ГЛАВА XXI, которая заканчивается удивительной репликой Карефиноту

Онлайн чтение книги Школа робинзонов
ГЛАВА XXI, которая заканчивается удивительной репликой Карефиноту


Наступила зима — необыкновенно суровая для здешних широт. Годфри правильно поступил, перенеся очаг внутрь жилища. Работы по возведению ограды к тому времени закончились, высокий забор и прочная дверь обеспечивали безопасность обитателям Вильтри.

В течение шести недель, то есть до середины января, на острове свирепствовали такие ураганы, что уйти далеко от дома было просто невозможно. Гигантские секвойи раскачивались от страшного ветра, срывавшего сухие ветки. Жильцы дупла подбирали их и складывали про запас: огонь в очаге сжирал много топлива.

Робинзоны закутались во все теплое, что нашлось в сундуке. Во время походов за камасами больше всего им пригодились куски шерстяной ткани, но погода с каждым днем ухудшалась, пришлось вовсе отменить эти вылазки. Об охоте нечего было и думать: намело столько снегу, словно остров Фины находился не в тропической зоне, а где-то у Полярного круга.

Северная Америка из-за постоянных северных ветров является одной из самых холодных стран земного шара. Зима здесь длится до середины апреля, а с морозами приходится прямо-таки сражаться не на жизнь, а на смерть. Поневоле напрашивался вывод, что остров Фины вопреки первоначальным предположениям Годфри лежал примерно на тех же широтах — где-то севернее Сан-Франциско. Поэтому появилась необходимость основательнее подготовить жилище к зиме. Правда, ветер в дупло не проникал, но сырость и холод давали о себе знать. Наши зимовщики, пока у них хватало провизии, заботились главным образом об утеплении своего дома. Когда же стало подходить к концу засоленное черепашье мясо, пришлось принести в жертву нескольких коз, агути и овец, поголовье которых не увеличилось с тех пор, как они попали на остров.

Было от чего прийти в отчаяние!

А тут вдруг Годфри подхватил лихорадку, терзавшую его около двух недель. Не окажись у них лекарств, обнаруженных в том же сундуке, вряд ли он быстро поправился бы. В отличие от Тартелетта, который не мог оказать больному никакой помощи, Карефиноту самоотверженно ухаживал за Годфри.

Не передать, какие муки испытывал молодой Робинзон, как сожалел о прошлом и винил себя. Ведь по его вине они с Тартелеттом оказались в столь плачевном положении. Сколько раз в болезненном бреду он звал свою невесту Фину и дядюшку Виля, которые остались там, далеко, за сотни миль, и, казалось, навсегда потеряны для него! Как проклинал он теперь жизнь Робинзона, когда-то пленявшую его юношеское воображение и представлявшуюся недостижимым идеалом! И вот жестокая реальность заставила его, типичного городского жителя, испытать все превратности жизни на природе, и не было никакой надежды вернуться снова когда-нибудь в родной дом…

Так прошел самый трудный месяц декабрь, и только перед Новым годом Годфри стал потихоньку поправляться.

Что касается Тартелетта, то он, по милости судьбы, чувствовал себя превосходно, хоть и не переставал охать и стонать. Подобно тому, как грот нимфы Калипсо после отъезда Одиссея «перестал оглашаться веселыми звуками», так и в Вильтри не звучала больше карманная скрипка Тартелетта: ее струны застыли на холоде.


Годфри тревожило не только появление на острове хищных зверей, но и возможная встреча с туземцами. Раз на острове находятся люди, ничто не может им помешать ворваться сюда, бревенчатый забор вряд ли послужит для них препятствием. Придя к такому заключению, Годфри решил, что самым надежным убежищем будут для Робинзонов ветви секвойи, надо только позаботиться о более удобном способе подъема, а также надежно закрыть входную дверь от непрошеных гостей, если попытаются проникнуть в дупло.

С помощью Карефиноту Годфри вырубил в стенках секвойи ступеньки и соединил их, словно перилами, веревкой, свитой из волокнистых растений. В Вильтри появилась лестница.

— Ну вот! — с улыбкой сказал Годфри, окончив работу.— Теперь у нас два дома: внизу — городской, а наверху — загородный.

