Онлайн чтение книги Саврола Savrola
Глава XIII. Действия исполнительной власти

Личная комната для завтраков, расположенная в президентском дворце, представляла собой небольшое, но роскошно оформленное помещение. Стены были украшены гобеленами, над дверьми привлекали внимание образцы оружия, создававшие замысловатые узоры. Огромные французские окна были заключены глубоко в стене, и яркий утренний свет приглушали тяжелые шторы малинового цвета. Подобно остальной части здания, это помещение было украшено в формальном стиле. Окна раскрывались на каменную террасу, и гости, проходившие через них, испытывали чувство облегчения, когда суровое величие дворца сменяла элегантная беспорядочность сада, где между густо разросшимися деревьями и стройными пальмами торжественно сверкали воды бухты.

Стол, накрытый на двоих, был небольшим и удобно расположенным. Щедрое вознаграждение, дарованное первому лицу государства в соответствии с издавна сложившимся принципом республики Лаурании, позволяло президенту жить в стиле элегантности и роскоши. Он имел возможность наслаждаться прелестью великолепной серебряной посуды, свежесрезанных цветов и блюд, приготовленных отличным поваром. Однако утром за завтраком после только что отмеченных событий Молара встретил свою жену с недовольным видом.

— У нас опять неприятные новости, моя дорогая, — сказал он, усаживаясь и положив на стол кипу документов. Затем подал слугам знак, чтобы они покинули помещение.

Люсиль испытала чувство глубокого облегчения. В конце концов ей не придется раскрыть ему тайну, которую она узнала.

— Он уже начал продвигаться? — неосторожно спросила она.

— Да, вчера вечером; но его должны остановить.

— И слава Богу за это!

Молара посмотрел на нее с изумлением.

— Что ты имеешь в виду? И почему ты радуешься тому, что адмиралу и его флоту мешают выполнять мои приказы?

— Флоту!

— Боже мой! А как ты думаешь, что я подразумевал? — нетерпеливо спросил он.

Ей представилась возможность вывернуться. Она игнорировала его вопрос.

— Я рада, что флот приостановлен, поскольку я думаю, что он будет нужен здесь именно сейчас, когда в городе сложилась такая нестабильная обстановка.

— О! — отрывисто воскликнул президент.

Люсиль показалось, он проявлял подозрительность.

Чтобы скрыть свой побег, она спросила:

— Почему же они приостановлены?

Молара вытащил из кипы документов полоску бумаги, на которой была напечатана срочная телеграмма, и прочел следующее:

— «Порт-Саид, Сентябрь 9-е, 6 часов утра. Британский угольщик «Мод», водоизмещением 1400 тонн, сегодня утром сел на мель в канале, который впоследствии был заблокирован для транспорта. Принимаются все меры, чтобы очистить фарватер. Вероятно, несчастный случай произошел в результате засорения канала из-за осадки судна «Агрессор», которое проходило здесь прошлой ночью». Они знают свое дело, эти английские свиньи, — добавил он.

— Ты думаешь, что они сделали это преднамеренно?

— Конечно.

— Но флот еще не прибыл туда.

— Он прибудет на место завтра ночью.

— Но почему они намерены заблокировать канал именно сейчас? Почему нельзя подождать?

— Характерное для них отвращение к театральным эффектам, как мне кажется. Сейчас французы подождали бы нашего прибытия к входу в канал и тихо закрыли бы дверь перед нами. Но британская дипломатия не стремится к эффектам; кроме того, все это выглядит более естественно.

— Какой ужас!

— А теперь послушай это, — продолжил президент и, выплеснув свое негодование, выхватил из кипы бумаг другой документ. — От посла, — сообщил он и начал читать:

— Правительство ее величества приказало офицерам, командующим различными британскими угольными портами, расположенными к югу от Красного моря, оказывать всестороннюю помощь флоту Лаурании и снабжать его углем по местным рыночным ценам.

— Это оскорбление, — сказала она.

— Это скорее напоминает кошку, играющую с мышкой, — с горечью констатировал он.

— Что же ты будешь делать?

— Что делать? Выражать недовольство, протестовать… Но тем не менее мы вынуждены будем сдаться. А что еще нам остается? Их корабли находятся на месте, а наши — отрезаны.

