую империю – Аккадскую. Это уже более миллиона человек, постоянная армия из 5400 солдат. Между 1000 и 500 годами до н. э. на Ближнем Востоке складываются настоящие империи: Позднеассирийская, Вавилонская, Персидская. Речь шла уже о миллионах подданных и десятках тысяч солдат.

Каменная стела с записанным на ней сводом законов Хаммурапи, ок. 1776 до н. э.

В 221 году до н. э. династия Цин объединила Китай, а Рим примерно в то же время покорил Средиземноморье. 40 миллионов налогоплательщиков Цин содержали постоянную армию из сотен тысяч воинов и сложную бюрократическую систему, включавшую более 100 тысяч чиновников. Римская империя в свои лучшие годы собирала налоги со ста миллионов подданных, финансируя за счет этих доходов постоянную армию из 250–500 тысяч солдат, строительство дорог, которые использовались и полторы тысячи лет спустя, и театры, где по сей день устраивают представления.

Все это впечатляет, но не стоит смотреть на «сеть массового сотрудничества» в фараоновском Египте или Римской империи сквозь розовые очки. «Сотрудничество» звучит красиво, но оно вряд ли было добровольным и крайне редко – равноправным. Почти всегда эти «сети сотрудничества» служили для угнетения и эксплуатации. Эти сети оплачивали своими драгоценными запасами земледельцы, с отчаянием глядя, как одним росчерком имперского стилоса налоговый чиновник отбирает плоды целого года тяжких трудов. Прославленные римские театры и цирки, включая Колизей, и вовсе строились рабами, а другие рабы тешили в них праздных римлян зрелищем жестокого гладиаторского боя. В конце концов, тюрьмы и даже концентрационные лагеря – тоже результат сотрудничества, они функционируют лишь тогда, когда тысячи незнакомых друг с другом людей ухитряются каким-то образом координировать свои действия.

Декларация независимости Соединенных Штатов Америки, подписанная 4 июля 1776 года

Все эти сети сотрудничества – города Древней Месопотамии, Китайская и Римская империи – основаны на «воображаемом порядке». Они существовали за счет социальных норм, то есть не в силу инстинкта либо личного знакомства всех участников, а благодаря вере в одни и те же мифы.

Как могут целые империи существовать благодаря мифам? Один пример мы уже обсуждали: Peugeot. Чтобы лучше разобраться в вопросе, давайте рассмотрим два знаменитых мифа: Кодекс Хаммурапи (ок. 1776 до н. э.), на который ориентировались в своем сотрудничестве сотни тысяч древних вавилонян, и Декларацию независимости Соединенных Штатов Америки (1776 н. э.), которая и сегодня служит пособием по социальному взаимодействию для сотен миллионов американцев.

В 1776 году до н. э. Вавилон был величайшим городом на Земле. И, вероятно, Вавилонское царство с его миллионом подданных тоже было самым большим на тот момент. Эта протоимперия охватывала большую часть Междуречья, в том числе почти весь современный Ирак и частично Иран и Сирию. До наших дней дошла слава вавилонского царя Хаммурапи. Память в потомстве ему обеспечил главным образом текст, который носит его имя. Кодекс Хаммурапи – это свод законов и судебных постановлений. Он был составлен, дабы представить царя Хаммурапи образцом справедливости, заложить основу единообразной законодательной системы для всего Вавилонского царства и показать будущим поколениям, что такое справедливость и как действует справедливый царь.

Будущие поколения урок усвоили. Интеллектуалы и чиновники древней Месопотамии объявили этот текст каноническим: юные писцы, обучаясь, копировали его вновь и вновь спустя много лет после смерти Хаммурапи и гибели его царства. Очевидно, свод законов Хаммурапи достаточно точно отражал представления древних жителей Междуречья о справедливом социальном укладе³⁴.

Текст начинается с сообщения о том, что Ану, Энлиль и Мардук – верховные боги Месопотамского пантеона – поставили Хаммурапи во главе царства, «чтобы в стране господствовало правосудие, чтобы уничтожать несущих зло и не позволять сильным угнетать слабых»³⁵. Затем следует примерно 300 предписаний по единой формуле: «если случится то-то и то-то, наказание будет таким-то». Приведем в качестве примера законы 196–199 и 209–214.

196. Если знатный человек выколет глаз другому знатному человеку, пусть ему выколют глаз.

197. Если он сломает другому знатному человеку кость, пусть ему сломают кость.

198. Если он выколет глаз простому человеку или сломает ему кость, пусть отвесит и уплатит 60 сикелей серебра.

199. Если он выколет глаз рабу знатного человека или сломает кость рабу знатного человека, пусть отвесит и уплатит половину стоимости этого раба серебром³⁶.

209. Если знатный человек ударит женщину из того же сословия и она из-за этого выкинет, пусть отвесит и уплатит 10 сикелей серебра за ее плод.

210. Если женщина умрет, пусть лишат жизни его дочь.

211. Если он побьет простолюдинку и она выкинет, пусть отвесит и уплатит 5 сикелей серебра.

212. Если женщина умрет, пусть отвесит и уплатит 30 сикелей серебра.

213. Если он ударит рабыню знатного человека и она выкинет, пусть отвесит и уплатит 2 сикеля серебра.

214. Если рабыня умрет, пусть отвесит и уплатит 20 сикелей серебра³⁷.

После долгого перечисления своих решений Хаммурапи провозглашает:

«Это справедливые решения, которые установил могущественный царь Хаммурапи и тем направил страну на путь истины и справедливости… Я – Хаммурапи, царь совершенный. Я не был небрежен и не уклонялся от заботы о народе, который бог Энлиль вверил мне, о народе, пастырем над которым бог Мардук поставил меня»³⁸