— Я предпочел бы даже погреб, но только на Монтгомери— стрит,— проворчал Тартелетт.

Наступили рождественские праздники, которые всегда так весело встречают в Соединенных Штатах Америки. Первый день Нового года, наполненный светлыми детскими воспоминаниями, был дождливым, снежным, холодным и неприветливым.

Вот уже пять месяцев, как потерпевшие крушение на «Дриме» были отрезаны от всего мира. Начало года не только не казалось им счастливым, оно сулило еще более тяжкие испытания.

Снег шел не переставая до семнадцатого января. В этот день Годфри выпустил коз на луг, чтобы они сами нашли себе пропитание. К вечеру опять похолодало и стало сыро. Весь остров и высокие темные секвойи погрузились в глубокий мрак.

Годфри и Карефиноту, вытянувшиеся на своих постелях, напрасно старались заснуть. Около десяти часов с севера донесся глухой шум, который с каждой минутой становился все отчетливее.

Ошибки быть не могло — где-то поблизости бродили хищные звери. К зловещим завываниям тигра и гиены присоединилось грозное рычание пантеры и льва. Какой это был ужасный концерт!

Робинзоны и негр в ужасе вскочили со своих постелей. Только Карефиноту был почему-то не столько напуган, сколько удивлен. В отчаянной тревоге прошло два долгих часа. Рычание слышалось все ближе и ближе и вдруг прекратилось. Или кровожадная стая, сбившись с пути, подалась в другую сторону? Быть может, Вильтри минует беда?

«Так или иначе,— думал Годфри,— если мы не уничтожим всех хищников до последнего, покоя нам здесь не будет».

После полуночи яростный рев возобновился. Звуки раздавались где-то совсем близко.

Но откуда они здесь появились? Ведь не могли же эти животные приплыть на остров Фины по морю? Значит, они обитали здесь и прежде, до появления Годфри и его спутников! В таком случае, что же побуждало хищных животных старательно прятаться и почему, охотясь в самых отдаленных уголках, Годфри ни разу не напал на их следы? Где же находится таинственное логово, в котором скрываются все эти львы, гиены, пантеры и тигры? Из всех странностей, происходивших на острове, внезапное появление диких зверей было самой неразрешимой загадкой.

Карефиноту, казалось, отказывался верить ушам своим и каждую минуту вздрагивал от грозного рева. При свете очага Годфри замечал, как его лицо перекашивалось странной гримасой. А Тартелетт то принимался жалобно хныкать, то громко причитал в своем углу. Он забрасывал Годфри вопросами, но тот не имел ни желания, ни возможности отвечать. Не раз подходил он вместе с Карефиноту к бревенчатой ограде, чтобы убедиться, что дверь крепко заперта.

Вдруг с истошным блеяньем ограду окружило стадо. Козы, бараны и агути, испуганные голосами голодных зверей, покинули пастбище и в панике устремились под защиту к людям.

— Нужно открыть дверь ограды!— крикнул Годфри.

Карефиноту молча кивнул и тут же выполнил приказание.

В ту же минуту стадо ворвалось внутрь, а следом за ним в глубокой темноте метнулись неясные тени, и фосфорическим светом блеснули злые глаза. Годфри не успел опомниться, как Карефиноту втолкнул его в дупло и плотно закрыл за ним дверь. На это туземцу понадобилась одна минута.

Хищники ворвались в ограду. Совсем рядом раздался дикий рев, к которому присоединилось жалобное блеяние коз и овец. Годфри и Карефиноту, прильнув к окошкам, прорубленным в коре секвойи, с трепетом следили за кровавой оргией зверей.


Тигры или львы, пантеры или гиены — в темноте трудно было разобрать — набросились на несчастную скотину.

Тартелетт, в приступе безумного страха, схватил карабин и высунул его наружу, чтобы спустить курок. Годфри едва успел его удержать.

— Остановитесь! — приказал он.— В такой темноте невозможно попасть в цель, а у нас не так много патронов, чтобы тратить попусту. Нужно подождать до рассвета!