Последовала пауза. Молара читал свои документы и продолжал завтракать. Люсиль снова обдумала свое решение. Она поговорит с ним, но поставит свои условия. Необходимо защитить Савролу любой ценой.

— Антонио, — порывисто сказала она.

Президент, который пребывал в отвратительном настроении, закончил читать очередную бумагу и лишь тогда недовольно взглянул на нее.

— Да?

— Я должна тебе что-то сказать.

— Ну, в чем дело?

— Нам угрожает страшная опасность.

— Я знаю об этом, — резко сказал он.

— Саврола… — в смятении она остановилась.

— Что с ним? — спросил Молара, внезапно проявляя интерес.

— Если бы ты имел основания обвинить его в конспирации и в революционном заговоре, что бы ты сделал?

— Я бы без колебаний расстрелял его и почувствовал бы себя самым счастливым человеком в мире.

— Что? Без всякого суда?

— О нет! Он должен предстать перед военным трибуналом, милости просим. А что известно о нем?

Это был тяжелый момент. Она оглянулась, стараясь снова вывернуться.

— Он… он произнес речь вчера вечером, — сказала она.

— Да, он выступил, — нетерпеливо сказал президент. — И что?

— Ну, мне кажется, что это была очень страстная речь. Ведь я слышала, как толпы людей радостно приветствовали его на улицах всю ночь.

Молара посмотрел на нее с глубоким отвращением.

— Моя дорогая, ты, наверное, не выспалась, если задаешь с утра такие глупые вопросы, — сказал он и принялся вновь просматривать документы.

Последовало долгое молчание, затем внезапно в комнату буквально ворвался Мигуэль с телеграммой. Он торопливо подошел к президенту и вручил ее ему, не говоря ни слова. Но Люсиль видела, что он дрожал от спешки, волнения, а может быть ужаса.

Молара неторопливо развернул листок бумаги, так же неспешно разгладил его на столе. Однако, прочитав телеграмму, он буквально подпрыгнул на стул:

— Бог мой! Когда же это произошло?

— Только что.

— Флот, — закричал он, — флот! Мигуэль, нельзя терять ни единой минуты! Вызовите адмирала обратно! Они должны вернуться немедленно. Я сам продиктую телеграмму.

Комкая послание в руке, он выскочил из комнаты. Мигуэль бежал за ним. У двери его ждал слуга.

— Срочно вызовите полковника Сорренто, он должен прибыть сюда немедленно. Отправляйтесь! Быстро! Бегом! — заорал он, видя, что слуга отбывает с церемонной медлительностью.

Люсиль слышала, как они бежали вниз по лестнице, затем по коридору и как хлопнула дальняя дверь. И тогда снова стало тихо. Она знала содержание телеграммы. На них всех обрушилась страшная трагедия. Трагедия, кульминация которой должна нанести ей почти смертельный удар. Но в то же время она испытывала радость от того, что готова была обо всем рассказать мужу. И ее еще больше радовало то, что она ничего ему не сказала. Циник мог бы заметить, что уверенность Савролы в том, что его тайна не будет раскрыта, была вполне обоснованной.

Она вернулась в гостиную. Неопределенность ближайшего будущего привела ее в ужас. Если восстание закончится победой, ей и ее мужу придется убежать из страны ради спасения их жизни. Если оно будет подавлено, последствия могут оказаться еще более ужасными. Было ясно одно: президент немедленно заставит ее уехать из столицы в какое-нибудь безопасное место. Но куда? Наряду со всеми этими сомнениями и противоречивыми чувствами преобладало одно желание: снова увидеть Савролу, попрощаться с ним и сказать ему, что она не предала его. Это было невозможно. Охваченная множеством дурных предчувствий, она бесцельно ходила по комнате, ожидая событий, которых она так боялась.

Тем временем президент и его секретарь удалились в его личный кабинет. Мигуэль закрыл дверь. Оба взглянули друг на друга.

— Это все-таки случилось, — сказал Молара, глубоко вздохнув.

— Пришел час беды, — ответил секретарь.

— Я одержу победу, Мигуэль. Поверь в мою звезду, в мою удачу; мы будем стойко держаться до конца. Мы разгромим их. А сейчас отправь эту телеграмму нашему агенту в Порт Саиде; пошли ее зашифрованной и подчеркни следующие строки: «Немедленно зафрахтуйте быстроходное посыльное судно и лично встречайте адмирала де Мелло, который вместе с флотом отбыл из Лаурании в полночь 8-го в Порт-Саид. Точка. Прикажите ему от моего имени срочно вернуться сюда. Не жалейте средств». А сейчас отошлите это послание. Если нам повезет, корабли должны уже быть здесь завтра ночью.

Мигуэль сел за стол и начал зашифровывать телеграмму. Президент возбужденно ходил по кабинету; тогда он зазвонил в звонок, и вошел слуга.

— Полковник Сорренто уже прибыл?

— Нет еще, ваше превосходительство.

— Немедленно пошлите за ним и скажите, чтобы он срочно явился.

— За ним уже послали, ваше превосходительство.

— Пошлите за ним еще людей.

Слуга с поклоном удалился.

Молара опять позвонил в звонок. В дверях появился другой слуга.

— Конный ординарец здесь?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Ты все закончил, Мигуэль?

— Да, — сказал секретарь, встав и отдав послание изумленному сопровождающему, — все готово, с пометкой «Срочная».

— Отправляйтесь! — закричал президент, стукнув кулаком по столу, и испуганный слуга пулей вылетел из кабинета.

Шум галопирующей лошади несколько ослабил нетерпение Молары.

— Он перешел границу вчера в 9 часов вечера, Мигуэль. Должно быть, на рассвете он уже был в Турге. Там находится наш гарнизон. Небольшой, но вполне способный задержать наступление. Почему же нет никаких новостей? Эта телеграмма пришла из Парижа, от министра иностранных дел. Но где Париж и где Турга! Мы должны были бы хоть что-то знать… Кто руководит тамошним гарнизоном?

— Я не в курсе, ваше превосходительство. Полковник скоро будет здесь, он наверняка знает; но конечно, подобное молчание вызывает тревогу.

Президент стиснул зубы. «Я не могу доверять армии. Они все неблагонадежны. Это ужасная игра; но я одержу победу, одержу победу!» — Он повторил это несколько раз, обращаясь к самому себе, и вкладывал в эти слова больше энергии, чем убежденности, стараясь укрепить свой боевой дух.

Дверь открылась.

— Полковник Сорренто, — объявил слуга.

— Послушайте, старина… — фамильярно начал Молара. Он чувствовал, что он скорее нуждался в поддержке друга, а не подчиненного. — Стрелитц напал на нас. Вчера вечером он перешел через границу вместе с двумя тысячами человек. В их распоряжении имеется несколько станковых пулеметов системы Максима. Они движутся сюда из Турги и Лоренцо. У нас нет известий от коменданта в Турге, кто он?

Сорренто был одним из тех воинов нередко встречающего типа, которые не боятся ничего, кроме личной ответственности. Он уже много лет служил под руководством президента. Побывал на полях сражений и работал в правительстве. Если бы он получил эти новости, будучи в одиночестве, он бы чувствовал себя как громом пораженный. Теперь у него был лидер, за которым он следовал и подчинялся ему с военной четкостью.

Не выказывая ни малейшего удивления, на минуту он задумался и ответил:

— Майор де Рок. Он командует четырьмя ротами. Отличный офицер, вы можете доверять ему, сэр.

— Но как обстоит дело с войсками в целом?

— Это уже другой вопрос. Как я уже несколько раз информировал вас, сэр, вся армия взбудоражена. Можно положиться только на гвардию и, конечно, на офицеров.

— Ну это мы еще посмотрим, — решительно заявил президент. — Мигуэль, достаньте карту. Вы хорошо знаете страну, Сорренто. Между Тургой и Лоренцо должна находиться Черная Горжа. Здесь, — указал он на карте, которую развернул секретарь, — здесь они должны быть остановлены или, во всяком случае, задержаны до возвращения флота. Что находится в Лоренцо?

— Батальон и два станковых пулемета, — ответил министр обороны.

Президент прошелся взад-вперед по комнате. Он привык быстро принимать решения.

