Онлайн чтение книги Сентиментальное путешествие по Франции и Италии Sentimental journey through France and Italy
ШПАГА. РЕНН

Если государства и империи знают периоды упадка, если и для них наступает черед почувствовать, что такое нужда и бедность, — так почему же мне не рассказать о причинах, которые постепенно привели к падению дом д'Е*** в Бретани. Маркиз д'Е*** с большим упорством боролся за свое положение; ему очень хотелось сохранить, а также показать свету кое-какие скудные остатки того, чем были его предки, — их безрассудства сделали для него это непосильным. Оставалось достаточно для поддержания скромного существования в тени , — но у него было два мальчика, которые тянулись к свету , ожидая от него помощи — и он полагал, что они ее заслуживают. Он попытал свою шпагу — она не могла открыть ему дорогу — восхождение было слишком дорого — простая бережливость его не окупала — оставалось последнее средство — торговля.

Во всякой другой провинции французского королевства, за исключением Бретани, это значило подрубить под самый корень деревцо, которое его гордость и любовь желали бы видеть зацветшим вновь. — Но в бретонских законах существует оговорка на этот счет, и он ею воспользовался; подождав созыва штатов в Ренне, маркиз явился на заседание в сопровождении обоих сыновей и, сославшись на один древний закон герцогства, который, хотя к нему и редко обращаются, сказал он, все-таки остается в силе, снял с себя шпагу. — Вот она, — сказал он, — возьмите ее и бережно храните, пока лучшие времена не позволят мне потребовать ее обратно.

Председатель принял шпагу маркиза — тот остался еще несколько минут, чтобы присмотреть, как ее положат в архив его рода, и удалился.

На другой день маркиз отплыл со всей семьей на Мартинику, и после двадцатилетней удачной торговли, получив вдобавок несколько неожиданных наследств от далеких своих родственников, вернулся на родину, чтобы потребовать обратно дворянское звание и с достоинством нести его.

По счастливой случайности, выпадающей единственно только чувствительному путешественнику, я прибыл в Ренн как раз во время этого торжественного требования; я называю его торжественным — таким оно было, по крайней мере, для меня.

Маркиз явился в залу суда со всей своей семьей: он вел под руку жену, старший его сын вел под руку сестру, а младший находился по другую сторону, возле своей матери — два раза поднес он к лицу платок —

— Стояла мертвая тишина. Приблизившись к трибуналу на расстояние шести шагов, он поручил жену младшему сыну, выступил на три шага перед своей семьей — и потребовал обратно свою шпагу. Шпага была ему возвращена, и, приняв ее, маркиз почти целиком ее обнажил — перед ним было сияющее лицо друга, от которого он некогда отступился — он внимательно ее осмотрел, начиная от эфеса, словно желая удостовериться, что она та самая, — как вдруг, заметив небольшую ржавчину, появившуюся на ней у самого острия, поднес ее к глазам и склонил над ней голову — мне сдается, я увидел, как на эту ржавчину упала слеза. Я не мог ошибиться, судя по тому, что последовало.

"Я найду другой способ ее уничтожить", — сказал он. Сказав это, маркиз вложил шпагу в ножны, поклонился ее хранителям — и вышел с женой и дочерью, а оба сына последовали за ним.

О, как я позавидовал его чувствам!