И он был прав. Вместо хищников пули могли поразить домашних животных — ведь их поголовье значительно превышало бешеную стаю. Спасти скот казалось совершенно невозможно. Пожалуй, благоразумнее будет ими пожертвовать, чтобы дикие звери, насытившись, поскорее убрались из Вильтри. Тогда придет время поразмыслить, как защититься от нового нападения.

«Лучше всего,— думал Годфри,— постараться не выдать своего присутствия, иначе хищники предпочтут людей домашней скотине».

Но помраченный умом Тартелетт не внимал ни просьбам, ни уговорам. И тогда Годфри без лишних слов отобрал у него ружье. Учитель танцев в отчаянии упал на свою постель, проклиная и путешествия, и путешественников, и вообще всех маньяков, которым не сидится дома.

Тем временем Годфри и Карефиноту снова заняли наблюдательные посты — раз уж они не в силах помешать кошмарной резне, происходившей в нескольких шагах от них. Блеяние коз и баранов постепенно стихло. По-видимому, часть стада звери уже успели растерзать, а уцелевшие козы и овцы выскочили за ограду — навстречу неминуемой смерти. Гибель домашнего скота стала невосполнимой потерей для маленькой колонии. Но будущее сейчас мало заботило Годфри, все его мысли были поглощены настоящим.

Около часа ночи рычание и вой хищников стихли, но юноша и туземец все еще не отходили от окошек: им казалось, что в ограде по-прежнему мелькают зловещие тени. Слышался какой-то шум.

Должно быть, прибежали и другие звери, почуявшие запах крови. Они обнюхивали гигантскую секвойю и кружили возле нее, злобно рыча. Тени напоминали огромных кошек. Очевидно, стада им показалось мало, разгоряченных животных дразнили запахи человеческого жилья.

Годфри и его товарищи замерли, боясь пошевельнуться. Если они будут стоять тихо, может быть, звери оставят в покое их жилище. Но тут учитель танцев, предоставленный самому себе, схватил револьвер и, вообразив, что на него набросился тигр, выстрелил наугад— раньше, чем Годфри и Карефиноту успели ему помешать. Пуля пробила входную дверь.

— Несчастный! Что вы натворили! — воскликнул Годфри, подбегая к учителю, а Карефиноту тем временем сумел отобрать у него оружие.

Но было уже поздно. В ответ на выстрелы раздалось рычание… Хищники бросились в атаку. Громадные когти царапали кору секвойи, трясли дверь, которая вряд ли сможет противостоять такому натиску.

— Надо защищаться! — крикнул Годфри.

Схватив ружье и привесив к поясу патронташ, он снова занял свой пост возле окошка. К его удивлению, Карефиноту сделал то же самое. Да, туземец схватил другой карабин, которым они не пользовались, наполнил карманы патронами и устроился возле второго окошка. При свете вспышек Годфри и Карефиноту смогли разглядеть своих врагов.

Внутри ограды, воя от ярости и беснуясь, прыгали и падали под пулями львы и тигры, гиены и пантеры — не менее двух десятков зверей! Их оглушительный рев разносился далеко, ему вторили хищники, рыскавшие поблизости. Слышались завывания, доносившиеся из леса и прерии. Вой этот становился все громче, с каждой минутой приближаясь к Вильтри. Кому-то вздумалось выпустить на остров Фины целый зверинец!

Не обращая внимания на Тартелетта, все еще лежавшего на топчане в изящной позе подбитого лебедя, Годфри и Карефиноту хладнокровно продолжали стрелять. Чтобы не терять даром патронов и бить без промаха, они выжидали, когда перед ними возникнет какая-нибудь тень, и, тщательно прицелившись, стреляли. Раздавался дикий рев — пуля достигла цели.

Через четверть часа вой прекратился — потому ли, что звери устали от непрерывных атак, стоивших некоторым из них жизни, или потому, что они ждали рассвета, чтобы возобновить свои попытки проникнуть в жилище людей?

Что бы там ни происходило, Годфри и Карефиноту не отходили от смотровых окошек. Негр стрелял так же хорошо, как и молодой американец, и если его действиями руководил инстинкт подражания, то, нужно признать, он у дикаря был поразительно развит.