— Наверняка следует послать туда подкрепление, — сказал он. Затем снова прошелся по комнате. — Немедленно отправьте в Лоренцо два батальона гвардейцев. — Сорренто достал небольшой блокнот и начал торопливо записывать. — Две батареи полевой артиллерии, — продолжал диктовать президент. — Какие из них находятся в состоянии боевой готовности, полковник?

— Первая и вторая батареи подойдут, — ответил Сорренто.

— И гвардейские уланы.

— Это все?

— Да; ну и, разумеется, связных.

— Таким образом у вас остается лишь один надежный батальон.

— Я знаю, — сказал президент. — Это рискованное решение, но оно является, пожалуй, единственным. Теперь что вы можете сказать о строевых частях, находящихся в городе? Какие из отрядов считаются самыми ненадежными?

— Третий, пятый и одиннадцатый батальоны доставили нам самые большие неприятности.

— Очень хорошо, мы уберем их из города. Пусть они сегодня выдвигаются в направлении Лоренцо и остановятся где-нибудь на расстоянии десяти миль от города в качестве отряда поддержки. А теперь главное: кто должен командовать отрядом подкрепления?

— Старший офицер Ролло, сэр.

— Старший болван, ископаемое, ни на что не годный тип! — закричал президент.

— Он глуп, но надежен, — попытался успокоить его Сорренто. — Хотя звезд с неба не хватает и от него нельзя ждать гениальности, но он всегда точно исполняет приказы, и ничего больше.

Молара задумался об этой выдающейся военной характеристике.

— Ладно, хорошо, пусть он лучше командует отрядом поддержки. Они не будут участвовать в сражении. Но речь идет совсем о другой задаче. И я думаю, следует поручить ее Бринцу.

— А почему не Дрогану? — предложил министр обороны.

— Я терпеть не могу его жену, — ответил президент.

— Но он хороший музыкант, сэр, — вмешался Мигуэль, — играет на гитаре, и, кстати, очень мелодично, — он одобрительно покачал головой.

— И у него отличный повар, — добавил Сорренто.

— Нет, — упрямо сказал Молара, — это вопрос жизни и смерти. Я не могу себе позволить потакать своим или вашим пристрастиям. Для этой цели он крайне неподходящая кандидатура.

— Хороший штаб мог бы отлично руководить им, сэр. Он очень спокойный человек, и им легко управлять. А кроме того, он мой преданный друг; мы с ним частенько наслаждались чудесными обедами…

— Нет, полковник, это не годится. Я не могу так поступить. Неужели я или кто-то другой назначил бы высокое командование на таких условиях, когда так много поставлено на карту, когда моя репутация, мои шансы в жизни и, наконец, сама жизнь, находятся в опасности? При прочих равных условиях я бы назначил вас. Но Бринц лучше подходит для этой деятельности и должен заниматься ею. Кроме того, — добавил он, — у него нет отвратительной жены.

Сорренто выглядел ужасно разочарованным, но других доводов приводить не стал.

— Ну что же, тогда решено. Прочие детали вы рассмотрите сами, можете назначить штаб и все остальное. Но войска должны начать боевые действия к полудню. Я сам поговорю с ними на военной базе.

Министр обороны поклонился и удалился, успокоенный тем, что президент поручил ему решить лишь незначительные задачи.

Молара подозрительно посмотрел на секретаря.

— Есть еще какие-то дела? Никто из революционеров, находящихся в городе, не начал действовать, не так ли?

— Они никак себя не проявляют, сэр. Их нельзя ни в чем обвинить.

— Возможно, эти события и для них тоже стали неожиданностью. Их планы еще не подготовлены. Как только начнутся явные акты насилия или подстрекательства к восстанию, я арестую их. Но я должен иметь доказательства не только ради моего собственного удовлетворения, но и ради блага всей страны.

— Настал критический момент, — сказал секретарь. — Если бы можно было дискредитировать лидеров готовящегося восстания, если бы они выглядели нелепыми или неискренними, это оказало бы огромное влияние на общественное мнение.

— Я подумал, — ответил Молара, — что мы могли бы надеяться что-то узнать об их планах.

— Вы сообщили мне, что ее превосходительство согласилась выяснить у Савролы информацию по этому вопросу.

— Мне ненавистна сама идея любого контакта между ними; это может быть опасно.

— Это было бы наиболее опасно для него.

— Каким образом?

— Я уже объяснял вам это, генерал.

— Вы подразумеваете то, что я запретил вам предлагать, сэр?

— Конечно.

— И настал критический момент?

— Сейчас или никогда.

Последовало молчание, после чего они снова занялись утренними делами. В течение полутора часов они оба были поглощены работой. И лишь после этого Молара сказал:

— Я ненавижу все это. Это — грязное дело.

— Что необходимо, то необходимо, — сентенциозно изрек секретарь.

Президент собирался что-то ответить, но в этот момент на пороге кабинета появился посыльный. Он принес зашифрованную телеграмму. Мигуэль принял ее, пробежал глазами и передал своему начальнику, угрюмо сказав:

— Может быть, это заставит вас решиться.

Президент взял телеграмму; и пока он читал послание, его лицо становилось все более суровым и жестоким. Это было донесение от комиссара полиции Турги, короткое и ужасное. Солдаты перешли на сторону захватчиков и прежде всего расстреляли своих офицеров.

— Очень хорошо, мы включим это в счет, — наконец проговорил Молара. — Мигуэль, я требую, чтобы сегодня вечером вы сопровождали меня по важному делу. Я также возьму с собой своего личного адъютанта.

— Да, — сказал секретарь, — нам необходимы свидетели.

— Я буду вооружен.

— Это вполне желательно, но исключительно в целях самообороны, — решительно подтвердил секретарь. — Ведь он обладает слишком большим влиянием, и ему нетрудно начать восстание. Он может поднять народ в один момент.

— Я знаю это, — твердо ответил президент. И затем с отчаянной горечью добавил: — Но мне это тоже не составит никакого труда.

— Никакого, — подтвердил Мигуэль, продолжая писать.

Молара встал и начал поиски Люсиль, едва сдерживая антипатию и отвращение. Сейчас он был полон решимости. От этого зависела его борьба за власть, и, кроме того, его охватило желание отомстить. Ему страстно хотелось увидеть, как гордый Саврола валяется у него в ногах и умоляет о помиловании. Он говорил себе, что все настоящие политики были трусами. Он надеялся, что страх смерти парализует его противника.

Люсиль все еще была в гостиной, когда вошел ее муж. Она встретила его встревоженным взглядом.

— Что случилось, Антонио?

— Дорогая, большие силы революционеров приступили к активным действиям. Гарнизон в Турге перешел на сторону врага, а все офицеры убиты… Кажется, теперь уже виден конец.

— Это ужасно, — только и смогла выговорить она.

— Люсиль, — сказал он с необычной нежностью, — у нас остается только один шанс. Если бы ты могла выяснить, что намерены делать лидеры революции в этом городе, если бы ты могла заставить Савролу раскрыть свои карты, мы бы отстояли наши позиции и одержали бы победу над нашими врагами. Ты можешь, ты сделаешь это?

У Люсиль тревожно забилось сердце. Как он сказал, это был единственный шанс. Она могла бы сорвать заговор и в то же время поставить условия в связи с Савролой. Она могла бы по-прежнему управлять в Лаурании. И, хотя Люсиль подавляла эту мысль, она могла бы спасти человека, которого она любила. Ее позиция была ясна: следовало получить информацию и передать ее мужу в обмен на спасение жизни и свободу Савролы.

— Я постараюсь, — ответила она.

— Я знал, что ты не подведешь меня, дорогая, — сказал Молара. — Но у нас мало времени. Ты должна пойти и увидеться с ним сегодня вечером у него дома. Наверняка он все расскажет тебе. Ты умеешь завоевывать расположение мужчин и добьешься успеха.

Люсиль задумалась. Она сказала себе: «Я спасу государство и буду служить своему мужу». И еще сказала себе: «Ты увидишь его снова». А подытожив это, вслух произнесла:

— Я пойду туда сегодня вечером.

— Моя дорогая, я всегда доверял тебе, — сказал президент. — Я никогда не забуду о твоей преданности.

После этого он торопливо вышел из комнаты, содрогаясь от раскаяния и стыда. Он действительно унизился, чтобы победить.