Около двух часов ночи ненасытные твари в двойном количестве и с удвоенной яростью ринулись в новую атаку. Опасность подступала все ближе и ближе, положение становилось почти безнадежным. У подножия секвойи раздавался яростный рев. Годфри и Карефиноту со своих наблюдательных постов продолжали бить по скачущим теням. Разъяренные животные трясли и царапали когтями дверь. В любой момент она могла рухнуть… Сквозь щели чувствовалось горячее дыхание кровожадных разбойников.

Годфри и Карефиноту пытались подпереть дверь кольями, на которых стояли топчаны, но все напрасно: дверь сотрясалась и трещала от яростного натиска. Годфри понимал, что дальнейшая борьба бесполезна. Если звери ворвутся в Вильтри, огнестрельное оружие не поможет. Юноша стоял, скрестив руки, и с ужасом глядел, как трясется дверь. Больше ему ничего не оставалось делать.

В отчаянии Годфри потер рукой лоб и тут же вспомнил о главном.

— Лестница! — крикнул он.

Годфри указал рукой на узкий проход в дупле, ведущий наверх, к разветвлению секвойи.

Не теряя ни минуты, они с Карефиноту собрали ружья, револьверы, боеприпасы и поискали Тартелетта, чтобы вынудить его следовать за ними. До сих пор учитель танцев не решался влезть на такую высоту.

Но Тартелетта нигде не было. Пока его товарищи отстреливались, учитель танцев, по-видимому, в состоянии крайнего возбуждения уже вскарабкался наверх по вырубленным в коре ступенькам.

— К дыре! — скомандовал Годфри.

Там было последнее укрытие, на какое они могли надеяться. Если же тигр или пантера вздумают подняться до кроны, защитники Вильтри сумеют отбить атаку, стреляя в отверстие, через которое полезут нападающие.

Не успели Годфри и Карефиноту подняться на тридцать футов, как внутри секвойи послышалось рычание. Очевидно, зверям удалось сорвать дверь. Опоздай Годфри с товарищами на несколько минут, их ждала бы неминуемая гибель.

Они быстро добрались до верхнего отверстия. И тут раздался душераздирающий крик: бедный Тартелетт вообразил, что к нему подбирается пантера или тигр. Несчастный танцмейстер висел на тонкой ветке, обхватив ее руками и ногами, ветка согнулась под его тяжестью и вот-вот могла обломиться.

Карефиноту протянул учителю руку, заставил его спуститься чуть-чуть пониже и привязал к дереву своим поясом. Затем Годфри и туземец уселись с разных сторон развилки, чтобы держать выход из дупла под перекрестным огнем.

Несколько минут прошли в тягостном ожидании. Годфри старался разглядеть, что происходит внизу, но в кромешной тьме ничего не мог различить. Он прислушался. Судя по тому, что рычание не прекращалось, звери не собирались уходить.

Но вот около четырех часов утра у подножия дерева мелькнул яркий свет. Потом засветились окна, и из отверстия дупла повалил едкий дым, поднимавшийся наверх.

— Что там случилось? — воскликнул Годфри и тут же догадался, в чем дело.

Звери, ворвавшись в Вильтри, раскидали угли из очага, от них загорелись деревянные топчаны, стол и табуретки, а затем воспламенилась и сухая кора дерева. Гигантская секвойя ярким пламенем горела снизу.

Положение осажденных стало еще более ужасным, чем прежде. Пламя пожара освещало все вокруг, испуганные звери метались у подножия секвойи.

В ту же минуту раздался оглушительный взрыв, казалось потрясший гигантское дерево от подножия до верхушки. Струя воздуха вырвалась из верхнего отверстия дупла, словно выпущенная из ружья пуля — взорвались хранившиеся в дупле остатки пороха!


Годфри и Карефиноту чудом удержались на своих местах, а Тартелетта спасло только то, что он был крепко привязан к дереву.

Потрясенные львы, тигры, гиены и пантеры сняли осаду и бросились наутек. После взрыва дерево запылало еще сильнее. Огонь поднимался по огромному стволу, как по вытяжной трубе. Громадные языки пламени лизали стенки секвойи до самой кроны. Сухая кора лопалась с треском, напоминавшим револьверные выстрелы. Зарево освещало не только лужайку с секвойями, но и все побережье, от Флагпункта до мыса Дримбея.

Огонь быстро бежал по дереву, языки пламени уже лизали нижние ветви, угрожая Годфри и его спутникам. Неужели им суждено погибнуть в этом огне, против которого они бессильны? Неужели у них остался только один выход — броситься вниз? Но ведь и тогда их ждет верная смерть!

Годфри мучительно думал, пытаясь найти какое-нибудь средство спасения, но ничего не мог придумать. А между тем густая пелена дыма, обволакивая все вокруг, закрывала от взоров первые проблески зари.

Вдруг раздался ужасный треск. Сгоревшая у основания, секвойя подломилась и начала медленно клониться вниз.

Годфри и его спутники уже прощались с жизнью. Они неуклонно приближались к земле, и тут объятая дымом секвойя наткнулась исполинскими ветвями на кроны соседних деревьев и так застыла в наклонном положении, под углом в сорок пять градусов к земле.

— Девятнадцатое января! — прозвучал чей-то голос, показавшийся Годфри очень знакомым.

Неужели это Карефиноту?… Да, Карефиноту! Он, не понимавший до сих пор ни слова, заговорил на чистейшем английском языке!

— Ты сказал по-нашему? — изумился Годфри и поспешил спуститься к нему по веткам.

— Да, мистер Морган,— ответил Карефиноту,— сегодня, девятнадцатого января, сюда на остров должен прибыть ваш дядя Виль. Если он не появится — мы пропали!



Читать далее

Жюль Верн. Школа робинзонов
ГЛАВА I, в которой читатель, если захочет, сможет купить остров в Тихом океане 16.04.13
ГЛАВА II, в которой Уильям Кольдеруп из Сан-Франциско состязается с Таскинаром из Стоктона 16.04.13
ГЛАВА III, в которой беседа Фины Холланей с Годфри Морганом сопровождается игрой на фортепьяно 16.04.13
ГЛАВА IV, в которой читателю по всем правилам представляют Т. Артелетта, называемого Тартелеттом 16.04.13
ГЛАВА V, которая начинается со сборов к путешествию и кончается благополучным отплытием 16.04.13
ГЛАВА VI, в которой читателю предстоит познакомиться с новым персонажем 16.04.13
ГЛАВА VII, в которой читатель сможет убедиться, что Уильям Кольдеруп не напрасно застраховал свой корабль 16.04.13
ГЛАВА VIII, в которой Годфри предается печальным размышлениям относительно мании путешествий 16.04.13
ГЛАВА IX, в которой доказывается, что не все прекрасно в жизни Робинзона 16.04.13
ГЛАВА X, в которой Годфри делает то, что сделал бы на его месте каждый человек, потерпевший кораблекрушение 16.04.13
ГЛАВА XI, в которой герои озабочены поисками убежища и решают этот вопрос так, как только и можно было решить 16.04.13
ГЛАВА XII, в которой очень кстати разражается удар молнии 16.04.13
ГЛАВА XIII, в которой Годфри снова замечает легкий дымок, но теперь уже на другом конце острова 16.04.13
ГЛАВА XIV, в которой Годфри находит подарок, выброшенный морем, и принимает его с большой радостью 16.04.13
ГЛАВА XV, в которой происходит то, что, по крайней мере, хоть раз должно произойти в жизни настоящего Робинзона 16.04.13
ГЛАВА XVI, в которой рассказывается об одном неожиданном происшествии 16.04.13
ГЛАВА XVII, в которой ружье учителя танцев Тартелетта поистине творит чудеса 16.04.13
ГЛАВА XVIII, в которой описывается моральный и физический облик жителя Полинезии 16.04.13
ГЛАВА XIX, в которой положение, и без того весьма серьезное, все более осложняется 16.04.13
ГЛАВА XX, в которой Тартелетт повторяет на все лады, что хочет покинуть остров 16.04.13
ГЛАВА XXI, которая заканчивается удивительной репликой Карефиноту 16.04.13
ГЛАВА XXII, в которой объясняется все, что казалось до сих пор необъяснимым 16.04.13
ГЛАВА XXI, которая заканчивается удивительной репликой Карефиноту

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть